РАБОТАТЬ БЕЗ ДОЛГОВ

М. Малашенко: 5 декабря мы отмечаем десятилетие компании. Десять лет назад в этот день состоялось первое учредительное собрание компании. С тех пор я руковожу ею. Начало было не простым. Мы начинали с трех человек, с арендованного помещения, одной комнатки, одного стола, одного телефонного аппарата. На сегодняшний день в компании работает 470 человек, 10 судов обеспечивают довольно большой объем добычи рыбы и морепродуктов.

Первоначально компания создавалась как торговая, но так как в компанию пришли люди из рыбной промышленности, то, конечно, мы занялись рыбными делами. Сегодня в компанию входят еще три предприятия — это Петропавловский рыбоконсервный завод, ООО «Крутогоровское» и Рыбхолкам. Есть еще одно предприятие — детское кафе-мороженое. Вообще-то, все началось с людей. Была подобрана хорошая команда, которая работает на протяжении 10 лет. И работает профессионально. Если говорить о стабильности предприятия, то на сегодняшний день 28% коллектива — это люди, которые проработали свыше 5 лет в компании. Пять лет назад мы приобрели большой траулер «Василий Каленов», экипаж которого 120 человек, именно тогда резко увеличилось резко число работающих в компании.

— То есть можно сказать, что пять лет назад в компании произошел экономический взрыв.

— Нет, дело не в этом, просто компания расширилась за счет приобретения большого рыбоконсервного траулера, способного выпускать филе, фарш и консервы. Мы выпускаем на этом судне до 50 туб консервов в сутки из лососевых пород, и сельди. Просто пять лет назад, приобретя большой супертраулер, нам пришлось увеличить количество работающих людей. Мы очень долго смотрели на приобретение 105-метровых судов, так называемых «голубых», но не совсем порядочное поведение продавцов в свое время, я имею в виду СП «Рыбкомфлот», заставило отказаться от этой идеи. На аукционе мы купили «Василий Каленов». Это судно было названо в честь одного из «могикан» рыбной промышленности Камчатки.

— В принципе, мы всегда были самостоятельным предприятием, первоначально задуманным как торговое. Наверное, многие земляки помнят, что с 91 по 93 годы из Новой Зеландии привозилось мясо, масло, яблоки, бананы. Меня, одно время, даже в шутку «банановым королем» называли. Первые 4 тысячи тонн бананов привезли именно мы.

В то время мы работали на продаже рыбопродукции и покупке продуктов питания. За 2,5 года мы завезли продуктов на 22,5 миллиона долларов. И, к чести сказать тогдашней администрации облисполкома, единственная область в бывшем Советском Союзе, которая полностью расплатилась с новозеландской компанией «Совинз»по поставке продовольствия, была Камчатская область. Основное кредо компании — не оставлять за собой долги. Мы стараемся работать без долгов.

Много лет мы занимаемся производством и реализацией собственной рыбопродукции. А что касается какого-то преломления в середине 90-х годов, то я бы в отношении «Камчатимпекс» этого не сказал. Отправной точкой для нас, наверное, служит 93-й год. В 91 году, заработав первые деньги, мы купили старенький БМРТ, который потом списали. Затем в Прибалтике мы взяли в аренду с последующим выкупом производственный рефрижератор «Аугуст Корк». В начале 93 года мы купили новое судно норвежской постройки типа «Стеркодер» под названием «Иоланта». На сегодняшний день это единственное судно из этой серии, которое выкуплено полностью. У нас одно судно осталось бертбоут-чартерное, остальные все выкуплены.

— Я не был совсем неизвестным человеком. Я пришел сюда с должности капитан-директора плавбазы, проработав в «Рыбхолодфлоте» 13 лет. То есть, я встречался со многими бизнесменами. В принципе у меня был определенный багаж знаний, определенный имидж капитана-директора плавбазы. По старой капитанской привычке ни одно послание не оставалось без ответа. На любой запрос мы отвечали. Так формировался имидж. За все время работы мы старались не оставлять долгов. За нами не тянется грязный след, мы работаем порядочно со всеми компаниями. Но у нас не всегда все хорошо получалось. Есть и неудачные примеры, но на ошибках учатся.

Например, сейчас, практически, закончило свое существование СП «Холкам». Не смогли конкурировать с оптовым рынком, преодолеть высокие цены. Однако предприятие «Холкам» сыграло свою роль в развитии как нашей компании в отдельности, так и в развитии торговли Петропавловска-Камчатского в целом. На сегодняшний день существует прекрасный торговый дом — «Славянский», «Шамса». Очень хороший торговый дом «Самотлор». Но они все пришли после «Холкама».

