МОРЕ РАЗДОРА

Двести пятьдесят с лишним лет назад русские зверобои отправились на поиски морских бобров — каланов — и пересекли Берингово море, перебираясь с острова на остров Алеутского архипелага. Именно тогда началось промысловое освоение Аляски, так и вошедшей в историю под именем Русской Америки.

Именно тогда баснословные морские богатства Берингова моря стали не сближать, а разделять, противопоставлять людей, охочих до этих богатств. И здесь также не было разделения по рассовому или национальному принципу, потому что на смену разбойному русскому зверобою пришли морские пираты из различных портов Североамериканских Штатов, Британской Колумбии, Китая, позже Японии — Сан-Франциско, Кантона, Нагасаки...

Моржи, каланы, морские котики, киты...

Цифры уничтожения морских зверей Берингова моря просто потрясающи. Выгода, полученная зверопромышленниками и китобоями, баснословна. Последствия — ужасающие, катастрофические...

Морские бобры во многих местах были выбиты полностью. Стада морских котиков не восстановили былой численности и через столетие после погрома. Моржи до сих пор не вернулись на свои южные лежбища. Коммерческий промысел китов человечество квалифицировало в двадцатом веке как преступление.

Но ровным счетом ничего так и не изменилось в этом море Раздора. Сменились лишь объекты — с морских млекопитающих люди переключились на уничтожение рыбы.

На первых порах интересы рыбопромышленников СССР и США не пересекались, так как промысел был прибрежным — каждый ловил со своей стороны. Впрочем, о многом тогда и не догадывались, так как знания о Беринговом море и его обитателях были достаточно скудными. Не догадывались и о том, что в уловах японских рыбаков, которые, начиная с 1927 года, выставляли многокилометровые порядки дрифтерных сетей на границе территориальных вод СССР на траверзе устья реки Камчатки, процент вылова бристольской нерки достигал 50-75 процентов. Об этом тогда просто никто не знал. Узнали лишь в самом конце века — только в прошлом году появились первые сенсационные заявления ученых-ихтиологов на сей счет.

В 1936 году с появлением на Камчатке Базы активного опытного лова (БАОЛ) открывается эра советского океанического промысла в Беринговом море.

Кульминацией промысловых событий стали 50-60-е годы, когда на Дальний Восток СССР пришел сначала мощный среднетоннажный, а затем крупнотоннажный промысловый флот. Почти в это же время в Берингово море пришел и мощнейший по тем временам во всем мире японский крупнотоннажный рыбопромысловый флот.

Последствия вновь были катастрофическими. Практически полностью были уничтожены запасы олюторской сельди, аляскинского окуня, аляскинской и беринговоморской камбалы.

Эти — беринговоморские — промысловые экспедиции были знаменитыми — под стать тем, прошлым, зверобойным. И столь же зверскими они были и по результату, и по последствиям. Уничтожалось все живое. Ловили пока ловилось. А потом забрасывали промысел в этих районах на долгие десятилетия, если не навсегда. Олюторская сельдь, ежегодный вылов которой давал сотни тысяч тонн самой любимой в России рыбы (не считая того, что выбрасывалось на промысле, а выбрасывалось гораздо больше, чем сдавалось на обработку), не восстановила былой численности и по сей день. Не имею данных по сегодняшнему вылову окуня и камбалы в Аляскинском заливе. Однако, судя по той восторженной информации, которая была в советской печати тех давних уже лет, окуня и камбалы было там ну никак не меньше, чем было до этого олюторской сельди. Но смели их мигом — за каких-то пять-шесть лет. Какова была доля японских рыбаков в этом погроме, мы можем только гадать — нет у нас сведений. Надеемся на помощь специалистов России, США, Японии — может быть, просветят, поделятся информацией, которая в нашей стране долгие годы была закрытой. Пора бы уже всем нам знать эту страшную историю разгрома рыбных запасов Берингова моря тех далеких лет.

Как, впрочем, и историю рыбных стад Берингова моря в период так называемой новейшей истории, то есть в самое что ни на есть последнее время.

А что же происходит?

Происходит то, что человечество должно заклеймить как самое гнусное преступление: идет планомерное уничтожение общечеловеческого достояния — крупнейшего в мире стада минтая.

Да, человечество додумалось до введения 200-мильных морских экономических районов, на которые распространяется юрисдикция прибрежных государств. Вот только рыбе об этом забыли сказать. И она продолжает гулять и нагуливаться там, где ей вздумается, подчиняясь законам природы, а не международным правовым актам.

