«ВОТ ПРИЕДЕТ БАРИН, БАРИН НАС РАССУДИТ...»

Журналистов, ни московских, ни камчатских, из рода «пишущей братии», на рабочее совещание президента России не пригласили. Были здесь руководители разных федеральных органов и ведомств (точнее, их заместители — кому из больших начальников хочется жарким летом лететь на слякотный край света? Разве что президенту — да и то, как выясняется, большую часть времени он провел на снежных склонах камчатских вулканов, катаясь на горных лыжах.). Кроме них, естественно, в этом совещании приняли участие и представители областной, окружной и муниципальной камчатской и корякской власти. Работу этого совещания непосредственно из зала заседаний освещали только телевизионщики. «Пишущие» сидели отдельно, в другом зале, и слушали речи по местной трансляции. Диктофоны не выдерживали шумов прерывистого верноподданнического дыхания чиновников и технических фонов, а потому писали не все, о чем говорилось, спотыкаясь и проглатывая не только отдельные слова в репликах, но и большие речевые куски выступлений, в которых, возможно, были достаточно ценные мысли и предложения.

Поэтому я решил не рисковать и не делать отчета с рабочего совещания, на котором не был, а хочу поделиться некоторыми мыслями, возникшими у меня во время визита главы государства к нам на Камчатку. Факт, безусловно, исторический — это первый визит руководителя такого ранга за всю историю Руси, Российской империи, СССР и Российской Федерации.

Первое, что больно задело, — президент не владеет ситуацией в рыбной отрасли. Его сведения о состоянии дел крайне схожи со сплетнями. Безусловно, это не вина президента. Но это беда. Беда тех, кто в этой отрасли работает, — ведь президента России информируют те чиновники самого высокого ранга, которые тщательно фильтруют информацию и извлекают из нее только те соломинки, которые впоследствии ломают спину верблюдам.

Чего стоит утверждение президента о том, что объем от скрытого (то бишь, криминального) экспорта рыбы в дальневосточных морях составляет два — два с половиной миллиарда долларов. Федеральный бюджет не получает от этой рыбацкой аферы четыреста — четыреста пятьдесят миллионов долларов ( то есть в переводе на «деревянные» — больше миллиарда рублей). Первый заместитель председателя Госкомрыболовства РФ М.В. Дементьев попытался тактично объяснить президенту, что для того, чтобы иметь возможности для вывоза за рубеж такого количества рыбопродукции, необходимо иметь, как минимум, еще такой же добывающий и перерабатывающий рыбацкий флот, какой уже имеется у дальневосточников. Президент на это объяснение не обратил ровно никакого внимания и позже на вопросы журналистов, уже после совещания, о состоянии дел в отрасли повторил эти же, внушенные кем-то из окружавших его людей, цифры.

Давайте подумаем, кому это выгодно. Кому выгодно в течение уже нескольких лет доводить цифру криминального вывоза из страны рыбопродукции до абсурда. Когда генерал Николаев начал борьбу за передел власти на море, цифры эти были значительно скромнее — что-то в пределах 500 миллионов долларов. Но вот как только доблестные погранвойска и его морские подразделения сконцентрировали на просторах дальневосточных морей тысячи кораблей, вертолетов, самолетов, живой силы и прочая, прочая, прочая, так цифры криминального вывоза стали расти, как на дрожжах.

Да, безусловно, органы охраны морских биоресурсов (рыбы и морепродуктов), влившись в структуры Федеральной пограничной службы, утратили свое лицо. Это сегодня общеизвестно. В море в настоящее время нет охраны. Иностранные суда, на борту которых находятся представители РИОМБИР, откровенно браконьерствуют — об этом пресса сообщает регулярно, фактов хоть пруд пруди. Российские браконьеры просто зверствуют. И вообще звереют, когда на их борту находятся все те же представители военизированной рыбоохраны. Впрочем, в этом случае звереют все.

Рыбоохранный СТР «Новиково» бороздил морские просторы на путях миграции самой дорогой из лососей на японском рынке нерки, и под видом снятия браконьерских сетей ставил свои порядки и «браконьерил».

Поэтому чего уж тут пенять на японских лососевиков, которые при лимите 16 тонн на судно, ловили сверх лимита по 50-75 тонн нерки, не смотря на то, что на каждом из них был представитель РИОМБИР — на Санье-62, Сеэй-72, Соноура-8, Вакасио-63, Эйкю-10, Хакуе-88, Дайтей-мару-5, Кумано-мару-53.

