Юрий Синельник:

— Правительство РФ поручило нам разработать новую систему распределения ресурсов, в которой Госкомрыболовству следует учесть все существующие реалии. Это означает, во-первых, что предприятие, претендующее на получение квот, должно быть добросовестным налогоплательщиком. Не иметь задолженностей перед бюджетом или, по крайней мере, платить текущие налоги. Во-вторых, количество получаемых ресурсов должно зависеть от степени интеграции предприятия в российскую экономику. Система распределения ресурсов должна быть абсолютно прозрачной и понятной. Мы добьемся, чтобы она минимально зависела от субъективного мнения чиновника, занятого распределением. И, последнее,— распределение должно быть гласным, и здесь нам поможет пресса. Вот, наверное, и все критерии, которые лягут в основу новой системы распределения ресурсов. Окончательный ее вариант предварительно будет обсужден с регионами, где преобладает рыбохозяйственный комплекс, и затем будет представлен в правительство.

— Будем исходить из тех позиций, которые для нас общие. По Конституции биоресурсы находятся в федеральной собственности, но в совместном управлении. Мы так же, как и губернаторы, заинтересованы в том, чтобы в бюджеты поступали налоги от каждой тонны сырьевых ресурсов. Несомненно, региональные и федеральные власти способствуют развитию не только рыбопромышленного комплекса, но и смежных отраслей экономики. Это та общая платформа, на которой и будут строиться наши взаимоотношения. Разумеется, существует различие в подходах. Есть и противоречия. Что же касается перетягивания одеяла на себя, действительно, в регионах на протяжении последних 8 лет во время рыбопромысловых советов из-за отсутствия четких и понятных критериев идут какие-то скандалы, переделы ресурсов, что совершенно ненормально. Со следующего года мы планируем положить конец этому спорному явлению и расставить недостающие точки над «i». И здесь нам поможет рассчитанная на ближайшие десять лет справедливая, основанная на обсужденных и принятых критериях новая система распределения квот. Именно на ее основе будет проходить распределение ресурсов. И тогда губернаторы смогут планировать развитие рыбопромышленного комплекса вверенных им территорий, мы сможем планировать свою работу уже на долгосрочной основе. Именно на этих принципах мы будем сотрудничать с губернаторами. Нас больше объединяет, чем разъединяет, хотя есть известные противоречия. Но к ним следует подходить по-философски. Пусть эти противоречия будут источником для развития регионов и отрасли в целом.

— Необходимо распространить понятие режима экспорта на всю продукцию, добываемую в 200-мильной экономической зоне России. Это очень сложная задача. Она затрагивает не только действующее российское законодательство, но и некоторые международные соглашения, в которых участвует Россия. Что же касается второй части вашего вопроса, то нами принято решение, что перегрузка наиболее ценных ресурсов должна идти через российские порты. Это, в первую очередь, касается биоресурсов, наиболее подверженных браконьерству: всех видов крабов, креветок, морского гребешка, морского ежа, трубача и трепанга. Кстати, подобные меры защиты от нечистых на руку рыбаков характерны для многих государств...

— Уверяю Вас, что это не так. Мы можем придумывать все, что угодно, чтобы оправдать ту ненормальную ситуацию, которая сложилась в последнее время. Государство не может терпеть потери в 700 млн. долл. каждый год. Мы не так богаты. Правильно сказал Президент Владимир Путин, что Россия — «...богатая страна бедных людей». Бедных и в прямом, и в переносном смыслах, в том числе и по выше названным причинам. Очень богат тот, кто паразитирует на наших национальных ресурсах, прикрываясь самыми благими намерениями, и бедны все остальные... Рассказы о товарном виде на самом деле не более, чем предлог для того, чтобы вывозить напрямую с промысла наши национальные ресурсы на экспорт, уходя от налогообложения, валютного контроля. Но этого мы позволить не можем. Более цивилизованные, более рыночные рыбодобывающие страны, такие как Норвегия, Исландия, Новая Зеландия, подобной роскоши себе не позволяют. Так чем Россия хуже?

— Руководство Комитета со своей стороны может только приветствовать такую активную государственную позицию рыбака. И мы к этому также стремимся. Пытаемся параллельно с административными мерами упростить процедуру захода судов в российские порты. Это касается сокращения сроков обработки судна, улучшения качества обслуживания. Если удастся привлечь наших рыбаков вставать не на рейды Киркинеса или Пусана, а заходить в Мурманск и Южно-Курильск, то считайте, полдела сделано. Привлечение иностранных судов на обслуживание в наши порты — следующий этап развития отечественного рыболовства, и к нему мы обязательно придем. Там, где руководители — настоящие энтузиасты своего дела, зарубежный флот, как впрочем и российский, обязательно станет на рейд.

— Я бы не стал утверждать, что рыболовецкие колхозы не воспринимают политику Комитета именно оттого, что они являются колхозами, а, скажем, не ООО или товариществом на вере (ТНВ). Есть недобросовестные рыбопромышленники и среди колхозов, и среди частных предприятий, и среди государственных. Здесь водораздел идет между теми, кто работает только на себя, и теми, кто не забывает учитывать общественные интересы. Я бы не хотел обижать колхозников, среди них есть замечательные предприятия, которые платят налоги, динамично развиваются, но есть и те, кто паразитирует, как вы справедливо заметили. Некоторые говорят, мы, мол, бедные, требуют льготы, а сами при этом ничего не делают. Есть и такие. Им мы не заинтересованы помогать. Но, если предприятие градообразующее и находится в экстремальных условиях из-за того, что на своих плечах тянет социалку,— наш долг пойти ему навстречу. Все формы собственности равны. Важно, на какую экономику работает предприятие — на российскую или на зарубежную! Где создает рабочие места: в России или в Японии? Вот наш критерий. Что же касается колхозной системы, то у меня прекрасные отношения с Б. Блажко, мы с ним довольно часто встречаемся, он поднимает свои специфические проблемы, которые у меня находят понимание. Именно колхозы будут основой для развития прибрежного рыболовства. Тем, кто будет развивать прибрежку, строить перерабатывающие предприятия, мы обязательно будем помогать.

