ОТРАСЛЬ БЕСКОНЕЧНОГО РЕФОРМИРОВАНИЯ

Итогом новаций явилось то, что бассейновые и территориальные органы управления были полностью ликвидированы, что привело к почти полной потере управляемости рыбной отраслью России. Государство утратило влияние на ценовую политику, в том числе и на внешнем рынке, на регулирование внешнеэкономической деятельности. Была пущена на самотек перспектива рыбной отрасли и, в частности, вопросы воспроизводства основных фондов. Все это привело к тому, что флот стремительно стареет, новые суда не строятся. Мелкому частнику это не под силу, да ему это и не нужно. Его цели гораздо скромнее — брать сколько возможно сегодня, а завтра будет видно. За последние семь лет списано более 800 судов, а из оставшихся двух тысяч 60 процентов подлежит списанию.

Вторая не менее важная причина — переориентация рыбной отрасли. Сегодня рыбак устремлен на экспорт рыбы и импорт услуг в иностранных портах, в счет последующей поставки все той же рыбной продукции. Следствием этого явилось разрушение отечественных береговых рыбоперерабатывающих производств и, соответственно, развитие подобных производств в ряде иностранных государств, в частности государств Азиатско-Тихоокеанского региона. В результате экспортно-импортной направленности рыбохозяйственного комплекса и экономической экспансии иностранных компаний государство теряет ежегодно 400-500 миллионов долларов США. Это выводы, сделанные Счетной палатой Российской Федерации по результатам проверки рыбной отрасли в 1999 году. («Рыбацкие новости», 25-26 июля 1999 г.)

Так, если в 1990 году экспортировалось 12 процентов улова, то в 1998 году — 60 процентов. Разумеется, это официальные данные, а, как мы увидим дальше, официальные — не значит истинные. За годы «перестройки» были потеряны промысловые районы в водах Мирового океана и в экономических зонах ряда иностранных государств. «Из восьми-десяти традиционных районов промысла на всей акватории Мирового океана нас загнали в один-единственный — охотоморский. Да и то россияне не чувствуют в нем себя хозяевами. В 1998 году на 150 российских судов здесь приходилось более 70 иностранных, которые ведут себя по-пиратски — занижают отчетные данные по уловам минимум в пять раз». («Рыбак Приморья», 30 апреля 1999 г.) Потеря промысловых районов, это, пожалуй, самое печальное, что принесли «реформаторы». Суда можно построить, рыбопереработку восстановить, новых рыбаков набрать и обучить... Но потерянные рыбопромысловые угодья возвратить вряд ли удастся — свято место пусто не бывает.

Сегодня в мире идет великий передел природных ресурсов. За рубежом этого никто и не скрывает. Так, президент США Билл Клинтон в одном из своих посланий американскому народу заявил, что в настоящее время идет соперничество всех стран за обладание воздухом, землей и рыбными запасами. В этой связи становится понятным и другое — настойчивое желание Японии возвратить Южно-Курильские острова. Весь «секрет» в том, что этот район является местом нагула тихоокеанских лососей на завершающем этапе нерестовой миграции. Здесь же сосредоточены пути миграции тихоокеанских лососей, идущих в район нагула, а уже оттуда на нерест в реки Сахалина, материкового побережья Охотского моря и Татарского пролива. Для Японии, которая ведет активный лов лососевых в открытом море (в отличие от России, которая ведет лов лососевых только в местах нереста), получение этих угодий было бы бесценным подарком со стороны России: лосось воспроизводился бы в России, а вылавливался — японцами.

Еще один «подводный риф» на пути морской рыбы к российскому столу — беспредел на морских просторах. То, что происходит на морских просторах, — это браконьерская индустрия, в которой работают многие тысячи человек, разграбливающие национальное и мировое достояние. Самое подходящее название этому явлению — биологический беспредел, а людям, занимающимся этим ремеслом, — «беспредельщики в законе».

Браконьеры орудуют круглосуточно, почти всегда имея на руках документы, необходимые для прикрытия элементарного воровства. Как это происходит — можно показать на примере многострадального краба, так обожаемого в Японии.