И по сей причине американские рыбаки в Бристольском заливе недосчитывают миллионы особей нерки, которая должна по научным прогнозам придти в родные нерестовые реки. В российской экономической зоне японские рыбаки, заплатив России символические деньги — внеся так называемую «плату за ресурсы в воде», — выставляют многокилометровые порядки дрифтерных сетей на путях миграции нерки. А почему бы и нет — ведь это рыба проходная, не российская, чужая, американская. Чего же о ней заботиться? Чего ее жалеть? И вообще непонятно, почему русские теряются и не перехватывают ее сами. Идут же по причине перехвата чужой рыбы «лососевые» войны у рыбаков США и Канады.

Что в этой ситуации, когда русские рыбаки начнут перехватывать бристольскую нерку, смогут предпринять американские рыбаки? НИ-ЧЕ-ГО! Только обанкротиться. Как это и случилось в Бристольском заливе в путину 1998 года, когда на нерест пришло совсем не то количество нерки, которое ожидалось.

Есть ли пути для решения этого назревающего конфликта? Безусловно есть: объединить усилия мировой общественности по запрету дрифтерных сетей на промысле лосося в открытом море. Промысел этот просто чудовищен по последствиям — одновременно с рыбой в сети попадают в громадном количестве морские звери и птицы.

Но вернемся к минтаю. В российской экономической зоне Берингова моря добывается (добывалось в лучшие годы) до 4 миллионов тонн минтая. При этом доля минтая американского происхождения (нерестящегося в прибрежных водах Аляски) составляет 90-95 процентов от общего объема.

«А коли это американский минтай, — решило российское рыбопромышленное чиновничество, — то нечего его и жалеть».

Этот постулат возник еще в годы «холодной» войны и был своего рода неписанным законом для советских рыбаков, которые и без этого указания никогда не жалели ни беринговоморский, ни охотоморский минтай, ни какую-либо другую рыбу.

В годы перестройки, когда жизнь россиян стали перестраивать по американским меркам, считая американскую модель демократизма верхом совершенства, в море продолжали властвовать свои неписаные законы. Теперь здесь правили анархия, беспредел, произвол. Криминальный рыбный рынок требовал все больше и больше рыбы. Государственные органы рыбоохраны пытались сопротивляться. Одним из важнейших аргументов органов рыбоохраны в регулировании запасов минтая Берингова и Охотского моря, в результате чего удалось на протяжении двадцати лет поддерживать стабильное состояние этих стад, была так называемая промысловая мера, проводящая грань между взрослой особью и молодью. Промысловая мера защищала минтай от разгрома стада. Но так как приговор беринговоморскому минтаю был подписан еще в советские времена, то 14 марта 1994 года — в период гласности  — его наконец-то публично огласили и председатель Комитета Российской Федерации по рыболовству В.Ф. Корельский подписал приказ N№ 34 «О внесении дополнений в Правила рыболовства в водоемах Дальнего Востока», где черным по белому написано буквально следующее: «В целях рационального использования рыбных запасов в соответствии с рекомендациями ТИНРО и ВНИРО : разрешается промысел минтая без соблюдения промысловой меры».

Этот приказ не отменен и по сей день. Он распространяется на все российские и иностранные суда, ведущие промысел минтая в Беринговом море. С 2001 года весь иностранный флот, работающий в экономической зоне Российской Федерации, будет работать только в Беринговом море. То есть приговор, вынесенный американскому минтаю Советским правительством, будет приведен в окончательное исполнение.

Российские рыбаки исполнят этот приговор со злой радостью в отместку за пересмотр границ экономических зон России и США в Беринговом море, которую осуществил министр-иуда бывшего СССР, кагэбэшник Шеварднадзе вместе с государственным секретарем США Бейкером, пользуясь моментом, когда правители СССР предавали страну и народ.

Конечно, стратегически США этот договор выгоден, так как по нему к ним отходит не только 20 тысяч квадратных миль, но и все что есть в воде, на дне и подо дном.

Но если смотреть дальше, а лучше глубже, то этот договор (нечестный и нечистый по своей сути) становится камнем преткновения при решении других — может быть, самых болевых, самых неотложных вопросов сохранения живых ресурсов Берингова моря, находящихся в зоне интересов двух стран.