Мэйсе-мару-128 с пограничником на борту умудрилась нарушить государственную границу и вести промысел в территориальных водах России в 700 милях ( а это более 1000 километров!) от разрешенного района. Другие доблестные защитники отечественных границ вынуждены были открыть огонь по этому японскому браконьеру, когда он попытался уйти от погони. В собрата, правда, не попали.

Ущерб от подконтрольных инспекторам (наблюдателям) РИОМБИР японских браконьеров Дайтоку-мару-11 и Сэйдзю-мару-21 составил 43 миллиона 103 тысячи 184 рубля.

А южнокорейские суда Шинан Хо, Хан Джин Хо, Хан Иль Хо с представителями РИОМБИР на борту нанесли России ущерб на 5 миллионов долларов.

Но и при этом беспределе нельзя согласиться с цифрами, которые приводит президент. Нужно все-таки исходить из объективных фактов и нормальной логики. То есть из возможностей сырьевой базы и мощностей добывающего и обрабатывающего флота. Они не безграничны и поддаются обыкновенному подсчету. Как добытчик имеет пределы своих возможностей, так имеет их и переработчик и перевозчик. Все воруют, но воруют в меру своих возможностей.

Больше губят — выбрасывают за борт, когда порют рыбу только на икру, когда молодь в прилове достигает 60-100 процентов, а супертраулеры оснащены только «баадерами», производящими филе из крупных взрослых рыбин: Но об этом президента не информировали.

Некому. На Госкомрыболовство давно уже привыкли смотреть как на шайку жуликов. Почитайте московскую и региональную прессу — там откровенно пишут, по ком тюрьма плачет: Да и какое уважение может быть у рыбаков к своим командирам, если их ежегодно вышибают из седел, а к ныне здравствующему отношение «плевое» — то в Благовещенске пригрозили, что снимут, если не наведешь порядка с этим самым криминальным экспортом, то в Петропавловске из уст президента мы узнаем, что нынешний председатель Госкомрыболовства «рассказывает ему байки».

И что же тогда пытаться объяснять Владимиру Владимировичу истинное положение дел в отрасли, если мнение его непоколебимо, как гранит, точнее, непоколебимо мнение о рыбаках и их подлой сущности у более близких к президенту людей.

А вот почему оно столь непоколебимо, тоже ясно: здесь, как и в деле о рыбоохране, присутствует одно и очень определенное — передел власти. Для того же, чтобы власть переделать — переделить, перекромсать, перекрутить, выкрутить и накрутить, — нужно совсем немногое: нужно убедить общественное мнение в том, что прежняя власть была никудышной, продажной, воровской, а вот нынешняя — это ВЛАСТЬ. Она все понимает, все видит, все знает.

Но выясняется потом также очень определенное — что власть, перейдя к непрофессионалам, чревата еще большими отрицательными последствиями, чем те, которые были очевидны для общественности в оценке профессионалов. Если уж в каких-то там органах охраны морских биоресурсов сегодня беспредел на высшем уровне, то на самом ВЫСШЕМ УРОВНЕ, когда вопросами распределения ресурсов «всерьез» занялось правительство, совершено государственное преступление, последствия которого аукнутся рыбной отрасли уже в ближайшие годы.

В этом году ОДУ — объемы допустимых уловов — в Охотоморской минтаевой экспедиции были утверждены, когда для многих рыбопромышленных компаний минтаевая экспедиция уже завершилась, и они ловили, неведомо в счет каких и чьих квот. При этом всем профессионалам — и на добывающих судах, и в рыбохозяйственных учреждениях и институтах, в органах рыбоохраны Госкомрыболовства было известно, что запасы охотоморского минтая, самого ценного на сегодняшний день НАЦИОНАЛЬНОГО РЕСУРСА, катастрофически подорваны. И в столь тяжелый для этого стада период предпринята беспрецедентная акция воинствующих дилетантов, делящих шкуру неубитого медведя. Кто-то подсчитает, сколько рыбы — золотого икряного минтая — вывезено за бугор? А кто ответит за это? Можно подсчитать и ущерб, нанесенный рыбному хозяйству страны. А он ведь в сотни раз перекроет все, что вывезено за рубеж за последние десять разбойничьих лет. И кто-то ответит? Не смешите меня — и без того горько:

Но пишу я все это не для того, чтобы использовать возможность и покуражиться: вот, дескать, какой я умный и справедливый, даже президента позволяю себе критиковать. Пишу, потому что больно. Пишу, потому что понимаю, как далек еще наш президент от своего рыбацкого, да, впрочем, от всего остального народа. Пишу потому, что осознаю, что сегодня все наоборот, не по историческому материализму  — «верхи не хотят, а низы не могут» изменить что-то в реальной нашей действительности. Пишу, потому что кричать хочется от всей этой безысходности, когда в перспективе своих несчастных будней будущее видится только на один день вперед, да и то в зыбком тумане неопределенности. Пишу потому, что невыносимо жить без надежды в стране, которую, несмотря ни на что, любишь, среди народа, воровского и дикого, но органической частью которого являешься ты сам.

