Одним из аргументов японской стороны в пользу нужного Японии результата визита Путина является заявление министра иностранных дел России С. Лаврова 14 октября 2004 г. о том, что «Москва признает Декларацию 1956 г. и, таким образом, два острова Южной Курильской гряды могут быть переданы Японии». О серьезности этого заявления свидетельствует тот факт, что именно в этот день, 14 октября 2004 г., в ходе визита в Китай президента Путина, было подписано дополнительное соглашение о российско-китайской границе, предусматривающее передачу Китаю островов на Амуре площадью 800 кв. км.

В Японии Южные Курилы называют «северными территориями». Это — группа островов к северу от Хоккайдо: Кунашир, Итуруп, Шикотан и Хабомаи. Хабомаи (в переводе «Пляшущие зубы») представляют собой архипелаг из пяти небольших островов: Зеленый, Полонского, Юрий, Анучина, Танфильева и мелких рифов: Демина, Лисьи, Шишки и Сигнальный.

Вместе с островом Шикотан архипелаг Хабомаи образуют Малую Курильскую гряду. Именно ее Советский Союз был готов вернуть в 1956 г. в случае заключения мирного договора с Японией. Общая площадь «северных территорий» составляет 4 996 кв. км. Это третья часть всех Курильских островов (15,6 тыс. кв. км). Для сравнения: совокупная территория семи европейских государств-карликов — Андорры, Ватикана, Лихтенштейна, Люксембурга, Мальты, Монако и Сан-Марино равна 3 663 кв. км. Острова и окружающая акватория богаты природными ресурсами.

Япония считает, что СССР в 1945 г. незаконно оккупировал «северные территории». Их возвращение стало своеобразной объединяющей национальной идеей. Все сорок семь японских политических партий имеют специальные отделы и особые программы «возвращения северных территорий». Дальше всех идет коммунистическая партия, требующая возвращения всех Курильских островов вплоть до Камчатки. На японских картах Южные Курилы обозначены как японская территория.

С 1981 г. ежегодно 7 февраля (день подписания Симодского трактата «О торговле, мореплавании и определении границ» в 1855 г.) в Японии отмечается как «День северных территорий». В этот день по всей стране проходят митинги с траурными флагами. Кстати, уже шестьдесят лет в бывшие японские поселки на Южных Курилах, где до 1945 г. проживало более 16 тыс. чел., назначаются японские мэры и начальники полиции, которые не могут прибыть к месту службы на «оккупированной» территории. Правда, мэр города Немуро на севере Хоккайдо иногда посещает архипелаг Хабомаи с «инспекцией». В детских садах на Хоккайдо детей с трехлетнего возраста учат показывать на карте «северные территории». В Немуро на здании городской администрации реет бледно-голубое полотнище с надписью на русском языке: «Северные территории — земля Японии». Неподалеку находится восьмидесятиметровая смотровая башня с черной вывеской: «Дальше — тоже Япония».

К сожалению, и в России встречаются представители политической элиты, считающие, что мы не обеднеем, отдав Японии эти «пять скал в океане», как назвал Южные Курилы А. Козырев, глава Министерства иностранных дел России в начале ельцинской эпохи. Кстати, «Комсомольская правда» в 1993 г. назвала одну из статей о курильской проблеме «Козыревский открыл Курильские острова, а Козырев хочет их закрыть». Аргументом таких людей является миф о том, что после урегулирования территориальной проблемы на Россию прольется «золотой дождь» инвестиций из Японии. И ради этого, якобы, стоит пожертвовать Южными Курилами, иными словами, продать их Японии.

Но аппетиты Японии постоянно растут. Она действует по принципу: «Требуй больше, чтобы получить хотя бы малое». Если в Декларации 1956 г. речь шла о двух спорных островах — Шикотане и Хабомаи, то во время визита Ельцина в Японию в 1993 г. была принята декларация, в которой предметом дальнейших переговоров названы уже четыре острова — плюс Кунашир и Итуруп.

А накануне нынешнего визита российского президента японский парламент принял специальную резолюцию в связи со стопятидесятилетием Симодского трактата, в которой говорится, что развитию российско-японских отношений сегодня мешают нерешенные территориальные вопросы, и прежде всего «проблема принадлежности Хабомаи, Шикотана, Кунашира, Итурупа и других северных территорий». То есть, сегодня японский парламент трактует понятие «северные территории» шире, чем Южные Курилы. Что стоит за «другими северными территориями»? Вся Курильская гряда до Камчатки, Сахалин, а может и Камчатка? Ведь в 1905 г. японский лейтенант Гундзи Наритада устанавливал в захваченных камчатских селениях доски с надписью «Сей земля есть японский».

Кстати, 2005 г. является юбилейным в российско-японских отношениях не только для Симодского трактата. Сто тридцать лет исполняется Санкт-Петербургскому договору 1875 г., по которому Япония получила все Курильские острова за отказ от притязаний на Сахалин, сто лет исполняется Портсмутскому договору 1905 г., по которому к Японии отошел Южный Сахалин. И, наконец, шестьдесят лет назад Япония была разгромлена, и СССР получил права на владение всеми Курильскими островами по решению Ялтинской и Потсдамской конференций.

Откуда же взялись «нерешенные территориальные проблемы»? Япония выдвигает топонимические, юридические и исторические аргументы для доказательства «незаконности оккупации» Советским Союзом «северных территорий» в 1945 г. В решениях Ялтинской и Потсдамских конференций речь идет о передаче СССР Курильских островов, а «северные территории», по японской версии, никогда не считались в Японии частью Курильских островов, а являются отрогами острова Хоккайдо. Этот аргумент легко опровергается тем фактом, что на довоенных японских картах все острова Большой и Малой Курильских гряд имели единое название — Тисима («Тысяча островов»). И все они составляли единую провинцию с тем же названием.

Юридические аргументы Японии следующие:

1. Япония не была участницей Ялтинской и Потсдамской конференций, и их решения не имеют для нее юридической силы.