С момента покупки первого «филейщика» начинается качественное и количественное развитие компании. Потом наш флот стал увеличиваться. Параллельно шел берег. Это Крутогорово, Рыбхолкам…

У нас никто никогда не считает, сколько он работает часов. Руководители в нашем административно-управленческом аппарате работают по 8–10 часов, и это считается нормальным.

— Ситуация была очень сложная с этим заводом. До нас, в последние годы, заводом занимались от случая к случаю. Это предприятие не должно было развалиться. Я связан с этим предприятием потому, что оно когда-то входило в базу «Рыбхолодфлот», где я работал. Я уже 15 лет живу на Моховой. Это все рядом, это все родное.

Кроме того, у нас никогда не было своей базы на берегу. А это причал, это холодильник, это складские помещения, это производство. Конечно, мы планировали принять в этом году 3,5 тыс. тонн, а приняли только 350 т  — да, мы не оправдали те затраты, которые вложили в завод в этом году. Но, не все сразу...

Что для нас тяжело, так это энергетические затраты. Но завод будет работать, несмотря ни на что. В любом случае город должен получать морепродукты. Мы сейчас начали выпускать опять ассорти, пресервы (лосось с треской). Это предприятие имеет будущее. Может, оно будет развиваться не так быстро, как хотелось бы, но мы будем вплотную им заниматься.

— На сегодня перспективы не очень радужные. Почему? Во-первых, аукционы. Ведь это же планомерное уничтожение рыбной промышленности.

В этом году цены на квоты и на минтай, и на краба, и на лосось были очень высокими. От разорения нас спас только высокий уровень мировых цен на готовую продукцию. После недавнего Дальневосточного научно-промыслового совета, проходившего в Хабаровске 3 ноября, у меня осталось удручающее впечатление. Если премьером будет подписано положение о продаже квот с аукциона, получится так, что рыбаки не смогут купить эти квоты. Нет денег.

Мы всегда работали с иностранцами. Мы всегда кормили иностранцев. Могу доказать на примере 96 года, когда мы приобрели коммерческие квоты на краб. Комитет по рыболовству получил деньги за квоты, иностранец получил свои комиссионные от продажи, совместные предприятия получили свои комиссионные, местная администрация получила деньги в виде налогов, экипажи получили зарплату, а мы получили разбитый флот, проработавший в море весь год.

На сегодняшний день деньги у рыбопромышленников с трудом находятся даже на орудия лова.

У территории нет другого основного ресурса, кроме рыбы. Я понимаю, конечно, что это федеральный ресурс, но мнение рыбаков тоже надо учитывать. А если квоты пойдут на аукцион, кто опять их купит? Либо иностранец, либо толстосум, который опять же наймет рыбака на вылов этих квот.

Но тем не менее я считаю, что по отношению к другим предприятиям мы находимся в сравнительно лучших условиях: у нас стабильные экипажи, сравнительно новый флот, который мы стараемся содержать в нормальном состоянии. Но что делать предприятиям, у которых старый флот? Это просто петля.

Я знаком с ресурсной политикой Новой Зеландии и Австралии. Там они платят ренту и у них существуют четко выделенные ресурсы на всю жизнь. Рента разбита по периодам. То есть можно спокойно работать. У нас же все делается по-другому. Нужно учитывать, что рыбная промышленность ведь затратная. Нужно купить топливо, тару, подготовить судно к промыслу, дать авансы экипажам, затем заплатить за перевозку продукции до места реализации. Затратный механизм таков: мы вкладываем деньги сегодня, а получаем неизвестно когда. У нас еще с прошлого года на складе лежит 300 тысяч банок консервов из сельди. То есть деньги вложены в середине 99 года, сегодня конец 2000 года, а мы до конца эти деньги не вернули.

Конечно, мы смотрим дальше на открытый океан и другие районы промысла, потому что мы можем загрузить флот на сегодняшний день с очень большой натяжкой. Хотя мы начали в этом году добывать креветку, палтус, практически, 200 тонн креветки поймали. Мы отслеживаем постоянно рынок. Но все это бесконечно длиться не может. Парадокс в том, что количество и объемы готовой продукции уменьшаются, затраты растут, а цена падает.