Всего в 1998 году Япония закупила в других странах 116463 тонны краба и крабовой продукции, в том числе в России — 65867 тонн, из которых почти 40 тысяч тонн — это камчатский краб, самый ценный из всех видов. А вот квота на вылов краба в 1999 году, (которая чуть больше квоты предыдущего года) для всех дальневосточников составляет всего 25706 тонн. Если верить этой цифре, то квота перелавливается в полтора-два раза. Точную информацию можно было бы получить в Японии, но кто же будет «рубить собственный сук» — японцы такой информации России не дают. Однако несмотря на явный перелов, краболовы постоянно дают сводки... о неиспользовании квоты вылова. Как писала «Литературная газета» («ЛГ» от 25.3.98 г.) в статье «Дырявый невод России»: «Трудно поверить, что крабы, за квоты на которые идет острейшая борьба, оказываются вдруг «недоловленными»...»

Вы спросите, почему воруют? Потому, что выгодно! Если не принимать во внимание нравственные критерии наших рыбопромышленников, то основная причина беспредела конечно же экономическая. Дело в том, что внутренний рынок из-за специально созданных организационно-финансовых препон стал для российских рыбаков крайне невыгодным. А отсутствие надлежащего контроля и продажность некоторых работников, надзирающих за исполнением рыбацких законов, создали условия, при которых выгода сбыта продукции моря иностранцам не идет ни в какое сравнение с выгодой от поставок на рынок России. При отсутствии нор-мальной законодательной базы рыбака буквально раздевают, когда он появляется в родном порту. Как в запале сказал один капитан: «...когда судно заходит в родной порт, его встречают не цветы и духовой оркестр... На него, как изголодавшаяся стая одичавших собак, набрасываются многочисленные чиновники всевозможных контролирующих служб и буквально потрошат. В иностранных портах улов сдается в течение одного дня, а у нас таможенные, ветеринарные, санитарно-эпидемиологические проверки затягиваются на девять суток!»

Кроме разовых поборов, с рыбаков взымаются и все налоги. С улова берется налог на добавленную стоимость (НДС) и пошлина. Поэтому вполне объяснима тяга рыбаков к иностранным покупателям: продал морепродукты в море и... никаких проблем. Принимаемые новые российские законы в этой отрасли только усугубляют экономический абсурд. Так, продукция морского промысла, выловленная и реализованная за пределами двенадцатимильной территориальной зоны России, не подпадает под понятие «экспорт» и не подлежит таможенному декларированию. Это дает огромные преимущества и неограниченные возможности для всевозможных ухищрений и ухода от уплаты налогов недобросовестными дельцами. Парадокс, но все, что вылавливается за пределами двенадцатимильной зоны, в том числе и в пределах двухсотмильной экономической зоны, не вносится в таможенную декларацию. А в территориальных водах ловится, например, краба — всего 10-12 процентов, все остальное за пределами и значит — бесконтрольно. Газета «Рыбак Камчатки» (от 8 янв. 1998 г.) приводит данные по Камчатской области. «Методом «с борта на борт» уходит 92 процента всей продукции, реализуемой в США, 66 процентов — в Японию. Вообще не декларировалась продукция, проданная на Кипр и в Панаму». Бесконтрольная торговля при нашем российском наплевательском отношении к законам ведет к тому, что у рыбопромышленников на первом месте стоит только личная выгода. Убытки России при этом не поддаются учету и осмыслению — они выражаются в миллиардах долларов США. Например, правоохранительные органы считают, наши убытки в пределах 2,5 миллиарда долларов США, а вот сами рыбаки называют цифру в двести миллионов долларов.

