МИНТАЙ: ЕСТЬ ЛИ У НЕГО БУДУЩЕЕ?

В годы высокой численности минтая его суммарный вылов в российской экономзоне достигал 3,5-4 млн т. При этом в 70-80-е годы изъятие в каждом промрайоне было фактически одинаковым и не превышало 18-20% от биомассы нерестового запаса. Но в 90-е годы у южных Курил, восточной Камчатки, на восточно-сахалинском шельфе ухудшились условия воспроизводства минтая, в течение ряда лет не было его урожайных поколений. Запасы резко уменьшились, добыча упала в несколько раз, а то и вовсе прекратилась. А это привело к увеличению нагрузки на запасы в главных районах промысла — в северной части Охотского моря и на северо-западе Берингова.

Особенно пострадал охотоморский минтай. В последнее десятилетие, даже по официальным данным, его вылов постоянно и значительно увеличивался, тем более — с началом нерегулируемого иностранного промысла в открытых водах Охотского моря. Но сложное положение складывается и на промысле минтая в Беринговом море. По данным учетных съемок, выполненных совместно учеными ТИНРО и Аляскинского центра рыбохозяйственных исследований США, в последние годы отмечается рост (правда, незначительный) биомассы и численности восточноберинговоморской популяции минтая. Однако масштабы его нагульных миграций в российскую экономзону сократились, а их начало сдвинулось на более поздние сроки. Причины и здесь естественно-природные: изменение гидрологического режима, увеличение биопродуктивности восточноберинговоморского шельфа и другие. В результате, несмотря на достаточно высокие величины объективно допустимых уловов (ОДУ), российский вылов в Наваринском районе уменьшился до 250-300 тыс. т — против былых 600-800 тыс.т. А в западной части Берингова моря запасы минтая, размножающегося в российских водах, истощены до того, что всерьез высказываются предложения вовсе прекратить здесь специализированный промысел, ограничившись пятью-десятью тысячами тонн в рамках контрольного лова. Конечно, это больно ударит по рыбакам. Но если не принять кардинальных мер по спасению охотоморского и беринговоморского минтая сейчас, то в лучшем случае его запасы будут расти очень медленно, а в худшем — они не восстановятся совсем. Кстати, так уже было с минтаем Приморья, с сахалино-хоккайдской и другими популяциями сельди и другими промысловыми объектами.

Единственный район промысла минтая, который вселяет определенные надежды, — воды у Южных Курил. В последние годы там растут численность и биомасса этого объекта, и благодаря этому стало возможным увеличить прогнозируемый ОДУ с 10 до 50 тыс. т. (Замечу, что в 80-е годы здесь добывалось около 0,5 млн т). Восстановление запасов южнокурильского минтая, надо полагать, снизит нагрузку на охотоморские запасы, отвлечет из Охотского моря часть крупнотоннажных добывающих судов: а их количество там уже сейчас превышает возможности сырьевой базы.

Еще ряд естественных причин уменьшения численности минтая ученые ТИНРО-центра выявили в результате широкомасштабных экосистемных исследований, проведенных в 80-90-е годы в северной части Тихого океана. Одна из основных — изменение водообмена Охотского и Берингова морей с остальной океанской акваторией. В период относительно интенсивного водообмена океанические ландшафты расширялись, и это благоприятно сказалось на воспроизводстве минтая: в 80-х годах его биомасса в Охотском и Беринговом морях составляла около 80 процентов биомассы всех обитающих в пелагиале рыб. В начале 90-х же водообмен стал ослабевать, и биомасса уменьшилась в несколько раз — причем, по всему ареалу. Значительны потери минтая и от его потребления другими видами морских сообществ. Например, по результатам исследований на западнокамчатском шельфе выяснилось, что донные хищные рыбы съедают его за год сотни тысяч тонн, то есть примерно столько же, сколько вылавливают рыбаки.

