МИНТАЙ-ЭМИГРАНТ

 

 

Кулуарная шутка, что теперь уже и российская рыба от плохой жизни подалась в эмиграцию, вызвала у участников «круглого стола» лишь горькую усмешку. Открывая заседание, председатель Комитета Госдумы по природным ресурсам и природопользованию А.Беляков напомнил, что на принятый палатой закон «О рыболовстве» было наложено вето президента. Согласительная комиссия тянет время, а дальше ждать нельзя: прямые убытки отрасли в год от законодательного «безрыбья» превышают более $1 млрд, а предложенные правительством рыбные аукционы не принесли долгожданной стабилизации. В обращении пяти губернаторов Дальневосточного региона к Президенту Российской Федерации и в Госдуму прямо указывалось: «эксперимент не удался». Падение объемов вылова привело к сокращению рабочих мест, безработице. Львиная доля биоресурсов перепродана иностранцам.

Плачевное состояние биоресурсов страны подтвердил заместитель председателя Госкомрыболовства Ю. Москальцов. По его словам, в течение пяти лет в отрасли не чувствовалось государственного управления. Уловы резко падают. С Балтийского моря, например, из миллиона тонн добытой продукции в страну приходит всего 5 %. То же самое происходит на Дальнем Востоке. Несмотря на постановление правительства, инициированное еще в бытность В. Путина премьером, Россия не может выдворить с дальневосточных морей иностранные суда. А российским рыболовецким судам благоприятных экономических условий не создается. Хотя в 1999–2000 гг. был проведен эксперимент: чартерному российскому судну «Макарта» разрешили беспошлинно сдавать улов в своих портах, результат всех потряс: только налогов судно заплатило $1,2 млн! Но на этом эксперимент и закончился.

11 рыбных аукционов, несмотря на выполнение и перевыполнение планов по сборам денег, вернули нас, по мнению Москальцова, в эпоху социализма. В силу вступила система: любой ценой «план от достигнутого». И не успели рыбаки влить в бюджет 5,8 млрд рублей, как на следующий год намечается «взять» уже 7 млрд, хотя по всем расчетам при нынешнем оснащении (флот-то старый, снасти и оборудование негодные) нагрузка на отрасль и в 4,5 млрд запредельна.

Положение можно поправить, если выставлять «на площадки» высоколиквидные ресурсы, покупаемые самими российскими рыбаками. Но в российских морях наблюдается засилье иностранных флотов. Они скупили весь минтай (200 тыс. тонн) и, выставив в наших акваториях 100 кораблей, вытеснили россиян. Переговоры с посольствами результатов не дают, безопасность мореплавания нарушается, грабеж экономической зоны продолжается.

Губернатор Магадана В. Цветков тоже развивал тезис о гибельности последствий рыбных аукционов для отечественных рыболовецких хозяйств. Падение налоговых сборов от реализации рыбы в области достигло 47 %, более чем на треть упала зарплата в отрасли и, соответственно, произошла потеря рабочих мест. Ущерб только по налоговым поступлениям — 110 млн рублей. И, как ни странно, квоты получают те, кто не платил, не платит и не собирается за них платить. Хотя аукционная форма и не является в мире доминирующей, в России уперлись только в нее. Вот и правят иностранцы бал в российских водах.

Черной краски в картину рыболовецкой разрухи на Дальнем Востоке добавил и представитель Приморского края В. Рисованный. Вылов за десять лет тут сократился вдвое, выпуск пищевой рыбной продукции — в полтора раза, костной муки — в 4,5 раза, консервов —десятикратно. Минтай ловить теперь невыгодно. «На тысячу тонн этой рыбы при продажной цене $ 900 затраты взвинтились до $ 780. А из того, что остается у предприятия, 30 % уходит в налоги. Государство же требует больше и больше налоговых поступлений. Как быть?»

 

В противовес рыбацким жалобам представитель департамента Минэкономразвития В. Холодов сказал, что «платность» ресурсов провозглашена «отныне и вовеки» и обратной дороги не будет. Этот принцип утвердили 6 федеральных законов и потому аукционный механизм для 70–90 % морепродуктов вполне обоснован. Как сказал В.Холодов, «жаль, конечно, что он не прописан в бюджете 2002 года. Но это уже другой вопрос и поэтому для конструктивного разговора, видимо, нужно говорить об уменьшении «бремени собираемости». Схемы уже намечены. Необходимо, чтобы от них не было урона чартеру судов. Если уж Минтранс и Минсельхоз научились использовать ставки кредитования, то почему Госкомрыболовству не поступить аналогично?»

