КОЛХОЗ ИМЕНИ ВОЖДЯ МИРОВОГО ПРОЛЕТАРИАТА

В текущем году рыболовецкая артель «Колхоз имени В.И. Ленина» заканчивает первый год восьмого десятка своего существования. Второе поколенье основателей этого коллективного хозяйства состаривается на своих рабочих местах. Всё пережили его работники за годы советской власти и последней перестроечной смуты: и тяготы принудительно-добровольного основания, и поднебесный взлёт всесоюзного многомиллионного достатка, и стремительное, почти что банкротское падение при «ускорении производства» перестроечного периода. Но ни разу не изменили своему статусу — рыболовецкой артели коллективного хозяйствования. И даже логотип названия сохранили (не взирая на опять же навязанное сверху добровольно-принудительное растаскивание общественной собственности на средства производства — акционирование) — «имени Владимира Ильича Ленина». Может потому и остался — первым и одним из немногих работоспособных колхозов, что не стало его правление активно навязывать колхозникам мысль о приобретении эфемерных акций на своё имущество взамен привычных и оправдавших себя жизнью паёв. А Ленин... Он же не виноват, что он Ленин — «добронамеренный» гений, философ-практик, учинивший всероссийское зло для российских верноподданных и устрашивший своими деяниями угнетателей народов всего мира. Поэтому они и стали жить лучше, что усомнились в правильности его деяний в «одной, отдельно взятой стране», и поостереглись переноса его практики на свои территории. А в принципе имя Ленина ещё будет звучать в лучших случаях проявления социализма на очередном витке развития народов России. Ведь это наша история и её не задвинешь на задворки империи и тем более не выпрешь за кордон, как неугодную диссидентку.

Сегодня, правда, поубавился некогда многочисленный колхозный флот. Однако на смену полутора десяткам списанных и проданных сейнеров пришли три сравнительно новых больших автономных траулера, и занятость колхозников не сократилась, а даже в некоторой мере возросла, хотя заработная плата несколько и упала. В данное время, помимо упомянутых БАТМов, ленинцы обладают четырьмя сейнерами-траулерами, тремя краболовами, тремя рыболовными сейнерами, тремя малыми траулерами и семью малыми сейнерами. Конечно, не обошлось и без существенных потерь: пришлось ликвидировать за нерентабельностью подсобное хозяйство, в частности большую птицеферму, которая поставляла на суда яйца и кур. Но сохранили судоремонтные мастерские, сетевязальную фабрику, и даже начали строить фабрику морепродуктов на 150 рабочих мест. Численность колхозников осталась на прежнем уровне. Некоторые, правда, уезжали на материк, но возвратились. Сказали, что там жить тяжелее. Были и «отходники», уходившие на «большие» заработки во вновь народившиеся частные фирмы. Кто-то что-то и заработал, а многие были рады, что сами живыми с заработков возвратились: какую тебе зарплату! — вопияли крутые хозяева, — уматывай, пока цел!

Может в некоторых фирмах и платят достойную зарплату, но ведь они не дают своим работникам никакой социальной защиты. Никто из «отходников» почему-то не думал, что в фирмах-однодневках нет ни отпускных, ни проездных, ни долевых паёв, ни прочих социальных льгот. И что если переложить все льготы на зарплату, то получится и в колхозе не хуже, чем в частной фирме. Когда же подумали и поняли, стали возвращаться в колхоз.

Не ахти как здорово, но всё же нормально сработали летом на красной рыбе: выставив в районе реки Опала два невода, взяли на каждый по 900 тонн и всю переработали своими силами, направив на эти цели все три своих БАТМа, хотя планировали взять не менее 3000 тонн в общей сложности и подготовили к этому всё техническое оборудование. Но в эту путину на западном побережье было выставлено столько неводов, что рыбы на всех желающих просто не хватило. Даже нерестилища оказались пустыми, что грозит в ближайшем будущем всему побережью Камчатки безрыбьем. По сей день разбираются в администрации области в извечном вопросе: кто виноват? И не могут найти ответа, а самим брать ответственность на себя достоинство и честь не позволяют. В настоящее время БАТМы работают на селёдке в Олюторском районе и работают довольно успешно, а сейнеры-траулеры — два на селёдке в Магадане, один в ремонте и еще один (и единственный из флотов всех камчатских рыбодобывающих фирм) работал на сайре у Шикотана и сработал прекрасно, выловив за 2 месяца 1040 тонн. У того самого Шикотана, где помимо сайры летом живёт и множится красная рыба, крабы, скумбрия, сельдь иваси, а мы в это время ведём детские переговоры с японским правительством о передаче им этих «северных» (а наших-то — южных) территорий. «Ну тогда, — как выразился при нашем разговоре председатель колхоза В. З. Драчёв, — сами будем ходить на рыбалку к ним, за границу, и покупать у них лимиты, если не можем отстоять свои южные территории и не хотим продавать эти лимиты им».

