ВЗГЛЯД НА ЖИЗНЬ
ЧЕРЕЗ КИНОКАМЕРУ

Есть профессия, которая позволяет людям посмотреть на повседневную жизнь со стороны. Благодаря этой профессии, становятся заметны даже самые незначительные мелочи, на которые в ежедневной круговерти не обращаешь никакого внимания, и перед тобой открывается совершенно новый мир. Профессия эта — кинематографист. О человеке, который отдал этому делу 40 лет своей жизни, пойдет наш рассказ.
ЛЫСЯКОВ Геннадий Никифорович — известный режиссер-оператор, автор более тридцати документальных фильмов, корреспондент кинохроники по Камчатке, заслуженный деятель искусств, лауреат государственной премии РФ. В этом году у него юбилей, как творческий, так и жизненный, с чем мы его от всей души поздравляем.
Его путь в кинорежи-ссуру был целеустремленным и последовательным — от осветителя и ассис-тента кинооператора, от первых крупных операторских работ, отмеченных дипломами на всесоюзных и международных кино-фестивалях в Минске, Праге, Будапеште, Сан-Франциско, до режиссера-постановщика документальных фильмов.
Нравственная позиция художника, как правило, основы-вается на жизненном багаже, на зорких наблюдениях. По своей натуре Геннадий Лысяков — человек неуспокоенной души, инерт-ность ему не свойственна. Его можно было встретить среди операторов, снимавших Олимпиаду, на строящихся участках БАМа, на океанских кораблях, в качестве члена жюри Все-союзного кинофестиваля... Он много путешествует, десятки тысяч километров пройдено им по Сибири, Дальнему Востоку, и все же главным в его творчестве остается та далекая рус-ская земля, привычная и вместе с тем загадочная, имя кото-рой — Камчатка.
Познавая природу и жизнь людей щедрых и сильных, Геннадий Лысяков с любовью рассказывает о них в репортажах, сюжетах, спецвыпусках, снятых для киножурналов «Дальний Восток», «Новости дня», в документальных фильмах «Океан», «Вахта в море», «Здесь начинается Россия», «Вулканы Камчатки», «Жемчужина на берегу моря», «Где купить живую рыбу», «Азбука на снегу» и многих других.
О своем творческом пути Геннадий Лысяков рассказывает нашей газете.
— Как получилось, что большая часть Вашей жизни связана с Дальним Востоком и кино?
— Мой отец был кадровым военным, пограничником. С ним я объездил многие территории СССР, прежде чем мы переехали в Хабаровск. Так я оказался на Дальнем Востоке, который впоследствии практически полностью объехал, и могу сказать — это для меня родная стихия.
Мой интерес к кино начинался еще с детства. Большую роль в этом сыграл мой отец, он всегда поддерживал мои начинания. Однажды он подарил мне фотоаппарат, с этого все и началось. Прежде чем прийти в кино, мне пришлось сначала потрудиться на работах, далеких от кинематографа.
Учась еще в школе, я уже в 8-9 классах работал плотником, затем два года — электриком. После школы работал еще год, прежде чем поступить в ВУЗ. Такой был в те времена порядок. Поступил в Хабаровский институт инженеров железнодорожного транспорта. В институте были люди, которые болели творчеством, снимали любительские фильмы. Там я и стал заниматься в любительской киностудии. Первый фильм, который мы сняли, назывался «Дружина идет по городу». Он завоевал на Всесоюзном кинофестивале любительских фильмов диплом и третье место в СССР.
Надо учесть, что в ту пору кинолюбительство было очень развито, и меня в 1959 году с третьего курса пригласили на работу в Дальневосточную студию кинохроники. Начинал с самой низшей ступени — как осветитель. Отработал три месяца, и это пошло на пользу, потому что осветитель должен знать и понимать, как оператору сделать рисунок на лице. А нет света — нет фотографии, нет кино…. Затем работал ассистентом оператора. Что такое ассистент оператора? Это не просто помощник оператора, это человек, который в любой момент заменяет оператора. Мне повезло: меня выбрал один из ведущих операторов студии — Евгений Кряквин. Я многому у него научился, это была отличная школа моей жизни.