Депутат Госдумы В. Лунцевич призвал не делить безоглядно квоты, а обсуждать способы эффективного хозяйствования, поскольку думать о пополнении бюджета без этого нельзя. И в качестве примера вспомнил удачный эксперимент по квотированию в 1995 году в Мурманске. Тогда тоже провели аукцион. И в отличие от нынешних он был удачным. За одну тонну трески платили по 220 долларов. Причем тогда «опробовали продажу конкретного вылова, а не виртуальных квот, как сегодня. Однако в законодательстве и по сей день нет нормального механизма квотирования. Юридически так и не ясно, «за что должен платить рыбак». Если у нефтяников, лесозаготовителей и т.д. плата поденная, то у рыбаков формы расчетов не определены. А принятию поправок в закон препятствуют сами пограничники и Госкомрыболовство. Но как же тогда планировать производственные мощности и приводить их в соответствие с ресурсной базой? Наработки Мурманского эксперимента, подтвердившие возможность разумного применения аукционов, могли бы помочь реформированию отрасли. Но, видимо, по мнению депутата, пока нет единого курирующего федерального органа (может, опять нужен Минрыбхоз?), дело не пойдет, и Минэкономразвития так и будет спорить с Госкомрыболовством, кто из них умнее.

Председатель Комитета Госдумы А. Беляков считает что корень бед кроется в том, что налоговики не могут дать никаких конкретных предложений по финансовой «прозрачности» в рыбной отрасли, а потому, мол, и процветает бесконтрольность. В тех же США заботу о «прозрачности», по его словам, берут на себя биржи и строго держат цены, не сбавляя ниже установленной мировой отметки. «Будь у нас такая биржевая работа, и мы смогли бы стабилизировать ценовую политику в отрасли. А соблюдение аукционных условий побудило бы рыбаков расширять рынок за пределами России. При таком условии торговые площадки в электронном виде, естественно, нужно организовывать по всему миру. Однако никто с этим не спешит, хотя реализация такой меры позволила бы нашим рыбакам избавиться еще и от лишних пошлин и поборов».

В подтверждение этих слов можно привести справку, подготовленную правлением рыболовецкого колхоза «Восток-1»: «Если наше судно заходит в российский порт, то отдает 26 % налоговых отчислений. Если ремонтируется за границей, — идут те же 26 %. Зато, например, в Пусане (Южная Корея) экипаж платит властям $500 в сутки за все: за проживание, портовые услуги, ремонт и т.д. А при заходе в российский порт за простую смену экипажа в течение двух дней «сдирают» до $ 10 тыс.». Такая вот разница.

По мнению представителей рыбколхозов, не отработаны и аукционные сборы. При себестоимости трески по $ 1200 за тонну, 270 отдается на аукционе, около 600 составляют совокупные затраты, 230 —плата за товарную продукцию и только оставшиеся 100 долларов — зарплата. От столь непропорционального финансового «раздевания» уже сегодня задолженность вышеупомянутого колхоза «Восток-1» Сбербанку составила боее $ 1 млн, и никакой новый аукцион колхоз дальше не потянет. Зато проверки из разных инстанций замучили всех. На 19 единиц флота разные инспектора наведывались за год аж 119 раз. При этом ни одного нарушения не было выявлено. Может, проще было бы всем инспекциям единообразно установить срок проверок не более одних суток и заставить расплачиваться за причиненный ущерб? Или, как в других отраслях, рыбакам проще было бы платить фиксированный вмененный налог для официального ухода от поборов?!

 

Однако сторонникам вмененного налога депутат Госдумы С. Штогрин сразу дал отпор: «эти предложения не будут поддержаны ни Госдумой, ни Минфином. Идеология работы с ресурсами иная: сократить перечень налогооблагаемых видов до минимального уровня». А чтобы иметь ресурсную базу, надо прежде всего финансировать рыборазведение и реконструировать соответствующие заводы.

Депутат призвал не игнорировать складывающиеся рыночные отношения, а конкретно говорить об упущенной выгоде в сравнении с системой, существовавшей до аукционов. Подсчитанные от них потери составили по стране $ 82 млн. Недолов «потянул» на 200 тысяч тонн (то есть еще минус $70 млн). К убыткам С. Штогрин причислил и ущерб на международной арене —по трансграничным запасам в ратифицированных Думой соглашениях по минтаю и треске в Баренцовом море. «Согласно прерогативе конвенции ООН (морскому праву) Россия обязана консультироваться с соседними государствами после получения 800 тыс. квот от 10 международных организаций». В России же этого не делают. Поэтому и сравнил депутат наши аукционы с мафиозной операцией, цель которой в том, чтобы лишить рыбаков самого основного — сырьевых ресурсов. «Нарушается закон «Об экономической зоне». А согласно ему, первые преференции по квотам должны отходить коренным, этническим народам Севера, далее — северянам с постоянной работой, затем — заявителям по научным исследованиям, потом — просто заявителям и уж в последнюю очередь — иностранцам. В России все было сделано в обратном порядке. Вместо выполнения требований президента применять законы прямого действия, чиновники городят огород из отсылочных норм, прикрываясь якобы решениями правительства».