Уловы рыбы в дальневосточных морях с каждым годом падают катастрофически, лимитов выделяется всё меньше и меньше, и сегодня, хочешь — не хочешь, перед колхозом встаёт проблема самого что ни на есть «безотходного производства». На путинные периоды уже надежды нет, потому что нет уже и самих путин как таковых: разбили и разметали все косяки по морям и океанам. По этой причине уже принято решение: после возвращения сейнеров-траулеров в порт ставить их на переоборудование. Делать из них многоцелевые, самоперерабатывающие траулеры: что попалось в снасть, то разделали и заморозили. А потом сдавать полуфабрикат на свою, строящуюся в Сероглазке фабрику морепродуктов, которая будет выпускать в год 14 миллионов физических банок всеразличных консервов плюс производить качественную заморозку сырца. Всё равно в этом году на эти типы судов минтаевых лимитов не хватит, хоть бы БАТМы загрузить в среднем достатке. Для полной их загрузки необходимо 5,0-5,5 тысяч тонн на каждое судно. В прошлом году выделили в Охотском море 4,0 тысячи и ещё 500 тонн подкупали. А в следующем, 2001 году, лимит колхозу в областном департаменте по рыболовству обещают гораздо ниже прошлогоднего. А это значит, что один из основных плательщиков налогов в бюджет государства и области рыбколхоз им. В.И. Ленина, выловив меньше рыбы при наших увеличившихся потребностях, заплатит нам и меньше налогов. И это каждая фирма-налогоплательщик по всей Камчатке и по всему Дальнему Востоку, в то время как наши воды, как дуршлагами, продолжают с позволения Москвы процеживать более сотни подставных иностранных судов под русскими и иностранными флагами.

Обладая приведённой информацией, я изъявил желание встретиться с самим председателем правления колхоза имени Ленина Владимиром Захаровичем Драчёвым и узнать его личное мнение о проводящейся в стране политике по экономике рыбной промышленности. Задав несколько вопросов, я получил исчерпывающийся ответ. Вот как он выглядел:

— Эта пресловутая «линия Шеварднадзе» и хозяйничающие на ней и в нашей трёхмильной буферной зоне американские пограничники на протяжении уже нескольких лет всем рыбопользователям и рыбакам плеши проела. На всех уровнях государственного управления об этом твердят, а толку нет: как только подойдёт наш траулер к этой, навязанной нам продавшимся последним советским министром иностранных дел линии разделения, американский сторожевик забегает в нашу экономическую зону и пытается затянуть нашего рыбака на свою территорию, чтобы навалить многотысячный штраф, как на нарушителя границы разделения экономзон. А наших пограничников там нет, чтобы отогнать американца. В этом году мы даже не посылали туда свои БАТМы. Что там делать, если рыба появляется только у линии разделения, а на наших промысловых изобатах, возьмём океанрыбфлотовские суда, в сутки по 10-15 тонн вылавливают? С американским Кост-гардом воевать? Больше топлива сожжёшь, чем рыбы наловишь. Сами видите, как резко сегодня цены на горючесмазочные материалы полезли. И здесь мы бессильны что-либо изменить. Только кричать «караул!» способны. Центр должен принимать решение, нас защищающее, а он молчит. Можно бы было организовать промысел и в других частях Мирового океана, как в советские времена, но без государственных дотаций мы этого сделать не сможем. А государство скромно молчит. Но прежде всего надо отправить в эти дальние рейды владивостокские 115-метровые траулеры испанской постройки, чтобы ослабить пресс на наши внутренние водные ресурсы. Да и вообще все эти бербоут-чартерные суда — испанские, германские, норвежские — надо куда-то девать. Их работа в наших водах — преступление государственных политиков перед отечественной рыбной отраслью. Даже камчатские «акросовские» ярусоловы. Они уже столько нашим водам вреда нанесли, что на месте Госкомрыболовства я бы весь этот флот Воробьёва в Антарктиду отправил работать. Посудите сами: мы в 1998 году выловили 39587 тонн рыбы и перечислили налогов 22798 тысяч рублей, а «Акрос» при вылове 137941 тонн перечислил всего 6875 тысяч рублей. Подобное соотношение и в прошлом году было, и в этом году будет. Просто у меня сейчас нет под рукой конкретных цифр. Как это можно понимать? А элементарно: его рыба незадекларированная прямиком с промысла за кордон уходит.

