ВОЙНА ЗА РЕСУРСЫ

В устьях практически каждой лососевой реки создавались перерабатывающие базы — холодильники, посольные цеха, туковарки, коптильни.

Первые попытки активного морского промысла предпринимались в середине тридцатых годов, но они были всего лишь одной из составляющих, отнюдь не самой главной, рыбного комплекса тех времен.

Коренной перелом произошел в пятидесятых годах, когда резко изменилась ситуация с запасами тихоокеанских лососей и была выработана новая стратегия в рыбной отрасли, ориентированная на резкое увеличение вылова рыбы, на рыболовную экспансию.

Именно в эти годы меняются и коренные приоритеты рыбной отрасли: происходит практически повсеместный и полный отказ от развития береговых комплексов и прибрежного рыболовства. Понятие «экспансия» предполагает совершенно новую стратегию и новые методы развития рыбной промышленности.

В первую очередь модернизируется флот — теперь это среднетоннажный, а затем и крупнотоннажный флот длительного автономного действия.

Следующий шаг — меняется география рыбных портов. Теперь, когда важна не близость ресурсов, важно, чтобы порт принимал суда, возвращающиеся из «автономок», круглый год. На Дальнем Востоке такими портами стали незамерзающие порты южного Приморья. Здесь же начали создаваться крупнейшие дальневосточные рыбодобывающие и рыбоперерабатывающие, китобойные и прочие флотилии. Во Владивостоке был организован и головной штаб дальневосточной рыбной отрасли — «Дальрыба». Отсюда шло и распределение. В итоге, остальным дальневосточным регионам все доставалось по остаточному принципу — в последнюю очередь и, как говорится, «не первой свежести». Соотношение между регионами было примерно следующим: две трети промыслового и обрабатывающего флота было сосредоточено в Приморье, одну треть представляли флота Камчатки, Сахалина, Хабаровского края и Магаданской области.

В конце семидесятых годов, когда были введены 200-мильные морские экономические районы, дальневосточный рыбацкий флот, до этого добывавший примерно 60% всей рыбы в Мировом океане, то есть в чужих экономических зонах, вынужден был вернуться в российскую экономическую зону, где еще в 50-х годах, на заре эры рыбопромысловой экспансии, были уничтожены запасы наиболее важных промысловых видов, входивших в категорию «пищевых», — сельдь, камбала, треска.

Самым массовым по изъятию видом был в те годы минтай, но он не считался «пищевым», относился к категории «технических» видов, которые шли, в основном, на рыбную муку (тук). Но численность минтая была такова, что для его уничтожения потребовались десятилетия, были задействованы сотни промысловых судов, плавбаз различной мощности, даже специальных рыбомучных заводов, способных перерабатывать до полутора тысяч тонн минтая в сутки. Только в Беринговом море добыча минтая достигла 4 миллионов тонн. Два миллиона тонн минтая добывалось в Охотском море. То есть примерно половина всего вылова рыбы в Советском Союзе приходилась на долю минтая. И все равно его не могли уничтожить — промысловое состояние стада в течение почти двадцати лет было стабильным.

Все изменилось в девяностые годы, в годы перестройки всей экономики некогда великой державы. Рыбная отрасль Дальнего Востока, как и все остальное, была брошена на произвол судьбы. Выгодным было теперь только то, что приносило быстрые и большие деньги. Поэтому сразу же отпала потребность в дальних промысловых экспедициях — дорого, накладно, невыгодно.

Мировой рынок очень четко определил круг интересов — ни камбала, ни треска, ни сельдь его не волновали. Нужен был икряной охотоморский минтай, камчатский (королевский) краб и другие крабы, нерка, креветка. То есть мировой рынок интересовали в первую очередь деликатесы. Рыбой номер один становился минтай — этот экологически чистый сырец, филе которого заказывала и капризная Европа и нерыбоядная Америка. Японцы же специализировались на сурими из минтая, производя потом из полученного белка даже крабовые палочки.

