Вслед за коллапсом популяций окуня, сельди и камбалы в прибрежных водах Аляски, Япония ввела в эксплуатацию траулеры-процессоры кормового траления с возможностями по производству «сурими» непосредственно в условиях промысла, после чего эти траулеры-заводы переместились на промысел минтая в восточной части Берингова моря. В 1968 году, когда токийская фирма «Хоко Суисан» ввела в эксплуатацию траулер «Катата Мару» (4.250 б.р.т.) для ведения промысла в Беринговом море, ее президент разъяснил предпочтительность использования траулера-процессора кормового траления на промысле минтая в Беринговом море следующим образом:

Зная условия промысла в данном районе, мы пришли к пониманию, что успеха можно достичь при использовании траулера настолько большого, чтобы он мог производить траление на более глубоких уровнях, и настолько оснащенного, чтобы он мог наиболее эффективно и качественно перерабатывать выловленную рыбу. Некоторые компании задействуют системы плавбаз или другие групповые системы в связке с транспортными судами. Однако мы отдаем предпочтение системе универсальных судов».

«Катата Мару» стала предвестником гигантских траулеров, таких как «Тенио Мару» (5.300 б.р.т.), который был введен в эксплуатацию фирмой «Тайо» в начале 1970-х. Число японских траулеров-процессоров в восточной части Берингова моря возросло в десять раз в период с 1964 по 1972 годы, именно тогда были зарегистрированы рекордные уловы минтая в данном районе. Объемы уловов увеличились со 175.000 метрических тонн в 1964 году до 1.900.000 метрических тонн в 1972 году, причем большая их доля пришлась на японский траловый флот.

К началу 1970-х, уже были очевидны первые признаки истощения минтаевых ресурсов в восточной части Берингова моря. Интенсивность промысла минтая, производимого иностранными флотами, возросла в 4 раза, тогда как уловы в расчете на единицу интенсивности сократились на половину и промысловые суда все больше ориентировались на мелкий, молодой минтай. К 1975 году все основные промысловые виды Берингова моря уже считались полностью выработанными или сверхвыработанными ресурсами, включая и две самые многочисленные промысловые породы — минтай и желтоперую камбалу, так же как и камчатский краб и креветку. Вместительные сети траулеров-процессоров были весьма эффективны на промысле, хотя и не отличались особой избирательностью среди отдельных видов, вследствие чего высокий объем случайного прилова внеплановых объектов сыграл важнейшую роль в общем спаде численности промышленно значимых промысловых пород, к примеру, таких как палтус. Тем не менее, международные промысловые комиссии смогли в течение четырех лет (1968-1972 гг.) учредить совместную программу мониторинга приловов в японских траловых сетях в акватории Берингова моря и в районе Алеутских островов.

Международные организации были бессильны в попытках остановить наступление траулеров-процессоров. Серьезные переговоры по проекту Международного Договора о морском праве были начаты только в 1973 году, и актуальные положения, выработанные к завершению этих переговоров в 1982 году, имели слабый эффект в разрешении проблем, создаваемых мобильными флотами дальнего действия. Пытаясь добиться ограничений уловов Японии, СССР и других стран, имеющих на вооружении траловые флота дальнего действия, США заключили ряд двусторонних соглашений, но они оказались неэффективными. Нигде так отчетливо не проявилось нижеследующее наблюдение как в богатом донными породами районе побережья Аляски, который к тому времени стал одним из основных промысловых районов в мире:

«К моменту, когда переговоры с Японией и СССР набирали обороты в конце 1972 г. - начале 1973 г., масштабы и темпы их промысловых операций у берегов Аляски и далее к югу в северо-восточной Пацифике, далеко превзошли темпы продвижения научно мысли о состоянии популяций важнейших промысловых пород рыбы».