После работы в 1974 году оператором на съемках фильма «На краю земли», где одним из авторов сценария и режиссером был Никита Михалков, я поступил учиться на Высшие двухгодичные режиссерские курсы. Учеба была очной. Лекции по режиссуре читали Андрон Михалков-Кончаловский, Леонид Кристи, Владлен Трошкин и многие другие известные деятели кино. Режиссерский диплом я защитил фильмом «Азбука на снегу», снятым на Камчатке.
По-разному складывались судьбы людей, которые стали творческими работниками. Мы были государственные служащие. Мы вели летопись страны. Открытие Зейской ГЭС, прибытие китобойной флотилии Дальнего Востока, землетрясение на Курилах, извержение вулкана Карымский или вулканов Шивелуч, Безымянный — это же события в истории не только для страны, но и мировые события. И вот прошло столько лет, и у нас есть архив, который будет храниться вечно. В этом отношении, я считаю, моя судьба сложилась очень счастливо, потому что, с одной стороны, я был свидетелем многих событий, а с другой стороны, я был их летописцем.
— Вернемся к Камчатке. Расскажите о своем первом знакомстве с этим краем.
— Меня отправляли во многие командировки по Приморью, Сахалину, Хабаровскому краю, потом я попал на Камчатку. В марте 1962 года я прилетел на ТУ-104 в Петропавловск-Камчатский. Помню — шел снег. В мой первый приезд на Камчатку меня завезли на Никольскую сопку, и когда я глянул на Авачинскую бухту, на порт, на пароходы, на эти березы, меня все это чрезвычайно поразило, хотя в то время я уже объехал весь Дальний Восток, но такого я еще не видел.… И с той поры я влюбился в этот край и остался ему благодарен за то, что он такой красивый и незабываемый. Я по-прежнему много работал, летал по регионам. Временами приезжал на Камчатку, снова уезжал... и все время чувствовал зов Камчатки, тоску по полуострову.
Мне посчастливилось быть кинолетописцем, когда Камчатка развивала активный океанический промысел. В 1962 году знаменитый капитан Георгий Васильевич Мещеряков на СРТМе «Командор» выходил на промысел окуня в Аляскинский залив. Сейчас это звучит нереально, потому что средний флот сегодня так далеко не ходит. А это было почти 40 лет назад. И шли с гордостью, с радостью, люди работали, и все было нормально: страна двигалась, все развивалось, осваивались новые промысловые районы. В Авачинский залив присылали две плавбазы из Владивостока, чтобы обеспечить приемку окуня. И это все снимали, вся страна смотрела…
В 1964 году снимался полнометражный фильм «Дальневосточные рассказы»: вместе с капитаном Николаем Сотниковым на БМРТ «Браслав» я ходил на промысел окуня в Аляскинский залив. Мы уходили примерно на месяц, забивались рыбой и возвращались обратно. Это был мой первый длительный выход в море и, наверное, самый трудный. Это было в феврале.
— И это несмотря на то, что Вы очень подвержены морской болезни. Сколько лет Вы ходите в море, столько лет Вы ее боитесь. Вы знали, что Вас будет укачивать, но тем не менее шли в море снимать. Почему?
— Не знаю! Укачивает, и сильно иногда укачивает. Каждый раз, после возвращения с моря, давал себе зарок — больше в море никогда не пойду. Однако ходил еще много раз и считаю, что не зря. Мне повезло в этой жизни, я работал со многими известными капитанами Дальнего Востока того времени: А. А. Пономаревым, В. П. Губановым, А. А. Числовым, Н. М. Шевчуком и многими другими.
