А. Абрамов: Первым, действительно, всегда сложно. Тем более, если предприятие старое, то постоянно нужно его совершенствовать. Все прекрасно понимают, что традиции тяжело ломать, если есть люди, персонал... Я не говорю, что они старые, но их жалко. Флот тоже старый. Есть стереотипы, через которые очень трудно и очень тяжело перешагнуть. Но, тем не менее, перешагивать надо. Если, например, по всей России повальная рыночная экономика и повальная приватизация, то труднее всего, конечно, приходится крупным предприятиям и предприятиям, которые имеют большой возрастной ценз. Когда законы создаются, они создаются для того, чтобы их выполняли. Поэтому мы по закону и выходили из объединения Камчатрыбпром. Затем, когда у нас появились неплатежи по налогам... Хотя здесь тоже парадоксы. Понимаете, возникает ситуация, что по телевидению, в СМИ, говорят о том, что система налогооблажения у нас несовершенна, что предприятия не могут выживать. Все это прекрасно понимают, и в то же время пишется закон об исполнительном производстве — и начинают разорять предприятия. Я бы это назвал не закон об исполнительном производстве, а приватизация, вариант N№2. У нас таким способом можно было получить дополнительные лимиты. Вот, например, база Рыбхолодфлот. Не осталось ее флота. Часть ушла на металлолом, часть кому-то продали. Самое главное, ушли куда-то лимиты. Никто не знает, куда исчезли лимиты. Куда ушли 4,2 тысячи человек, которые там работали? Никто этого не знает. Аналогичная ситуация — Усть-Камчатск. Положение сложнейшее в Октябрьском. Там тоже прошла приватизация.

У нас все чаще и чаще говорят по поводу восстановления берега. Но, извините, почему флота, которые дают до 70 % объема производства, остались в стороне? Почему никто не обращает внимания, в каком состоянии находится УТРФ, «Акрос», «Океанрыбфлот», «Камчатимпекс», колхоз Ленина и т.д.? Я могу назвать шесть предприятий, которые составляют основу рыбацкой экономики области. Они дают налоги, пусть небольшие. Но мы забываем, что, кроме налогового министерства, у нас есть еще таможня, у нас есть Пенсионный и всевозможные небюджетные фонды, есть специальный медицинский налог, есть автодор. Это же тоже налоги... Почему не собрать их все в кучу?... А этого специально не делают, потому что невозможно тогда выплатить. А так каждый по-своему прав. Зарплату получил — будь любезен — оплати подоходный налог. Но работник-то не знает, что предприятие должно еще заплатить в Пенсионный фонд определенную сумму, потом в Фонд занятости, в Фонд социального страхования, медицинского и т.п. И всех этих фондов очень много. Поэтому, наверное, правительств правильно сделало бы, если бы собрало это все в единый кулак. И тогда посмотрели бы, что же у нас получается.

В тех условиях, в которых сейчас мы находимся, в самом тяжелом положении оказываются крупные предприятия. Возьмем траловый флот. Это действительно самое старейшее предприятие, самый старейший флот. Он не обновлялся. И уже давно. У нас осталось две плавбазы 1975 и 1974 года, СТРы, у которых нормативный срок уже выбран, 4 СРТМа, которые более свежие, 1975 и 1980 года, и краболовы. И самое главноое, что у нас есть предложения, как его обновлять. И не только по траловому флоту, но и по всем другим. И с кем бы я ни беседовал, да с той же наукой, все меня поддерживают.

Идея такая: крупным предприятиям, которые держат экономику, квоты определять не на день, не на два, не на год, а на десять лет. И чтобы эта квота была утверждена правительством. А затем ежегодно, в зависимости от допустимого улова, от научного прогноза, квота будет корректироваться. У любого руководителя будет возможность сказать, что наше предприятие в течение 10 лет будет иметь квоту, которая стоит, например, 12 млн. долларов.