2. Сан-Франциский мирный договор 1951 г. не дает СССР никаких прав на Курильские острова, так как он его не подписал, а в договоре не определено, к какой стране переходят эти острова.

3. До 1945 г. Россия, а затем СССР добровольно признавали Южные Курильские острова японской территорией, что подтверждается Симодским трактатом, Санкт-Петербургским и Портсмутским договорами.

Но Япония не имеет права ссылаться на эти договоры, так как она сама их фактически разорвала, начав русско-японскую войну 1904—1905 гг., оккупировав российский Дальний Восток в 1918—1922 гг. (а Северный Сахалин до 1925 г.), развязав агрессивные действия на советских границах в 1930-е гг.

4. 19 октября 1956 г. в совместной Декларации о прекращении состояния войны и восстановлении дипломатических отношений СССР согласился на передачу Японии после заключения мирного договора островов Хабомаи и Шикотана.

Но в 1960 г. СССР фактически денонсировал эту Декларацию, заявив о невозможности передачи островов в связи с подписанием японо-американского договора «О взаимном сотрудничестве и гарантии безопасности», который давал вооруженным силам США — в то время потенциальному противнику СССР — право использовать японскую территорию для своих целей.

Остается последний аргумент японской стороны — исторический: «северные территории» должны принадлежать Японии по праву приоритета в их открытии и освоении. С этим нельзя согласиться, и попытаемся это несогласие обосновать.

Несомненно, японцы узнали о Южных Курилах почти на сто лет раньше русских. Но первооткрытием считается получение достоверных сведений о неизвестной ранее земле в результате ее посещения и исследования и объявление об этом цивилизованному миру. Мир же получил первые достоверные сведения об этих островах от русских исследователей — И. П. Козыревского и М. П. Шпанберга. Японцы вели активную торговлю с коренными жителями северного Хоккайдо и ближайших к нему островов — айнами — уже в XVII в. Но это нельзя считать первоосвоением этих земель. Первоосвоением является создание собственных поселений на вновь открытой земле, либо признание аборигенами власти над собой открывшей их страны посредством уплаты налогов. В этом русские опередили японцев на тридцать лет. Эти факты признают многие японские историки. Так, Тосиюки Акидзуки высоко оценивает роль И. П. Козыревского в открытии Курильских островов: «В то время о Курилах в Японии не имели почти никаких сведений. Более того, в период, когда в Японии не в состоянии были еще составить описания каждого из этих островов, отчет о них И. Козыревского имел поистине огромное значение».

Японский историк Куно Еси признает: «В 1766 г. Россия распространила свою власть на Итуруп — самый большой из Курильских островов… В 1785 г. в результате официального обследования сегунского (сегун — верховный правитель Японии. — В. А.) правительства было установлено, что русские создали свои поселения на Урупе, Итурупе и на других Курильских островах». Об этом же свидетельствовал и Кондо Морисигэ, который в 1804 г. в своем сочинении «Исследование пограничных районов и их карты» отмечал, что «в 1768 г. красноволосые (так в Японии называли русских. — В. А.) поставили на Южных Курильских островах столбы, вырезали на них название “Курилы”, стали взимать ясак с айнов».

В России еще во второй половине XVIII в. не вызывало сомнений, что все Курильские острова до самой Японии, то есть включая Южные Курилы, являются российскими владениями. Сегодня не стоял бы вопрос о притязаниях Японии на «северные территории», иначе могла бы сложиться судьба Русской Америки, да и Камчатки тоже, на семьдесят лет раньше могло начаться освоение Россией Приамурья, Приморья и Сахалина, если бы был исполнен указ Екатерины II от 22 декабря 1786 г.

Это был указ об организации первой русской кругосветной экспедиции, целью которой было закрепление прав России на все земли на берегах Тихого океана, открытые русскими людьми. Поводом к этому указу послужила записка Екатерине II президента Коммерц-коллегии графа А. Р. Воронцова и члена коллегии иностранных дел графа А. А. Безбородко о необходимости объявить морским державам о правах России на острова и земли в Тихом океане: «Северо-западный берег Америки с островами, около онаго находящимися, и другими грядами, оттоле до Камчатки и от сего полуострова до Японии простирающимися, открыт из давних времен одними российскими мореплавателями…

Но как по общепринятому правилу на неизвестныя земли имеют право те народы, которые первое открытие оных учинили, как то в прежния времяна и по сыскании Америки обыкновенно делалось, что какой-либо европейский народ, нашедши неизвестную землю, ставили на оной свой знак… в чем и все доказательства права к завладению заключалось, то вследствие сего неоспоримо должны принадлежать России:

…4-е. Гряда Курильских островов, касающаяся Японии, открытая капитаном Шпанбергом и Вальтоном».

Поводом для написания этой записки послужило объявление Дж. Куком владениями английского короля ряда территорий в Америке, открытых ранее В. Й. Берингом и А. И. Чириковым. К тому же в Петербурге стало известно об отправке в 1786 г. кругосветной экспедиции Лаперуза. Еще не было известно, что в том же году Япония впервые предъявила свои претензии на Южные Курилы, направив туда экспедицию Могами Токунаи.

Далее авторы записки предлагают: «…по мнению нашему, чтобы о присвоении Россиею тех островов с высочайшего вашего повеления объявлено было чрез российских министров при дворах всех морских европейских держав, что сии открытыя земли Россией не могут иначе и признаваемы быть, как империи вашей принадлежащими».

На это предложение Екатерина II в тот же день, 22 декабря 1786 г., издала соответствующий указ коллегии иностранных дел.

