Почему волнуется контр-адмирал

По нашему мнению, случайная или намеренная ошибка заключается в том, что контр-адмирал, во-первых, почему-то сводит все к частному случаю конфискации улова, мы же в своей публикации говорили о конфискации вообще, здесь может быть и улов, и орудия лова, и транспортные средства, и готовая продукция, и многое другое. Во-вторых, и это главное, контр-адмирал путает два разных понятия - временное изъятие орудий и непосредственных объектов правонарушения с целью обеспечения производства по делам об административных правонарушениях и конфискацию - принудительное безвозмездное обращение орудия или непосредственного объекта правонарушения в собственность государства. Согласитесь, понятия эти абсолютно разные. Ну как можно назвать действие какой-либо из природоохранных организаций, когда ее представители изымают с транспортного судна готовую рыбопродукцию, перегружают ее на другой транспорт или патрульное судно, на котором продукция вывозится за рубеж и продается? При этом административное взыскание в виде штрафа за действительное или мнимое нарушение, как и положено, накладывается на месте, т.е. производство по делу уже закончено и должностное лицо, согласно закону, обязано принять решение по изъятым вещам и документам. Как это называется? Временное изъятие орудий и непосредственных объектов правонарушения с целью обеспечения производства по делам об административных правонарушениях? Так производство закончено. Бывают случаи, что еще срок обжалования не прошел, а продукция уже продана. Это называется конфискация, т. е. принудительное безвозмездное обращение орудия или непосредственного объекта правонарушения в собственность государства - и никак иначе. И если временное изъятие имеют право и обязаны производить и рыбводовцы, и милиция, и лесники, и егеря, и пограничники и т. д. (естественно, каждый в своей сфере деятельности), то конфискация по существующему законодательству - это исключительное право суда.

По данному поводу имеется постановление Конституционного суда Российской Федерации от 11 марта 1998 года, которое подтверждает вышесказанное. А постановления Конституционного суда Российской Федерации обжалованию не подлежат и обязательны для исполнения всеми гражданами Российской Федерации.

После данного постановления было вынесено ряд определений, касающихся этого же вопроса. Более того, с учетом данных норм вышел Федеральный закон "Об исключительной экономической зоне Российской Федерации", где непосредственно сказано, что незаконно добытое может быть не конфисковано, а временно изъято соответствующими должностными лицами "в качестве временной меры до вынесения окончательного решения суда в целях пресечения нарушения и обеспечения доказательств факта такого нарушения, а также в целях обеспечения исполнения решения суда".

Слава богу, по конфискации в экономической зоне у нас с контр-адмиралом полнейший консенсус. Что касается права конфискации имущества, предусмотренного законодательными актами, изданными до выхода постановления Конституционного суда Российской Федерации от 11 марта 1998 года, то в них также имеется указание на органы, имеющие право применять конфискацию имущества. Только указание это не прямое, как в указе "Об исключительной экономической зоне Российской Федерации", а отсылающее к другому законодательному акту. Так, например, в статье 59 Федерального закона "О животном мире", которую наш оппонент цитирует в своей статье, сказано: "Незаконно добытые объекты животного мира, их части и выработанная из них продукция, а также орудия незаконного добывания объектов животного мира, в том числе транспортные средства, подлежат безвозмездному изъятию или конфискации в порядке, установленном законодательством Российской Федерации" (выделено автором).

Что касается закона "О континентальном шельфе Российской Федерации", то там просто указано, что нарушители "привлекаются к административной или уголовной ответственности в соответствии с законодательством Российской Федерации в зависимости от характера правонарушения, тяжести его последствий и размера нанесенного ущерба" (статья 46 закона "О континентальном шельфе Российской Федерации"). Порядок привлечения нарушителей к административной ответственности изложен в Кодексе об административных правонарушениях (КОАП). Там непосредственно сказано, какой орган за какие правонарушения может применять те или иные санкции. В общем, об этом говорится в статье 8 КОАП:

В частности же, о правах органов пограничной службы Российской Федерации в части наложения административных взысканий говориться в статье 224.9 КОАП. Никакого упоминания о конфискации имущества в этой статье нет.

Что касается уголовного законодательства, то всем известно, что приговоры у нас выносит только суд. Хотя, как говорят: "Лиха беда - начало". Присвоив себе права в административном законодательстве, где гарантия, что кто-либо из чиновников не попытается по аналогии сделать то же и в уголовном. А что, и там и там есть такие санкции, как штраф и конфискация имущества, так чего церемониться с нарушителями, таскать их в суд, оформлять какие-то бумаги, тем более что судьи, как правило, вредный и мелочный народ: им, видишь ли, подавай соблюдение процессуального законодательства. Решать с браконьерами дело на месте без всяких антимоний и размазывания процессуальной каши по законодательной тарелке, а наиболее отъявленных выводить на бот-дек и немножко расстреливать. Что, не верится, похоже на сказку? Тогда вспомните историю нашей страны за последние сто лет.