Президент посеял надежды. Не знаю, хилые ли зерна, которые, может, и вовсе не прорастут. Или спелые, созревшие где-то внутри него самого, и потому, независимо от ядом исходящего нашептывающего окружения воинствующих дилетантов, способные дать всходы и даже принести урожай?

Президент сказал, что в ошеломляющем по своему масштабу воровстве рыбаков виновно само государство. Это сказал ПРЕЗИДЕНТ этого самого государства, толкнувшего рыбаков, как и весь народ, на преступление против собственной совести. Это сказал ПРЕЗИДЕНТ того самого государства, которое затворило ворота в страну для дальневосточных рыбаков и добытой ими рыбы. Это сказал ПРЕЗИДЕНТ того самого государства, который в послании к Федеральному собранию открыто заявил о существующей в этом государстве ГОСУДАРСТВЕННОЙ ЛЖИ.

То есть Президент сказал правду. Правду, которую мы все знаем. На всех уровнях. И даже ниже этих уровней — там, где уже, что называется, «за чертой». Там, где без удручающих статистических отчетов ясно и понятно, что нация — русская нация — приговорена к высшей мере. И неизвестно, что страшнее, когда тебя убивают, когда ты умираешь от преждевременной старости или от голода, или когда душу твою растлевают и медленно умерщвляют, хотя сам ты живой и здоровый:

Правду мы знаем. Но мы знаем и изнанку этой правды — беспредел российского чиновничества, личному обогащению которого подчинена вся наша жизнь. Спросите рыбака, что для него всего страшнее. Я не сомневаюсь в ответе — все те государственные службы, которые «блюдют» его со всех сторон, только успевай зелень распихивать по чужим карманам, чтобы оторваться от родных берегов. Как избавиться от этой напасти? Знает ли рецепт президент России? Знает ли он путь, по которому должны вернуться в Россию души его сограждан, — не мертвые, живые души, облаченные в живую плоть?

Знает ли он о том, сколько российских рыбаков находится сегодня в кабале у иностранных работодателей и их российских приспешников? Сколько страданий выпало на долю этих людей в самых разных частях света?

И в это же самое время иностранный флот (в том числе и бербоут-чартерный, полученный под гарантии российского правительства) планомерно уничтожает рыбные запасы России в дальневосточных морях.

Знает. И имеет свою точку зрения по данному вопросу. Существует мнение, что российское приправительственное чиновничество только под страхом смерти согласится на разрыв с иностранцами, — как известно, коммерческие квоты имеют двойную цену — государственную и карманную. Но Путин сказал однозначно: сначала своим, имеется в виду рыбакам, а потом уж остальным. И не просто сказал — в 2001 году коммерческих квот для иностранного флота не предвидится, только квоты по международным соглашениям, которые также будут сокращены до 30 тысяч на промысле минтая. В течение трех-четырех лет будет прекращен и японский дрифтерный лов лосося в нашей экономзоне.

Но это еще не все — Госкомрыболовство готовится представить в правительство новое положение о распределении квот между рыбацкими регионами Дальнего Востока. Принцип нового распределения зиждется на двух китах: во-первых, процентное соотношение региональных квот по отношению к общим квотам, выделяемым для всего Дальнего Востока, должно быть постоянным из года в год, а не одноразовым, как это происходит в настоящее время, что позволит регионам иметь реальную перспективу для комплексного и долгосрочного развития своих рыбопромышленных комплексов. Подумать только — эту стабильность пришлось прямо-таки выцарапывать на всех уровнях, вырывать из злых коготочков тех самых воинствующих дилетантов, что хотят делить квоты. Делить, кому по-честному, а кому по-справедливому, как у нас это заведено еще при социализме. Но еще, как говорится, не вечер — новое положение будет рассматриваться в сентябре. И как бы первого кита в Правительстве не загарпунили.