Я в октябре был на форуме в Мадриде. На этом форуме собираются почти все вторичные производители и переработчики нашего сырья. Это практически весь мир. Россиян там нет. Нас туда не приглашают. Поэтому приходится пробиваться самостоятельно и встречаться с основным покупателем в кулуарах. Я считаю, что это очень полезно для нас. Ведь на этом форуме вырабатывается общая политика рынка филе и фарша белой рыбы.

Потребление рыбы есть, запасов нет для больших судов. Берингово море вычерпали, в Охотском море запасы сильно подорваны. Охотское море надо закрывать на замок для больших судов и больше туда не ходить.

Поэтому больших перспектив я, честно говоря, не вижу. Мы будем все-таки развивать береговую переработку. За счет небольших квот мы поддерживаем Крутогоровский завод, где не выпускаем консервов, а делаем только мороженое мясо, то есть то, что не очень энергоемко, что держит 200 человек работающих и дает им заработок.

Мы планируем дальнейшую глубокую переработку донных в Озерной на Рыбхолкаме. Но таких больших шагов у нас уже не будет, пока. На сегодняшний день главное — это удержаться на плаву.

— Да, я хочу, пользуясь случаем, поздравить свой коллектив. Перечислить всех, конечно, невозможно. Я могу сказать очень много теплых слов обо всех. И всем тем, кто работает в море, и тем, кто обеспечивает работу на берегу. Хочу поздравить всех с первым нашим юбилеем! И коллектив компании «Камчатимпекс» и группу компаний, которые работают с нами. И хочу пожелать всем счастья, чтобы работа была в радость. Вместе мы все сдюжим.

— Спасибо.

«Востоктрансфлот», похоже, уже ничто не спасет от краха.

Судя по всему, уже через полтора года от одной из крупнейших некогда судоходных компаний страны останутся одни воспоминания. Такой вывод можно сделать по итогам состоявшегося на днях собрания кредиторов ОАО «СК «Востоктрансфлот».

На собрании кредиторов внешний управляющий компании Владимир Сергеев наконец-то представил план внешнего управления ВТФ (он должен был сделать это еще в июле), предусматривающий восстановление платежеспособности предприятия. Однако подавляющим большинством голосов (свыше 90 процентов) кредиторы этот план отвергли. Собрание кредиторов, значительную часть которых представляют иностранные компании, приняло решение обратиться в арбитражный суд Приморья с ходатайством об открытии конкурсного производства и признания предприятия банкротом. Если арбитраж примет соответствующее решение, то начнется процесс реализации имущества компании с целью погашения задолженности кредиторам. Всего в наличии у ВТФ осталось 9 судов, и при лучшем раскладе за их продажу можно выручить $ 9 миллионов. Между тем, общая сумма кредиторской задолженности ВТФ составляет $ 27 миллионов.

По мнению капитана т/х «Ульбанский залив» Александра Иничкина, в сложившейся ситуации очень многое будет зависеть от позиции Владимира Сергеева. Если он во главу угла поставит интересы трудового коллектива и государства, то возможен такой вариант — продается три-четыре судна, ликвидируется задолженность кредиторам первой и второй очереди (зарплата и социальные пособия на общую сумму $ 4 миллиона), а на основе оставшихся судов создается новая компания. За счет прибыли эта структура расплатится по долгам с оставшимися кредиторами ВТФ.

Как бы там ни было, но при всех возможных вариантах суть дела не меняется — на будущем ВТФ уже практически поставлен крест. «Востоктрансфлот» стал еще одной жертвой бездумной политики приватизации, в рамках которой столпы отечественной экономики попали в руки нечистоплотных дельцов, быстренько и втихую их распродавших. «Востоктрансфлот 1932-2001» — такой памятник скоро появится на мемориальном кладбище российских предприятий, отошедших в мир иной.

Жаль, что власти у нас меньше, чем рыбы. Будь ее больше, возможно, чаще бы «косили», и количество «косяков» перешло бы в качество. Вот возьмем новую вертикаль власти — окружную. Тема прошедшего недавно совещания обещала грандиозный «улов» — прицельно посмотреть на итоги работы отрасли за девять месяцев и договориться об упорядочении вылова биоресурсов. А получился «косяк».

Во-первых. Что такое рыбная отрасль? 99,9% всех мощностей по вылову рыбы — это «частные лавочки». Как государственная власть может ими руководить? Напрямую — ни федеральная, ни окружная, ни региональная — никак.

Во-вторых. У государственной власти в этом деле все-таки есть своя сфера, которую она содержит: отраслевая наука, рыбоохрана, рыборазведение, аварийно-спасательный флот, безопасность мореплавания и т.д. Плохо содержит: из плановых 1,2 млрд. рублей федеральный бюджет перечислил 700 млн. Но разговора обо всем этом на совещании не было.