Но поскольку одного такого объявления недостаточно, Воронцов и Безбородко предложили завести в русских тихоокеанских владениях несколько военных морских судов, для чего «отправить из Балтийского моря два вооруженныя небольшия судна, подобныя употребленным капитаном Куком, а при них две вооруженныя морския шлюбки… коим и назначить объехать мыс Доброй Надежды, а оттоль… иттить на Камчатку…

Сии суда, пришел к северному краю Японии, могут, разделясь на двое, приступить к новейшим открытиям… Первая из сих флотилий может обстоятельнее осмотреть острова, от Японии к Курильской Лопатке простирающияся…»

Предложения Воронцова и Безбородко легли в основу указа Екатерины II об отправке военной эскадры в Тихий океан для охраны российских владений и наставления Адмиралтейств-коллегии начальнику первой русской кругосветной экспедиции, которым был назначен капитан 1-го ранга Г. И. Муловский. Главной целью экспедиции было «утверждение российского права на все, доныне учиненные российскими мореплавателями, или вновь учиненными быть могущие открытия».

Для этого было изготовлено двести чугунных гербов с надписью на русском и латинском языках «Земля Российского владения», которые предписывалось укрепить на крестах или столбах на возвышенных местах или «по утесам, выдолбив гнездо», 1 700 золотых, серебряных и медных медалей, которые следовало зарыть в землю, вложив к каменный засмоленный сосуд с запиской, когда и кем из российских мореплавателей данная земля открыта. Часть медалей предписывалось вручать знатным аборигенам для ношения на шее как представителям российской власти.

В случае обнаружения иностранных пришельцев в русских владениях предписывалось принудить их «по праву первее учиненных открытий к Российской державе принадлежащих мест, наискорее удалиться и впредь ни о поселениях, ни о торгах, также о мореплавании не думать; а ежели какие укрепления или поселения есть, то имеете вы право разорить, а знаки и гербы срыть и уничтожить. Равно поступать вам и с судами сих пришельцев… В случае же сопротивления… употребить вам силу оружия…»

Кстати, именно так поступили на южном Сахалине, Кунашире и Итурупе двадцать лет спустя командиры российских судов «Юнона» и «Авось» Н. А. Хвостов и Г. И. Давыдов, которые по приказу главы Российско-Американской компании Н. П. Резанова уничтожили на этих островах японские военные крепости.

В отношении же туземцев предписывалось «…должно быть первое старание посеять в них хорошее понятие об россиянах… Весьма запрещается вам употреблять не только насилия, но даже за какие-либо со стороны звериные поступки отмщения».

Ученый отряд экспедиции был весьма авторитетен. Его возглавлял академик П. Паллас, а входили в него известные ученые того времени: астроном У. Бейли (участник третьего плавания Дж. Кука), естествоиспытатель г. Форстер, ботаник Соммеринг и другие.

Г. И. Муловскому была дана подробная инструкция по описанию Курильских островов: «Чтоб назначил истинное положение и описал состояние полуденнейших Курильских островов и острова Матмая (Хоккайдо. — В. А.). Обойти плаванием и описать все малые и большие Курильские острова от Японии до Камчатской Лопатки, положить их наивернее на карту и от Матмая до той Лопатки все причислить формально ко владению Российского государства… осмотреть берега, заливы, гавани, описать их состояние, местоположение, качество земли, леса и другие произведения, изобилие или недостаток пресной воды… Наиболее примечать должно, нет ли хорошей гавани и удобного места для заложения крепости и селения, для хлебопашества и скотоводства и есть ли тут довольно пресной воды и лесу для построения и починки впредь морских судов». Кстати, почти дословно такая же инструкция была дана участнику Второй Камчатской экспедиции М. П. Шпанбергу почти за полвека до этого.

Экспедиции Г. И. Муловского предписывалось также обследовать остров Сахалин и устье Амура.

4 октября 1787 г. пять кораблей Муловского с пятьюстами членами экипажей в полной готовности к отплытию встали на кронштадском рейде. Но срочная депеша из Константинополя о начале войны с Турцией перечеркнула все планы и труды. Лишь через шестнадцать лет состоялась первая русская кругосветная экспедиция под руководством И. Ф. Крузенштерна, но перед ней стояли более скромные задачи, и участвовали лишь два корабля.

Так кто же и когда «учинил первое открытие» Курильских островов? По японской версии самурай Мураками Хиронори из княжества Мацумаэ в 1635—1644 гг. посетил южный Сахалин и, предположительно, остров Кунашир и даже составил чертеж островов к северу от Эдзо (так в Японии называли остров Хоккайдо). Но в мире об этом открытии стало известно лишь через триста лет. В Европе первые сведения о наличии островов к северу от Японии были получены в те же годы. В 1643 г. с острова Ява отправился на поиски мифических «золотых» и «серебряных» островов голландский мореплаватель Мартин Горритс де Фриз на корабле «Кастрику». Он видел три курильских острова: Кунашир, который он принял за продолжение острова Хоккайдо, Итуруп и Уруп. Последние два он положил на карту под названиями «Земля Штатов» (в честь Нидерландских Штатов) и «Земля Компании» (в честь голландской Ост-Индской компании).

Де Фриз не мог знать, что эти острова являются частью гряды, протянувшейся от Японии до Камчатки. Но в честь этого открытия пролив между островами Уруп и Итуруп носит имя Фриза. Позднее здесь побывал португальский мореплаватель Жуан де Гама, который на целое столетие ввел в заблуждение ученый мир, нанеся на карту к северо-востоку от Японии таинственную «Землю Гамы». Многие, включая Петра I, считали, что де Гама видел западный берег Америки, и только плавание В. Й. Беринга в 1741 г. доказало, что никакой «Земли Гамы» не существует.

Первые достоверные сведения о Курильских островах мир получил лишь от русских исследователей в начале XVIII в. Русские впервые появились на берегах Тихого океана в 1639 г. Это был отряд Ивана Москвитина, вышедший к Охотскому морю. В 1640—1650-е гг. по Амуру прошли до его устья и, возможно, видели остров Сахалин отряды Василия Пояркова, Ерофея Хабарова и Ивана Нагибы. В 1648 г., обогнув Чукотский полуостров, в Беринговом море плавали кочи Семена Дежнева и Федота Попова.

