ТЕАТР АБСУРДА,
ИЛИ КАК ЛОВКО НАС ПОДСТАВЛЯЮТ

В.Б. Воробьев: Идея введения платы за пользование биоресурсами задумывалась давно, еще во времена Родина, одного из бывших руководителей Госкомрыболовства, когда бывшее Министерство рыбного хозяйства СССР стало простым департаментом Минсельхозпрода и с отраслью можно было творить все что угодно. Тогда-то и появляются в различных федеральных Законах упоминания о плате за ресурсы, которые многие из нас даже не заметили.

Мы же тогда заметили другое — все более и более нарастающую экспансию иностранного флота. Агрессию! Да-да, агрессию со стороны многих из наших (даже вполне прежде лояльных) соседей.

Стоит вспомнить, как российские (постсоветские) дипломаты, полюбовно решив с американцами проблему «дырки от бублика» в Беринговом море, закрыли глаза на оккупацию иностранным промысловым флотом «дырки от бублика» в Охотском море, а потом — взамен!!! — предложили полякам, китайцам и южным корейцам долю в российских квотах на промысел минтая в Охотском и Беринговом морях. И они до сих пор имеют эту свою долю.

Примерно в эти же годы разгораются один за другим скандалы, связанные с промыслом иностранцев (прежде всего японцев) в территориальных водах России (что интересно, как правило, с российскими наблюдателями на борту). А также скандалы, связанные с другими крупными нарушениями и Правил рыболовства, и Законов России.

Я почему говорю «скандалы», потому что эти события, как правило, были озвучены в средствах массовой информации и благодаря этому стали известны достаточно широкой и заинтересованной аудитории. Но почему я не говорю «преступления», потому что ни один из этих случаев не получил юридической оценки — все дела были прикрыты Москвой.

А в итоге мы потеряли запасы окуня, практически штучным стал ерш.

Мы возмущались, мы негодовали, требовали чего-то, а в это время Москва готовила для нас всех — рыбаков- дальневосточников — такой «сюрприз», какой нам и в самых страшных снах присниться не мог: Москва откровенно и цинично ставила крест на рыбной отрасли России.

И это разрабатывал наш Комитет — именно он был инициатором введения платы за ресурсы. Первыми начали платить иностранцы — и это понравилось. Подключились и «Соврыбфлот», и «Дальрыба», и «Асрыба» — все, кто имел свои дивиденды. Появилось ГУП — государственное унитарное предприятие — «Национальные ресурсы», под крылышком Комитета, которое и стало в итоге монополистом. Не знаю, за что возбуждено уголовное дело на руководителя этого предприятия, но все эти неблаговидные дела по распродаже квот и иностранцам, и россиянам стали достоянием общественного мнения — публикаций было множество. И наш собственный Комитет по рыболовству мы стали уже давно называть Комитетом по распродаже рыбных ресурсов. А аппетит приходит во время еды.

Государство, не имея возможности (желания и умения) цивилизованного регулирования рыболовством, но имея желание любой ценой наполнить бюджет, не нашло ничего более правильного, чем введение аукционов на продаже квот.

В.В.: Да, конечно, в кавычках. Ведь конкретные рыбацкие вопросы, о которых говорилось так много на самых разных уровнях, так и не нашли решения в Правительстве страны. Ну, в частности, до сих пор не решен вопрос принадлежности рыбной продукции, вырабатываемой за пределами территориальных вод России, в российской же экономзоне, к РОССИЙСКОМУ ТОВАРУ. Сегодня по российскому законодательству рыба, вылавливаемая в исключительной экономической зоне России, не имеет российского статуса. Так решите этот вопрос! Нет, не решают. И, конечно же, этим вовсю пользуются разные темные личности и криминальные структуры. Сегодня видно, что и к рукам государственных рыбных чиновников в результате этого противоречия и несоответствия много прилипает. Возникает множество всевозможных крыш, которые прикрывают узаконенное браконьерство. И сколько теперь в море нелегальных судов, фирм, судов с одинаковым названием, которые нелегально вывозят ресурсы за рубеж! К сожалению, государство должных мер по защите своих национальных интересов не предприняло и не предпринимает. А общественное мнение настраивается против рыбаков.

