СОХРАНИТСЯ ЛИ КАМЧАТСКИЙ ЛОСОСЬ?

Сегодня только Камчатка сохранила свои естественные лососевые нерестилища в таком многообразии, какого нет уже нигде в мире.

Когда-то крупнейшей лососевой рекой планеты была река Колумбия в Северной Америке. По некоторым данным сюда приходило нереститься более двадцати миллионов лососей. А сейчас от дикого стада остались лишь крохи — всего 250 тысяч лососей - и более сотни рыбоводных заводов, построенных на этой реке, не могут изменить ситуацию. Более того - общая стоимость их затрат на производство одного лосося искусственного происхождения достигла, по данным одного из ведущих американских общественных деятелей по защите Колумбии Билла Бэкка (Bill M. Bakke),за сто лет строительства и эксплуатации здешних рыбоводных заводов, чуть ли не сотни тысяч долларов. Вдумайтесь только — суммарные затраты на воспроизводство одного экземпляра лосося достигли в Америке уже ста тысяч долларов!!!

Что же произошло? Ведь в США, как известно, нет того, что у нас, в России, понимается под словом «БРАКОНЬЕРСТВО».

Но зато в США имеется другое — здесь во многих штатах отсутствует какая-либо законодательная база по охране природы в частных земельных владениях. И потому леса в бассейне реки Колумбии были вырублены под самый урез воды, а очищенные от леса земли запаханы и используются как сельскохозяйственные угодья. Для регулирования поливов на этих полях и получения дешевого электричества построено более сотни плотин и дамб, преграждающих рыбе путь на нерестилища. Некоторые из плотин до сих пор не имеют рыбопропускных сооружений. И так далее, и тому подобное, что связано с промышленным взлетом США в бассейне этой некогда Великой Лососевой реки.

Теперь американцы бросились спасать лосось, вкладывая огромные – «бешеные» по российским понятиям - деньги в восстановление и самих лососей и мест их обитания. И эта сумма будет с каждым годом увеличиваться, потому что затраты не оправдываются — количество дикого лосося неуклонно сокращается. И не только в Колумбии. Это происходит и на Аляске, где также построены десятки рыбоводных заводов, и где также, как и во всей Америке, отсутствует главный бич российских лососевых нерестилищ –БРАКОНЬЕР.

Правда, мы, и без браконьеров тоже «порезвились» на лососевых реках Камчатки в эпоху грандиозного социалистического строительства, выполнения и перевыполнения производственных планов - именно в это время мы нанесли очень серьезный удар по бассейнам двух крупнейших лососевых рек полуострова — реке Большой и реке Камчатке.

Первый из них был нанесен, когда в долине реки Камчатки был уничтожен «хвойный остров», то есть вырублены леса.

Второй, еще более сокрушительный, удар был нанесен мелиораторами — когда под обещания сельскохозяйственного изобилия были уничтожены сотни гектаров нерестовых площадей.

Теперь эти поля в условиях «процветающего» российского капитализма заброшены, а количество рыбы (прежде всего самых ценных из лососей - чавычи, нерки, кижуча и кеты)в бассейнах этих двух рек упало на порядок. Кто поверит сегодня, что река Камчатка давала в шесть раз больше рыбы, чем сегодня, а река Большая — в два раза ?

То есть мы действовали и действуем совсем как американцы — в интересах каких-то высших материй (дешевого электричества или дешевого картофеля)уничтожаем то что является изначальной и высшей ценностью этих рек. А теперь начинаем вкладывать свои — и очень даже немалые — деньги в восстановление того, что сами же погубили по своей собственной глупости.

Но если бы только по глупости — тогда, может быть, мы бы еще успели спасти остальное наше богатство. Но в том-то и дело, что главным врагом наших камчатских лососей является не столько даже человеческая глупость, а сам человек — и умный, и глупый, и хитрый, и жадный...

В Америке, на Аляске, в одном из самых крупных городов штата, Анкоридже (правда, только здесь и нигде больше), мы все-таки столкнулись с американской проблемой браконьерства — бывает, что «бомжи» или бичи (если по-нашему) или бездомные и безработные (по-американски!)таким образом «зарабатывают» на свою несчастную американскую жизнь (когда, как нам говорили,  минимальная заработная плата составляет здесь 4 с половиной доллара в час).

Что же говорить о наших безработных, или еще лучше о тех работающих, которые зарабатывают (а при этом еще и не получают по несколько месяцев) эти четыре с половиной доллара в день.

