НАШЕ ПРОДАЖНОЕ БУДУЩЕЕ.

При этом страна потеряла более половины производственного потенциала и до сих пор не имеет внятно сформулированных представлений, какая же именно структурная экономическая перестройка предлагается властями в сфере производства. Очевиден лишь наркотический интерес к сырью: функционирование своих социально-экономических структур Россия обеспечивает преимущественно за счет экспорта ограниченного набора топливно-энергетических ресурсов и металлов.

При гигантском внешнем долге Россия стала одним из крупных экспортеров капитала, устойчиво вывозя на мировой рынок более чем по 20 млрд долларов США в год (точной оценки нет), что сопоставимо с годовым бюджетом Российской Федерации. Этот экспорт как бы нелегален, правительством не приветствуется, но и не пресекается, а меланхолично фиксируется и мягко осуждается.

В России продолжается системный кризис и глубочайший экономический спад, вследствие чего проявляется объективно необходимая для сохранения и восстановления экономики страны тенденция к централизации политической и экономической власти. В то же время в России сложился высокий уровень концентрации и монополизации финансового капитала, около 80 процентов которого сосредоточилось в столице. Финансово обескровленными оказались периферийные районы страны, где, в основном, размещены те самые сырьедобывающие производства.

Россия, наконец, страна, в которой до последнего времени не установились главные системообразующие признаки формирующегося общественного строя. Соглашаясь в том, что это капитализм, дискутирующие стороны сомневаются, криминальный он, криминально-бюрократический, бюрократическо-криминальный или иной. Слово «криминальный» при этом входит во все определения, и это можно считать системообразующим признаком.

Появившиеся в течение 1990-х годов финансовые и финансово-промышленные монополии, используя взаимодействие с политической властью, ориентировали свои основные усилия на раздел и передел собственности в основных экспортообразующих секторах экономики. К 2000 году для всех стала понятной необходимость изменения бесперспективного для экономики России срастания федеральной государственной политической власти с частной экономической властью, ограниченного количества столичных финансовых и финансово-промышленных монополистов при высоком уровне криминализации экономики.

Центральная государственная политическая власть России заявила о недопустимости впредь прямого влияния частной экономической власти («олигархов») на деятельность высших государственных структур и декоративно продемонстрировала решимость борьбы с крупнейшими монополистами.

За этой частью отношений, которая имеет яркий, внешне завлекательный, театрализованный характер с криминальной интригой и закрученным сюжетом, проявляется развитие других тенденций.

Одна тенденция состоит в том, что главным направлением воздействий монополий на государство в 2000 — 2001 годах стала прямая скупка сырьедобывающих, малонаселенных, декоративно автономных субъектов Федерации, включая их территории, государственную власть на них, природные ресурсы, с трудом выживающее население, в том числе вымирающие «титульные» нации (малые народы, малочисленные народы, народы Севера).

За небольшое время к находящемуся почти в собственности у «Газпрома» Ямало-Ненецкому а.о. присоединяются следующие территории: Чукотский а.о. отходит к «Сибнефти»; Долгано-Ненецкий (Таймырский) а.о. — к предприятиям «Норильский никель», «Норильская горная компания», «Интеррос»; Хакасский а.о. находится под влиянием предприятия «Сибирский алюминий». На предстоящих выборах губернатора такая же судьба ожидает Эвенкийский а.о. (ЮКОС). Идет борьба за право обладать властью и нефтью в Ненецком а.о. и Архангельской области («Лукойл», возможны варианты). На выборах в Тюменской области пересеклись интересы нескольких нефтегазодобывающих «империй» — «Транснефти», «Газпрома», «Сургутнефтегаза», ТНК, «Славнефти». В Корякском а.о. губернатором стал президент крупнейшей, добывающей платину в России, компании «Корякгеолдобыча».

Объяснения этим процессам разные. Одна точка зрения: центральная власть решила по-новому формировать региональную элиту — не «снизу», а «сверху». К новым губернаторам предъявляются принципиально иные требования — кроме «прямого хозяйствования» они должны еще стать «собирателями земель» [Известия 26.01.2001 г.]. Идеология этой позиции «экономического наместничества» состоит в том, что федеральные власти поручают «своим» доверенным мощным столичным экономическим структурам обеспечить хозяйственное благополучие на разоренных реформами 1990-х годов территориях и надеются, что «столичная прописка» этих монополий гарантирует от проявлений «местничества», «сепаратизма», противостояния центральной власти, гарантирует укрепление Российского государства как целого.

Другая точка зрения обозначена следующим образом. На выборах губернаторов повсеместно шла жесткая борьба за власть, в которой активное участие принимали столичные олигархические группировки и местные кланы, дабы обеспечить себе на территориях, составляющих основу их экономической власти, еще и политическую власть, могущую вступать с властью федеральной в формальные, а не только личностные отношения.