В итоге в рыбопромышленной деятельности Дальнего Востока России произошел резко выраженный перекос в сторону добычи тех видов, за которые хорошо платили. Более того, ситуация усугублялась тем, что рыбопромышленники начали вывозить все большее и большее количество рыбы за рубеж нелегально, чтобы получать за рыбу и рыбопродукцию наличные деньги и утаивать их от налоговых органов России. По отдельным видам (креветка, крабы, икра минтая) объемы нелегального или криминального вывоза превзошли объемы официального промысла. И это не могло не сказаться на запасах. В итоге резко сократилась численность минтая, были подорваны запасы краба.

Произошли достаточно серьезные изменения и в региональной рыбопромысловой политике.

Во-первых, каждый из регионов, получив самостоятельность и независимость от «Дальрыбы», стал строить свою политику, направленную на ресурсное обеспечение региональных рыбопромышленных компаний. Особенно наглядным примером этого может служить Корякский автономный округ, который еще несколько лет назад не имел собственного среднетоннажного и крупнотоннажного флота. За период с 1996 года КАО увеличил мощности краболовного флота в 12 раз, минтаевого — в 18 раз.

В то же время в могучем рыбопромысловом Приморском крае шел передел собственности, в результате которого обанкротились и потеряли прежнее могущество крупнейшие рыбодобывающие и рыбоперерабатывающие предприятия Дальнего Востока и России — буквально за центы был распродан флот самой мощной в стране Владивостокской базы тралового и рефрижераторного флота. Банкротами стали бывший «Востокрыбхолодфлот» (позже перименованный в «Востоктрансфлот») — крупнейший перевозчик рыбы, «Приморрыбпром», Дальневосточная база флота, Южморрыбфлот. Развалились некогда крупные рыболовецкие колхозы — имени Чапаева, «Огни», «Рыбак».

Потерял свое лицо и бывший монополист крабового промысла «Дальморепродукт», попавший в зависимость от американских рыбопромышленных компаний, и теперь продукцией этой некогда известной в мире российской компании распоряжаются совсем другие хозяева — минтай продает компания «American Seafoods», а крабовую продукцию — «All Alasken». Обманом был введен этой компанией в российские воды крупнейший в мире траулер-процессор «Американский Монарх». И только усилия дальневосточной общественности принудили российское правительство принять решение о запрете промысла этого траулера в российской экономической зоне. Сейчас общественность Дальнего Востока борется с «Дальморепродуктом» против использования в российской экономической зоне супертраулеров группы «sea» и 105-метровых супертраулеров испанской постройки.

Чем так обеспокоена рыбацкая общественность Дальнего Востока? Экспансией иностранного флота в российской экономической зоне, так как под видом аренды (бербоут-чартера) в российские воды заходят и ведут промысел иностранные компании. Российские же рыбопромышленники, находясь, как правило, в кабальной зависимости от хозяев этих судов, сдают им за бесценок всю рыбопродукцию, выработанную на этих судах. Никакие налоги от этих компаний, как правило, не поступают. Мировой рыбный рынок в итоге перенасыщен дешевой российской рыбой и рыбопродукцией, которая сбивает цены на продукцию других рыбопромышленников и разоряет последних. Так «Дальморепродукт» однажды сбросил на рынок за бесценок свежемороженный краб. Цель очевидна — разорить конкурентов и вновь утвердиться в своей бывшей монополии на промысел, переработку и торговлю крабом, самым важным валютным сырьем Дальнего Востока России. Но ничего не получилось. Монополия разрушена, и сейчас десятки рыбопромышленных компаний Камчатки, Сахалина, Корякии и Чукотки занимаются добычей краба.

Но угроза иностранной экспансии остается. И наиболее высокая концентрация этой угрозы именно в Приморском крае, который практически не имеет собственных сырьевых рыбных ресурсов промышленного значения. Это отмечалось и в материалах Счетной палаты Российской Федерации, где особо подчеркивалось, что «Одним из прямых следствий иностранной экспансии в сфере рыбного промысла, переработки и реализации рыбной продукции является крайне низкий уровень налоговых платежей, поступающих от всей отрасли по отношению к общему объему налоговых сборов в крае». Поэтому борьба с иностранной (прямой и косвенной) экспансией в исключительной экономической зоне России должна приобрести статус государственной политики в дальневосточном регионе, но, к сожалению, этого пока нет. Хотя Счетная палата приводила просто убийственные факты. Вот, например: «Если в путине-91 принимало участие около 400 российских судов из Приморья, то в 1998 году около 150. Часть из них ранее принадлежала ОАО ХК «Дальморепродукт», ООО «Навигатор», ЗАО «Супер», а затем перешли в собственность или оперативное управление иностранных компаний. Иностранные компании на правах оперативного управления включают несколько высокопроизводительных добывающих и перерабатывающих судов: плавбазы, краболовы, траулеры-процессоры, способные вести промысел и переработку одновременно с выпуском продукции глубокой переработки, а также транспортные рефрижераторы.