Второй кит тоже может стать мишенью для стрельбы из самых крупных орудий. Суть еще одного нового принципа распределения сводится к следующему: жители приморских территорий, прилегающих к соответствующим морским акваториям, имеют преимущественное право в получении квот.

До настоящего времени этим преимуществом располагала только одна дальневосточная территория — Приморская, именно с большой буквы, хотя и не прилегающая к тем самым морским акваториям, где нынче ловится рыба. Но, тем не менее, Приморский край имел и имеет по сей день преимущественные права по отношению ко всем остальным рыбацким регионам Дальнего Востока, потому что, как сообщил первый заместитель председателя Госкомрыболовства М.В. Дементьев, «различные субъекты федерации имеют различный политический вес. Имеется в виду лоббирование, отстаивание своих интересов. Есть закон об исключительной экономической зоне, в котором говорится, что население, проживающее на соответствующей территории, имеет преимущественное право на получение ресурсов в прилегающих водоемах. На 2000 год, к сожалению, комитет не смог отстоять эту позицию, потому что было очень сильное сопротивление. Когда мы рассматривали вопрос по Корякскому автономному округу и по Камчатской области, те предложения, которые мы вырабатывали, не получили поддержки на уровне правительства».

Вот те раз — законы пишутся, но не для нашего родного Правительства (хотя, что это я — какое там наше, какое там, к чертям, родное, если удушить и разорить готово, по миру пустить). Но, как говорил поэт, есть ведь и высший суд, «наперсники разврата». Может быть, он имел в виду нашего Президента, явно заинтересовавшегося, что это за регионы такие с разным политическим весом, ущемляющие права экономически более слабых территорий или менее пробивных в правительственных кругах их администраций.

Последовали и действия: в соответствии с сообщением М.В. Дементьева, Петропавловск-Командорская подзона — так называемый пригородный морской огород г. Петропавловска-Камчатского, где располагается более 400 рыбоперерабатывающих предприятий различной формы собственности, со всеми ресурсами — закрепляется за рыбохозяйственным комплексом Камчатки. Так что первый шаг в реализации будущего положения о распределении квот уже сделан. Как будут развиваться события дальше, даже не представляю, потому что отдаю полный отчет в том, какие события должны последовать после обнародования постановления Госкомрыболовства по Петропавловск-Командорской подзоне: обострение отношений между приморскими и камчатскими рыбаками, петиции в самые разные инстанции и суды всех уровней, гневный клич Евгения Ивановича «со товарищи» в лице Юрия Григорьевича и тэ дэ и тэ пэ:

Но, видимо, все-таки заканчивается «эра светлых годов» и наступает тот самый — цивилизованный, по мнению губернатора Корякского автономного округа В.Т. Броневич, — этап в нашей государственной биографии. Накуражились, повеселились от души, и захотелось жить по понятиям. По нормам, по законам, а не по подзатыльникам и зуботычинам, хоть в прямом, хоть в переносном смысле. Устали уже от того, что, на чьей стороне сила, на той стороне и закон. Пора и закону обретать собственную силу. Тогда многое само собой образумится. Хотя бы то, что приморские рыбаки наконец-то разберутся в своем собственном доме, кто есть кто? Кто беззастенчиво вычерпывает лимиты, выделенные рыбакам Приморского края в соответствии с имеющимися у РОССИЙСКИХ рыбопромышленных компаний мощностями. У того же «Татчера» или Приморрыбакколхозсоюза. Посчитают, наконец, сколько рыбы, икры, краба беззастенчиво крадет у них бывшая российская рыбопромышленная компания «Дальморепродукт», известная сегодня в мире совершенно под другими — американскими — названиями «Ол Аляскен» и «Америкен Сифудс», а также супетраулеры испанской постройки, подчистившие в этом году от минтая и Охотское и Берингово моря. Может быть, задумается тогда глубокоуважаемый мною генеральный директор Находкинской БАМРа А.Н. Колесниченко о том, кто узурпирует свое положение в дальневосточных морях — камчатские, корякские, сахалинские, магаданские, хабаровские рыбаки или один-разъединственный на всю Россию-матушку проамериканский холдинг, пережевывающий воровски заведенными в российские воды «американскими монархами» и американскими же не уступающими им по мощности супертраулерами типа «Sea (Море)» российские национальные рыбные ресурсы. И, может быть, тогда Вы, как и многие другие из российских рыбаков Приморья, станете единомышленниками с нами в борьбе камчатских рыбаков за вывод иностранного флота из российской экономической зоны. Ведь в этом заключается главное, с чем не могут согласиться объединившиеся Наздратенко с Диденко — ведь только с помощью «монархов», «морей» и супертраулеров испанской постройки они могут пустить БАМР по миру и проглотить ресурсы базы, как и ресурсы других компаний Приморья. Они ведь ни перед чем не остановятся — у них нет никакого другого пути, кроме пути разорения российских компаний и поглощения их лимитов. (Кто был на последнем Дальневосточном рыбохозяйственном Совете запомнил слова мистера Диденко о том, что никто не выведет из российской экономзоны «Монарха», потому что его пребывание здесь находится под гарантией правительства. И это прозвучало в период визита Путина на Камчатку, когда Президент разбирался с иностранной экспансией в российских водах — вот ведь как сильна круговая порука в московских верхах!!!) Поезд сошел с рельсов — и он все крушит на своем пути. Вот именно поэтому рыбаки Дальнего Востока должны объединиться в своем законном требовании  — иностранный флот должен выйти из российской экономической зоны. В том числе — о чем не говорили В.В. Путин и М.В. Дементьев — и иностранный флот, который вошел сюда, как «Американский Монарх» и «Моря». Мы понимаем, что не всякий бербоут-чартерный флот есть флот незаконный, поэтому пусть Закон определяет правомочность пребывания в российской экономической зоне каждого из таких судов в отдельности. Закон должен обретать силу. И потому появление первых ласточек в установлении требований Закона должно объединять, а не разъединять рыбаков-дальневосточников. Но это в теории, на практике я снова жду отрицательной реакции даже тех из них, с кем нас связывает дружба.

