РОССИЯ СКУПАЕТ СУПЕРТРАУЛЕРЫ ИЛИ НАЧАЛО МИРОВЫХ ТРАЛОВЫХ ВОЙН.

В самом начале двадцатого века российские рыбопромышленники попытались использовать на промысле в тихоокеанском прибрежье паровой траулер, но мнение комиссии, подводившей итоги этого эксперимента, были неутешительным для инициаторов нового дела — товарное качество рыбы, добытой тралом, оказалось крайне низким. Оно и понятно — рыбы, в то время было так много, что набившись в трал, она давила друг друга.

Первые траулеры появились на Дальнем Востоке России в двадцатых годах, после установления в здешних краях Советской власти. Но прижились они не сразу — долгое время использовались не по назначению, работали в режиме транспортных судов, перевозили соленую продукцию из лосося и сельди, которые добывались сплавными и ставными сетями или кошельковыми неводами. Даже треска добывалась в те времена ярусами, поштучно, так как Россия помнила еще времена, когда качество продукции было основой основ для товаропроизводителя, и такие понятие как «план» или «вал» еще не проникли в сознание и психологию россиян.

Но с завершением так называемого периода НЭП (новой экономической политики), когда большевики и капиталисты, вроде бы, нашли возможность сосуществовать, начинается тот самый достославный период, когда советский человек встал перед громадьем планов и свершений, ведущих его в коммунизм.

Не обошла эта закономерность и рыбацкую отрасль Советского Союза. Но пока было много еще лосося и сельди, то все усилия были сконцентрированы на этих объектах — ловили сначала тысячами, потом миллионами центнеров, торопились ставить рекорды, выбрасывая половину добываемого обратно в море, так как возможности вылова не были состыкованы с возможностями переработки.

Поэтому траловый промысел в России получает мощное развитие только после окончания второй мировой войны. В пятидесятых годах, когда перевыполнение плановых показателей и социалистических обязательств привело к подрыву запасов лососей, на Дальний Восток России через Северный морской путь по Ледовитому океану приходит мощный рыбопромысловый флот средних рыболовных траулеров, оснащенных рефрижераторными установками и морозильными трюмами. Этот флот мог работать автономно — самостоятельно перерабатывая улов и сдавая продукцию на перегрузчики. И таким образом была начата новая эпоха в истории рыболовства России - эпоха активного морского, а затем и океанического промысла, когда рыбацкие суда смогли работать в самых далеких от берега районах Мирового океана.

Эта эпоха открывалась и продолжалась страшными экологическими потрясениями — в гибели лососевого стада, правда, они никакого прямого отношения не имели, но к остальному...

В пятидесятых годах объединенный траловый флот Камчатки, Сахалина и Приморья очистил от сельди, трески и камбалы Охотское море. В шестидесятых годах - они подвели черту и под запасами Берингова моря. Сначала под своими, на российском шельфе. А в 1958 году начали ловить окунь в Бристольском заливе, камбалу — в Аляскинском, потом пришли на Гаваи и уничтожили здесь пристипому, позже завалили калифорнийские пляжи хеком, рыбача за пределами трехмильной зоны и выбрасывая за борт все то, что не успевали перерабатывать на рыбную муку.

В начале шестидесятых годов на смену средним рыболовным траулерам пришли БМРТ (большие морозильные рыболовные траулеры). Вот теперь-то расстояние перестало быть пределом мечтаний — советские рыбаки-дальневосточники ловили рыбу и у берегов Южной Америки, и в антарктических льдах, и в Индийском океане, и у берегов Африки.

В 1964 году БМРТ «Николай Островский» установил всесоюзный рекорд по добыче рыбы — выловил 150 тысяч тонн рыбы (правда, в советской печати не было сказано ни слова, что при этом все эти тысячи тонн превратились не в рыбные деликатесы, а в рыбную муку, которую использовали как удобрение на полях колхозов и совхозов в советских деревнях).

В 1965 за 13 тысяч тонн (центнерами считать перестали) присваивали звание Героя Социалистического Труда — а это, как никак, высшая трудовая награда в Советском Союзе, выше мог быть, разве что, поцелуй старенького генсека.

В середине семидесятых годов три четверти добываемой советскими рыбаками рыбы вылавливалось за пределами территориальных вод СССР, в чужих экономических зонах, которые в то время не имели еще этого статуса и потому облавливались немилосердно.

Трагедией для рыбной отрасли Советского Союза стало введение морских экономических зон в 1976-1978 годах. Самые перспективные для промысла районы закрылись. Легче всех из советских рыбаков перенесли эту трагедию дальневосточники — они открыли, что родные Охотское и Берингово моря богаты минтаем. Минтаем, которого в более удачливые годы никто и за рыбу-то не считал в Советском Союзе, брезгливо называли «митькой» и перерабатывали разве что на муку.