Но рыбакам ВЫГОДНО, чтобы рыбопродукция, вырабатываемая нами в ИЭЗ России, была российским товаром, и в соответствии с российским законодательством мы имели бы возможность осуществлять полноправные экспортные операции. Нам ведь тогда ВОЗВРАЩАЕТСЯ налог на добавленную стоимость, а это вовсе даже не маленькие деньги, и позже я вам это докажу.

Когда-то камчатские рыбопромышленники поддержали Указ Президента о передаче функций по охране морских биоресурсов из Комитета по рыболовству в Федеральную пограничную службу. Мы как раз и думали, что пограничники- то смогут противостоять иностранной экспансии, имея разведку и контрразведку, авиацию и военный флот, пушки и пулеметы.

Но этого не произошло. Может быть, и есть разница между конкретными морскими инспекциями Сахалина, Магадана, Приморья и Камчатки — камчатцы работают значительно лучше, — но на этом сравнение и заканчивается. Факты, которые сегодня есть, — они опубликованы и о них все знают — говорят о том, что инспектора, находящиеся на борту иностранных судов, продолжают делать то, что делали до них инспектора рыбводов — брать взятки и делать крышу этим браконьерам. Сколько таких случаев явных — уже десятки. То на корейцах, то на японцах. А сколько случаев невыявленных?

А взять отряд российских браконьеров. Краболовный флот дальневосточников стоит на приколе, а каждый день в японские порты заходят российские суда с живым крабом на борту. Но ведь и промышленный и научный промысел закрыт. Аукционов по продаже крабовых квот еще не было, и никто не знает, когда они будут.

Почему же государство не защищает ресурсы? Да потому, что у этих браконьеров есть «крыши» в Москве. И для них закон не писан.

В.В.: Это комплекс. Да, там есть часть продукции, в том числе и сырец, который добывается в экономзоне, то ли в живом, то ли в переработанном виде, и поступает за границу, как неучтенная продукция, которой вообще нет в статистике российской. Да, это браконьерская продукция.

Мы знаем также, что государственные контролирующие органы нередко выступают в экономзоне не как государственные защитники, а как рекетиры. Крупные транспортные суда ходят и собирают дань, прикрывая откровенное разграбление ресурсов, — браконьеры просто-напросто откупаются. Снаряжаются настоящие экспедиции из рыбоохранных судов, которые ведут промысел и проводят улов по бесхозным протоколам — вроде как сняли браконьерские порядки (крабовые ли, лососевые). Рыба, крабы потом вывозятся за границу и сдаются перекупщикам за наличные. Протоколы уничтожаются.

И речь идет не о килограммах и даже не о тоннах, а о сотнях и даже тысячах тонн неучтенной продукции, отправляемой за границу представителями «государевых» служб, на которых никакой не только аукцион, но и указ, и приказ не приказ и не указ.

А вот следующая составная — это как раз та часть рыбопродукции, которой нет в официальном экспорте. Есть разница между официальным экспортом и экспортом за пределами 12-мильной зоны. Вот здесь есть разница в учете. Что подталкивает рыбаков к сокрытию или занижению реальных цифр? Отношение государства к этой продукции — она не является официально экспортной, хотя и отправлена производителем на экспорт. Рыбак, как мы говорили выше, не получает назад налог на добавленную стоимость. С прибыли же он должен заплатить все как положено, вплоть до дорожных поборов, содержания милиции и всего остального, чего просто не существует на морских просторах исключительной экономической зоны России. Часть валюты, полученной от продажи рыбы за границей, рыбопромышленник обязан сразу же продать государству. В итоге всего этого рыбак занижал фактическую цену на рыбопродукцию. Там же за границей он приобретал оборудование, топливо, продукты питания, которые также не входили в российскую статистику. То есть государство само толкало даже законопослушных своих граждан на сокрытие реальных доходов от рыбопромысловой деятельности.