Нашим БАТМам ловить негде, а правительство иностранцам в первую очередь лимиты выдаёт по межправительственным соглашениям. Поляки себя в Петропавловске чувствуют, как дома: ремонтируются, меняют экипажи, а в прессе информация проходит, что они и за лимиты-то не расплатились. Поляки в НАТО ушли, а ловят нашу рыбу. Пускай им Клинтон и прочие президенты в своих водах квоты на вылов дают. А то они их, наоборот, оттуда поганой метлой в 1992 году выгнали. А мы их приветили. Добрые какие.

Мне нравится, как вы ставите вопросы в своём журнале «Северная Пацифика» и его приложении — газете «Тихоокеанский вестник»: остро и свежо. Но в свою очередь хочу предложить затронуть ещё одну тему, боль которой сейчас несу на своих плечах: администрация Камчатской области и её департамент по рыболовству не занимаются развитием рыбной отрасли. Вы допускаете, что каждое предприятие в настоящее время борется за своё существование само по себе? Оно строит свою политику развития, исходя из имеющихся внутренних резервов и внешних выделяемых квот. И департамент должен учитывать и поддерживать эти направления, но сообразуясь и с имеющимися государственными стандартами на расширение производства каждого предприятия. Привожу свой пример. Затеяли мы сейчас строительство фабрики морепродуктов. Вроде идём в правильном направлении, ведь кругом твердят, что надо рационально использовать морские ресурсы, вот и хотим устроить безотходное производство. К тому же — это занятость новых людей, заработная плата, дополнительные налоги в бюджет и так далее. Но их участия, хотя бы морального, мы не ощущаем в этом строительстве. А в других регионах, слышим, администрации дают возможность быстрого пуска производительных объектов в производство. Какие-то льготы на какое-то время определяются... Так вот, мы сегодня вложили свои 80 миллионов рублей в это строительство. Надо завершать, а у нас проблема с дальнейшим финансированием. Нужна поддержка областного масштаба, а её нет. Я уже разговаривал с губернатором на эту тему...

Когда мы в прошлом году начинали строительство, у нас были доходы. А потом Бирюков ввёл на Камчатке плату за ресурсы, за дополнительную часть квот. Их ведь всем сейчас недостаёт. Заплатили 1 200 000 долларов, которые пошли на газо-энергетический комплекс. В этом же году мы уже должны ему заплатить 2 400 000 долларов. А такая плата уже сдерживает строительство колхозной фабрики. Я просил его дать отсрочку по платежам, хотя бы половины платы за ресурсы этого года. Никакой поддержки. Газопровод для него — прежде всего. И в то же время строятся разные мини-заводики неизвестных фирм, которые никакой оплаты на газопровод не вносят. Строятся в антисанитарных условиях, в купленных или заброшенных старых сараях, свинарниках, конюшнях, производят обработку сырца, и администрация их поддерживает. Это что за направление в нашей областной экономической политике? И ведь там, в администрации, все бывшие рыбаки сидят!

А мы не прячемся, строим фабрику открыто, и уже несколько раз штрафы заплатили. Проверяющие замучили. Да съездите вы на километры, проверьте эти мини-заводы! Боятся, что им там любопытные носы пообрезают. Такое впечатление создаётся, что этим проверяющим для полного счастья только штрафа нашего не хватает: получают штраф — и сразу успокаиваются. И следующие идут придираться...