По данным самих российских браконьеров промысел наиболее удачливых из них составлял более тридцати тысяч долларов за сезон. И они не хвастали — только за один недельный облет камчатских рек инспекторами Камчатрыбвода было найдено в различных тайниках пятьдесят четыре бочки икры общим весом около двух с половиной тонн.

По расчетам специалистов инспектора Камчатрыбвода за сезон вскрывают примерно от 20 до 30 процентов фактов грубого браконьерства (когда количество выловленной рыбы превышает 10-15 штук и речь идет не столько о рыбе, сколько об икре). То есть реально заготовленной икры было в 3-5 раз больше того, что удалось найти.

А вот другие цифры. За восемь месяцев 1998 года инспекторами рыбоохраны вскрыто 2106 нарушений Правил рыболовства на 2206 человек. При этом основная часть этих нарушений пришлась на самую населенную, но практически безрыбную юго-восточную часть Камчатки, где «промышляли, в основном жители областного центра. Что же касается отдаленных поселков, расположенных на рыбных, лососевых реках, то здесь на браконьерствовали разве лишь грудные дети.

Далее — конфисковано у браконьеров 208,4 тонны рыбы.

Значит общий вылов браконьеров никак не меньше тысячи тонн. Для сравнения скажу, что промышленный вылов по всему восточному побережью Камчатки составил в 1998 году 6,5 тысячи тонн. Икры конфисковано 35,5 тонны..

Официальный ущерб, который нанесли браконьеры Камчатке, составил 101,716,3 тысячи рублей. В таком случае, действительный ущерб, нанесенный браконьерами, составляет сумму более чем в полмиллиарда рублей.

Не хватит цифр? К тому же не каждый из читателей, особенно те из них, кто знаком с реальной обстановкой, по охране лососей, которая существует сегодня на Камчатке, согласится со столь высокими показателями рыбоохранной работы.

И я совершенно согласен с ними. Потому что, и это главное, что побудило меня взяться за перо, я уверен, и уверен на все сто процентов, что рыбоохрана Камчатки в нынешних условиях, не способна противостоять тому, что в действительности происходит в каждом рыбацком поселке, в каждой рыболовецкой бригаде полуострова, а тем более вскрыть те самые 20-30 процентов, которые, может быть, кто-то когда-то и правильно высчитал.

Именно КОГДА-ТО. Когда, по крайней мере, действовали хотя бы «Нормативы численности государственных инспекторов рыбоохраны», определяющих такие базисные положения, как плотность населения, общая длина нерестовых рек и общая площадь нерестовых озер, которые обязаны сохранить уполномоченные на то органы. В рамках этих обязанностей эти органы получают штатную численность инспекторов, материально-техническое обеспечение и все, что при этом положено дополнительно — связь, обмундирование и прочая, прочая, прочая...

Cегодня, когда по московскому высокому решению органы охраны морских ресурсов перешли в Федеральную пограничную службу, в Камчатрыбводе после этого великого раздела ( когда вместе с морскими инспекторами пограничники «прихватили» и часть береговых) осталось 93 государственных инспекторов рыбоохраны. При этом летом, в период лососевой путины, часть инспекторов находится в отпуске, часть на «больничном»,поэтому реальное количество инспекторов на реках в период массового хода лососей не более семидесяти человек.

И вот на эти семьдесят человек приходится 7208 километров береговой полосы, где было выставлено в этом году около сотни морских ставных невода; 1852 реки общей протяженностью 104 тысячи километров, на которых работало  около пятисот бригад, и 16019 озер площадью 209,5 тысяч квадратных километров (27,44 тысячи квадратных километров относятся к категории рыбопромысловых).

И в пересчете на одного реального инспектора приходится таким образом более ста километров побережья, полторы тысячи километров рек и 228 озер. На одного инспектора! Да ведь это без малого территория небольшого государства. И при этом ни один из  семидесяти камчатских инспекторов летать никак не умеет — а ведь обязан в условиях абсолютного камчатского бездорожья, иначе каким же образом сможет выполнять свои прямые обязанности по сохранению камчатских стад лососей.

По нормативам, утвержденным Государственным Комитетом по рыболовству Российской Федерации, такую площадь должны охранять не менее двухсот пятидесяти инспекторов.

Поэтому все те цифры, которые мы приводили, можно смело увеличивать, как минимум, в три раза. И тогда реальный ущерб, нанесенный лососевым богатствам Камчатки, составит уже совершенно другие цифры. И суммарный браконьерский вылов составит уже не тысячу, а тысячи тонн лосося.

