Каскадный эффект: удар сверх-интенсивного рыболовства на экосистемы

Океаны – это последние районы на Земле, где биологические виды подвергаются широкомасштабной промышленной эксплуатации. Как и природные экосистемы, производство морских продуктов имеет мало общего с сельским хозяйством, базирующимся на суше. Но система управления морскими ресурсами регулирует их по-прежнему основываясь на экономических производственных моделях, с помощью которых предпринимается попытка оптимизировать «выработку» популяций ценных биологических видов, как будто это обычные сельскохозяйственные культуры. Более того, существующая система воззрений в науке управления ресурсами предполагает, что численность отдельных популяций можно контролировать, воздействуялишь на интенсивность промысла, ориентированного на отдельные биологические виды. Такая практика управления подразумевает, что динамика коммерчески регулируемых популяций не зависит от взаимодействий со всеми другими биологическими видами, образующими цепи питания в морских экосистемах.

Не принятие во внимание всех межвидовых взаимодействий и долгосрочных последствий от интенсификации рыбного промысла и его концентрации на нескольких отдельных коммерчески значимых биологических видах привело к катастрофическим последствиям на основных промыслах атлантического побережья Северной Америки. Радикальные изменения в структуре экологических систем имели место в районах сверх-интенсивной добычи, таких как Банки Джоржес и Гранд. С течением времени, индуцированный промысловыми операциями дисбаланс численности и состава биологических видов на одном уровне экосистемы может отразиться на всех остальных уровнях, вызывая цепную реакцию каскадных эффектов, которые в конечном итоге ударят по морским птицами и млекопитающим, находящимся на верхних уровнях цепи питания в морских экосистемах.

Негативный эффект от интенсивного промысла на хищников верхних уровней наблюдался в популяциях гренландского тюленя (harp seal) и горбатого кита (humpback whale) в водах у острова Ньюфаундленд после коллапса на промысле мойвы в конце 1970-х. На Британских островах, популяции некоторых видов морских птиц в настоящее время испытывают резкие спады, которые происходят одновременно с уменьшением сверх-выработанных популяций сельди, кильки и морского угря. В Баренцевом море у северного побережья Норвегии, коллапс стада сельди в 1960-х и мойвы в середине 1980-х, напрямую связан с резким сокращением стада трески в середине 1980-х, которая охотится на оба этих вида. Спад численности этих трех популяций, в свою очередь, отвечает за многотысячный падеж морских птиц и нашествие гренландского тюленя, из-за отсутствия пропитания, на прибрежные районы, где было зарегистрировано их рекордная гибель в прибрежных рыболовных сетях в конце 1980-х.

Сверх-интенсивный рыбный промысел видится основной причиной резкого падения численности многих биологических видов Северной Пацифики и Берингова моря. Почти четыре десятилетия широкомасштабного интенсивного промысла привели к коллапсу или к околокризисному состоянию стада хищных промысловых видов, таких как морской окунь, угольная рыба и тихоокеанская сельдь, также как местные нерестовые стада минтая в районах острова Кадьяк в Заливе Аляска и острова Богослов в Беринговом море. Продолжающийся спад численности многих видов морских птиц и млекопитающих свидетельствует о том, что экосистема в целом находится в опасности и служит плохим предзнаменованием для долгосрочной жизнеспособности основных промыслов в территориальных водах США. Однако, вместо выработки осторожного упреждающего подхода, Совет по управлению рыболовством севера тихоокеанского региона (NPFMC)продолжает устанавливать ежегодные промысловые квоты на традиционно высоком уровне. Совет оправдывает свои решения по поддержанию текущей интенсивности промысла на основе моделей «одновидового» подхода в управлении ресурсами. Притом, что такие модели не смогли предотвратить истощение биоресурсов на восточном побережье Канады и в штатах Новой Англии, представители науки об управлении морскими ресурсами, ответственные за оценку состояния популяций в Северной Пацифике, придерживаются мнения, что сверхвыработки ресурса нет, основываясь на том же подходе. То, что они игнорируют «предупредительные сигналы» надвигающегося истощения ресурсов, происходит от неспособности «одновидовых» моде лей распознать процессы в экосистемах, необходимые для поддержания промысловой стабильности.