Можно также предположить, что власти страны в такой форме предложили «откупные» тем финансово-промышленным группировкам, с которых предполагается «дополнительно собрать» в 2001 году около 7,5 млрд долларов США, необходимых для урегулирования внешней задолженности.

По существу, однако, и метод, и цель имеют одно содержание: децентрализацию власти в стране; возникновение в слабозаселенных, огромных по площади территорий районах с беднейшим населением частнособственнических структур, полностью и формально объединивших политическую и экономическую власть. Дело ведь, конечно же, не в личностях, занявших должности губернаторов: одни — лучше, другие — хуже. Дело в принципе: регионы приватизируются монополиями.

Частнособственническое слияние экономической и политической власти происходит почти по всей Российской Арктике; почти на всем российском побережье Северного Ледовитого океана и Берингова моря; почти во всех районах, где расположены не только эксплуатируемые, но и разведанные и прогнозируемые месторождения нефти и газа на суше и на шельфе. В перспективе все экспортообразующие сферы России, как государства в целом, окажутся в руках частнособственнических монополий, которые будут влиять на экспортную политику государства. В таких ситуациях, как показывает практика, наиболее вероятно использование природных ресурсов в форме поспешного, некомплексного освоения.

Обратим внимание и на то обстоятельство, что такая скупка, такая «приватизация» политической и экономической власти в регионах допущена как бы демократической федеральной властью и как бы в рамках Закона, хотя не имеет с демократией ничего общего, кроме издевательски соблюденной формальности сбора бюллетеней у поддавшегося на любые посулы населения. Она прямо противоречит принципам демократии, соблюдения прав человека, федерализма и другим положениям, вписанным в Конституцию РФ.

Слияние политической и экономической власти монополий на окраинах сулит и постепенный переход к «приватизации» не только суши, но и шельфа. Власть обретет качества долговременной и консолидированной: монополии не сталкивают свои интересы в арктических регионах, вероятно заранее оговорив раздел сфер влияния. Возможно, наконец, и исторически быстрое (два-три десятилетия) опустошение природно-ресурсной базы Севера безо всякой заботы о государстве в целом и о последующих поколениях.

Еще одна тенденция имеет наибольшее отношение к Дальнему Востоку, как крупнейшему рыбодобывающему региону России. Она проявилась в попытке Правительства РФ продемонстрировать свои намерения, начав с, казалось бы, благородной задачи «совершенствования государственного управления водными биологическими ресурсами».

В России почти все виды водных биологических ресурсов являются государственной федеральной собственностью. Естественно, что собственник решил, наконец, присваивать ренту сам. Неестественным было, что собственник-государство десять лет позволяло частным предприятиям осваивать природные ресурсы без взимания ренты, смешав в сырьедобывающих производствах два подхода: «природный ресурс бесплатен по-социалистически; доходы частника покрыты коммерческой тайной и неприкосновенны по-капиталистически». При таком беспечном собственнике рента, конечно же, не пропадала, а распределялась на рынке и, как публично утверждают, между некоторыми органами и лицами, от которых зависело распределение квот.

Известно, что рыбное хозяйство требует специфических систем управления. Однако нынешние особенности отрасли — есть следствие того, что система управления в течение десяти лет не реагировала адекватно на изменившиеся экономические условия хозяйствования. В самом деле, за этот период в отрасли не осталось государственной собственности; ликвидировано административно-хозяйственное управление; количество самостоятельных экономических субъектов, которые обладают правом заниматься рыбохозяйственной деятельностью, — выросло в сотни раз; усложнились и стали более закрытыми инвестиционные условия; упростились возможности экономических субъектов для совершения хозяйственных сделок на внешнем и внутреннем рынках.

К концу 2000 г. за органами государственного управления рыбным хозяйством официально сохранились только права по подготовке к утверждению Правительством РФ решений о распределении квот на промысел рыбы и морепродуктов; по частичному контролю за соблюдением правил промысла, охране и воспроизводству водных биологических ресурсов; выдаче лицензий на право заниматься рыбохозяйственной деятельностью и на право приобретения судна в собственность или в аренду, а также возможность реально влиять на перераспределение квот промысла в течение года. Такое руководство отраслью, в конечном счете, не устроило даже приверженцев «либеральной экономики» и «саморегулирования» рынка в Правительстве РФ.