Но вот беда - люди в погонах почему-то не желают с этим соглашаться. То есть наш оппонент, контр-адмирал Логвиненко, не единственный, кто пытается высказать свое несогласие по данному вопросу. К примеру, в "Российской газете" за 22 апреля 2000 года в статье "Кому принадлежит конфискованный верблюд" ведущий научный сотрудник Российской правовой академии Министерства юстиции РФ Анатолий Фоков в доступной форме разъясняет капитану таможенной службы Ольге Мелиховой, кому принадлежит право конфискации.

Почему же различные чиновники так упорно воюют за не принадлежащее им право конфисковывать чужое имущество. Зачем тому же контр-адмиралу или иному чиновнику лишняя головная боль, зачем искать покупателей на какие-то драные сети? Все очень просто: за этим стоят деньги, очень большие деньги. За год на Дальнем Востоке незаконно конфискуется и продается тысячи тонн рыбы и морепродуктов, рыночная стоимость которых составляет десятки миллионов долларов. Но это рыночная стоимость, попадает же она к посредникам, которые так и вьются вокруг природоохранных организаций, ну за "очень смешные цены". Разница между ценой, за которую посредник продал продукцию на рынке, и той, за которую ему сдала эту продукцию природоохранная организация, и представляет наибольший интерес. Причем, что тоже немаловажно, процесс этот - абсолютно бесконтрольный, поскольку если на берегу конфискованное имущество реализуется через специально созданный для этого Федеральный долговой центр, который определяет качество и цену реализуемого имущества посредством проведения независимых экспертиз и реализует это имущество на аукционах, то в море, как вы понимаете, все происходит гораздо проще - какие там аукционы и эксперты, быстрее бы продать, а то, не дай Бог, владелец обжалует решение и придется возвращать дорогостоящую продукцию.

Еще один немаловажный момент: определенный процент средств от поступивших на счета природоохранных организаций за счет оплаты штрафов, возмещения ущербов и реализаций конфискованного государство оставляет на счетах этих организаций в виде материального стимулирования. Все природоохранные организации финансируются из бюджета. Как и во всех бюджетных организациях, денег всегда не хватает. Так что вполне понятно желание получить побольше денег, т. е. конфисковать побольше продукции, причем зачастую конфискация превращается в цель зарабатывания денег, а не в средство борьбы с браконьерством.

Примеров того, как используются потенциальные государственные средства (поскольку после решения суда о конфискации конфискованные вещи должны бы быть переданы для реализации территориальному подразделению Федерального долгового центра) или чужая собственность (поскольку суд может принять решение о том, что применять конфискацию нет необходимости) предостаточно.

Так, например, один руководитель природоохранной организации на совещании довольно высокого уровня заявляет, что он ввиду отсутствия денежных средств для бункеровки топливом патрульных судов вынужден обменивать конфискованные предметы на топливо для судов. На замечание губернатора о том, что это обыкновенная взятка, данный руководитель ответил, что он так не считает. Впоследствии этот человек уже не менял конфискованное у рыбаков имущество, конкретно продукцию из краба, а просто отправлял эту продукцию за рубеж, где она реализовывалась, а деньги на счета этой природоохранной службы поступали так, что их до сих пор ищут различные контролирующие организации.

Руководитель другого природоохранного ведомства реализовывал конфискованную продукцию одной из фирм, с которой у него был заключен договор комиссии. По этому договору фирма за определенную плату, вычитаемую из стоимости конфискованного имущества (опять-таки либо государственного, либо чужого), реализовывала это имущество. В результате данной деятельности этот человек подвергнут уголовному преследованию и о его виновности или невиновности до сих пор решают вопрос правоохранительные органы.

Еще один руководитель природоохранного органа заключил договор с судовладельцем на аренду среднетоннажного транспортного рефрижератора с целью использования его в качестве патрульного судна. Казалось бы, нормальный договор, но плата за аренду... Такое придумать дано не каждому. Плату природоохранная организация обязалась вносить даже не валютой, а, так называемой, натурой, "борзыми щенками", а именно конфискованной рыбопродукцией. А поскольку рефрижератор не приспособлен для обработки рыбы, крабов и т. д., то очевидно, что конфисковывать собирались исключительно готовую продукцию с плавбаз и транспортов, которые добычей заниматься не могут физически, причем прикрываясь той же формулировкой - конфискация незаконно добытого.

Кстати, один из этих руководителей является подчиненным контр-адмирала Логвиненко.

Наш хороший знакомый, сотрудник одной из природоохранных служб, рассказал нам, что природоохранная служба одного из регионов в 2000 году, направляя своих сотрудников в море, выдала каждому из них неофициальное задание конфисковать не менее 200 тонн рыбы и морепродуктов.