В-третьих. Итоги работы, смею предположить, от вылова рыбы не зависят. РУБОП публично говорит, что на Дальнем Востоке ежегодно ловят 5 млн. тонн рыбы, а легально продается всего один. Остальное уходит «налево». О «левой» добыче на совещании промолчали. Тогда какой лов намеревались упорядочить?

В-четвертых. Отдав бразды правления в этой сфере неизвестно кому, власть может командовать лишь малой долей и всего лишь при помощи прутика — квот. Тогда итоги работы отрасли в конечном счете — это налоги.

Зам. председателя Госкомрыболовства М. Дементьев назвал на совещании две цифры: за девять месяцев в дальневосточном бассейне добыто рыбы 1,78 млн. тонн, а налогов от рыбаков получено 1,68 млрд. рублей. А вот много это или мало — не сказал. Разделим сами — выходит по 94 копейки с килограмма рыбы. Забавно получается в сравнении с ценами-то на рыбу! И чего тогда рыбакам плакать, что их задавили налогами?

А может, налогов должно все-таки быть больше? Госкомрыболовство не знает, сколько. И окружная власть не знает. Если бы знала, то, наверное, нацелила бы совещание на анализ итогов рыбодобычи по каждой территории в соответствии с платежами в бюджет. И спросила бы: как же ты управляешь, уважаемый губернатор, рыбной отраслью в своем регионе? Эффективно — похлопочем увеличить твоим рыбакам квоты. Неэффективно — попросим уменьшить. Ибо пока ресурсы (квоты) дает власть, она должна за это иметь не хотя бы что-то, а конкретные деньги. И чем дальше, тем больше, уходя от продажи живца к продаже переработанной продукции. Но полпред так вопросы перед региональной властью не ставил. И «властители» это поняли. Коли нет анализа, нет спроса — значит можно подвесить окружную власть на крюк любых других проблем. Кроме эффективности отрасли и эффективности управления ею.

Зачем же тогда собиралось это первое крупное совещание под эгидой окружной власти? Полпред даже усилил вопрос эмоционально: «Может, мы зря собрались?». Оказывается, «мы» стреножили полпреда. «Мы» не даем ему выполнять пункт 6 президентского указа. Полпред обязан согласовывать с «нами» проекты решений федеральной власти, затрагивающие интересы округа. «Если не удовлетворяет — немедленно мне доклад!» Но от «нас» — ни одного сигнала!

А ведь действительно — не саботаж ли? Ничего подобного. Просто есть давнишняя практика, что предварительно квоты делятся на дальневосточном научно-промысловом совете, а в Москве ставится точка. Есть и другая практика: губернаторы пишут доклады только для выступлений, а по проблемам они пишут письма. Есть и особая практика: по своему статусу губернаторы работают с премьером или президентом, с министрами, в крайнем случае. И если у полпреда записано в полномочиях, что он «обязан согласовывать» с регионалами, то у губернаторов этой обязанности в полномочиях нет. А уж как «согласовывать» — это проблема полпреда. Можно — «Немедленно мне доклад!». Можно — на совещании. Или иначе — путем консенсуса. Возможно, регионалы просто еще не поверили в силу окружной власти, не видя пока — в чем же ее железная вертикаль?

Однако нынче был все-таки повод для единения с полпредом. В федеральном законодательстве записано, что за право пользования биоресурсами надо платить. К примеру, за все другие ресурсы: лес, подземные ископаемые — добытчики платят. А квоты на рыбу государство дает даром. Почему? Нет порядка, как брать эту плату. Вот в верхах и решили предложить территориям, как вариант, часть (20%) квот продавать с аукционов.

Вопрос этот спорный. Есть категорические его сторонники. Дескать, хватит социализма! Квоты должны продаваться, чтобы были деньги на ту же рыбоохрану, рыборазвод и т.д. Есть и категорические противники. Дескать, сегодня отрасль пока не готова платить за биоресурсы. Рыбаки обанкротятся. А квоты с аукциона скупят богатые дядьки — кавказцы или китайцы...

В общем, и совещание, и полпред, и заседавший в те дни научно-промысловый совет не поддержали вариант продажи части квот с аукциона. Если в правительстве это примут, то, к примеру, за хабаровским краем сохранится предыдущий объем квот. Введут аукционы — значит, по мнению специалистов, край потеряет 20% добычи рыбы и, соответственно, долю налогов. Вот здесь и должна проявиться роль полпреда — в конкретном деле.