А: Да. И любому капиталисту мы сможем сказать, что вот квоты, а вот правительственное решение, по которому они не могут быть изменены. И, пожалуйста, профинансируйте нам строительство флота. Пускай Комитет, Министерство делают экспертизу этих бербоут-чартеров, это их дело, это нужно делать. Но мы тогда построим флот. Пока этого никто не делает. А гарантию на деньги никто не даст. Это однозначно. Насколько я знаю, на уровне губернатора тоже запрещено давать гарантии по квотам. Мы прорабатываем вопрос о замене флота. Если получим деньги, то в первую очередь обратимся с иностранными деньгами на собственные заводы, которые находятся здесь. Гайдамакский завод, завод имени Кирова в Хабаровске, другие заводы в Приморье, чтобы там начать строить флот. То есть деньги пойдут на развитие отечественного судостроения. Естественно, поисковое, навигационное оборудование, которое у нас еще не совсем совершенно, мы купим за рубежом. Скорее всего, это будет Япония. Но мы начнем возрождать собственное судостроение. Мы не будем обращаться на верфи Испании, Германии, чтобы они нам построили флот. И эти кредиты будут адресные. Например, если мы заключили договор с кем-то, этот кредит идет на УТРФ, но не на страну в целом.

А: Я сомневаюсь в его решении, потому что когда я беседовал с заместителем директора ВНИРХ, который его разрабатывал, и спросил, дадут ли хотя бы лет пять, он считает, что пять лет — это мало. Он говорит, лет десять, как минимум, нужно давать предприятиям. Я сомневаюсь еще и вот почему.

С одной стороны, мы говорим о глобальных переменах в отрасли, а с другой стороны, глобальные перемены у нас происходят не в отрасли, а в кадрах: то один министр приходит, то другой. И приходят не совсем компетентные люди. Многие хорошие люди ушли, те, которые понимают, что такое рыбная промышленность. Например, тот же Путин, находясь здесь, дает поручение Синельнику решить проблему, связанную со строительством флота. Что такое на уровне председателя Комитета решить проблему по строительству флота? Это невозможно. Нужно давать поручение, как минимум вице-премьеру, потому что надо решить вопросы финансирования, судостроения, с квотами, наукой и т.д. Уровень председателя Комитета попросту недостаточен.

А: Я может кого-то обижу, но у меня такое впечатление, что проблемы рыбной отрасли и здесь, на Камчатке, нас тоже не интересуют. И мне кажется, что рыбная проблема ушла как-то в сторону. На почве энергетических кризисов, тепла и т.п. Ну, хорошо, будет свет. Будет электроэнергия, а как же флот? Где будут работать люди? Я понимаю администрацию, что тяжело. Но ведь надо искать выход. Я так рассуждаю: я получил зарплату, мне нужно ее куда-то израсходовать. В доме у меня есть свет, но у меня нет работы. И что я делать буду? Поэтому эту проблему у нас в Камчатской области надо ставить достаточно остро. Потому что рыбаки ушли в сторону.

Хорошо, что «Северная Пацифика» остро, а порой и очень остро ставит проблемы. Даже перегибаете палку иногда. Но ведь есть газета «Вести», есть газета «Рыбак Камчатки», есть «Новая газета» и т.д. и т.п. В основе всей жизни у нас стоит человек. Рыбак. Чем он занимается, чем он дышит? Какое у него будущее? Смотрите: у нас интересный парадокс. В свое време мы добивались, чтобы каждый капитан имел трехкомнатную квартиру. Практически мы это сделали. А сейчас капитан, который ушел на пенсию, не имеет денег, чтобы оплатить эту квартиру. Так чего мы достигли? И этих проблем наслаивается много-много.

Другая проблема: людям тяжело уехать на материк. Не хватает средств. Значит надо развивать сферу отдыха. Кто этой проблемой занимается? Нужно привлекать крупные предприятия, тех же рыбаков. Опять же вложения, налоги...