Я видел и снимал историю освоения мирового океана. Были свои победы, но были и свои поражения. Взять, например, промысел сельди. Каждый капитан, промышляя селедку, знал, сколько он может поймать и сколько у него могут принять, но каждый брал как можно больше, заливался под жвак этой селедкой в Олюторском заливе, подходил к рыбокомбинату, а там стояла очередь из двадцати судов. И капитан понимал, что пока он будет стоять в очереди, эта селедка сортность примет уже не первую, а четвертую. Он занимал очередь по новой, отходил на 15 км, вываливал все, что у него было, и снова заливался, очередь шла, он опять подходил. Это было беспощадное истребление рыбы. И государственный план здесь был ни при чем. Рыбакам просто хотелось хорошо заработать. Это истребление идет до сих пор, хотя сейчас плана нет.
— Время активного документального кино прошло лет десять назад. И вот сегодня, когда уже приугасло то священное чувство к кинематографу, у Вас, как у журналиста, который любит свою тему, оно изменилось или нет?
— Вопрос сложный. Государство, к сожалению, перестало практически поддерживать документальное кино. И, тем не менее, не взирая ни на что, на Дальнем Востоке нормально живут и работают две студии. Первая — старейшая студия — Дальневосточная студия кинохроники, недавно отметила свое 75-летие. Вторая студия — Дальневосточная рыбацкая студия, которая заявила о себе пять лет назад и заявила убедительно. На первом международном кинофестивале «Человек и море» она получила два главных приза. Этот факт воодушевляет, потому что документальное кино, как бы ни было трудно, совершенно необходимо. Пусть оно еще до конца не востребовано, но это отражение нашей жизни, живая фотография и самое главное — это летопись эпохи, и спустя многие годы это станет историей страны. Поэтому для меня, как для кинематографиста с немалым стажем, отрадно, что на Дальнем Востоке в это непростое время, когда по всей стране многие киностудии закрываются, Дальневосточная рыбацкая студия продолжает снимать фильмы. Я считаю, что это большой плюс: не забывается документальное искусство, летопись страны остается без пробела, а интересы дальневосточных рыбаков представлены широкому зрителю российского общества. И это самое главное.

Записал Алексей ВАХРИН

 

РУКИ ВРАЧА ДОЛЖНЫ БЫТЬ ЧИСТЫМИ
В наше время купить можно все, были бы деньги. Порой можно поставить под сомнение даже такую неоспоримую истину, которая гласит, что здоровье купить нельзя.
Здоровье — это то, чего всегда не хватает. Особенно тем, кто всю жизнь работает в море. А нет здоровья — нет работы.
Ни для кого не секрет, что медицинскую комиссию для выхода в море можно купить. За определенную сумму ловкие дельцы без особых усилий заполнят санитарную книжку и поставят печать. Проблема криминальных медкомиссий сегодня актуальна как никогда. Судовая медицина находится в глубоком кризисе. Из-за отсутствия финансирования и недостатка квалифицированных кадров во многих городах ликивидируются отделы судовой медицины. Это приводит к ослаблению контроля за прохождением медкомиссии на профпригодность, снижению качества медицинских услуг, оказываемых судовыми медработниками. О том как, решается эта проблема в г. Петропавловске-Камчатском, мы попросили рассказать главного врача городской больницы N°4 — Мулида Хажумаровича АПЕКОВА.
— Мулид Хажумарович, расскажите о лечебном учреждении, которое Вы возглавляете.
— Горбольница N° 4 раньше называлась медсанчастью флотов Камчатрыбпрома. Но обстоятельства сложились так, что при переходе на страховую медицину, наше лечебное учреждение стало муниципальным и название пришлось сменить.
Наша больница обслуживает 57 предприятий рыбной отрасли. Самые крупные из них — это УТРФ, Океанрыбфлот, Камчатрыбпром, Экофим и другие. Работники этих предприятий проходят комиссию у нас.