Но ведь есть (и немало!) мест на полуострове, особенно в верховьях нерестовых рек, куда инспектора рыбоохраны вообще сегодня не могут добраться — вертолет стоит таких баснословных денег, что даже и старенькие, и маломощные, но, вроде бы, самые дешевые МИ-2, на которых чаще всего и работают инспекторские группы, из яви превращается в мечту.

А рыба продолжает идти на нерест, где ее уже ждут браконьеры. Да и из тайников по осени, перед снегом, тоже начнут доставать те самые, схороненные, бочки с икрой.

Так что наши цифры по уничтожению браконьерами камчатских лососей можно еще увеличивать и увеличивать.

Помимо браконьерского промысла на Камчатке существует и промышленный промысел, который к горькому нашему сожалению также нередко носит криминальный характер.

Еще при Советской власти пошли в тюрьму полностью всей бригадой нелегальные заготовители икры колхоза «Путь Ленина» — главного добытчика рыбы в те годы на реке Камчатке. Сейчас здесь ловят рыбу десятки бригад самых разных организаций. И рынок в Петропавловске-Камчатском ранней весной завален устькамчатской — самой ранней — чавычей. По мнению специалистов уходит «налево» 25-35 процентов рыбы.

А потом идет чавыча большерецкая. Ее вылов в три-четыре раза выше официального.

И если уже во времена Советской власти хищение рыбы из бригад было явлением массовым (а воровали, прежде всего, для партийного и советского руководства, а уж потом для себя и своих), то в наше время, когда все продается и покупается (а не только совесть)вся рыба, которую можно перевести в наличные деньги уходит из этих бригад «на сторону» без каких-либо квитанций, актов о приемке -сдаче, то есть уходит нелегально. И практически из каждой бригады. Рыбаки с морских неводов открыто говорят: если не заготовил десять бочек икры, то путина даром прошла. В 1998 году, напомним, было около ста бригад морских ставных неводов и почти пятьсот бригад работало на речных участках (при Советской власти выставлялось сорок с небольшим ставных неводов, да и количество участков измерялось десятками, а не сотнями, как при новой, капиталистической, формации, и на каждой реке был один хозяин, а не десятки, как сейчас). И потому в официальных уловах фиксируется, сегодня в основном, только та рыба, вылов которой контролируется инспекторами рыбоохраны. А контролируется, по известным причинам, мизер.

И вот результат даже этого «мизера» — ущерб, предъявленный инспекторами бригадам ( в основном за украденную рыбу) составил 64,291,929 рублей. В таком случае  каков же реальный ущерб, нанесенный рыбному хозяйству?

А сколько же добывается официально? В 1998 году на восточном побережье Камчатки добыто 6,5 тысяч тонн рыбы, на западном — около 118 тысяч ( при этом доля горбуши составила более 110 тысяч тонн). То есть и здесь на долю самых ценных — чавычи, нерки, кижуча и кеты пришлось около 8 тысяч тонн.  А в 1999 году горбуши на западной Камчатке не будет. На восточном побережье горбушу будут ловить только Корякском автономном округе. То есть основной пресс браконьерства на Камчатке в следующем году обрушится на самые ценные и самые малочисленные виды.

Камчатский рынок будет заполнен нелегальной рыбой — а почему бы и нет, ведь торговля рыбой никем не регулируется: за право торговать водкой или табаком, объявленных государственной монополией, нужно приобретать акцизную марку, а федеральной собственностью (в том числе и похищенной) — этим самым лососем - можно торговать свободно. Дело доходит до того, что на рынке появилась даже камчатская семга, занесенная в Красную книгу России.

Вот что творится сегодня на Камчатке, лососевые стада которой не имеют аналогов во всем мире. И скажите теперь, каким образом могут инспектора рыбоохраны Камчатки сохранить эти уникальнейшие дикие стада лососей?

Недавно ООН включила камчатские вулканы в список всемирного наследия. Не настала ли пора включить в этот список и уникальное для планеты стадо диких лососей Камчатки и совместными — теперь уже международными - усилиями организовать охрану вот этого всемирного наследия, которого планета может лишиться очень даже скоро, так как темпы уничтожения этого лосося на Камчатке растут в геометрической прогрессии, а над органами рыбоохраны при этом производятся все новые и новые московские эксперименты по испытанию инспекторов на выживаемость. Сейчас, например, работникам Камчатрыбвода, как и всем, не платят заработную плату. Но будет ли в таком случае инспектор, рискуя здоровьем и жизнью, бесплатно охранять рыбу или ему не остается ничего другого, как брать острогу или сеть и идти заготавливать для пропитания рыбу и для обмундирования — икру?..