Первое документальное упоминание о Курильских островах появилось 10 февраля 1701 г. В этот день в Москве в Сибирском приказе была записана вторая «Скаска» Владимира Атласова о его походе на Камчатку в 1697—1699 гг. Южную часть Камчатки Атласов называет Курильской землей, так как в то время здесь жили курильцы (так русские называли айнов). Реку Озерную, вытекающую из Курильского озера, Атласов называет Первой Курильской рекой.

«А против первой Курильской реки на море видел как бы острова есть, и иноземцы (то есть курильцы. — В. А.) сказывают, что там острова есть, а на тех островах городы каменные и в них люди живут царственные, а какого государства и какие люди, про то сказать не умеют. А с тех де островов курильским иноземцам приходит ценая посуда и платье даб полосатых (даба — хлопчатобумажная ткань. — В. А.) и пестрых китаек и лензовые азямы (халаты. — В. А.)». То есть, камчатским курильцам было известно, что острова от Камчатки тянулись до Японии, где есть каменные города и живут люди под властью царя, и оттуда к ним приходила различная одежда и посуда.

Атласов привез с Камчатки японца Денбея Татэкава, найденного на реке Иче. Петр I расспрашивал Денбея в Преображенском под Москвой в январе 1702 г., и тот показал, что «а наперед де сего в Курильскую и Камчадальскую землю из их Японские земли никто не езживал».

По поручению Петра I Сибирский приказ в том же 1702 г. повелел Якутской воеводской канцелярии «проведывать острова близ Камчатки» и путь в Японию. В 1706 г. на мысе Лопатка побывал сборщик ясака Михайло Наседкин и видел «в море за переливами земля, а проведывать де той земли не на чем. Судов морских и судовых припасов нет и взять негде, потому что-де лесу близко нет, и снастей и якорей взять негде».

9 сентября 1710 г. якутский воевода Д. А. Траурнихт, узнав о походе М. Наседкина, приказал построить суда и послать их для обследования острова против Камчадальского носа, а его жителей привести в русское подданство, взять с них ясак, «и той земле учинить особый чертеж».

Первооткрытием Курильских островов принято считать 26 сентября 1711 г., когда была написана челобитная Петру I от имени Данилы Яковлевича Анциферова и Ивана Петровича Козыревского об их походе с Большой реки на острова против Камчадальского Носу (мыса Лопатки). Они посетили два острова — Шумшу и Парамушир, описывают их жителей. Жители второго острова рассказали, что они промышляют бобров (каланов), «и те де бобры испроданы иной земли иноземцам, которую де землю видите вы с нашего острова в полуденной стороне, и привозят де к нам железо и иные товары…». То есть жители второго острова рассказывали о своей торговле с жителями южных островов. В той же челобитной Анциферов и Козыревский со слов «апонского государства жителей», отбитых в 1710 г. у камчадалов на реке Жупановой, сообщают о том, что земли, которые они видели со второго острова в полуденной (южной) стороне, находятся «близ де Матмайского города и Апонского государства» и обещали царю проведать эти земли.

Первые достоверные сведения о всей Курильской гряде, об острове Матмае и самой Японии собрал И. П. Козыревский (Д. Я. Анциферов погиб на реке Аваче в начале 1712 г.) во время второго похода на северные Курильские острова в 1713 г. Позднее Козыревский составил «Чертеж Камчадальского Носу и морским островам», который в 1726 г. передал В. Й. Берингу в Якутске, где произошла их встреча. На чертеже Козыревский изобразил восемнадцать Курильских островов в порядке их очередности от Камчатки до Матмайского острова (Хоккайдо), приводит их айнские названия, сохранившиеся, в основном, до наших дней, и сообщает основные сведения о каждом из них.

Сам Козыревский посетил лишь три северных острова. Сведения об остальных сообщил ему плененный на Парамушире уроженец острова Итуруп Шитанай, а о Японии — японец Санимо, отбитый в 1710 г. на реке Жупановой у камчадалов.

Нас интересует, что же поведал Козыревский о «северных территориях». Об островах Малой Курильской гряды ему ничего не было известно, а об Итурупе и Кунашире он пишет: «Остров Итурпу. Живут иноземцы, свой род званием гых курила… на сем острову людей многое число и язык, и вера своя, и всякие звери — и лесные медведи и другие, и всякой лес большой, и реки, и на устьях у рек отстои морским судам можно быть. А по показанным островам (то есть от Камчатки до Итурупа) лесов больших и рек, и добрых отстоев большим судам нет до сего острова. А к воинскому делу жестоки: поступают о трех же боях, что и на первых островах (имеются в виду три вида оружия: луки со стрелами, копья и сабли. — В. А.), но токмо жесточае и искуснее. А на разговор (переговоры. — В. А.) больше даются…

Остров Кунашир. Живут иноземцы те ж, что и на Итурупе и Урупе; и вера одна, а язык один или свой имеют, и о том не уведомился; и на Матмайский остров ходят… и с Матмайского к ним приходят с городовыми (промышленными. — В. А.) товарами и торгуют… А в подданстве ли оные кунаширцы к Матмаю городу или нет, и о том в достаток не уведомился. А итурпинцы и урупцы самовластно живут и не в подданстве и торгуют повольно. А с Кунашира на Матмайский остров о перелевной ширине не уведомился забвением.

На сих трех островах многое число Камчадальной земли уроженцов обретается у них в холопстве, також и в Матмае городе есть де мужеска полу и женскаго. И называл… Шитанай на Нифоне острове (Хонсю. — В. А.) большого владетеля Камуй. И оной де Камуй матмайскому владетелю велит с нами повольно торговать, а ясаку де по вашему с нас не берут».