Взять, например, «Голубую лагуну», которую мы построили. Помимо рыбаков здесь отдыхают десятки тысяч жителей окрестных поселков, Елизовского района, областного центра. И что же? Лично я не чувствую заботы администрации. Поселковый Паратунский совет помогает, но Елизовская районная и областная администрации должны думать, как дальше развивать «Лагуну». В «Лагуне» отдохнуло только за прошлый год 90 тысяч человек, в этом году — уже 60 тысяч. Вот я недавно побывал у Александра Николаевича Полозова, главы районной администрации, и сказал ему, что эти люди не в «Лагуне» побывали, они побывали в Елизовском районе. Они оставили там кучу денег: на рынке, на бензозаправках, в магазинах и т.п. А мы не можем дорогу сделать: положить асфальт — всего-то три с половиной километра от основной трассы. Хотя УТРФ и «Голубая лагуна» платят по два с половиной процента дорожного налога. А люди нас проклинают, потому что по этой дороге нельзя ехать. Что нельзя эту проблему решить? Можно и нужно.

Как, например, мы решаем проблему очистки дороги в зимнее время? Там находятся лагеря отдыха «Восход» и «Гагарин», военная часть «Бизон». У них ничего нет для очистки. Мы же заключили договор со специалистами, которые грейдируют дороги. И за то, что они бесплатно купаются у нас в «Голубой лагуне», они чистят дорогу. Разве это решение проблемы? Это просто несерьезно.

За рубежом, если хозяйственник вкладывает деньги в социальную сферу, его благодарят, ему помогают, освобождают частично от налогов. А мы что делаем? Создаем дополнительные проблемы?

А: Здесь получается как... Многие говорят: красные командиры, комиссары и т.п. Я благодарен старому времени, которое меня воспитало, что для руководителя главное — человек. И, если человек ушел в море, я должен знать, чем он будет заниматься, когда придет с моря, и чем я могу помочь его семье. Конечно, все невозможно сделать. Но я не хочу, чтобы в нашу шкуру, шкуру руководителя, входили. У каждого есть своя задача. Задача руководителя не только в том, чтобы человек поработал хорошо, но чтобы он и отдохнул хорошо. И вот здесь должна помогать администрация района или области.

А: Согласен. Стратегия развития есть. Прежде всего, нужно развивать прибрежное рыболовство, которое на 50 процентов уменьшилось. Но это — призыв. А вот конкретный факт: УТРФ-холдинг имеет плавбазу «Комсомольск-на-Амуре», которая работает по договору с колхозом «Октябрь». На плавбазе 270 человек. Приближается картофельная эпопея, МРСы все пошли в речку, сажают картофель. Приближается День рыбака, в четверг заходят, водку пьют, в среду следующую выходят. На днях выясняю, что пять МРСов по команде председателя колхоза пришли сдавать рыбу на «Рыбак Приморья». «Рыбак Приморья» — приморская плавбаза. Это чье решение? Это решение самих капитанов? Вот вам только один из примеров развития прибрежного рыболовства. А вот мое мнение: если рыболовецкий колхоз при наличии приемных камчатских мощностей сдает сырье на сторону, значит такого же количества лимита он должен быть лишен на следующий год. Пускай капитаны думают, прежде чем принимать такие решения.

Потому что сейчас получается так, что у нас остаются для прибрежного рыболовства наши две плавбазы, океанрыбфлотовские БАТМы и все. Сдавать на берег... Куда? В Октябрьский? Вроде бы зарегистрировано в области около 300 предприятий. А как пойдешь сдавать — некуда. Вот разговаривал с технологом. Он говорит, что рыбу привезли страшнее атомной войны. На нее жалко смотреть.

Профессиональной работой должен заниматься профессионал. Многие почему-то считают, что рыбу может ловить и перерабатывать каждый. А это не так. Нужно развивать береговые предприятия, решать социальные проблемы, проблемы вывоза продукции. Кроме этого, в прибрежной зоне не выбирается квота. Если Камчатка не нарастит своё прибрежное рыболовство, могут прийти сахалинцы, могут прийти приморцы. И могут сказать, что на Камчатке не выбирается камбала на 50 %, треска, тот же минтай на 11 %, мы пойдем туда, у нас есть флот.

А: Петропавловск-Командорская подзона — это вопрос спорный в моем понимании. Я сторонник того, чтобы закрепить ее за Камчаткой. Но я знаю также, что в Петропавловск-Командорской подзоне прежде всего будут работать супертраулеры, а не средний флот. А сколько я говорил о необходимости сокращения крупнотоннажного флота. Ведь именно траловый флот впервые заговорил об этом.