Казалось бы, реальные действия Правительства РФ должны были быть повсеместно восприняты не без шероховатостей, но несомненно положительно. Однако Постановление Правительства РФ № 1010 от 27.12.2000 г. «О совершенствовании управления водными биологическими ресурсами» было встречено общей конфронтацией. Рядовые рыбаки проводят забастовки и демонстрации. Отдельные экипажи промысловых судов, браконьерствуя, решаются на дерзкое неповиновение распоряжениям пограничников. Руководители предприятий и общественных организаций, органы власти и управления субъектов Федерации, Государственная дума и Совет Федерации обращаются в Правительство РФ, к Президенту РФ, в судебные органы с просьбами и предложениями отменить или изменить это Постановление Правительства РФ.

Правительство РФ, в свою очередь, в течение двух месяцев не только категорически отказывается вносить изменения в свое Постановление и настоятельно обеспечивает его реализацию, но наступательно обвиняет рыбохозяйственный комплекс в целом и субъекты Федерации рыбохозяйственной специализации в отраслевом и местническом эгоизме и нежелании легализовать чрезмерно высокие доходы и делиться ими со страной в целом.

Главная причина столь широкой и острой конфронтации состоит в том, что данное Постановление по содержанию не соответствует ни характеру, ни масштабам названной в нем проблемы, направлено не на «совершенствование управления водными биологическими ресурсами», что потребовало бы принятия сложного комплекса научных, организационных, ресурсных и других мер. Постановление Правительства РФ содержит только утверждение порядка распределения промышленных квот на промысел рыбы и морепродуктов без объяснения причин и социально-экономических обоснований, но в формах, которые отрасль и регионы оценили как дискриминационные.

Оценивая идею и технику проведения аукционов, обратим внимание на некоторые стороны их организации. Наиболее ценные виды водных биологических ресурсов, — обитающих вдоль почти 16-тысячекилометрового морского побережья России (а крабы и минтай — первые объекты аукционов — вдоль почти 5-тысячекилометрового побережья Дальнего Востока), где расположены сотни мелких предприятий и населенных пунктов, специализирующихся только на прибрежном промысле и береговой переработке рыбы и морепродуктов и составляющих основу расселения на этом побережье, — распределяются только в г. Москве.

Из анализа правил проведения аукционов очевидно, что комиссия по их проведению в полном составе собираться будет нечасто. Решение оперативных задач, а возможно и основных задач по проведению аукционов, будет поручаться вспомогательным, рабочим органам основной комиссии, что незамедлительно породит проблемы выбора, уровня полномочий, возможностей маневра и т.п. Небольшие береговые предприятия, рассредоточенные на многотысячекилометровом побережье и хозяйственно не скооперированные, гарантированно никогда не купят лоты на условиях проведения аукционов.

Такая система аукционов рассчитана на крупные предприятия, имеющие крупно- и среднетоннажный флоты, базирующиеся в больших городах, работающие только экспедиционным способом (теоретически — в любом районе Мирового океана) и практически никак непосредственно не связанные с интересами населения территорий, у побережья которых они занимаются промыслом. В то же время известно, что отечественные предприятия такого рода, как правило, не имеют свободных оборотных средств, достаточных для покупки квот. Они будут вынуждены обращаться в крупные отечественные банки за кредитами, под российские невыносимые для реальной экономики проценты, или к зарубежным «инвесторам».

Следовательно, государство возможно и получит в федеральный бюджет рентные платежи за пользование водными биологическими ресурсами. Но — фактически, не формально — получит их не от российского рыбного хозяйства — отечественного рыбопользователя, а от отечественных и зарубежных финансистов, или иностранных предприятий, обязав отечественных рыбопользователей поделиться с ними частью прибыли. Государство в течение 10 лет не создало эффективную систему управления рыбным хозяйством и водными биологическими ресурсами и рациональную систему взимания ренты, а наказывает за это отечественное рыбопромысловое и рыбоперерабатывающее хозяйство и связанное с ним население. Отсеченные от аукционов (в первую очередь на спасительные экономически наиболее эффективные виды ресурсов) мелкие береговые предприятия, и без того едва теплящиеся, вымрут, и огромное морское побережье России опустеет: это не апокалипсис, а прямое экономическое последствие плохо продуманного управленческого акта. Можно, однако, надеяться, что апокалипсиса не будет. Население на побережье может и отказаться вымереть и будет исправлять федеральную ошибку местными способами: массово и привычно браконьерствовать, вести своеобразную «партизанскую» войну, обходить препоны охранных и надзорных структур или откупаться от них, нарушая законы.

Исключим нелепое предположение, что при подготовке этих документов не были обсуждены все возможные не только положительные, но и отрицательные последствия этого решения. Обсуждения возможности таких последствий были неоднократны и завершались заверениями типично российского характера: давайте попробуем, а если не получится — в любой момент можем отменить.

Из всех возможных причин принятия Правительством РФ решения «об аукционах» в качестве близких к реальным можно назвать следующие.