Есть территориальная программа, согласно которой медицинское учреждение должно оказывать бесплатные медицинские услуги. Но в перечень бесплатных услуг территориальной программы комиссия не попала, она стала платной. И тогда многие лечебные учреждения поняли, что проводить медкомиссию выгодно — ведь это живые деньги.
— Известны ли Вам случаи подделок медкомиссии в Вашем учреждении?
— В нашем — нет. И вот почему. У нас существует многоуровневый контроль. Первый уровень контроля осуществляет терапевт. Он смотрит, правильно ли все оформлено, ставит личную печать. Затем медкомиссия поступает к заведующему профотделением, который еще раз все просматривает, ставит свою печать, а также печать нашего лечебного учреждения. После этого комиссию просматривает медсестра по оформлению судовых ролей. Она сверяет подписи и печати врачей. И есть еще одна инстанция — карантинная служба. Они вторично просматривают судовые роли. Особое внимание обращается на эпидзначимый контингент ( т.е. на людей, имеющих доступ к пищевым продуктам). Только после этих многочисленных проверок, при условии что медкомиссия оформлена правильно, рыбак считается годным для работы в море.
Теперь по поводу подделок. Недавно облздравотделом собиралось совещание по этому вопросу. Первым тревогу забил «Акрос», когда были выявлены случаи недобросовестного проведения профосмотра, повлиявшие на увеличение смертности рыбаков непосредственно в море. Не выполнялись основные положения приказа N№ 511МЗ СССР (от 6 сентября 1989 г.). В частности, отсутствие электрокардиографии у пожилых людей. Поэтому облздравотдел принял решение о создании комиссии для проверки прохождения медкомиссии в лечебных учреждениях.
В медицинских учреждениях было выявлено большое количество нарушений. Причина одна — недостаток квалифицированных кадров. На сегодняшний день укомплектованность штата во всех лечебных учреждениях Камчатской области составляет не более 60%.
Резко снизился профессиональный уровень судовых врачей. Сейчас распределением врачей на суда занимаются отделы кадров. Они не смотрят на специализацию врача, им главное, чтобы диплом был.
Когда врач не в силах оказать необходимую медицинскую помощь, приходится вызывать санавиацию и везти больного на берег или же просить помочь врача с другого судна.
Есть очень много частных предприятий, которые используют судовых врачей не по назначению. Ведь есть же приказ, запрещающий судовым врачам участвовать в ловле и обработке рыбы. Руки у врача должны быть чистыми! А сейчас это абсолютно не соблюдается. Предприятия берут врачей просто потому, что их без врачей не выпускают, но используют их в большинстве случаев как матросов. А матросы, особенно на маленьких судах, работают 16 часов через 8. Это грубое нарушение трудового законодательства.
Я, наверное, единственный на Камчатке главврач, который сам 12 лет проработал в море судовым врачом, и все проблемы судовой медицины прекрасно знаю. Я издал распоряжение об обязательном прохождении всем плавсоставом, независимо от возраста, электрокардиограммы. Это, конечно, дорого, но зато благодаря этому мы уменьшим смертность рыбаков.
— Какие существуют противопоказания к работе в море?
— Их огромное количество — все серьезные заболевания, такие как туберкулез, сифилис, нарушение зрения и многие другие. В море должны работать только здоровые люди. Для этого комиссия и существует.
Было издано постановление, согласно которому мы можем заверять судовые роли только для работников тех предприятий, которые с нами заключили договора. Раньше такого не было.
То есть на своем уровне мы сделали все, чтобы избежать подделок медкомиссий.
Еще одна проблема — это подделывание печати лечебного учреждения. Поэтому я недавно изменил форму печати нашей медкомиссии. Раньше для того, чтобы печать заказать, было необходимо разрешение милиции, а сейчас стало все доступно, и злоумышленники этим пользуются.