Именно минтай спас крупнотоннажный флот России. И если когда-нибудь в нашей стране поставят памятник какой-нибудь рыбине, то это, наверное, будет памятник сельди, спасшей наш народ в голодные послевоенные годы (и в благодарность за это уничтоженной этим самым народом), и памятник минтаю (который, начиная с конца семидесятых годов уничтожить так и не удалось, хотя вся отрасль только и работает на это, откровенно и целенаправленно).

В 1988 году суммарный вылов минтая достиг своего апогея — семи миллионов тонн (около четырех из них дало Берингово море). Главное, что помогла российским траулерам так поднять уловы — это освоение нейтральных вод Берингова моря и рекомендация науки по вылову американского минтая, нагуливающегося в российских водах. Был дан негласный приказ — американский минтай не щадить. И уловы резко пошли вверх. А потом столь же резко понизились — минтай, наконец-то, не выдержал натиска российских рыбаков и сдался на милость победителей. Но милости не было — и в 1994 году Правила рыболовства в морях Дальнего Востока России пополнились еще одной статьей, разрешающей ловить (уничтожать!) американский минтай без соблюдения промысловой меры — то есть сгребать все живое, и взрослых рыбин, и молодь.

Берингово море к 1991 году давало 36 процентов мирового вылова минтая (всего было здесь поймано к этому году более пятидесяти миллионов тонн (полмиллиарда центнеров, если считать по старому). Охотское море, как ни странно, давало только 27 процентов (здесь к тому времени выловили только 25,3 миллиона тонн, но, правда, икряного, более ценного, нерестового минтая). А залив Аляска в лучшие свои времена — 300 тысяч тонн в год (по сравнению с остальными районами его доля всего 1,6 процента, а суммарная добыча, начиная с 60-х годов, 2,3 миллиона тонн).

Интересно, конечно, было бы узнать, какова доля американского минтая в общем вылове в Беринговом море. И это весьма любопытно — так в 1988 году, когда был установлен повсеместный рекорд (в Беринговом море, если помните, он составил около 4 миллионов тонн), доля американского минтая составила 3,6 миллиона или более девяносто процентов. Так кого же мы обкрадываем, уничтожая этот самый минтай как американский, не наш, почти вражеский. Ведь именно на этом — американском — минтае и развивается наш отечественный крупнотоннажный траловый флот последние двадцать лет. Вдумайтесь в это.

А теперь еще раз повторяю — и в благодарность за это мы уничтожаем американский минтай без зазрения совести, отдаем его на откуп своим и чужим, снимая всякие ограничения на промысел, разрешая ловить молодь — молодь, которая вернется к этим же рыбакам через несколько лет крупной полноценной для производства рыбиной. Нет — мы ее лучше уничтожим, чем позволим попасть в трал к американцам. Таковы наши научные рекомендации двух ведущих рыбохозяйственных институтов — Всероссийского (ВНИРО) и Тихоокеанского (ТИНРО). Да какие же дремучие люди могли дать такие рекомендации по уничтожению бедного минтая. Или воспользоваться ими для своих приказов...

В центральной части Берингова моря, в той самой «дырке от пончика», по которой в целях сохранения минтая Берингова моря подписана Международная Конвенция между Россией, США, Польшей, Китаем, Японией и Южной Кореей, вылавливалось в лучшие годы всего полмиллиона тонн, но и этого оказалось достаточно, чтобы нарушить экологическое равновесие. А мы уничтожаем в десять раз больше и никто нас за это к ответу не призывает. Никто на нас не подает ни в какой международный суд. Сами американцы (я имею в виду обыкновенных граждан) и знать не знают о том, что мы выделываем с их минтаем, который нас же самих и кормит, и поит, и одевает-обувает.

Не знают они и того, что и польские, и китайские, и корейские суда, изгнанные из центральной части Берингова моря нашли, с благословения России, свой приют все в том же Беринговом море на промысле американского же минтая.

Российские большие морозильные траулеры и супертраулеры, как и рыболовные суда Польши, Китая и Южной Кореи, имеют возможности для переработки этой молоди, как это кощунственно не звучит. По крайней мере, она идет на муку, а не за борт.

Но вот не так давно, в 1991-1994 годах Владивостокская база тралового и рефрижераторного флота (генеральный директор которой нынче в бегах за все свои аферы) с благословения все того же Комитета по рыболовству, что «отредактировал» статьи Правил рыболовства, приобретает у известной компании «American Seafoods» по бербоут-чартеру (долгосрочная аренда с последующим выкупом) двенадцать супертраулеров испанской постройки, которым Комитет по рыболовству, в связи с отсутствием у них необходимого для переработки оборудования, разрешает выбрасывать за борт рыбу непромыслового размера, то есть ту самую молодь. И не только в несчастном Беринговом море, но и в Охотском. В настоящее время это уже российские суда.