А для Камчатки этот Закон — основа основ выживания. Вице-премьер В. Матвиенко и губернатор Камчатки В. Бирюков приводили цифры, от которых многим становилось жутко.

Матвиенко: «...Оценивая уровень жизни населения, необходимо отметить, что несмотря на то, что общий размер денежных доходов населения здесь выше на 11,6 %, населения с доходами ниже прожиточного минимума в 1,4 раза больше, чем В ЦЕЛОМ ПО СТРАНЕ, ТО ЕСТЬ 45 % НАСЕЛЕНИЯ НАХОДИТСЯ ЗА ЧЕРТОЙ БЕДНОСТИ (выделено мной — С.В.)»

«...В отпуск ушло с отпускными только 8,7 % из 12,5 тысяч учителей».

«...За первый квартал этого года число родившихся составило 842 человека, умерших — 1043».

«...Из-за высокой стоимости проезда выезд на материк стал недоступен для большинства населения».

«...Официальный уровень безработицы — 2,4 % экономически активного населения, в 1,6 раза превышает общероссийский показатель».

Бирюков: «...В области живет 380 тысяч человек, из них экономически активны 219 тысяч : Область стареет. Если в 1990 году у нас было 11 % пенсионеров, то сегодня 21 %».

«...В Петропавловске-Камчатском проживает 92 % всего населения области. Здесь 415 рыбацких предприятий:»

Вот поэтому закрепление Петропавловск-Командорской подзоны за Камчаткой — это законное требование и законное решение.

От приезда Путина, конечно, ждали очень многого очень многие. Когда он вышел «в люди» на площади у здания областной администрации, ему совали какие-то конверты, наверное, с жалобами, пытались протолкаться, чтобы, может быть, о чем-то попросить или просто посмотреть на первое в истории Камчатки ПЕРВОЕ лицо государства, посетившее полуостров.

Но многие, будучи настроены скептически (а по мнению одного из героев «На дне» Горького скептики — это все умные люди), не ждали никаких перемен. Больше всего они боялись, что в этот день — понедельник, 24 июля, будет теплый солнечный день, как много лет назад, когда Камчатку посетил глава РСФСР товарищ Соломенцев. Тогда этот товарищ, который нам не товарищ, решил было снять с нас северные льготы, мстя за единственный в летнюю пору солнечный день. Но на этот раз погода, к счастью, не подвела — из-за тумана Президент смог долететь на вертолете только до пригородных наших вулканов, а к вечеру и вообще на Петропавловск и его окрестности обрушился сильный и достаточно холодный дождь с ветром.

То есть, в итоге, все были осчастливлены — и те, кто еще во что-то верил, и те, кто уже давно не верил и не верит ни во что, тем более в добрых и справедливых Президентов России, готовых сделать что-то полезное для своего народа.