Дело дошло до того, что одно время по городу были расклеены объявления следующего содержания: «Делаем медкомиссию за одни сутки. Звонить по такому-то телефону». Я позвонил, и мне назначили встречу. Но, видимо, у меня слишком запоминающееся лицо — узнали и убежали.
Но я должен сказать, что в настоящее время качество прохождения медкомиссии улучшилось, и грубых подделок уже никто не пропускает.
— Мулид Хажумарович, Вам известно, сколько стоит криминальная медкомиссия?
— Говорят, что от 500 и до 1000 рублей. Тогда как настоящая комиссия стоит от 180 до 220 рублей.
— Что Вы предпринимаете в случае выявления подделок медкомиссии?
— Комиссия зачеркивается и об этом факте сообщается по месту работы. Человеку грозит увольнение.
— Сколько рыбаков ежегодно снимается с судов по экстренным медицинским показаниям? Например, в Мурманской области — это около 70 человек в год.
— Когда существовал отдел судовой медицины, учет этот четко велся. Сейчас такого нет, но приблизительно я могу вам сказать.
Во-первых, количество плавсостава, которое мы обслуживали раньше, было значительно больше. Сейчас медкомиссию у нас проходят работники 57 предприятий рыбной отрасли. И из них ежегодно приходится снимать с судов от 12 до 20 человек. Бывает, что рыбак получает тяжелейшую черепно-мозговую травму и требуется немедленная квалифицированная помощь на берегу.
Иногда это связано с тем, что человек профнепригоден для работы в море по медицинским показаниям, но он купил медкомиссию и пошел в море. Физическое перенапряжение привело к обострению заболевания, и потребовалась срочная госпитализация. К счастью, такие случаи не носят массовый характер.

Беседовала Татьяна ЛИХАЧЕВА

 

ХРОНИЧЕСКИЙ ПАТРИОТИЗМ В СТАДИИ ОБОСТРЕНИЯ
Летом прошлого года патетические позывные Евгения Наздратенко летели на все корабли ВТФ:
«ПРЕДЛАГАЕМ ВАМ НЕМЕДЛЕННО ВСТАТЬ НА ЯКОРЬ ЗА ПРЕДЕЛАМИ ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ ВОД И ВЫПОЛНЯТЬ РАСПОРЯЖЕНИЕ ЗАКОННОГО РУКОВОДСТВА ВТФ: ОСТАПЕНКО, ПЛЕЧКОВА. В ЭТОТ ТРУДНЫЙ ДЛЯ РОССИИ ЧАС ВЫ ПРОЯВИЛИ МУЖЕСТВО. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ВАШИ ДЕЙСТВИЯ, НАПРАВЛЕННЫЕ НА СОБЛЮДЕНИЕ ИНТЕРЕСОВ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА, БЕРЕМ НА СЕБЯ... МЫ БЕЗУСЛОВНО ОКАЖЕМ ВАМ И ВАШИМ СЕМЬЯМ ПОЛНУЮ ПОДДЕРЖКУ И ЗАЩИТУ. ЕСЛИ НА ЧЬЮ-ТО ГОЛОВУ СВАЛИТСЯ БЕДА, Я ВСТАНУ РЯДОМ С КОМАНДИРОМ...С ИСКРЕННИМ УВАЖЕНИЕМ, ВОСХИЩЕНИЕМ, ГОРДОСТЬЮ ЗА ВАС, ГУБЕРНАТОР ПРИМОРЬЯ НАЗДРАТЕНКО»
И час настал. Моряки собираются затопить корабль у губернатора «под окном», т.е. в бухте Золотой Рог. Поскольку Российскому государству теперь дешевле их потопить, чем продолжать держать у стенки. Кратко освежим в памяти хронологию патриотического спасения флота. Как заявил во всеуслышанье год назад гендиректор ВТФ Анатолий Милашевич, губернатор попросил у его кампании 1 млн. долларов на собственные выборы. За неимением такой суммы ему было отказано. Вскоре в результате судебных переворотов в кампании оказалось 2 гендиректора, а губернатор стал усиленно «высвистывать» суда во Владивосток, чтобы они, не дай бог, не перефлагировались и не остались в подчинении «киприота» Милашевича. Несколько судов ВТФ были арестованы в Санкт-Петербурге. А «Ульбанский залив», который сейчас неизвестно кому угрожает самозатоплением, вместе с «Берегом мечты» и «Берегом надежды» пришли на зов губернатора во Владивосток. Капитан «Ульбанского залива» Иничкин отказался взять деньги на зарплату морякам у Милашевича, очевидно, из патриотических соображений, решив лучше уморить моряков и утопить корабль, чем ослушаться губернатора и сменить флаг. Хотя и при другом флаге экипаж по-прежнему состоял бы из русских моряков.