Интересно, что большая часть, так называемых, временных изъятий проводится с использованием той же подмены понятий, т.е. чистейшей софистики. Делается это следующим образом. На судно с дефицитной продукцией на борту (транспорт или плавбазу) прибывает с проверкой представитель одной из контролирующих организаций. Во время проверки выясняется, что на судне неправильно ведется промысловый журнал, или, допустим, названия и бортовые номера нанесены с нарушением правил окрашивания судов, или несвоевременно была представлена одна из форм отчетности, или еще что-либо подобное. Должностное лицо, обнаружившее это нарушение, как и положено, составляет протокол и разъясняет капитану, что он нарушил такую-то статью правил рыболовства, за что по закону будет подвергнут административному взысканию в виде штрафа. А поскольку имеется нарушение, то инспектор процитирует или даст прочитать капитану какой-либо документ, в котором написано, что добытое (в некоторых документах выловленное) с нарушением законодательства, подлежит конфискации. Подмена здесь состоит в замене понятия транспортируемая (на транспорте) и обрабатываемая (на плавбазе) на понятие добытая. Согласитесь, ни то, ни другое судно не может ловить рыбу. Поэтому действия должностного лица, временно изымающего продукцию, а уж тем более конфисковывающего ее, в данном случае явно не законны.

На промысловых судах доказать незаконность действий немножко сложнее, но и здесь есть выход, но об этом мы напишем в следующих номерах нашей газеты.

А. Николаев

P.S. Мы понимаем позицию контр-адмирала В.К.Логвиненко, хотя, как видите, и не согласны с этой позицией. Но нам абсолютно не понятна позиция рыбацкой газеты "Рыбак Камчатки". Вы то, коллеги, по какую сторону барьера?

КОМУ ПРИНАДЛЕЖИТ КОНФИСКОВАННЫЙ ВЕРБЛЮД

Капитан таможенной службы решила прищучить Конституционный суд России...

6 АПРЕЛЯ с. г. "Российская газета" опубликовала Определение Конституционного суда РФ по жалобам малого предприятия "Кинескоп" и Сочинского пассажирского автотранспортного предприятия N° 2 на нарушение конституционных прав и свобод статьей 276 Таможенного кодекса Российской Федерации. И Определение Конституционного суда, и редакционный комментарий к нему подчеркивали основную мысль - только суд решает вопросы конфискации имущества,

Вот эта-то публикация и рассердила капитана таможенной службы из Ростова-на-Дону Ольгу Мелихову. В своем письме в "Российскую газету" она строго вразумляет редакцию, а заодно отчитывает и Конституционный cуд России, позицию которого называет непоследовательной и абсурдной.

Можно, конечно, суровость тона объяснить чрезмерным волнением г-жи Мелиховой. Но вопрос принципиальный, и, следовательно, не в эмоциональности дело, а в жестокой обиде работницы таможни, которой предложили выверять свои действия рамками закона. Она пишет: "Определение Конституционного суда может повлечь изъятие из действующей системы российского права одного из наиболее эффективных механизмов реального привлечения правонарушителей к ответственности, чья незаконная деятельность, а проще говоря, контрабанда, наносит многомиллиардный ущерб государственному бюджету, а значит, всем гражданам нашей страны".

Вот что, оказывается, особенно волнует таможенного капитана - потеря особых полномочий, то бишь отлучение от "конфиската". От тех складов, из которых арестованное имущество подчас пропадает неизвестно куда.

Что можно в связи с этим посоветовать г-же Мелиховой? Во-первых, как рекомендовал классик, не путать себя с человечеством. Во-вторых, внимательнее читать законы и другие официальные документы, дабы усвоить, что лихими ярлыками типа "правонарушители", "незаконная деятельность", "контрабанда" без окончательного решения суда следует оперировать весьма осмотрительно.

"Принятие рассматриваемого Определения Конституционного cуда сродни правовому нигилизму либо цинизму работающего "по конкретному заказу" чиновника. Ведь любой сотрудник таможни, юрист, другой компетентный специалист скажет, что никакой разницы в применении конфискации по статье 280 Таможенного кодекса, которая признана конституционной, и по статье 276 этого же кодекса, которая по неведомым причинам господам судьям пришлась не по нраву, не имеется ни в теории, ни на практике",- иронизирует таможенный капитан.

И напрасно иронизирует. Не знаю, как на практике применяется статья 280 в Таганрогской таможне, но Конституционный cуд еще 20 мая 1997 года, проверив конституционность статьи 280 Таможенного кодекса РФ, признал, что изъятие имущества и принятие таможенными органами соответствующего решения само по себе не означает прекращения права собственности, и указал, что итоговым решением вопроса о лишении лица его имущества является акт суда. Как говорится, желающий услышать да услышит.

Во избежание двусмысленности еще раз повторю для непонятливых вывод "непонравившегося" Таганрогской таможне Определения Конституционного cуда: конфискация имущества как санкция за правонарушение может применяться только судом. И Конституционный cуд РФ распространил этот вывод на все, кроме судов, органы, независимо от того, каким нормативным актом (или отдельным его положением) им предоставлено право назначать конфискацию.

Решение это, как и все решения Конституционного cуда, обжалованию не подлежит и обязано исполняться всеми гражданами и должностными лицами Российской Федерации. Даже сердитыми капитанами таможенной службы.

Анатолий Фоков,
ведущий научный сотрудник Российской правовой академии Министерства юстиции РФ.