Начавшееся во второй половине 90-х годов уменьшение биомассы охотоморского минтая по естественно-природным причинам усугубилось непомерно высокой интенсивностью промысла (особенно на западной Камчатке, где, по официальной статистике, в позапрошлом году доля изъятия составила почти 42 процента от нерестового запаса) и так называемым неучтенным выловом. Напомню, он складывается из-за применения недостоверных коэффициентов расхода сырца на единицу продукции и выбросов не идущей в обработку мелкой рыбы. По экспертным оценкам доктора биологических наук Н.С.Фадеева, за 1996-1998 годы в целом по Охотскому морю рыбаки выбрасывали за борт до 250-300 тыс. т молоди. А вот научно обоснованные оценки ученых ТИНРО-центра и КамчатНИРО по итогам минтаевой путины-2000: в западнокамчатском районе только у крупнотоннажного флота не пошло в обработку около 50 тыс.т, в североохотоморском — около 80 тыс. т молоди. В сумме это составляет по массе 15 процентов от общего ОДУ, а по численности — примерно 1 млрд особей, или одно среднеурожайное поколение.

Приведу наглядное подтверждение тому, что высокая смертность младшевозрастных групп минтая во второй половине 90-х годов определялась прежде всего хищническим выловом. Это судьба поколения 1995 года. В годовалом возрасте оно имело высочайшую численность — 100,7 млрд особей! А в возрасте трех лет она составила всего 2,7 млрд экземпляров. То есть сократилась почти в 40 раз! Естественной смертностью это объяснить невозможно. И вот что произошло в итоге. Это поколение три-четыре года назад считалось высокоурожайным, с ним связывались надежды на восстановление численности — а к началу вступления в промысловый запас оно оказалось фактически истребленным.

В настоящее время охотоморская популяция минтая находится в плачевном состоянии, общая биомасса за последние пять лет сократилась вчетверо. Мало того: в результате выборочного промысла (рыбакам ведь нужна крупная рыба с преобладанием самок, чтобы выпускать наиболее дорогую икряную продукцию) разрушена возрастная структура популяции. Доля производителей настолько мала, что в ближайшие годы они уже не смогут дать урожайного поколения.

Из всего сказанного вывод один: если варварская добыча будет продолжаться, то в самом близком будущем запасы охотоморского минтая будут полностью уничтожены.

Такие печальные — не побоюсь даже сказать — трагические перспективы диктуют кардинальные изменения в организации минтаевого промысла, поскольку существующие до сих пор меры регулирования ожидавшихся результатов не дали. Первые шаги в этом направлении уже сделаны. Запрещена добыча тралами с ячеей в кутцовой части менее 100-110 мм. В приказном порядке предписано использование так называемых зеркальных вставок. Запрещен промысел в период массового нереста. Закрываются районы постоянного обитания молоди и так далее. Теперь следует установить жесточайший контроль за объемами вылова, обязательное включение всей поднятой на борт рыбы до последнего «хвоста» в официальную статистику освоения ОДУ, ввести самые строгие меры наказания за сокрытие уловов и выбросы молоди.

Поддержать запасы минтая и экономическую эффективность его промысла можно и за счет более глубокой переработки уловов. Ведь при их объемах на уровне двух миллионов тонн любой, даже незначительный по массе, орган рыбы суммарно составляет сотни и тысячи тонн сырья. В море такой переработки добиться в полной мере не получается. Например, на судах, не оборудованных консервными линиями и жиротопочными установками, за борт идут все внутренние органы рыбы вплоть до высокоценной печени. Слабая производительность судовых рыбомучных установок приводит к потере 30-40 процентов сырья. Полный спектр пищевой и технической продукции можно получить только на береговых перерабатывающих мощностях с доставкой на них полуфабрикатов. А в море — только на судах с технологическим оборудованием, обеспечивающим безотходное производство.

И, наконец, наиболее болезненная для наших рыбаков проблема — иностранный промысел минтая в российских водах. Мнение всех дальневосточников едино: в условиях непрерывного сокращения сырьевой базы отечественного рыболовства и промысловых квот, надвигающейся безработицы для многих тысяч рыбаков — необходимо вывести все иностранные добывающие суда из экономической зоны России.

Но пока наблюдается совсем иная картина. Нынешней осенью в Наваринском районе Берингова моря иностранных судов, промышляющих минтая, было вдвое больше, чем российских…