Бесконтрольная торговля российской рыбой установила на мировом рынке очень низкие цены. И это понятно: ворованное всегда продается по низкой цене. Вышеупомянутая газета «Рыбак Камчатки» по этому пово-ду писала: «За последние пять лет, при значительном увеличении объемов экспорта, цены упали в среднем в два раза. В 11 раз на свежую рыбу, в два раза на печень и икру (кроме красной)... На такое значительное снижение цен на экспортную продукцию оказало влияние главным об-разом развитие... торговли за пределами таможенной границы и, как следствие, снижение качества продаваемой продукции». Япония, являющаяся основным потребителем дальневосточных морепродуктов, за годы «реформ» основательно привыкла к дешевой рыбе и морепродуктам — по сравнению с 1990 годом цена на краба упала в два раза. Но стоило Тихо-океанскому региональному управлению Федеральной пограничной службы России весной 1999 года провести операцию «Минтай-99», как цены в Стране восходящего солнца резко подскочили: обычный краб стал стоить в 2-3 раза дороже.

Вылов рыбы и морепродуктов в России упал до критических размеров и имеет тенденцию к дальнейшему падению. За 1998 год в РФ выловлено 4517,4 тысячи тонн морепродуктов, что на 188 тысяч тонн меньше, чем в предыдущем году. В то же время другие страны, традиционные наши конкуренты, добычу наращивают. Сегодня лидером мирового ры-боловства стал Китай, еще недавно далеко отстававший от СССР. В 1997 году Китай выловил 34,2 миллиона тонн водных биоресурсов, а Россия — 4,7 миллиона тонн. В расчете на душу населения в Китае было произведено 29 килограммов рыбы, в России — около 10 килограммов. И это при том, что рыбная отрасль при правильно поставленном деле является одной из самых эффективных. Минтай — не корова и затрат на свое воспроизводство почти не требует, хотя рыбный белок в мире ценится дороже говядины. Но отрасль так и не будет работать на благо жителей России, если не прекратить беспредел на море. А чтобы прекратить воровство биоресурсов, надо признать, что кучка бандитов на море разворовывает национальное богатство, принадлежащее всем! А иначе воровство прекратится только тогда, когда воровать будет уже нечего. В этом смысле очень интересно понимание воровства руководителем рыбной отрасли России, (теперь уже бывшим) председателем Комитета по рыболовству Николаем Александровичем Ермаковым, кстати, много лет прослужившим в органах безопасности. Когда корреспондент газеты спросил его, как он относится к публикациям о воровстве в рыбной отрасли, Н.А. Ер-маков ответил: «Это тот случай, когда можно сказать: не очень верьте прессе. Это касается возни вокруг рыбаков... Если часть рыбы уходит за валюту, то в этом виноваты те условия, в которые загнали рыбаков; они вынуждены продавать за рубеж, чтобы обеспечить свое существование» («Рыбак Камчатки», 15 апр. 1999 г.). Вот и все... Нельзя воровать ради спортивного интереса, а чтобы обеспечить «свое существование» — воровать можно! Нужно только обосновать, что ты воруешь дабы «обеспечить свое существование». Поэтому вполне понятно, почему ворует рабочий, безработный, предприниматель, просто бездельник... Ведь каждому из них хочется «обеспечить свое существование...» А некоторым — весьма ком-фортное...

Павлов А.К., руководитель Центрального комитета профсоюза рыбной промышленности: У вас, конечно, своя точка зрения как у людей, живущих на этом берегу. Ссылаясь на 9-ю статью Конституции, вы утверждаете, что люди, живущие в средней полосе России, не имеют прав претендовать на ресурсы Охотского моря. Но ведь существует и другая статья Конституции, которая разделяет ведение рыбными ресурсами.

Тимошенко С.В., вице-губернатор Камчатской области: Это 72 статья. Там написано, что природные ресурсы находятся в совместном ведении субъекта Федерации и федерального органа, но 9 статья отдает приоритет народу, населяющему соответствующую территорию.

В Якутии — алмазы, нас туда не пустят. Мы живем здесь, и у нас — рыба.