Тексты И. П. Козыревского к «Чертежу…» поражают разносторон-ностью сведений. В них указаны размеры островов, ширина проливов, приводятся сведения о населении, занятиях жителей, их языке, обычаях, торговле, религии, растительном и животном мире, реках, местах стоянки для морских судов и т. д. Козыревский сожалел, что «на вышеписанные острова за осенним поздним временем морского пути без больших судов и без мореходов, и без компасов, и без якорей и снастей, и без кормовых припасов, и без военного снаряду, и за малолюдством вперед итти было мне ни которым делы невозможно». По словам же курильцев, казаки «до японского первого города Матмая не доходили де за семь дней».

Главный же вывод Козыревского состоит в том, что на дальних островах люди «самовластные живут и не в подданстве».

После И. П. Козыревского исследованием Курильских островов по указу Петра I занималась первая государственная научная экспедиция, которую возглавили досрочно выпущенные из Морской академии геодезисты И. М. Евреинов и Ф. Ф. Лужин. Это были первые русские морские офицеры на Тихом океане. Целью экспедиции было проверить, «сошлася ли Америка с Азией». В 1721 г. они прошли из Большерецка на судне «Охота» вдоль западных берегов Курильских островов до острова Симушир, положив на карту четырнадцать островов и составив чертеж остальных островов по расспросам курильцев.

В 1730 г. В. А. Шестаков совершил плавание на боте «Фортуна» из Большерецка до пятого Курильского острова и собрал на этих островах ясак, то есть привел их жителей в российское подданство. Но эти экспедиции не принесли никаких новых сведений о Южных Курилах.

Настоящее же первооткрытие Южных Курильских островов, включая Малую Курильскую гряду, совершили участники Второй Камчатской экспедиции. В ее составе был создан специальный морской отряд для поиска морского пути в Японию под командой капитана полковничьего ранга Мартына Петровича Шпанберга. М. П. Шпанберг, датчанин, на русской службе с 1720 г., был помощником В. Й. Беринга в Первой и Второй Камчатских экспедициях.

Инструкция Адмиралтейств-коллегии от 28 февраля 1733 г. предписывала Шпанбергу «построить на Камчатке реке один бот с палубою и две дубель-шлюпки… на тех судах… итти вам к тем островам, кои пошли от Камчатского полуденного носу к Японии».

Если же на островах обнаружатся жители, то «буде же самоизвольно пожелают кто итти в подданство, которых наипаче приласкивать и в потребном случае охранение чинить, и ничем не отягощать… Подле земель и островов прилежнее осматривать удобных мест для пристаней… и какие где растут ли леса, к починке морских судов годныя… также… велеть осматривать, не найдутся ли где богатые металы и минералы».

Более определенно о целях отряда Шпанберга пишет обер-секретарь Сената И. К. Кирилов: «От Камчатки же до Японии… сыскивать новых земель и островов и неподвластных, сколько можно в подданство приводить… все острова до самой Японии подлинно никому не подвластные… — утверждает Кирилов. — Тож и о Ессе (так русские называли Эдзо — Хоккайдо. — В. А.) и названной земли Компании (Уруп) рассуждать надлежит, что все не может миновать российского владения…»

К сожалению, Шпанбергу не удалось полностью исполнить инструкцию — он не смог привести в подданство жителей Южных островов, но смог их осмотреть, положить на карту, составить описание их жителей и убедиться в том, что эти острова и их жители неподвластны Японии. Всего Шпанберг совершил три плавания на Курильские острова — в 1738, 1739 и 1742 гг. В первом плавании участвовали три судна, но, выйдя из Большерецка, уже у ближних островов они потеряли друг друга из вида из-за густого тумана. Сам Шпанберг на бригантине «Архангел Михаил» достиг 45о с. ш. (остров Итуруп), нанес на карту тридцать один остров — больше, чем их было на самом деле (Итуруп русские называли девятнадцатым островом). Объяснялось это тем, что разные части одного острова, открывавшиеся им среди тумана, принимались за отдельные острова. Шпанберг признает, что «на видимой нами земле… самобытно я не был».

До конца Курильской гряды в плавании 1738 г. дошел лейтенант В. Вальтон на дубель-шлюпке «Надежда». Дойдя до широты 43 градуса 19 минут он видел землю с высокими горами. Это был остров Хоккайдо. Вальтон нанес на карту двадцать шесть островов. В этом плавании русские моряки впервые прошли вдоль всей Большой Курильской гряды, впервые увидели и положили на карту самые южные острова — Итуруп и Кунашир, но никаких сведений о их природе и жителях они получить не смогли. Не видели они и островов Малой Курильской гряды.

Второе плавание в 1739 г. имело целью «изыскание пути в Японию». Впервые русские люди побывали в Японии, общались с японцами. Восемь моряков с бота «Св. Гавриил» посетили японское селение, где были доброжелательно встречены. На обратном пути и состоялось, наконец, первооткрытие Южных Курильских островов. Шпанберг сообщает об этом в рапорте в Адмиралтейств-коллегию 19 ноября 1739 г.: «…июля третьего числа дошли до ширины северной 44 градуса 24 минуты к лежащим от японской земли островам, ис которых прозвали мы один Фигурной, другой Трех Сестр, третьей Цыдронной, а на которые румбы они лежат, значет оной компании по журналу и карте (журналы и карты плавания 1739 г. в Японию были получены в Петербурге уже в феврале 1740 г. В том же году французские и английские газеты сообщили о плавании русских моряков с Камчатки в Японию и об открытых ими островах к северу от Японии. — В. А.). А четвертого числа посылал шлюпку на реченной Фигурной остров (Шикотан. — В. А.) и на ней пробирных дел мастера Гордебола (Симона Гардеболя. — В. А.) для обыскания на том острову металов и менералов и с ним и служителей четырех, квартирмейстера одного да толмача, итого семь человек (это первое документальное свидетельство посещения Малой Курильской гряды иностранцами. — В. А.). С того острову привезли они жимолостнику, наподобие вереса, да слаткой травы, да виноградную ветвь с виноградными зелеными ягадами, да из разных цветов несколько. На том же острову нашли они в малых речках раковины, в которых находитца жемчюг… А лес на оном Фигурном острову растет большей березник, ольховник, еловой и пихтовник, довольное число, ис которого можно строить для нужды мелкия суда…».