По данным Комитета рыбного хозяйства администрации края, эти три компании в общей сложности обеспечили выпуск 48% от всей товарной продукции приморских рыбаков за 8 месяцев 1998 года». Вы думаете что-то коренным образом изменилось за последующие годы? Дальморепродукт по-прежнему получает бесплатные промышленные квоты наравне со всеми остальными российскими рыбопромышленниками, хотя доля иностранного капитала в уставном фонде этого холдинга составляет 33,3%.

Второй (после прямой иностранной экспансии) особенностью развития рыбопромышленного комплекса Дальнего Востока России является его зависимость от иностранных инвесторов, которые связывают российского рыбопромышленника долгосрочными кабальными договорами, по которым российский рыбопромышленник теряет право на собственное участие в торговле рыбными ресурсами.

Третья особенность — неприятие российского рыбака российским государством (создание чудовищных трудностей при оформлении судов в российских портах, вымогательств со стороны таможни, пограничников, санитарных и прочих служб), вынуждающее рыбаков как можно реже заходить в порты родного государства.

Четвертая — всяческая (в том числе и государственная) поддержка Южной Кореи в ввоза недекларированной рыбопродукции из России, последующая торговля которой приносит Южной Корее огромные прибыли. Российские рыбаки получают в итоге «черный нал», а России в ближайшем будущем предстоит пережить очередную экологическую катастрофу.

Пятая особенность — практически не существует на сегодняшний день реальной обеспокоенности России о том, что на Дальнем Востоке реально приближается экологическая (прежде всего на промысле минтая) катастрофа, последствия которой трудно себе даже представить.

Подводя итоги происходящему, скажем, что у России на Дальнем Востоке нет никакой государственной политики в рыбопромышленном комплексе. Здесь царят хаос и анархия. Ни одно из предприятий Дальнего Востока не знает о своем будущем на ближайшую перспективу, так как компании получают лимиты только на текущий год и не уверены в том, что могут получить их в достаточном для себя объеме в будущем. Не угасает ресурсная война как межрегиональная (гражданская), так и международная (мировая). Сырьевые ресурсы стремительно сокращаются — резко понизилось ОДУ охотоморского и беринговоморского минтая, в критическом состоянии запасы крабов. Нет промысловой альтернативы — не восстановились запасы сельди, не подошел срок вспышки численности иваси. Промысел в экономических зонах других государств без поддержки государства нереален.

Каковы прогнозы на будущее?

В связи с резким сокращением сырьевой базы Дальнего Востока России будет постепенно выводиться из исключительной экономической зоны РФ иностранный флот (в том числе и под российским флагом). Следующим этапом, связанным с сокращением сырьевой базы, прежде всего прогнозируемой «минтаевой катастрофой», станет более жесткое закрепление сырьевых ресурсов за прилегающими к данным промысловым районам приморскими территориями. Этот процесс будет происходить уже не столь болезненно, как сегодня, так как предмет спора — минтай, краб — почти перестанет существовать. Разрушится ли рыбная промышленность Дальнего Востока? Нет. Сокращение запасов отразится на рынке, на ценах, и небольшие мобильные рыбопромышленные компании будут нормально развиваться. Рухнут рыбопромышленные монстры, ориентированные на сотни тысяч тонн вылова и переработки. И этот процесс уже идет. Как идет и процесс развития, точнее возрождения, прибрежного промысла, основы основ рыбной промышленности любой из рыбацких стран планеты,  — и в Приморье, и на Сахалине, и на Камчатке, и в Корякии.