Сегодня, чтобы переселить одного человека с Дальнего Востока с созданием инфраструктуры, надо 150 тыс. долларов. Что у нас такое государство богатое? Проще создать условия для нормальной работы. Мы больше ничего не просим. Дайте нам здесь жить и работать. Зачем вы делите 10 тыс. тонн по всему Дальнему Востоку? Почему тот флот, который строился для работы в Аргентине, Перу, Чили, идет сюда нищего добивать? Пусть он туда идет. А мы на БАТМах на своих не добежим туда. Речь идет о том, чтобы нас услышали. Мы ничего не просим для себя. Дайте нам производственные мощности, которые мы создали. В противном случае мы же завтра флот поставим. Как в эту охотоморскую путину 21 корабль у нас стоял!

Павлов А.К.: Я не обвиняю Вас в сепаратизме. У меня просто немножко другая точка зрения. Точка зрения среднего россиянина. Как средний россиянин я не понимаю, почему минтай, который в Охотском море ловится, должен принадлежать именно камчадалам, сахалинцам и еще кому-то.

Тимошенко С.В.: Как товар или как сырье?

Павлов А.К.: И как товар, и как сырье.

Тимошенко С.В.: Приезжайте на Камчатку как среднестатистический покупатель, регистрируйте здесь предприятие, платите здесь налоги...

Павлов А.К.: Здесь много уже было сказано о рыбаках, приходящих из других районов...

Тимошенко С.В.: На приемку рыбы пусть приходят, на здоровье. Мы даже просили всех на 30 тыс. тонн приходить. Мы самостоятельно их не освоим. Это нормальные отношения. И потом, все ресурсы четко распределяются: сидячие, анадромные и т.д. Мы имеем право на основании федеральных законов на сидячие ресурсы.

В законе написано: первое — россиянину, потом — остальным. Такая политика должна быть у государства. Но сначала надо закрыть защищенные территории, чтобы нас отсюда не выводили. Мало того, если мне дают разрешение на приобретение судна, то мне должны гарантировать, что я окуплю вложенные средства. Вот нормальные партнерские отношения в государстве. Американцы ничего не гарантируют, но они открыли систему: «иди — лови», тоже нормальные отношения. У нас же — непонятные отношения. Мне дали разрешение, я за ним выхаживал, значит должен быть обеспечен ресурсами. А мне говорят: вот мы сейчас поделим территории, а сколько вам там достанется — никого не волнует. Отсюда вытекает следующая проблема — прогнозы. Никто не беспокоится за прогнозы. Прогнозы по Берингову морю наука который год подряд дает 400 тыс. Да мы там и двести не выловим. А ученые цифру набирают. Им, видите ли, надо 5,1 млн. ресурса набрать! Мойвы ставят 150 тыс. тонн. В этом году взяли загнали 128 тыс. тонн камбалы в Охотском море, а мы поймать ее не можем! Зато когда мы начали ловить навагу, навагу срезали на 50 %! Мы же флот под это подготовили! Можно оказывается на 50% за год уменьшить ресурсы!

Второе. Чиновник, который подписывает разрешение на пароход, он должен сразу дать мне на 20 лет (коль этому пароходу 20 лет работать) гарантию квот. Если не дали, господа чиновники, то давайте как в Японии: если тебя не обеспечило государство, то оно забирает корабль и возвращает не самортизированную часть этих средств. Тогда я верю государству. И тогда появляется ответственность за ресурсную базу.

Павлов А.К.: Вот вы говорите: прогнозная часть ничего не стоит.

Тимошенко С.В.: Да, прогнозная часть стоит денег! Прогноз надо покупать. При социализме мы покупали прогноз у ТИНРО на лосось.

Второй год подряд в Федеральном законе о бюджете пишется: стопроцентная плата за лимиты. И второй год подряд часть дальневосточных лимитов продается. Почему мы, камчадалы, кормим всю российскую науку? Всю! Если мы кормим всю Россию, освободите тогда от налогов каких-то.

Почему за НДС дерутся? Потому что он весь уходит в Федерацию! У нас в области выпадающие доходы. Я не могу сто процентов сегодня заплатить, как требуют. В течение 10 дней я должен взять кредит, в течение десяти дней выкупить квоту краба. А тут я нашел денег на сто тонн, пришел в кассу, заплатил, пришел в Рыбвод, и он мне на сто тонн выписал квоты. Почему этого порядка никто не хочет сделать? Это же элементарно! Федеральный закон прописывает: быть по сему, а у нас спокойно его нарушают.