6 июля Шпанберг посылал на тот же остров штурмана Матвея Петрова для обследования губы. Петров детально осмотрел губу и отметил, что в ней «глубокости воды от шести до двенадцати сажен… в длину две версты, в ширину одна верста, грунт во оной губе местами песок и черной ил, и от северных ветров на судах к якорному стоянию быть угодна». Шпанберг делает вывод: «И оная губа, по мнению моему, удобна быть наперво порту нашему, и ко отстою наших судов без всякого опасения».

Так что осмотр Шикотана был проведен С. Гардеболем и М. Петровым достаточно тщательно, в соответствии с требованиями инструкции Адмиралтейств-коллегии. Не были найдены только металлы и минералы и не удалось встретить аборигенов. М. Петров отыскал селение из пяти барабар (хижин), но их жители убежали вверх по реке.

«И лавировали мы по морю к западной стороне меж вышеозначенных островов. И седьмого числа того ж июля пришли ко островам в туманное время, и, как туман прочистился, усмотрели место низменное, глаткое и зеленое, на котором только растет трава, а лесу не имеетца, и для того назвали ево Зеленым (название острова Зеленый в Малой Курильской гряде к юго-западу от Шикотана сохранилось до наших дней. — В. А.). И посылали на него на шлюпке штюрмана да подпорутчика, управляющего геодезискую должность… И оные усмотрели чрез инструмент: лежит оной остров в ширине 43 градусов и 15 минут».

Далее Шпанберг описывает первую встречу русских моряков с аборигенами и приводит первое описание айнов южных островов, которых позднее русские стали называть «мохнатыми курильцами» или просто «мохнатыми».

«А от восьмого числа… пришли мы ко острову тамошнему, называетца Нуцкам (видимо, один из островов Малой Курильской гряды. — В. А.), и усмотрели на нем жилые места… И с того жилого места приезжала к нашему судну байдара и на ней людей пять человек, и звали нас на берех, а сами они к нам на судно ехать не смели. И для того… послал я шлюпку к берегу и на ней мичмана Шхельтинга (Шельтинга. — В. А.) да солдат с толмачами двенадцать человек… И привес оной Шхельтинг на байдаре тамошних жителей к нам на судно восемь человек, которые сходны по персонам с курильским народом. И те жители носят долгое платье, порток и штанов не имеют, ходят босые, на платье у них нашиты лоскутки камчатные разных цветов. По ногам у них и по всему телу шерсть, бороды у них великия, продолговатые, черные, а которые престарелые, у тех с сидиною белою как бороды, так и на теле волосы. Также у некоторых имеютца в ушах кольцы серебреные. Лотки у них так же, как у наших курильских мужиков, — бойдары. Язык у оных жителей находит на курильской».

Прибывшие на судно айны сообщили Шпанбергу, что из всех островов «под властью епонского хана только один Матмай остров (видимо, они имели в виду княжество Мацумаэ, занимавшее небольшую территорию на южной оконечности острова Хоккайдо на берегу Сангарского пролива. Известно, что на остальной территории острова японцы стали распространять свою власть лишь с 1785 г., а до этого вели торговлю с айнами Хоккайдо и острова Кунашир, где в 1754 г. появилась японская торговая фактория. — В. А.), а протчие острова неподвласны… и что те все острова с Матмайским имеют торги великии разными товарами».

Далее Шпанберг сообщает: «А кругом того места имеется лежащих островов довольно (приводит названия двенадцати островов. — В. А.) и людей также, и на тех островах лесу, свежей воды, зверей, рыбы, ягод множество. И ежели повелено будет, то… можно большия и малыя острова привести в подданство ея и. в. от 43-х и до 46 градусов, а от 46 градусов до последнего острова без всякого опасения можно привести в самой скорости».

Почему же Шпанберг не сделал этого сам, как предписывалось ему инструкцией Адмиралтейств-коллегии? Он объясняет это тем, что из-за «великих туманов и дождей» потерялись два судна — «Надежда» и бот «Большерецк», хотя непрестанно палили из пушек и били в барабан. На самом «Архангеле Михаиле» половина команды была больна, да и остальные «едва могли судном исправлять». Иначе приведение жителей Южных Курил в российское подданство, то есть первоосвоение островов, могло произойти на тридцать лет раньше, чем это случилось.

Шпанберг намеревался повторить плавание в следующем году для завершения исследования южных островов и приведения их жителей в подданство. Но ему было поручено обследовать юго-западное побережье Охотского моря, Сахалин и устье Амура. Лишь в 1742 г. Шпанберг смог вновь отправиться к дальним островам, но плавание оказалось неудачным — на двух судах обнаружилась течь и пришлось вернуться в Большерецк. А в 1743 г. деятельность Второй Камчатской экспедиции была прекращена.

Кстати, сама идея морского плавания в Японию и к дальним Курильским островам была предложена В. Й. Берингом по возвращении из Первой Камчатской экспедиции. В 1730 г. он представил в Сенат свои предложения по устройству жизни и быта населения Камчатки, в которых сообщал, что в 1729 г. близ Авачи были найдены японские вещи и «видели подле берегу ходящих людей иностранных, а признаваем, что подлинно японского народу». Беринг предложил: «Надлежит тех людей отправить на нашем судне в их землю, и проведать путь, и можно ли с ними иметь торг или каким другим образом к пользе нашему государству что присмотреть, понеже до самые японские земли от Камчатского Угла имеютца острова, и не в дальном растоянии остров от острова».