 

В том же законе «Об экономической зоне» статья 9 призывает к распределению полномочий между центром и субъектами РФ, а Госкомитет по рыболовству и правительственные чиновники все сомневаются: можно ли отдать прибрежную аквакультуру местным территориям. В Корякском автономном округе только от аукционов убытки составили с начала года 182 миллиона рублей — 20 % всего годового бюджета региона. Двенадцать поселков остались без топлива, а вся «социалка» — непрофинансированной. По словам представителя от Камчатки, члена Совета Федерации В. Быкова, из-за банкротств 68 судов в регионе вообще не выходят в море, несмотря на огромную стоимость простоя. С чего же получать доход, если загружена лишь третья часть рыбоперерабатывающих мощностей и нет перспектив на улучшение?

Сегодня вроде бы поняли, что налоги надо дифференцировать по территориям, поскольку у одних рыбный промысел в доле ВВП занимает 5 %, а у других (Корякский АО) все 55 %, являясь градообразующим промыслом. Но тогда нужна поправка в Налоговый кодекс по более справедливым отчислениям, в том числе и за так называемый конфискат (ст.17 бюджета на 2002 г.). Он должен оставаться для местных бюджетов и справедливо делиться с работающими в регионах «федералами», чьими руками делаются конфискации. А наводить порядок надо немедля. Регион погряз в контрабанде и коррупции. По оценкам американских экспертов, цифра поборов достигла $7–10 млрд в год. Нужны срочные меры: почти 91 % корякских предприятий занимается контрабандой.

 

Депутат Госдумы А.Романчук резонно заметила, что эти преступления — следствие непрописанности экономических механизмов в законе «О рыболовстве». И если закон менять, то требуется четче прописать статьи о границе и дополнить Кодекс торгового мореплавания, поскольку именно в них регулируется каботаж и, в частности, заполнение таможенных деклараций. Экономика выпала из поля зрения рыбаков и в вопросах о возмещении НДС. Но почему за уголь, лес и другие ресурсы налог возмещается, а за рыбу нет?

На претензии в неумении хозяйствовать от ассоциации рыбаков тут же последовало возражение: «Может быть, дело не в рыбаках, а в том, что несовершенное законодательство само создало такие условия?» Многие, побывавшие в Норвегии, знают, что сегодня Россия работает на благосостояние этой, а не своей страны. 60 % рабочих мест в Норвегии дает переработка российской рыбы. Там рыбой забиты все порты, а у нас — хоть шаром покати. Неспроста норвежские газеты бьют тревогу: мол, в Правительстве РФ появилось распоряжение, обязывающее все траулеры сдавать выловленную рыбу в России. Для них это было бы экономической катастрофой! Но тревожней это воспринимается российскими рыбаками, поскольку выходит, что чиновники прямо и косвенно поддерживают процветание сопредельной страны и совсем не думают о родных тружениках морей.

Только правительственная протекция может спасти дело — подытожил обсуждение глава Союза рыболовецких колхозов России Б. Блажко. Стимулы пополнения бюджета от продажи рыбы себя исчерпали. Одна тонна сельди стоит 10–12 тыс. рублей, а тонна топлива — почти 9,5 тыс. Если же сюда добавить затраты на сети, снасти и обработку, то «ножницы» столь вопиющей диспропорции напрочь «срежут» любую прибыль. Вот почему после аукционов невыловленными остались 70 тыс. тонн рыбы (700 млн рублей убытков), и доход на одного колхозника ассоциации снизился более чем на треть. Не меньше хозяйственников подвела и неотлаженность лизинга, которым за последние 10 лет было охвачено 150 судов. Теперь рыбколхозы из-за невозможности рассчитаться за кредит вынуждены продавать корабли.

 

 

Р.S. «Рыбные» баталии в Государственной Думе имели продолжение. Парламентарии рассмотрели в первом чтении проекты законов «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «Об исключительной экономической зоне РФ» и «О континентальном шельфе РФ». Эти документы внесла Сахалинская областная дума. Регионы уже сами инициируют законопроекты о пользовании природными ресурсами. Представитель Сахалинской думы С. Пономарев напомнил, что из-за неурегулированности проблемы добыча рыбы упала более чем вдвое, снизилось ее потребление и потеряна конкурентоспособность отрасли. Опять критиковалось правительство за неотлаженное налогообложение и плохую организацию аукционов. Однако, несмотря на горячие доводы, палата отказалась принять предложенные сахалинцами дополнения в законы, сославшись на отрицательные заключения Правового управления Госдумы по законопроектам. Это уже не первый отказ. И сколько времени будет длиться законодательная битва за отечественную рыбу, неизвестно. В декабре, на предстоящих парламентских слушаниях, решено обсудить эту проблему еще раз.