Тут я, конечно, не утерпел и спросил: что Драчёв думает о строительстве этого самого газопровода, на который у него, в ущерб собственному строительству, деньги отнимают. Ведь столько шуму идёт в прессе «за» и «против». К моему удивлению председатель был за его строительство, хотя мог бы и обидеться, просто принципиально, на губернатора, что тот не идёт ему навстречу.

— По газу, наверное, правильное направление администрация ведёт, — ответил Владимир Захарович. — Это независимое тепло и свет. Был бы проект правильным, и, дай Бог, чтобы всё сделано было правильно: чтобы при землетрясениях трубы не лопались. Мы готовы участвовать в этом проекте, но, конечно же, не в ущерб нашей колхозной экономике. А сегодня, я вижу, это строительство идёт мне в ущерб. Сегодня мне для завершения фабрики как раз надо закупить на 2,5 миллиона долларов технологического оборудования. Но я их отдаю на газовую трубу и в то же время лезу в кабалу к иностранцам — выпрашиваю у них кредиты. А они мне нужны? Иностранцы, я имею в виду. Государство должно заботиться о нашем тепле! А где оно государство?

На такой вот пессимистической ноте мы и закончили разговор с председателем правления рыболовецкой артели «Колхоз имени В. И. Ленина», и мне даже захотелось перевести его пессимизм в шутку: «Государство! Где ты? Ау-у!»

Конечно, не в этом году, так в следующем колхозники завершат строительство своей фабрики безотходного производства, если уж решились на это, но, действительно, удивляет политика нашего государства, толкающая рыбаков в объятия иностранных кредиторов. Заграница, конечно же, нам «поможет», только после её помощи этот колхоз снова несколько лет с ними будет нашей общей рыбой расплачиваться, которая бы на наш народный стол пошла, будь это наши инвесторы или государственные инвестиции, хотя бы в тепло и свет, а уж на свою фабрику председатель из своей прибыли выкроил. А они нам нужны? Хочется закончить речь словами В. З. Драчёва. Иностранцы, я имею в виду!

Первое утверждение не точно, а второе — совершенно неверное. Я не являюсь «специалистом по минтаю», хотя минтая действительно знаю. Мне, кстати, принадлежит честь открытия скоплений минтая в открытых водах Командорской котловины и единственная в мире монография по минтаю «Минтай в экосистемах дальневосточных морей», опубликованная с учениками в 1993 г.

Многие годы я занимаюсь экосистемным изучением природы океана и, в частности, биологических ресурсов дальневосточных морей. Это значит, что меня интересуют не только минтай и горбуша или любая другая рыба, но также птицы, тюлени, киты, кальмары, планктон, бентос, бактерии и другие гидробионты, а также условия, в которых они обитают. А быть специалистом по какой-то одной рыбе — это узко, да и не очень интересно. Впрочем, этой описке в газете я не придаю особого значения. В научном мире знают мой профиль по сотням моих публикаций в научных журналах, а также по 15 книгам, написанным мною единолично или с соавторами.

А вот неправда о моем горбушевом прогнозе меня задела и даже обидела. Зачем фальшивить, если я в отличие от лососевых специалистов свой прогноз задолго до путины опубликовал. Еще в конце 1999 г. я со своими учениками О.С.Темных и И.В.Мельниковым направил в журнал «Рыбное хозяйство» статью «В 2000 году опять будет много горбуши». Она вышла в этом журнале N№ 2 за 2000 г. Цитирую: «Таким образом, в 2000 г. вылов горбуши на Западной Камчатке может составить около 100 тыс. т при условии выставления большого количества ставных неводов (на уровне 1998 г.)». Еще цитата: «... в российской части Охотского моря общий вылов горбуши при благоприятном стечении обстоятельств и хорошей организации может достигнуть 170-175 тыс.т». О Беринговом море мы не писали, так как знали, что здесь горбуши будет мало (так и вышло — ее здесь поймали всего 1,2 тыс.т). Где же в опубликованных цифрах 150 тыс.т на Западной Камчатке и 300 тыс.т по Дальнему Востоку?