Во Второй Камчатской экспедиции, помимо морских отрядов В. Й. Беринга и М. П. Шпанберга, действовал отряд академиков г. Ф. Миллера и А. г. Гмелина, в задачу которого входило изучение истории, этнографии, природы Камчатки и сопредельных с ней земель. В составе отряда работали С. П. Крашенинников, г. В. Стеллер, А. П. Горланов и другие ученые. Сами академики до Камчатки не доехали, хотя С. П. Крашенинников построил для них дом в Большерецке, а ограничились сбором сведений о Камчатке и Курилах в Якутске. В результате г. Ф. Миллер составил работу «География и устройство Камчатки, на основании различных письменных и устных сообщений, собранных в Якутске в 1737 г.» и передал ее С. П. Крашенинникову для руководства в его полевой работе. Работу Миллера завершал раздел «О соседних с Камчаткой странах», посвященный, в основном, описанию Курильских островов. Большинство сведений о Курилах, особенно о дальних островах, Матмае и Японии заимствованы у Козыревского.

Крашенинников использовал материалы Миллера в своем капитальном труде «Описание земли Камчатки», внеся в них исправления и дополнения. Использовал он и материалы экспедиции М. П. Шпанберга и г. В. Стеллера, который лично посетил ближние Курильские острова. В книге Крашенинникова есть главы «О Курильских островах», «О Курильском народе», где он приводит краткий словарь курильского языка.

Много сведений о Курильских островах приводится Крашенинниковым в рапортах, посылаемых им с Камчатки академику Миллеру в Якутск. Кроме того, им составлено «Описание Курильских островов по сказыванию курильских иноземцов и бывалых на оных островах служивых людей, сочиненные через студента Степана Крашенинникова» и написана работа «О курилах, живущих на Поромусир и Аннекута островах, которые от русских другим и третьим Курильском островом называются». Крашенинников дает очень подробное описание ближних островов, их природы, обычаев местных жителей. Сам Крашенинников на островах не был, но посылал туда в 1738 г. вместе со сборщиком ясака Андреем Фурманом помогавшего ему в метеорологических наблюдениях на Камчатке Степана Плишкина и толмача Михайло Лепехина с подробной инструкцией. Плишкин выполнил все задания Крашенинникова и привез с собой «с Курильских островов двух человек курильских мужиков для разговору».

«Через им привезенных Плишкиным, иноземцов я их языка слова и спрашивал о их вере и обычаях, также спрашивал об островах дальних курильских, сколь они велики, какие на них места гористые или ровные, жилые или пустые и прочая. И сочинил реэстр зверям, птицам и рыбам, около островов находящимся».

Крашенинников признает, что опрошенные им курильцы сами дальше четвертого острова не бывали, и сведения о дальних островах он заимствовал у Миллера и Шпанберга. Он поправляет Миллера, что острова простираются не в южную сторону от Камчатки, а в юго-западную. Признается, что не может назвать точного количества островов: по известиям от дальних курильцев их двадцать два, включая Матмай, а по сведениям Шпанберга много больше. Вслед за Миллером Крашенинников повторяет ошибку Козыревского, поменяв местами острова Итуруп и Уруп, и утверждая, что самый большой из островов — Кунашир, а не Итуруп.

Интересны замечания Крашенинникова о том, что язык курильцев второго острова (Парамушир) и кунаширских жителей почти не различается. Об этом сообщил г. Стеллеру курилец с Парамушира Липага, бывший толмачом в плавании Шпанберга. Отсюда он делает вывод, что жители Урупа и Итурупа говорят на том же языке. Крашенинников считал, что название народа «курилы» — это искаженное казаками камчадальское названием айнов «куши». На самом деле название «курилы» происходит от айнского слова «куру» — человек.

Вот как описывает Крашенинников курильцев: «Сей народ ростом средней, волосами черен, лицом кругловат и смугол, но гораздо пригоже других народов. Бороды у них большие окладистые, тело мохнатое, в чем состоит знатная разность от камчадалов. Мужеский пол волосы напереди бреет до самой верхушки, а назад ростят, в чем с японцами имеют сходство… Они несравненно учтивее других народов, а притом постоянны, праводушны, честолюбивы и кротки. Говорят тихо, не перебивая друг друга речи, как сидячие коряки. Старых людей имеют в великом почтении. Между собой живут весьма любовно, особливо же горячи к своим сродникам…

Платье носят из кож морских птиц, также лисье, бобровое и из других морских зверей… распашное… шьют из чего прилучится, так что… редкую курильскую парку увидишь, которая бы не из лоскутья разных зверей и птиц была зделана… Питаются наибольше морскими зверями, а рыбы промышляют мало». Детально описывает Крашенинников жилища, бытовые обряды и религию курильцев.

Многие сведения о Курильских островах Крашенинников заимствовал у г. Стеллера, который посетил ближние острова в мае 1742 г. После смерти Стеллера в Тобольске в 1746 г. Академия наук поручила Крашенинникову работу с его бумагами. Крашенинников приводит слова Стеллера о жителях южных островов: «Государя над собою они не знают, хотя и не в дальнем расстоянии от Японии». Верно описывает Крашенинников путь японских товаров на ближние острова и на Камчатку. Японцы с Матмая доставляют свои товары на Кунашир, куда приезжают со своими товарами жители Итурупа и Урупа, и они привозят японские товары на своих байдарах на Парамушир.

Таким образом, в результате деятельности Второй Камчатской экспедиции 1733—1743 гг., материалы которой обобщил С. П. Крашенинников, было получено достаточно полное представление о всех островах Курильской гряды: все они положены на карту, определены координаты многих пунктов, получены сведения о жизни, быте, обычаях, хозяйстве, вере аборигенов, а главное, — русские посетили Южные Курильские острова и убедились, что они «неподвластны епонскому хану». Это открыло путь дальнейшему исследованию и освоению островов русскими.