Виноваты в этой истории 2 человека — ведомый и ведущий. Капитан принял правильное решение с точки зрения интересов губернатора. Те же экипажи, которые не отказались от помощи Милашевича, хоть и сидят во Владивостоке, но с зарплатой. Хотя при этом и приходилось прибегать к услугам корейских юристов, как, например, «Чукотскому берегу». Более того, и сейчас, сотрудничая с ITF, Милашевич предлагает получить зарплату и оставить судна в ВТФ. Недавно арбитражный управляющий ВТФ Сергеев подписал мировое соглашение с экипажем «Берег мечты» о полной выплате зарплаты. Гарантом этому выступает международный профсоюз моряков ( ITF), поживиться за счет которого ни у кого нет возможности: по условиям мирового соглашения все деньги переводятся на его счет и выплачиваются морякам. Как только моряки «Берега мечты» выйдут из порта, им выплатят зарплату. В заключительной стадии находятся аналогичные переговоры и с капитаном «Берега надежды».
Почему же капитан Иничкин отказывается от мирового соглашения и предлагает либо затопить, либо продать с аукциона судно? И где гарантия, что его не купят иностранцы, либо кто-то для них? Что заставляет капитана принимать решения не в пользу ни морякам, ни государству? Позывные Евгения Наздратенко? Но они давно замолкли.
Заметим, что вся возня у стен Арбитражного суда вокруг ОАО ВТФ закончилась сразу после выборов губернатора. Исчезли надутые плотики и моряки. Видать, улетели на юга или скрылись в ближайшей подворотне бомжи, почти полгода исполнявшие обязанности моряков ВТФ. Зато теперь наблюдается большой оживляж вокруг самой процедуры арбитражного управления ВТФ, благодаря местным судебным нравам. Федеральная служба России по финансовому оздоровлению и банкротству (ФСФО) располагает информацией по «неправомерному аресту в порту Владивостока судов ОАО «СК Востоктрансфлот», находящегося в процедуре банкротства». Дело в том, что в августе прошлого года на ВТФ была введена процедура внешнего наблюдения, а определением Арбитражного суда Приморского края от 14.06.00 по ходатайству кредиторов была введена процедура банкротства ВТФ сроком на 12 месяцев. Об этом были уведомлены и Главный судебный пристав края, и Главный краевой судья Ражев. И ни о каком аресте судов согласно процедуре банкротства не могло быть речи — продавай имущество и плати долги. Но в нашем крае закон иной. И Первомайский суд определением от 21.04 00 наложил аресты на суда «Берег надежды», «Берег мечты» и «Ульбанский залив» в качестве гарантии по обеспечению исков моряков ВТФ. В соответствии с п.5 ст.58 Федерального закона этого делать нельзя, на что и указало ФСФО в своем письме N№ ГТ-07/4567 от 24.08.00 Главному судебному приставу России Мельникову и Председателю Верховного суда РФ Лебедеву: «На основании изложенного, ФСФО России настаивает на безусловном соблюдении судом общей юрисдикции Первомайского района Владивостока, судом общей юрисдикции Приморского края и службой судебных приставов Первомайского района Владивостока действующего законодательства в отношении должника по снятию арестов указанных судов ОАО ВТФ».