А нужно-то всего — признать рыбу, выловленную в ИЭЗ, российским товаром, и законным путем направлять ее на экспорт, чтобы максимальная валютная выручка поступала в Россию.

В.В.: Аукционы при таком правовом нигилизме в России приведут к ряду других негативных моментов. Есть уже группы людей, банков, которые предлагают уже нам свои услуги: мы купим квоты и наймем для ее добычи вас, рыбаков, на каких-то (конечно же, кабальных!) условиях. Я думаю, что это еще больше уведет рыбную отрасль в криминальный бизнес, поскольку право на квоты перейдет к тем компаниям, которые наймут нас на работу, мы вынуждены будем отдать в аренду или продать рыбопромысловый флот. Государство получит сиюминутные деньги с аукционов, но все на этом и закончится, как кончатся и все доходы государства. Мы прекратим свою производственную деятельность, уйдем под влияние этих структур, и государство в конечном итоге потеряет. Самостоятельно же участвовать в аукционах смогут немногие существующие рыбопромышленные компании.

Что касается реализации минтая на внутреннем рынке или его переработки на береговых российских предприятиях, то это полный блеф. Правительство совершенно не понимает, о чем говорит и что предлагает своим Постановлением. Это очевидно на примере Охотоморской минтаевой экспедиции, которая сегодня — в qnnrberqrbhh с биологическим циклом минтая — и подвергнута главному экономическому эксперименту. Во-первых, береговой переработки минтая в России не существует. Во- вторых, внутренний рынок России не осилит то количество минтая, которое собирается впихнуть в него Правительство. Внутренний рынок России не реализует ни икру минтая, ни филе, ни сурими. Даже безголовку, если говорить о тех количествах, которые производятся в Охотоморской экспедиции. И совершенно немыслимо говорить о ценах для внутреннего рынка России, если переводить их в разряд мировых.

Рыбаки по рукам и ногам связаны договорами о поставке рыбопродукции с иностранными компаниями, которые выдали им кредиты под промысел охотоморского минтая 2001 года. Кто будет рассчитываться за рыбаков по этим договорам? Правительство? Российский народ? Разоренные российским правительством российские рыбаки?

А как быть с другим решением правительства, принятым по настоянию экс-губернатора Камчатки Владимира Афанасьевича Бирюкова, — часть промышленных квот направлять на реализацию энергетической программы полуострова? Ведь стоимость каждой тонны этих квот определена, исходя из цен мирового рынка? Минтай — 100 долларов, треска — 200 долларов. И уже в рублях, из прибыли, мы вкладывали эти деньги в энергетику. А сегодня что — мы остановим строительство газопровода? Или мы будем вкладывать деньги в энергетику, исходя из мировых цен на рыбу, а рыбой торговать по низким ценам российского рынка? Это не смешно…

А ведь «Акрос» 90 процентов своей продукции направлял в последние годы на экспорт. И поэтому, отняв у него основную статью дохода, равносильно уничтожить одно из крупнейших предприятий области. Уничтожить, что называется, на корню, то есть без перспектив на восстановление.

В.В.: На сегодняшний день в северном Охотоморье уже сложная ледовая обстановка — южная кромка льда находится на 54- ой параллели. То есть основной промысловый район уже практически закрыт для промысла. Если продержится здесь антициклон, морозы, а циклоны со штормами пройдут южнее J`lw`rjh, то промысловые суда встанут.