Хотя, по большому счету, разве дальневосточники не вправе рассчитывать и на другой масштаб его действий? Скажем, кто знает, какой люфт оставляет себе (для дополнительной дележки) Госкомрыболовство? Это же не секрет: спроси любого рыбака — в Москву за квотами ездят с кейсами «зелени». А вот общий объем, кого ни спрашивала, никто не знает — секрет! Грызня-то за квоты идет почему: в дальневосточном бассейне добывающих мощностей флота больше, чем выделяемых ресурсов. Естественно, москвичи просто так делиться своим лакомым куском не будут. У берегов Сахалина, по Фархутдинову, пол-Москвы рыбачит. А почему не мы? Естественно, что никакому губернатору этот «секрет» не откроют. А вот у полпреда может быть ключ к нему — через президента. Или нет?

А есть ли еще варианты дальнейшего увеличения дальневосточной квоты? Горбачев с Шеварднадзе как выпрямили беринговоморский «зиг-зуг», так американцы «за красивые глазки» получили огромные ресурсы. А мы их потеряли. Но тот договор не был ратифицирован российской стороной. Стало быть, мы имеем право рыбачить. То есть существует большая задача, достойная окружного полпредства, — урегулировать проблемы российских рыбопромыслов в рамках международного права в Тихоокеанском бассейне.

Где бы узнать, когда Геннадий Васильевич Апанасенко успел научиться тактике боевых действий? В краевой администрации вроде бы в этом замечен не был. А в полпредстве — первая боевая операция, но какая талантливая! Ведь сколько бы Пуликовский ни говорил, что он имеет право создать окружную комиссию по использованию водно-биологических ресурсов, но мы-то знаем истинного автора. Причем это не просто генеральская комиссия, а комиссия грядущих больших боевых действий. И до начала большого наступления Апанасенко прикрыл ее умелой тактикой большого совещания.

Для чего потребовалась комиссия? Для решения вопросов рационального использования ресурсов, предоставления их в пользование и охраны на внутренних и морских водоемах. Еще нет вопросов?

Пойдем далее — к ее функциям. Их в проекте 12. И в них именно весь талант Апанасенко. Ибо комиссия намеревалась взять на себя почти всю «заботу» о рыбе. Влезать в дела рыбаков, переработчиков, ученых, рыбоохраны и даже в дела общественных организаций — вплоть до общества рыболовов-любителей. Карать нарушителей всех правил: по рыболовству, по квотам и т.д. — вплоть до того, почему из минтая делаешь рыбные палочки, а не консервы. Командовать промыслом — сроками, границами, объемами лова. Перераспределять квоты между предприятиями в случае неосвоения. А еще командовать аукционами по квотам.

В общем все, что было до этого в компетенции краев и областей, и даже часть компетенции Госкомрыболовства, не говоря о такой «мелюзге», как предприятия, должно было перейти в полномочия этой комиссии. Ре-во-лю-ция!

Вы не представляете, как можно забрать квоту у хабаровского предприятия и отдать приморскому? Представите. Вы считаете, что нарушение правил рыболовства или использования сырья — это чисто хозяйственная функция? Ошибаетесь. Вы думаете, что нельзя вмешиваться в права субъекта? Можно. Э-во-лю-ция!

Полпред торопился, и распоряжение о комиссии уже подписано. Так спешил, что проект никто загодя не видел, и он был выдан «на стол» на совещании. Но над ним разрешили «подумать» вице-губернаторам, и они через день в живых оставили всего четыре пункта, четыре исключили, остальные изменили до соответствия полномочиям субъектов и Госкомрыболовства. Будут ли все эти изменения приняты полпредом или нет — никто не знает.

Но даже не это самое главное. Главное — в изначальном, когда в полпредстве решали назвать эту комиссию государственной. Вот здесь мы и вернемся к пункту 6 президентского указа, на который напирал Константин Борисович. Это пункт о его полномочиях. И в них не дано полпреду права создавать государственные управленческие органы. Не надо прикрываться словами «координировать», «регулировать». Перераспределять квоты, разбираться с нарушителями и т.д. — это чистое управление. А вот предлагать перераспределить, разобраться и т.д. — это уже иное, это контроль. И в прямых полномочиях полпреда именно это и значится — совершенствование системы контроля над территориями.