Реальный вылов горбуши в 2000 г. в России по официальной статистике составил около 150 тыс.т, а на Западной Камчатке — 85 тыс.т. Мог ли он быть выше? Конечно! На Сахалине при слабом ходе местами было допущено сильное переполнение нерестилищ. На Камчатке, как и в прошлые нечетные годы, хотя и в меньших масштабах, гнили кучи потрошеной горбуши. А, кроме того, на несколько дней раньше возможного срока промысел был закрыт. В официальную статистику не попадает любительский и браконьерский лов, а также добавлю, что по известным причинам часть промысловых уловов вообще скрывается, ведь двойная бухгалтерия давно стала нормой и на суше, и на реках, и на море.

В средствах массовой информации прошедшей лососевой путине уделялось повышенное внимание, но в отличие от прошлых лет было много настоящей истерии. Писали о слабой путине, о почти полном отсутствии рыбы, о разорившихся организациях, которые планировали большую рыбалку и большую прибыль. Зная реальную ситуацию, я вынужден немного коснуться общих для Дальнего Востока итогов лососевой путины и событий, предшествующих ей.

В первоначальном прогнозе вылов всех видов лососей лососевыми специалистами прогнозировался всего в 126 тыс.т, из них горбуши — 80 с небольшим тыс.т. Я считал его резко заниженным (это было характерно для всех 1990-х гг.) и после того, как со своими учениками получил осенью 1999 г. данные по морским учетам молоди горбуши, инициировал пересмотр прогнозов в сторону повышения объема вылова. Официальный прогноз действительно был частично изменен и к началу путины вылов лососей по Дальнему Востоку прогнозировался в объеме 170,6 тыс.т. Увеличение уровня ожидаемого вылова произошло в основном за счет горбуши Западной Камчатки. С первоначальных 33 тыс.т он здесь был поднят до 75 тыс.т. И вот путина позади, ее итоги «подбиты» и до конца года будут лишь небольшие уточнения, когда будет собрана вся официальная статистика. По этой официальной статистике береговой российский вылов лососей составил 200 с небольшим тыс.т. Кроме того, в российских водах было выловлено до 25 тыс.т лососей японскими и российскими дрифтерными судами. Итого — около 225 тыс.т, т.е. высокий, но характерный для 1990-х годов вылов. О превышении от прогнозного вылова относительно дешевой горбуши выше я уже сказал. Существенно также добавить, что значительно был превышен по сравнению с прогнозным вылов более дорогих нерки и кеты: береговой вылов нерки более чем в два раза, а кеты — в 1,5 (на Западной Камчатке кеты более чем в 2 раза, а на Восточной — в 4,5 раза). Если добавить дрифтерные уловы нерки и кеты, которые и преобладают при этом виде промысла, то вылов нерки превысит прогнозный в 3 раза, а кеты — в 2 раза. После осмысливания приведенных цифр по итогам путины-2000, естественен вопрос — какие основания были и есть для выводов о неудачной лососевой рыбалке в целом? Ответ на него напрашивается простой: мы живем в искривленном информационном пространстве. Некоторые журналисты искаженную картину лососевой путины давали из-за плохого знания сути дела. Особенно здесь грешили приморские журналисты, которые на свой лад пересказывали своих камчатских и сахалинских коллег. Это явные профессиональные накладки, и проблемы я из этого не делаю. Но другие неправду писали сознательно, невольно отражая позицию тех кругов, которые рассчитывали на сверхрыбалку и большие прибыли. Но на чем они собирались делать еще какой-то бизнес, если и без того лососевые квоты от прогнозного уровня были значительно перекрыты? Ответ один: имелся в виду бесконтрольный и безлимитный вылов, когда ту же горбушу потрошат на икру, а остальное выбрасывают гнить на радость диким падальщикам. Судя по масштабам стенаний, браконьерство в нынешней рыбацкой жизни имеет по-настоящему грандиозный масштаб.