— Начнем с последней части вопроса. Конечно же, не позволят. Вопросы, связанные с законотворчеством в рыбной отрасли, должны решаться на федеральном уровне. Не следует забывать, что значительно больше полномочий на уровне центра, при всем моем уважении к регионам. Смещение оси нормотворчества в сторону от Москвы я отношу прежде всего к недоработкам Комитета по рыболовству, который должен активизировать свою работу с Государственной думой. У меня есть все основания считать, что с ее нынешним депутатским корпусом мы динамично и быстро решим вопрос с принятием основного закона по рыболовству, а затем приступим к работе над целым рядом законодательных актов, касающихся частных вопросов рыболовства. Что же касается региональных законов, то, если они идут на пользу делу,— как говорят, Бог в помощь, если нет — наша обязанность их поправить.

— Мониторинг рыбопромысловых судов — это необходимый элемент комплексной системы мер по предотвращению браконьерства, незаконного промысла и незаконного экспорта рыбы и морепродуктов из ИЭЗ РФ. Спутниковый контроль подразумевает постоянное слежение за местонахождением судна. Это объективная информация. Субъективным фактором мониторинга будет передача капитанами сведений о наличии продукции на борту судна, ее количестве.

— Нет. Ситуация такова, что есть соответствующее постановление правительства, ну если кто-то хочет, то может попробовать. Остановим промысел. И все. У нас есть рычаги, и пока все идет, как намечено, правда, с некоторыми шероховатостями, не скрою.

Самым болезненным вопросом для рыбаков всех регионов, в том числе и нашего — Дальневосточного на настоящее время является платность квот. Вопрос этот чрезвычайно деликатный, и Госкомрыболовство старается вести себя дипломатично, поскольку занятие любой из крайних, бескомпромиссных позиций ведет к очевидному проигрышу. Введение платы за ресурсы в том виде, в каком это делается сейчас, безусловно, приведет к гибели рыбной промышленности страны. Отказаться от введения платы за биоресурсы вообще — невозможно, так как этот вопрос уже разрабатывается правительством, и ничто не заставит его отказаться от такого большого потенциального источника доходов. Поэтому с участием ли Госкомрыболовства, или без его участия плата за ресурсы будет введена в любом случае. Другой вопрос, в каком виде это будет сделано. Госкомрыболовство считает наиболее перспективным положить в основу взимания платы за ресурсы так называемый «затратный» вид оплаты. Суть его в упрощенном виде заключается в том, что за каждую выловленную тонну рыбы промышленники будут платить государству сумму, равную сумме, затраченной государством. А затраты государства будут складываться из затрат на охрану ресурсов, науку, аварийно- спасательный флот, содержание парусников и т.д. Получается, что рыба будет продаваться по себестоимости, а не по среднепотолочным расценкам, как это делается сейчас.

Продажа ресурсов на конкурсной и аукционной основе исключается, поскольку это не предусмотрено существующим законодательством.

Еще один больной вопрос — принцип распределения квот. Тут камчатские рыбаки могут не волноваться. Принцип остается прежним — процентным или долевым. То есть, какую часть от ОДУ (в процентах) камчатские рыбаки имели прошлые годы, такую же будут иметь и на будущий год.

Кстати, на будущий год в Охотском море планируется выловить 810 тысяч тонн минтая. Скоро эту цифру утвердят окончательно, и перед Госкомрыболовством уже сейчас стоит вопрос, как организовать ее вылов пользователями. Существует два пути решения этой проблемы. Первый — выдать разрешения огра-ниченному количеству судов, примерно 100 среднетоннажным и 50 крупнотоннажным и разрешить им работать весь период путины. Второй путь предусматривает выдачу разрешений всем желающим, но на небольшой предварительно рассчитаный промежуток времени. На каком из этих двух вариантов остановится Госкомрыболовство, пока не решено.

Что касается присутствия иностранного флота в нашей экономической зоне, то здесь ведется большая работа. На следующий год коммерческая квота иностранного флота в Охотском море будет сокращена до 30 тысяч тонн, а количество флота до 12 единиц. Промысел ярусами и донными сетями будет прекращен полностью. С дрифтерным промыслом несколько сложнее, поскольку имеется двусторонняя российско-японская договоренность о поэтапном — в течение 3-4 лет — выводе японского дрифтерного из нашей экономзоны, строго по которой производился и будет производиться вывод флота.

Михаил Владимирович с сожалением отметил, что не удалось решить вопросы, касающиеся хотя и законных, но абсолютно не обоснованных таможенных платежей.

После выступления М.В. Дементьев ответил на вопросы присутствующих, а также принял участие в неожиданно возникшей дискуссии по поводу неконтролируемого вывоза за пределы российской экономической зоны рыбы и морепродуктов. Приятно отметить, что инициаторами данной дискуссии явились не представители административного звена, а сами рыбаки, точнее их руководители В.В. Топчий (генеральный директор АО «Океанрыбфлот»), В.Б. Воробьев (генеральный директор ЗАО «Акрос»), М.И. Малашенко (генеральный директор ЗАО «Камчатимпекс») и другие.