Почему окружной власти пришло в голову поуправлять рыбой? Здесь, говорят знатоки истории, та же ошибка, что совершали граждане из КПСС, когда полезли управлять экономикой. Не отрасль и ее проблемы заботят — заботит, как управлять территориями. А через комиссию! Чтобы все туда бегали и кланялись! И не просто кланялись...

Управлять всегда соблазнительнее, чем расследовать, контролировать обстановку и предлагать пути изменений. Ведь что, по большому счету, можно сделать здесь, на местах, в рыбном деле? Навести порядок рукой новой власти даже совместными усилиями с регионами? Ну, так — чуть-чуть, в легальной сфере. А в бандитской — увы... В принципе это надо делать федеральным властям, формируя государственную политику в этой сфере. А полпредство — посредник между регионами и столицей, их голос и их надежда. Хотя о надежде, наверное, зря. Пока депутатам Госдумы предлагают до 20 тысяч долларов лишь за поправку в закон о рыболовстве — надо забыть о надеждах. Пока полпред-генерал не может взять рыбу за жабры — все скользко.

В начале ноября в Камчатском бассейновом управлении по охране и воспроизводству рыбных запасов и регулированию рыболовства (Камчатрыбвод) прошло совещание инспекторского состава.

На нем присутствовали зам. начальники, К.Э. Афанасьев, В.А. Дудников, старшие инспектора отдела рыбоохраны, М.А. Генералов, и госинспектор Н.Ю. Назаренко.

Поводом для встречи стало рассмотрение ходатайства в Благотворительный общественный фонд со-хранения биоресурсов Северной Пацифики о выделении денежных средств для поддержания семей госинспекторов и ихтиологов, погибших при исполнении служебных обязанностей по охране рыбных запасов.

На заседании выступили Дудников В.А., Суббота И.А., М.А. Генералов, которые предложили на рассмотрение список госинспекторов и ихтиологов, погибших при исполнении служебных обязанностей, а также помощи престарелым госинспекторам, отработавшим в системе органов рыбоохраны много лет и находящихся на пенсии. Было обсуждено предложение по сумме материальной помощи семьям, с учетом количества малолетних детей.

Итогом совещания стало постановление о прошении Фонда выделить материальную помощь в размере 3500 рублей на каждую семью погибших и пре-старелых госинспекторов из средств, поступивших на отдел рыбоохраны, со-гласно следующего списка:

Госинспектора: Крупенин С.Г., Тамарков Ю.П., Давыдов В.Н., Чашленков В.П., Ведяшкин А.С., Переверзенцев В.Н., Водоватов А.Н., Заславский Н.А., Пак Э.К., Шарапов В.Н., Лунгул А.А., Скрипаченко Н.П.

Пенсионеры: Мешков А.П., Черемискин Ф.А., Кузьмич С.К., Донгаева Э.С., Григорьева А.А.

ДЕНЕЖНЫЕ СРЕДСТВА В ФОНД «СЕВЕРНАЯ ПАЦИФИКА» НА ПРОГРАММУ ПОМОЩИ ИНСПЕКТОРАМ ПЕРЕЧИСЛИЛА ПРИМОРСКАЯ КОМПАНИЯ ЗАО «ИНТРАРОС», ЗА ЧТО ЕЙ БОЛЬШОЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ СПАСИБО.

25 ноября флотилия «Влад Орион» акционерного общества «Рыболовецкий колхоз Восток-1» отправилась в экспедицию в Японское море для разведки районов промысловых скоплений трески и последующей ее добычи в Приморской подзоне. Экспедиция продлится около года, первые четыре месяца в Японском море будут работать 4 судна, затем их количество увеличится до 15. Несмотря на коммерческое направление экспедиции (планируется выловить до 4,5 тысяч тонн трески), на судах будут работать специалисты ТИНРО-Центра. Основная задача флотилии, по словам заместителя директора ТИНРО-Центра Виталия Родина,  — найти промысловые скопления трески, изучить ее биологический ритм и скорректировать объемы вылова.

Как заявил информационному агентству «Восток-Медиа» председатель правления АО Александр Передня, на экспедицию затрачено около 7 миллионов долларов, подобные экспедиции в последний раз организовывались лишь в советское время. По оценкам специалистов, запасы трески в подзоне Приморье составляют 15–20 тысяч тонн, однако из-за недостаточного финансирования научных учреждений, глубокого исследования запасов этого объекта не проводилось.

По словам Александра Передни, результатами исследований смогут воспользоваться все рыбаки – ведь в последнее время запасы главного промыслового объекта – краба почти исчерпаны, а треска в мире считается деликатесом.