Если циклоны пройдут все-таки севернее и штормами будет сорван ледовый покров, то промысловая обстановка будет зависеть еще от ряда факторов, главным из которых будет процент молоди в уловах. В прошлом году, когда в уловах было до 40–70 процентов молоди, районы промысла закрывались на 10–15 дней. Если это случится в марте, то промыслового времени у хозяев лотов практически не останется. А если вспомнить, как быстро российское чиновничество оформляет банковские и другие документы и всякие необходимые справки, то аукционный минтай можно будет ловить разве что в конце года, когда он не будет представлять главной своей — икряной — ценности. Или — требовать от устроителей аукционов возврата средств и упущенной прибыли от приобретения вместо охотоморского минтая ядреного охотоморского льда.

В.В.: Вот именно — театр абсурда… И на нашем примере как раз очень четко прослеживается вся фальшь наших государственных контролирующих органов, их компетентность, принципиальность, честность.

Видимо исполняя чью-то волю, налоговая службы дала такую искаженную информацию о налоговых поступлениях из «Акроса», что только диву даешься. Хотя чего удивляться — на такой вот искаженной информации о рыбопромышленных компаниях и выстроена вся тайная стратегия и тактика уничтожения рыбной отрасли не только на маленькой Камчатке, но и по всей стране.

По информации из управления по налогам и сборам Камчатской области, а затем из комитета по бюджету, финансам, налоговой и кредитной политики Совета народных депутатов Камчатской области — ЗАО «Акрос», выловив рыбы и крабов больше, чем ОАО «Океанрыбфлот», перечислил в бюджеты и фонды всех уровней всего 21240 тысяч рублей, в то время как «Океанрыбфлот» перечислил 121913 тысяч рублей.

Какую же в действительности сумму налогов и сборов перечисло ЗАО «Акрос» в бюджеты разных уровней и во внебюджетные фонды в 1999 году? 171 миллион 418 тысяч рублей. Справку об этом мы направили в управление по налогам и сборам Камчатской области. Но в ответ, как в песне поется, тишина…

А теперь давайте разберемся в этих цифрах. Так как мы отправляем продукцию на экспорт — а это, как я уже говорил, 90 процентов всей продукции компании, — то, в отличие от других компаний, работающих на внутренний рынок, нам возвращается налог на добавленную стоимость. Им не возвращается, а нам возвращается. Что делает управление по налогам и сборам — им плюсует НДС, а у нас — исключает из отчетности. Как же — нам же вернули, значит, мы не заплатили. Разве это не абсурд. А ведь возвращенный НДС составил почти 26 миллионов рублей. Плюс таможенные платежи составили больше 20 миллионов. А нам раз — и вычли эти деньги из налоговых платежей. Почему? Спросите у В.Н. Фариона, руководителя налогового управления, — может быть, он сможет объяснить. Я не могу — у меня ни соображения, ни воображения не хватает.

У Фариона всего 21 миллион налогов перечислил «Акрос». У Воробьева — только в Пенсионный Фонд «Акрос» перечислил почти 38 миллионов рублей, около 30 миллионов заплатили налог на содержание объектов соцкультсферы, налог на пользователей автодорог (и это для рыбаков!) выплачен в размере 36,5 миллионов рублей.

Но это еще не все: за период с 1996 по нынешний год «Акрос» из своей прибыли вложил в энергетику Камчатки больше 10 миллионов долларов (только в 2000 году — почти четыре с половиной миллиона).

Но и это не все. Разве можно так небрежно подходить к такому понятию, как «налог», и налоговым инспекторам, и народным депутатам, как это было сделано по отношению к «Акросу». Ведь вывод был сделан категоричный — рассмотреть, сколько рублей с тонны выловленной рыбы поступило в бюджет, и давать ресурсы только тем, у кого эти платежи наивысшие.

Извините, но наивысшие они при равных объемах opnl{qk` будут только у того, кто живет лишь сегодняшним днем: поймал, продал, расплатился по налогам и оставшиеся деньги рассовал по карманам.