У нас сейчас отсутствует самое элементарное регулирование промысла. У нас одни и те же правила рыболовства как для наилегчайшего веса, так и для тяжеловеса. В первую очередь нужно пересмотреть, как подходить к работе маломерного флота, среднего флота, крупного флота. Потому что в моем понятии лимиты должны таким образом и распределяться: прибрежное рыболовство — малые суда, средние суда, большие, затем бербоут-чартерные и только затем иностранцы, если останутся квоты.

А: Я, например, не знаю, в какое време мы живем. Когда я учился, я четко знал: первобытнообщинный строй, феодальный, капитализм, империализм и т.п. Потом социализм. А в каком обществе мы сейчас с вами живем? И куда мы с вами идем? И что мы с вами строим? Я, например, не знаю. И никто не знает. Мы работаем для того, чтобы работать, или для того, чтобы созидать, или для того, чтобы люди отдыхали? Я понимаю, что люди созданы для того, чтобы приносить радость. А мы этого не делаем. Мы друг другу не приносим радость.

Если закон пишется, то он должен писаться для человека. И тогда он будет работать. Если закон пишется для страны, нужно вначале посмотреть, как он будет работать на предприятии. Нет, там же идет лоббирование, муссирование. Каждый преследует свои интересы.

А: Я с вами согласен. Я, например, предприятие всегда сравниваю с семьей. В семье, сколько б нас ни было, мы группируемся около родителей. Но с потерей родителей, мы многое теряем. Мы забыли одно хорошее правило: семья — ячейка общества. Если взять Советский Союз — это была большая семья. Точно так же и на Камчатке: мы одна большая семья. Нужно не любимчиков искать, а объективно смотреть на вещи. Никуда мы отсюда не денемся. Я хотел бы, чтобы мы друг другу больше улыбались, больше друг друга любили. И если созрела злость на человека, то лучше выяснить причину и найти компромисс.

Да, полярные точки зрения нужны. Это правильно было бы. И их нужно знать. Но их нужно высказывать спокойно, доброжелательно. А компромиссное решение всегда находится.

И так мы рьяно готовимся к встрече 260-летия, что к 300-летию присоединения Камчатки к России так не готовились. 250-летие города с такой помпой не проводили. А чего же мы такого великого достигли за эти последние 10 лет? Давайте подведём итоги.

Население Камчатской области сократилось почти на 100 000 человек, основная часть которых проживала в городе. Безработица — самая высокая по стране, топлива для нормальной зимовки не хватало все последние годы, теплотрассы порушены и утечка тепла составляет, наверное, процентов 50 от того малого КПД, которое выдают ТЭЦ-1 и ТЭЦ-2, и мало того, что всё лето не было горячей воды в микрорайонах, в которых она была гарантирована, так в последнее время нас обрадовала пресса, что её и в сентябре не будет из-за долгов городского бюджета, превышающих 700.000.000 рублей. Жилищный фонд на уровне нищеты — крыши домов текут, и ни одно РЭУ или МУП не имеют в достаточной мере средств, чтобы залатать эти безобразия (и даже рабочих для этих целей содержать). Многие дома по центральным улицам стоят с заколоченными или замурованными кирпичом окнами. А если ступить чуть в сторону от центра — там вообще кошмар — трущобы: американские негритянские гетто сегодня в лучшем состоянии находятся. Во, как надо руководить по-демократически! Коммунистов по сей день хают: при коммунистах жилья людям не хватало. А какими усиленными темпами строительство шло? А сейчас — дома пустуют, строительства нет, жить в них некому, а если кто и живет, то не у каждого есть деньги, чтобы платить за квартиру столько, сколько хочется нашему градоначальнику. А откуда тогда средства на «украшение»?

Раньше царям народ прозвища давал за их коронные политические деяния: Освободитель, Миротворец, Кровавый. Хоть Александр Кузьмич Дудников и не царь, но хочется назвать его Украшателем. Оно, конечно, и украшать город надо, но ведь не посредством обнищания основного состава населения. И если уж украшать город, то надо, мне кажется, — со входа начинать. Говорят: театр начинается с вешалки, а город — тот же театр, только абсурда мещанских действий — со стелы. Стела — лицо города. А какое она лицо, если пакетботы на ней неправильные установлены? В ней фальшь чувствуется. Я не хочу уповать на далекоидущую и «глубокомысленную» репризу времён КГБ: «От измены жене до измены Родине — один шаг», но — всё же.