Суть неисполнения закона ясна как божий день — не отдать суда «в руки» арбитражному управляющему. Чужой он! И, не дай бог, выплатив все корабельные долги и зарплату морякам, не стал бы Анатолий Милашевич опять их хозяином. Тот самый Милашевич, который, как все утверждают, денег на выборы губернатору так и не дал. Остается только гадать:
  • 1. Не жалеет ли Анатолий Милашевич, что не дал денег на выборы?
  • 2. Будет ли стоять губернатор рядом с капитаном на мостике тонущего «Ульбанского залива», как обещал летом прошлого года?

Надежда АЛИСИМЧИК, «Арсеньевские вести»

 

РЫБАКИ ПЛАВБАЗЫ ОАО «ДАЛЬМОРЕПРОДУКТ» ТРЕБУЮТ ПРОДАТЬ СУДНО, ЧТОБЫ ПОЛУЧИТЬ ЗАДОЛЖЕННОСТЬ ПО ЗАРПЛАТЕ
Рыбаки с российской плавбазы «Пищевая индустрия», стоящей на рейде у намибийского порта Уолфиш-Бей, требуют от своего профсоюза Международная федерация транспорта /МФТ/ продать их судно, чтобы получить задолженность по зарплате. На такую крайнюю меру, предусмотренную международными законами, 105 человек команды вынудило наплевательское отношение владельцев судна ОАО «Дальморепродукт» во Владивостоке.
Два года назад компания направила судно вовсе не в богатые рыбой и крабами воды российского Дальнего Востока, а к берегам Анголы. Как стало известно корр. ИТАР-ТАСС от информированного источника, такой шаг обычно делается, чтобы вдали от финансового и прочего контроля проворачивать махинации. За все это время моряки ни разу так и не получили зарплаты, а судно пришло в плачевное состояние, требующее ремонта на 1-3 млн. долларов. Одновременно в результате махинаций было похищено около миллиона долларов. Представитель компании в Луанде г. Калюжный направил судно в Уолфиш-Бей якобы для расчета с командой и смены экипажа. Но в Намибии на судно не дали ни продуктов, ни топлива, отказано в выдаче въездных виз, поскольку российская сторона задолжала фирме-агенту «Пэноушн» несколько миллионов долларов. Судно даже не может стоять в порту, так как нечем платить портовые сборы.
Моряки, с 17 сентября находящиеся на рейде в отчаянном положении, пытались всеми правдами и неправдами прорваться на территорию Намибии. Иммиграционная служба задержала их, и лишь благодаря добрым контактам с посольством РФ в Намибии они были освобождены. Сейчас «Дальморепродукт» предлагает рыбакам авиабилеты до Владивостока, где им обещаны деньги. Но у тех явно недостаточно оснований верить хозяевам, которые два года водят их за нос. Моряки поручили МФТ потребовать от судовладельцев немедленно расплатиться, иначе плавбаза будет арестована и продана. В ожидании решения они отказываются покидать судно, вывесив на его бортах огромные плакаты с призывами о помощи. Тем временем из Луанды в Уолфиш-Бей направляются еще два судна «Дальморепродукта» — «Кипарисовое» и «Сергеевка». За последние годы в Африке за долги команде были арестованы и проданы с молотка десятки российских судов.

ИТАР-ТАСС

УТОЧНЕНИЕ:
В N° 20 «Тихоокеанского вестника» в статье Ярослава Отрока «Забытые острова» была допущена ошибка: образовался лишний ноль.
На самом деле рыбодобывающее предприятие ООО «Фирма Аглах» вложило в экономику о. Беринга более 60 000 долларов.
Приносим свои извинения руководству предприятия за это досадное недоразумение.