Тот же, кто думает еще и о будущем, будет вкладывать деньги в этот самый завтрашний день.

Если говорить об «Акросе», то в 1999 году мы внесли в обновление флота (на приобретение бербоут-чартерных судов) 268 миллионов 911 тысяч 493 рубля, на приобретение и модернизацию промыслового оборудования — 46 миллионов 205 тысяч 370 рублей, на производственное строительство — 23,4 миллиона рублей, 1,28 миллиона — на жилищное строительство, 37 миллионов на ремонт судов (и не в Пусане, а в Петропавловске-Камчатском)…

Как видите, история повторяется: Правительство во всех средствах массовой информации кричит о мнимых миллиардах долларов, вывезенных за границу и баснословных прибылях, скрытых от налогов, а на местах ретивые чиновники в целях оправдания действий столицы создают в общественном мнении образ конкретного врага, используя те же методы, что и Москва, — искажение реальной картины действительности и доведение ее восприятия до полного абсурда.

На нашу справку не ответили в налоговом управлении не потому, что она неправильная, а потому, что правильная справка им там не нужна — она не укладывается в тот образ врага, который нужно вылепить сначала из «Акроса», потом из УТРФ, а затем по порядку из всех остальных крупнейших рыбопромышленных компаний области. Управление по налогам и сборам, может быть, даже и не подозревает, на чью мельницу льет воду. Но итог всей этой компании ясен — если ляжет на долговое дно «Акрос», затем «УТРФ», «Океанрыбфлот», колхоз Ленина, «Камчатимпэкс», «Камчатрыбпром», то рыбной промышленности Камчатки в обозримом будущем уже не подняться. Поэтому разрушить именно нас — главная и заветная цель всех тех, кто затеял уничтожение рыбной отрасли России, кто с каждым днем добивается на этом поприще все новых и новых сокрушительных побед. Мы все лишены крабовых квот. Краболовы стоят на приколе. Сколько они будут стоять, неизвестно. Мы несем колоссальные убытки. У нас изъяли часть квот на минтай открыто– те, что пошли на аукцион. А остальную — большую — часть изъяли втихую, скрытно — якобы для внутреннего рынка и береговых предприятий. Для несуществующих предприятий и несуществующего рынка. То есть снова и снова театр абсурда…

В.В.: Конечно же, это должны быть не обезличенные внетерриториальные и антироссийские аукционы, главной целью которых является удовлетворение алчных аппетитов иностранных рыбаков, которые, как мы понимаем, и лоббируют свои интересы на всех столичных уровнях.

Это должны быть внутрирегиональные конкурсы. На платной основе? Пусть на платной основе. Но критерием отбора должны быть не толстые пачки банкнот, а совершенно иные — объективные — критерии, направленные как на развитие рыбной отрасли, так и на улучшение благосостояния конкретных регионов. Эти принципы распределения квот уже были наработаны регионами. Зачем их ломать?!

Главное, чтобы внутрирегиональные конкурсы не были формальными и чтобы распределением не стали распоряжаться чиновники из Москвы — эти извратят любую идею, чтобы получить свою долю с каждой тонны, выставляемой на конкурс.

В конце концов, если Правительство не может отказаться от идеи аукционов, то пусть разделит аукционные квоты между регионами и отдаст эти аукционы рыбацким краям и областям. Тогда у рыбаков Камчатки, Сахалина, Приморья появятся реальные возможности приобрести определенное количество лотов, исключить участие иностранного и криминального капитала, получить кредиты от региональных банков для залога и покупки ресурсов даже по аукционным ценам. То есть конкуренция не будет такой дикой, как предполагается на аукционе в Москве, и подходы комиссии к участникам аукциона будут достаточно объективными и прозрачными для общественности.

Если же будут приняты правила игры, навязанные нам Москвой, то судьба отрасли и рыбацких регионов Дальнего Востока будет незавидная.