1. Органы федеральной власти, прямо связанные с проблемами, затронутыми в рассмотренном решении, заинтересованы только в централизации рентных платежей методом «продажи рыбы в воде» любому, кто больше заплатит. Размеры рентных платежей определяются произвольно-эмпирическим методом, поскольку кадастровые оценки не разработаны. Проблемы развития рыбохозяйственного комплекса России в целом и в территориальной, отраслевой, социально-экономической структуре, а также реальные региональные, отраслевые, технологические, социальные, экономические, экологические противоречия не входят в круг интересов этих органов федеральной власти и предоставлены, в соответствии с постулатами развития «либеральной экономики», на «саморазвитие, саморегулирование, саморазрешение». Не рассматривая в деталях последствия такой государственной политики, можно назвать ее неизбежные общие результаты: «Война всех против всех», «Сильные поедают слабых», «Неудачник виноват сам», «Природа виновата за всех».

2. Мероприятие инициировано наиболее мощными столичными финансовыми группировками. Из официально существующих крупных финансовых группировок региональных, связанных с рыбохозяйственной отраслью, может быть названа только «Приморская», но ее официальные финансовые возможности несопоставимо малы по сравнению с масштабами проблемы.

Интересы всех этих инициаторов могут состоять в том, чтобы через системы кредитования и т.п. с наименьшим риском и легально присваивать часть стоимости продукта, производимого рыбохозяйственными предприятиями, в том числе и часть ренты.

3. Мероприятие инициировано столичными финансово-промышленными группировками и связанными с ними зарубежными компаниями, заинтересованными в освоении или резервировании права на освоение месторождений нефти и газа на Арктическом (Северный Ледовитый океан) и Дальневосточном (Тихий океан) шельфе. Противостоящие им силы были сосредоточены в Госкомэкологии, общественных экологических движениях, предприятиях рыбохозяйственного комплекса и регионах рыбохозяйственной специализации. Госкомэкология, как отдельное ведомство, в настоящее время ликвидирована, а некоторые сохраненные ее подсистемы отстранены от принятия принципиальных природоохранных решений. Для нейтрализации общественных экологических движений начата кампания «шпиономании». Логично предположить, что для облегчения «приватизации» экономической и политической власти в социально-экономически развитых регионах рыбохозяйственной специализации необходимо ослабление позиций региональных рыбохозяйственных комплексов и дестабилизация социально-экономической ситуации. Способы «приватизации» — вопрос технический. В результате «приватизированным» окажется практически все нефтегазоносное побережье и шельф России. Разрыв в этом фронте — Якутия (Саха), для которой, при необходимости, могут быть применены другие меры воздействия.

4. Федеральная власть намерена продолжать вполне добросовестное «совершенствование управления водными биологическими» ресурсами и другими, не только «аукционными» способами, но не сочла возможным утверждать их из-за неподготовленности. Об этом следовало бы довести до сведения страны в Постановлении Правительства РФ, хотя бы в общем виде изложив перечень и очередность планируемых мероприятий. Оценка решения «об аукционах» от этого не станет лучше, но станет понятней хотя бы позиция Правительства РФ.

Таким образом, можно предположить, что объективно необходимая для сохранения России, как страны, и восстановления ее экономики централизация политической и экономической власти реализуется с деформацией, как минимум в одном направлении: в сторону децентрализации политической и экономической власти в стране не снизу, так называемыми «местными боярами и удельными князьями», а сверху, столичными финансово-промышленными группировками. При этом используются видимые механизмы федерального уровня управления, движимые невидимыми связями отдельных политиков и монополий. Высшие Федеральные органы власти пока не выразили позицию по поводу названных тенденций и, возможно, не считают их опасными или вырабатывают меры для их изменения или нейтрализации, или полагают, что контролируют их развитие.

В любом случае, при построении экономической политики развития Дальнего Востока проявления этих тенденций могут быть оценены, в основном, негативно и должны учитываться с целью противостоять им на всех стадиях, от определения принципов политики до создания механизмов ее реализации.

 

В марте 2001 года аналитической группой было выявлено 21 судно, капитаны которых нарушили «Временное положение о спутниковом позиционном контроле российских промысловых судов» и «Приложение к Приказу Госкомрыболовства России № 185 от 10 октября 1996 года».

По причине неподачи ССД промысел был приостановлен 1 судну; искажение ССД — 4 судам; по причине нарушения позиционирования — 11 судам.

Согласно данным Отраслевой Системы мониторинга четыре судна фирмы ООО «Интеррыбфлот» вели промысел в 30-мильной зоне охраны морского зверя Командорского заповедника. Совместно со Спецморинспекцией незаконный промысел судов был приостановлен, ведется дальнейшее разбирательство.

За отчетный период 13 судов исправили допущенные нарушения и продолжили промысел.