Американцы подчас здорово ошибаются в своих дипломатических расчетах, полагая, что русские, в соответствии со стандартами Голливуда — это глупые ваньки с ватными от пьянства и разгильдяйства мозгами.

Нельзя столь неуважительно думать о своем соседе. Потому что это чревато большими и даже очень большими последствиями.

Приведу пример. В период, когда русская дипломатическая косточка размякла до состояния пластилина и из нее можно было «ваять» все, что только могла создать бурная фантазия американских «скульпторов», родился оригинальный проект под названием «Открытая часть Берингова моря». Идея этого проекта до чрезвычайности проста: с помощью русских выгнать из открытой части Берингова моря, на которую не распространяется юрисдикция США, польских, корейских, китайских и японских рыбаков.

Российская сторона, не задумываясь о последствиях, подмахнула сей проект и получила то, что получила, — весь промысловый флот, работающий в «дырке от бублика» Берингова моря, перешел в «дырку от бублика» Охотского моря.

Американские дипломаты потирали руки в белых перчатках. Русские дипломаты, на которых обрушился справедливый гнев соотечественников, чесали в затылках.

Американские дипломаты и чиновники федерального рыболовного ведомства, «блестяще» осуществившие данный проект, оказались на самом деле людьми некомпетентными и даже неумными.

Неумными (синоним — глупыми) потому, что они даже не рассматривали других каких-то комбинаций в решении проблемы открытой части Берингова моря, кроме той, что навязали России. Некомпетентными (синоним — невежественными) потому, что не знали, что минтай, который они защищали в «дырке от бублика» целиком и полностью нагуливается в российской экономической зоне, которую советские правители не успели продать, как это сделали их предшественники с Русской Америкой.

Обмишурились господа дипломаты. И бумеранг, запущенный в голову рыбной отрасли России, отыграл, как и положено, в того, кто его запустил.

Российское правительство, вынуждено из ложных принципов некой абстрактной справедливости выделить лимит в собственной экономической зоне для поляков, китайцев, корейцев ради защиты молоди минтая в открытой части Охотского моря. Часть этого лимита была выделена в Беринговом море. С 2001 года, как мы уже говорили, иностранцы будут работать только в Беринговом море на промысле американского минтая.

«За что боролись, на то и напоролись!» — как гласит известная русская пословица. И если раньше иностранцы цедили воду в пустой «дырке от бублика», то сейчас они будут поднимать полновесные тралы с отцеженной молодью американского минтая.

Я не злорадствую, господа американские дипломаты. Я поражен вашей тупостью и вашим скудоумием. В своем желании видеть в России только противника, вы готовы уничтожить и составляющие собственной национальной экономики — рыбные ресурсы. Впрочем, в скудоумии и тупости вы не уступаете и нашим доморощенным чиновникам, которые, в угоду вам или кому другому, также кладут на весы дипломатического или какого другого успеха составляющие российской национальной экономики — все того же несчастного беринговоморского минтая, который кормит, одевает и обувает десятки тысяч собственных граждан. Так же и в Америке.

А рыбаки-то что же? А рыбаки просто ненавидят друг друга и все: Русские рыбаки ненавидят американцев за линию Шеварднадзе. Вроде как они — американцы виноваты в том, что советское коммунистическое правительство сплошь состояло из предателей национальных интересов советских людей. Американские рыбаки ненавидят нас за то, что мы воруем американскую рыбу и сбиваем им цены на мировом рынке. Вроде бы как мы должны запретить американской рыбе появляться в наших российских водах.

А ненависть — это тупик. Ненависть безальтернативна и губительна. Последствия ненависти всегда одни и те же —  разрушение, катастрофа, апокалипсис — пустое и мертвое Берингово море.

Но есть ведь и другой путь, когда зарывается топор войны, как это делали аборигены, в нашем же случае этот топор войны топится в морской пучине и выкуривается трубка мира. А затем спокойно и уважительно стороны выслушивают друг друга и принимают совместное решение о том, как жить дальше, что делать нам, двум народам, проживающим по разным берегам одного моря, чтобы это море кормило нас вечно, а мы защищали его и берегли.

Политикам сегодня, может быть, глубоко наплевать на проблемы Берингова моря. И потому общая задача всех тех, кого кормит это море и в России, и в США, выработать общее мнение о наиболее важных проблемах сохранения живых ресурсов Берингова моря и путях их решения, чтобы затем донести их до своих политиков и правительства.