Но вернусь к важной теме прогнозирования численности и уловов лососей. С удовлетворением летнюю ситуацию я воспринимаю еще по одной причине. В том же «Рыбном хозяйстве» N№ 2 я со своими учениками предполагал, что из учтенной в октябре 1999 г. на НИС ТИНРО-Центра «Профессор Кагановский» молоди горбуши в смешанных морских скоплениях 55,2% относится к северным стадам (Камчатка и материковое побережье Охотского моря), а 44,8% — к южным (Сахалин, Южные Курилы, Хоккайдо). Если суммировать по этим регионам вылов и количество рыб, зашедших на нерест, то получим почти аналогичные цифры: 56,1% и 43,9%. Это говорит о том, что разработанные нами методы региональной дифференциации группировок горбуши вполне надежны. Но этим я не хотел бы закрываться от незнания многих вопросов из жизни лососей. Их не только много, их масса и, конечно, не правы те лососевые специалисты, которые хвалятся, что их прогнозы почти всегда попадают в десятку. Какая уж тут десятка, если уловы давно изучаемой нерки ежегодно в 2-3 раза отличаются от прогнозных? На той же Камчатке и Сахалине такая же картина почти ежегодно бывает и по горбуше и по кете.

Я сейчас не могу ничего сформулировать на тему, почему почти не было горбуши на материковом побережье Охотского моря. Я не знаю, почему более чем в три раза больше подошло горбуши к российским берегам в Японском море. Я ожидал более значительный подход горбуши к Восточному Сахалину. Правда, в этом случае я допускаю, что часть сахалинской горбуши пришла на Южные Курилы, где улов значительно превысил прогнозный — около 44 тыс.т (это, кажется, исторический максимум). Эта ситуация вполне укладывается в представления о флюктуирующих стадах горбуши. Она предполагает значительные перераспределения ее между смежными районами в аномальные годы.

Но с исследовательской точки зрения меня особенно беспокоит следующий вопрос. Я предполагал («Рыбное хозяйство», N№ 2, 2000 г.), что к северным районам подойдет летом из океана 165 млн., а к южным — 135 млн. особей горбуши. Официальный вылов плюс рыба, зашедшая на нерестилища, дали только 86 и 68 млн. особей горбуши, т.е. почти в 2 раза меньше. В эти цифры, правда, не вошли: гибель от хищников в прибрежье и в пресных водах, неучтенная нерестовая рыба на многочисленных мелких реках, любительский и браконьерский лов, а также объемы, на которые сознательно занижаются уловы. Но и тогда останется разница примерно в 1,5 раза реального и ожидаемого подходов. В чем тут дело? Или значительно увеличилась морская смертность. О ней мы много не знаем, а в последние годы в экосистемах Северной Пацифики происходят значительные перестройки — благоприятные для одних видов и неблагоприятные для других. Или дело здесь в точности методов морских учетов лососей и других рыб? Но при всех обстоятельствах это трудные вопросы и темы и над ними нужно работать.

Объем статьи не позволяет говорить о других нерешенных проблемах изучения пресноводного и морского периодов жизни лососей. Я не имею возможности исследовать экологию лососей в пресных водах. Но продвинуться в познании экологии морских этапов жизни этих рыб я и мои ученики имеем намерения, реальные планы и некоторые возможности. По крайней мере, мы будем стараться.

О дальнейшем сотрудничестве в изучении сахалино-хоккайдской популяции сельди договорились ученые Сахалинского института рыбного хозяйства и океанографии и Хоккайдской экспериментальной рыбохозяйственной станции во время своей последней встречи в Хакодате. По данным японских ихтиологов, у берегов Страны восходящего солнца фактически не сталось естественных нерестилищ сельди, тогда как в начале двадцатого века ее ежегодный вылов достигал 1 млн. тонн.

Как сообщил заместитель директора по науке СахНИРО Сергей Тарасюк, в 2000 г. участки с икрой этой популяции были обнаружены лишь у юго-восточного побережья Сахалина, в то же время в традиционных местах нереста икра так и не была найдена. Японские специалисты уже три года проводят эксперименты по искусственному разведению сахалино-хоккайдской сельди. В настоящее время в морских аквариумах Хоккайдского центра марикультуры в п. Чикабэ получено два поколения потомства данной популяции.

Сельдь быстро растет и созревает, выглядит упитанной и вполне здоровой, сообщает Сергей Тарасюк. К сожалению, констатирует он, экспериментальные масштабы не позволяют пока говорить о полном восстановлении стад через искусственное воспроизводство, но отработка биотехники разведения поможет включить сельдь в объекты марикультуры. В ходе встречи стороны договорились об обмене планктонными пробами, собранными в 1997-1998 гг. хоккайдскими и сахалинскими учеными на смежных участках пролива Лаперуза, чтобы сравнить результаты их обработки.