Пакетботы никогда не были трёхмачтовыми и парусное вооружение у них несколько иное, чем на стелах. Да и художники наши не утруждают шибко себя уточнительными действиями при написании своих «шедевров». А ведь шедевр никогда не станет оным, если будет иметь конструктивный или исторический изъян. К слову пришлось, — довелось мне летом посетить в Волгограде областной краеведческий музей, где проходила выставка частной коллекции судомоделиста Александра Александровича Скоробогатова «Парусники Мира». И так я ей обрадовался, когда увидел среди древне-римских галер, испанских, голландских и английских галеонов и клиперов наш родной пакетбот «Святой Пётр», что немедля запечатлел его на плёнку в назидание нашим художникам и архитекторам. По словам создателя «флотилии», строившего её на протяжении 25 лет, цель постройки — воссоздать исторически точную и технически верную копию судна.

Предложил ему делать больше русских моделей. Ведь в нашем флоте так много реликвий. К примеру, в 2003 году Россия будет отмечать 200 лет первой русской кругосветки И. Крузенштерна и Ю. Лисянского на шлюпах «Надежда» и «Нева». (И, наверное, мало кто из горожан знает, что камчатская крейсерская яхта «Камчатка» уже ушла в кругосветное плавание, посвящённое этой дате, чтобы вернуться домой ко Дню празднования двухсотлетия). Но Скоробогатов уже взялся строить «Байкал» Геннадия Невельского. И это тоже интересно: Невельской был на Камчатке в лето 1848 года, привозил сюда снабжение, а затем, в это же лето, открыл устье Амура и доказал, что Татарский — является не заливом, а проливом. Точно так же и «Святой Пётр» и «Святой Павел» — исторические пакетботы, основатели нашего города — доказали наличие морского, а не сухопутного пути из Камчатки в Русскую Америку.

И напоследок, перед Днём города, хочется пожелать петропавловцам могучего русского долготерпения в этом юбилейном году и выразить надежду, что новый градоначальник займётся ремонтом наших худых крыш и благоустройством трущоб, потому что административный центр до него перед выборами уже облагородил градоначальник нынешний.

1 сентября камчатскому поэту Владимиру Ивановичу Науменкову исполнилось бы 63 года (1937 — 1995 гг.) и пять лет прошло, как ушёл из жизни этот замечательный с вечно молодой, кипящей душой, справедливый человек. Родился он в селе Кудинцево Курского района, во Льгове закончил 7 классов и поступил в фабрично-заводское училище в Междуреченске (Сталинск) Кемеровской области. По окончании работал штукатуром на стройках Томска, затем (1957 — 58 годы) служба-учёба на матроса-электрика в Ленинградском краснознамённом учебном отряде подводного плавания и поступление в Высшее военно-морское краснознамённое училище им. Фрунзе на политический факультет, отделение военной журналистики. В 1961 году был направлен в должности журналиста для дальнейшего прохождения службы на Камчатку, в посёлок Рыбачий (Лахтажный), в газету «Залп».

Нелегко складывалась его жизнь и служба из-за того, что был офицером честным и глубоко мыслящим, скрупулёзно докапывающимся до истин русской истории и ищущим справедливости. После принудительного увольнения из военно-морского флота в 1967 году работал на севере, в районной тиличикинской газете Олюторского района «Заря коммунизма» заведующим отдела промышленности, затем в «Камчатском комсомольце» и в «Камчатской правде» до пенсии, до 1994 года.

При жизни на Камчатке поэтом были выпущены две книги стихов «На Камчатке берёзы каменные»(1980 г.) и «Птицы-зарницы»(1984 г.). В настоящее время его товарищами-поэтами готовится к изданию третья книга стихов, в которую наравне с уже известными читателям произведениями войдут и многие другие, которые не были напечатаны при жизни. В предлагаемую подборку мы включили ранние стихи поэта, которые не печатались прежде в периодических изданиях.