Самый страшный вопрос для рыбака — это контролирующие органы. Я в этом году взял документы Морского Дальневосточного экологического фонда. Только мы можем такое породить: на содержание этой службы из федерального органа — 20 % штрафы, конфискаты — 80%. Пожарнику, если платить за пожары, — спалит всю страну! Браконьер запрограммирован на собственное содержание. Государство само создает браконьера. Оно его стимулирует. А вот если бы все держалось только на федеральных деньгах, штрафы бы шли в экологический фонд, как положено, и тратились бы по назначению.

Нынешний закон о рыболовстве слабее того закона, который был. Выхолостили большое количество конституционных норм, которые должны быть там заложены. Отдельные статьи вообще не вспоминаются. Например, как выгнать иностранный флот. Зато есть конкурсы. Точнее аукционы. Аукцион — это продажа вещи. А в воде что мне там продают? Тендер на рыболовный участок, это еще понятно.

Мы участвуем в Согласительной комиссии, но закон — слабый. Закон надо доработать. В нем должны быть указаны конституционные права, которые есть у гражданина и есть у территории.

У рыбака нет уверенности в завтрашнем дне, потому что нет защиты государства.

Вахрин С.И.: Это, наверное, наша общая российская установка. Мы под словом рыбалка понимаем следующее: закинул удочку, вытащил рыбешку — вот и вся рыбалка. То, что происходит в море, не знаем даже мы, живущие на побережье самых богатых в мире морей. Более того, эти вопросы десять лет назад были в полном запрете. Мы «круглый стол» для того и собирали, чтобы понять, как донести до людей эти серьезные проблемы.

Тимошенко С.В.: У нас в каждом районе области рыбалка от рыбалки отличается. А у нас всю страну подстригли этим законом под одну гребенку.

Вахрин С.И.: Я думаю, что хотя бы раз в полгода надо собираться, проводить такие блиц-турниры, чтобы обсудить проблемы, да и просто увидеться. Что касается контактов, то мы только «за». Мы высказываем свою позицию открыто. Не нравится — критикуйте нас. Мы ваши мнения будем публиковать и обсуждать их на страницах газеты.

Тимошенко С.В.: Мы желаем вам удачи!

Вахрин С.И.: Спасибо большое!

История началась давно и далеко: на Дальнем Востоке жил-был, как сейчас принято говорить, бизнесмен. Звали его Александр Козлов. Когда наступила перестройка и открылись возможности заработка в доселе закрытых сферах, Козлов зарегистрировал на далекой Чукотке свою фирму — ЗАО «Регион». Чукотка стала самостоятельным субъектом Федерации и отделилась от Магаданской области, в которую раньше входила. Весь рыболовный флот остался за Магаданом, Чукотка же начинала свой самостийный морской промысел с одним-единственным морозильным траулером «Васильевский остров». Вторым стал корабль Козлова. Какие уж черты своего характера он проявил, но исхитрился и взял в США в лизинг (по-морскому — бербоут-чартер) современное краболовное судно. Козлов интересовался историей казачества, и краболов получил имя «Атаман».

Крабов добывают очень интересно: вовсе не сетью, как некоторые думают. На дно опускают квадратную или круглую ловушку с конусообразным входом и приманкой внутри. Краб, который питается падалью, забирается внутрь, чтобы поесть, а обратно вылезти не может. На поверхности воды остается буй, связанный с ловушкой тросом. Через некоторое время судно-краболов поднимает ловушки на борт. Крабов немедленно разделывают, варят (всего 15 минут), прессуют в брикеты килограммов по 12, замораживают жидким азотом и упаковывают. Производство очень рентабельное: экипаж — всего 24 человека, а тонна готового крабового мяса стоит на мировом рынке 16-18 тысяч американских долларов. Тот, кто промышляет краба, может получать до 5-6 тысяч долларов чистой прибыли с каждой тонны.