Об этих монстрах, уничтожающих на законном основании минтай Охотского и Берингова моря, мало что известно в России. Они появились в те годы, когда в России о гласности говорили только с трибун, а тема рыбопромыслового российского беспредела была еще под запретом, хотя уже и негласным. Короче, они пришли незаметно и столь же незаметно продолжают то дело, ради которого и создавались, — уничтожение национальных богатств России и США.

Дальневосточные рыбаки возмущены, но Москва плевать хотела на все эти возмущения — вероятно, как у нас это водится, кому-то хорошо помазали «зеленью» ручонку, то есть дали хорошую взятку недоминированными, недевальвированными и неинфляционными долларами.

То есть в развитии тралового промысла России наметилась новая тенденция — скупать монстры, которые не нашли себе другого места на планете. И направлять этих монстров туда, где Россия по приказу СВЫШЕ просто обязана, как во времена «холодной» войны истребить проклятое (ударение лучше ставить на первый слог) американское стадо минтая.

А затем и все остальные суда компании «American Seafoods», которые по новому законодательству США утратят право ведения промысла в экономической зоне Соединенных Штатов.

Чем, спросите вы, так провинились перед американцами эти бедные суденышки. Только неимоверной своей прожорливостью. И жадностью при еде, когда изо рта сыпятся не только крошки — американцы подсчитали, что эти — самые экологические, как нас уверяют, — суда выбрасывают за борт столько, сколько может вылавливать еще один промысловый флот Америки. Они гребут своими тралами все живое, что находится в воде и на грунте — полистайте журнал «Greenpeace» и вы увидите здесь многочисленные фотообличения этих монстров, удабривающих океан отходами своего производства, когда за борт летит все, что не идет на филейные линии «Баадер».

А когда американцы примут решение о закрытии промысла в своей экономической зоне для всего флота супертраулеров (а не только тех, что неамериканского происхождения), то и этим судам мы найдем применение в Беринговом море.

Российский флот супертраулеров польского или украинского производства морально и физически изрядно устарел. Это касается и камчатцев (АО Океанрыбфлот) и приморцев (Находкинская база активного морского рыболовства), и сахалинцев (Корсаковская база океанического рыболовства). Самостоятельно ни одна из них сегодня не способна приобрести новый флот. Все они находятся на краю банкротства, в «долгах, как в шелках». И, естественно, схватятся за любую возможность хоть каким-то образом приобрести новый флот.

Не нужно ходить далеко за примерами — так уже было со «стeркодерами» — траулерами, поступившими на Дальний Восток по бербоут-чартеру. Это особый пример, на котором и нужно обязательно остановиться отдельно, чтобы представить себе реальные последствия для российских рыбаков и России того, что произойдет, когда мы сунем свою непутевую голову в очередной долговой хомут, каковым и является по своей сути этот самый бербоут-чартер. Что же было?

А было вот что — поманили наших рыбаков (не без помощи, разумеется, Комитета по рыболовству) пряником. Берите, говорят, новешенькие суперсовременные суда в аренду с правом выкупа в течение десяти лет. Наши рыбаки от радости и счастья головы и сунули в хомут. А оказалось, что платить нужно столько, сколько эти суда и не стоят. И рыбы нужно наловить столько для оплаты. Сколько ее уже в море не водится. Вот и получается теперь, что рыбаки ловят рыбу только для того, чтобы расплатиться с долгами. А долги не уменьшаются (проценты растут!). Лимиты на рыбу не увеличиваются, а сокращаются. И, в итоге, то в одном, то в другом иностранных порта арестовывают эти суда пачками за неуплату долгов — и ни судов у рыбаков, ни денег, ни рыбы...

Но плохие примеры, как известно, ничему не учат. Поэтому и с супертраулерами будет схожая картина — купятся наши рыбаки на бесплатное. А за бесплатное, как у нас водится, нужно платить вдвое больше. А платить можно только американским минтаем (в Охотском море лимит уже сокращен чуть не на половину). Вот и навалятся миром — и с помощью американских супертраулеров покончат (теперь уж наверняка) с этим злополучным стадом, чтобы и имя той рыбешки, из-за которой вот уже двадцать лет сходят с ума российские рыбаки, в памяти не осталось.

А потом начнется война за обладание новыми ресурсами. Самые предусмотрительные уже начали боевые действия — тот же «Дальморепродукт», нынешний хозяин «Американского Монарха», торит дорогу в Анголу... В открытой части Мирового океана и в экономических зонах многих стран, готовых предоставить России право промысла, насчитывают порядка пяти миллионов тонн рыбы и морепродуктов. Правда это у дяди на куличках, то есть на весьма приличном расстоянии от российского Дальнего Востока.

Но прошлое не учит нас ничему хорошему. Мы идем по земле и наступаем (в какой уже раз!!!!) на те же самые грабли, которые, казалось бы, набили на наших лбах такие увесистые шишки! Но нашим лбам можно позавидовать — их ничто не способно пробить, а тут какие-то грабли...