Естественно, что добыча столь выгодного, но не безграничного сырьевого ресурса контролируется государством. Госкомитеты по рыболовству и по экологии собирают данные с различных ведомств, от ученых и определяют общий допустимый улов (ОДУ) — это делается отдельно по каждому виду рыб, крабов, креветок. Распределяет квоты Госкомитет по рыболовству. Бесплатно даются квоты регионам, которые затем перераспределяют их по своему усмотрению. Небольшое количество также бесплатно раздают ученым. Есть и коммерческие квоты: только за право промышлять камчатского краба надо платить минимум 2500 долларов с каждой планируемой тонны добычи.

До 1997 года ЗАО «Регион» получало свои квоты у чукотского губернатора Назарова. Что имела за это чукотская земля, вряд ли ведомо даже местной налоговой инспекции. Схема бербоут-чартер подразумевает постоянные немалые выплаты зарубежным владельцам судна. Так что, возможно, до половины прибыли предприятия уходило за рубеж. Трудно сказать, что произошло между Козловым и Назаровым в 1997-1998 годах (может, креветок не поделили?), но только на очередной год Чукотка квот «Региону» не дала. Рыба ищет где глубже, а настоящий бизнесмен — где дешевле. Александр Козлов отправился на поиски другой «крыши», от имени которой можно было бы получить необходимые бесплатные квоты. Его взор упал на церковь.

В Москве Козлов познакомился с отцом Владимиром — высокопоставленным сотрудником одного из синодальных отделов РПЦ. Судя по всему, тот свел его с одним из митрополитов — членов Синода, который в свою очередь пробил вопрос через предстоятеля церкви. Короче говоря, в Госкомитет по рыболовству с просьбой об очередных бесплатных квотах пришло письмо патриарха Московского и всея Руси Алексия II. Первый год новый церковный бизнес держался скромно: квота была небольшой. На 1999 год запросили уже больше.

И неудивительно. В декабре 1998 года на пост председателя Госкомрыболовства был назначен Николай Ермаков, генерал в отставке, давний соратник и товарищ тогдашнего премьер-министра Евгения Примакова. Учитывая близкие отношения патриарха Алексия с политическим партнером Примакова Юрием Лужковым, цепочка Лужков — Примаков — Ермаков — квоты может быть выстроена с высокой долей достоверности. В прошлом году Ермаков четыре раза выделял квоты ЗАО «Регион». Каждый раз бесплатно (по крайней мере по официальной версии) и каждый раз добавляя и добавляя. По телеграммам N№ 185 от 23.01.99, N№ 673 от 24.03.99, N№ 1460 от 22.07.99 и наконец N№ 1712 от 01.09.99 было выделено в общей сложности квот на 1019,6 тонн крабов (камчатского, синего, полосатого, опилио и равношипого). При этом последним распоряжением председатель комитета превысил остатки квот в своем учреждении аж на 200 с лишним тонн. То есть предоставил церковной компании возможность добыть тех крабов, которые должны бы были остаться жить и размножаться. Слава Богу, лихой «Атаман» не успел «съесть» всю последнюю подачку, и практическое превышение оказалось ниже.

Аналитики ломают голову, в чем же причина такого хорошего отношения председателя Госкомрыболовства Ермакова к церковной компании. Злые языки поговаривали, что найти контакт с главным рыбнадзорщиком Александру Козлову — главному церковному рыбаку — помогал сын Ермакова Дмитрий Николаевич. По крайней мере, когда встал вопрос о необходимости отзыва части квот, многие чиновники встали на защиту церковного крабьего промысла горой: тогдашние руководители управления сырьевых ресурсов, например, убеждали, что если урезать незаконно выданную квоту, то Госкомрыболовство понесет убытки в случае предъявления ЗАО «Регион» судебного иска...

Тем временем ЗАО «Регион» не только клянчило квоты в Москве, но и активно пожирало своих соседей. Так, с разрешения Госкомрыболовства церковникам отдало свою квоту ООО «Возрождение Северо-Востока». Генеральный директор этой фирмы О.В.Буславский в своем письме от 14.07.99 слезно просит передать в «Регион» квоты на сто тонн равношипого краба и почти 22 тонны краба-стригуна:

«Данное решение необходимо в связи с тяжелой финансовой ситуацией, сложившейся в п. Пусан, где ремонтируется СТР-503 «Сарлей» (единственное судно этой фирмы. — Авт.) и для ремонта необходимо дополнительное финансирование в объеме $127 тыс.». Вот, оказывается, на что идет прибыль от церковных квот!

Церковная «крыша» активно помогала генеральному директору Козлову пробивать очередные квоты. Перед нами интересный бланк. На шапке значится: «ЗАО «Регион». Русская православная церковь». Далее: 12 мая 1999 года. Председателю Государственного комитета РФ по рыболовству Н.А. Ермакову В соответствии с заявкой N№ 19 от 23.03.99 на выделение квот, ЗАО «Регион» производит вылов краба судном «Атаман». На сегодняшний день судно завершает вылов квоты, выделенной в соответствии с телеграммой N№ 673 от 24.03.99. В связи с этим просим выделить квоту на вылов синего краба в объеме 450 тонн в районе Западно-Камчатской и Северо-Охотоморской подзонах. Председатель совета учредителей протоиерей Леонид Кузьминов». (Это коллега отца Владимира, настоятель московского храма святителя Николая на Преображенском кладбище.) На письме — печать с крестом: «Русская православная церковь. Московская епархия. Никольский храм. Приходской совет».

У отца Леонида в Москве репутация порядочного человека. У него более чем небедный храм, и если уж кому-то и требуются на реставрацию «левые» деньги, то не этому старинному кладбищенскому приходу. Тем более что прихожанам отец Леонид о своем бизнесе, естественно, не рассказывает: не видят они ни креветки углохвостой, ни краба-стригуна бэрди, ни тех двух с четвертью миллионов долларов, которые можно получить в виде чистой прибыли от реализации одной только этой квоты, указанной в письме батюшки.

В письме, которое патриарх Алексий направлял в Министерство экономики (об этом письме мы рассказывали в прошлом материале), необходимость выделения квот объясняется 2000-летием Рождества Христова, необходимостью возвращения религиозным святыням России их исторического вида. Однако убедительных свидетельств, говорящих о том, на что реально пошли вырученные «Регионом» деньги, нет. Кстати, ремонт чужого судна в порту Пусан — это мелочи. Лизинговая схема бербоут-чартер предусматривает значительные и на практике неконтролируемые платежи иностранному владельцу. Так что на самом деле квотой, выданной под «миллениум», пользуются главным образом американский судовладелец и его оборотистые партнеры в России.

В октябре прошлого года на посту председателя Госкомрыболовства Егорова сменил Юрий Синельник. Однако «Регион» и РПЦ, похоже, вышли сухими из этой мутной воды. На 2000 год патриарх запросил для «своего» предприятия в восемнадцать раз (!) больше квот, чем в прошлом году. На «реставрацию обителей» РПЦ хочет теперь 18750 тонн морепродуктов. И не только крабов: здесь и креветки, и рыба, в том числе лососевая. Освоить такую квоту силами одного судна невозможно. К тому же «Атаман» способен промышлять только краба. Остальные квоты будут, скорее всего, просто перепроданы, как перепродается любая льготная квота — будь то церковная на беспошлинный импорт алкоголя и сигарет или такая же, выданная Национальному фонду спорта.

Усилиями законодателей и чиновников РПЦ стала сегодня экстерриториальной свободной экономической зоной, через которую прокачиваются суммы, о которых неизвестно не только верующим, но и, похоже, государству. Десятки миллионов долларов можно по-тихому заработать только по некоторым позициям только одного патриаршего прошения в Минэкономики. Остается призрачная надежда, что чиновники, столь щедро раздающие отечественные сырьевые ресурсы, делают это от переизбытка православной веры, а не по каким-либо другим, более меркантильным соображениям.

«Новые известия»