В 1750 г. сын М. П. Шпанберга инженер-прапорщик Андрей Шпанберг, плававший с отцом в Японию в 1739 г., представил в Сенат рапорт с проектом приведения в российское подданство жителей открытых его отцом Южных Курильских островов и установления торговых отношений с Японией. Проект был поддержан, но по неизвестным причинам экспедиция не состоялась.

В 1752 г. около двухсот курильцев с острова Парамушир под предводительством Якрупа, боясь разорения от ясака, ушли на шестнадцатый остров Матуа. Этот род русские стали называть «сошлым». «Сошлые» вели торговлю с «мохнатыми» южных островов. Тойон (староста) Парамушира Сторожев дважды ездил к «сошлым», уговаривая их вернуться, но безуспешно.

Зато он побывал на всех южных островах до Матмая и привез описание «мохнатых» курильцев: «Они прородою весьма мохнаты; губы, руки и ноги для красы черною же краскою расписывают; платье у них японские азямы и из птичьих кож; в житии весьма необиходны; язык их мало походит на язык ближних, так что без толмача не понять; к приезжим весьма благосклонны; хвосты орловые покупают весьма дорого; владелец их, которому они оказывают честь и покорство, живет на двадцать первом острове (Кунашире. — В. А.)».

28 декабря 1753 г. вышел указ Сената «О возобновлении Камчатской экспедиции и изыскании через оную неизвестных мест и народов и склонении оных под высочайшую ея и. в. власть и в подданство».

Предполагалось построить порт в устье Амура, из которого проводить исследования в Тихом океане. Но из-за напряженных русско-китайских отношений и отказа китайского правительства в установлении судоходства по Амуру деятельность экспедиции была прекращена. Она ограничилась лишь исследованием верхних притоков Амура и вошла в историю под названием Нерчинской.

Новым толчком к изучению Курильских островов послужил выход в 1755 г. книги С. П. Крашенинникова «Описание земли Камчатки». В 1759 г. сибирский губернатор Ф. И. Соймонов, изучив рапорт А. М. Шпанберга, представил в Сенат записку «О позволении купцам собственным их иждивением открывать Курильские острова». В феврале 1761 г. он поручил главному командиру Анадырского, Охотского и Камчатских острогов подполковнику Ф. Х. Пленеснеру (кстати, участнику плавания В. Й. Беринга в 1741 г.) более подробно разузнать о Курильских островах и предписал немедленно начать подготовку к плаваниям на Курилы. Пленеснер несколько раз снаряжал тойонов первого и второго Курильских островов к «мохнатым… для замечания всех подробностей о тамошних народах».

24 августа 1761 г. последовал указ Сената, разрешивший русским купцам вести промысел на Курильских островах (до этого посещать острова разрешалось только сборщикам ясака.

Одним из первых на дальние острова отправился в 1765 г. из Петропавловской гавани опытный мореход Андреян Толстых, только что (в 1760—1764 гг.) открывший центральные Алеутские острова, названные в его честь Андреяновскими. Когда судно А. Толстых «Петр» стало на якорь у Кунашира, «чрез четверть часа пригребли с этого острова к судну в одной курильской байдаре из тамошних людей одиннадцать человек роду называемых мохнатых курильцев, которых тела, рук и ноги мохнатые». Русские подарили им табак, который просили кунаширцы. Промысел был небогатый, и Толстых решил вернуться на зимовку в Петропавловскую гавань. Но из-за густого тумана «Петр» прошел мимо ворот Авачинской губы и разбился у Шипунского мыса. Из шестидесяти трех промышленников спаслись только три человека. А. Толстых среди них не было…

Неудачными были и плавания в 1768—1774 гг. И. Попова, Ив. Никонова, А. Сапожникова. Русские купцы-промышленники потеряли интерес к Курильским островам.

Одновременно продолжались и попытки камчатских властей собирать ясак с жителей дальних Курильских островов. В 1766 г. для сбора ясака, приведения в подданство населения, а также для «описания и разведывания тамошних жителей» командир Камчатки капитан И. С. Извеков послал на Курильские острова казачьего сотника И. Черного. В 1767—1768 гг. он приводил в подданство мохнатых курильцев, возвратил многих «сошлых», составил черновой журнал с описанием девятнадцати Курильских островов, включая Итуруп. Он был первым из русских, побывавших на этом острове. По возвращении с островов И. Черный был направлен в Иркутск для составления отчета, но по дороге заболел оспой и умер (в 1768 г. эпидемия оспы унесла половину населения Камчатки), не успев составить карту и оставив «тот журнал без надлежащего изъяснения».

Но и без этого «изъяснения» черновой журнал И. Черного представляет огромную ценность. Его можно поставить в один ряд с описаниями Курильских островов И. П. Козыревского и С. П. Крашенинникова. Он подробно рассматривает географию всех островов, кроме первого и второго (Шумшу и Парамушира, детально описанных Крашенинниковым), приводит их размеры и ширину проливов между ними, характеризует растительность, животный мир, реки, озера, бухты, примечательные горы, жителей и их занятия и т. д.

Вот что сообщает И. Черный об Итурупе — самом крупном из Курильских островов: «Девятнадцатый остров Эторпу в длину… верст с триста с прибавою». Он приводит сведения и об островах, до которых сам не дошел, но на которые плавали жители Итурупа. Сообщает, что в Аткис (бухта Аккеси на Хоккайдо) «приходят два судна японския; а ныне, в недавних годах, и на двадцатый остров (Кунашир. — В. А.) стало одно судно японское ходить (по японским сведениям, в 1754 г. на Кунашире появилась торговая фактория. — В. А.)… Живут японцы на тех островах судами (то есть не сходят на берег. — В. А.) месяца по два и ожидают мохнатых курильцов с разных островов… А покупают японцы у мохнатых жиры, тресковую юколу, бобров, орловые хвосты, молодых нерп черных, а продают им от себя вино, табак листовой, хлебные припасы, азямы, тумикамеи серебренные и зеленой меди, котлы чугунные на ножках, сабли, ножи, топоры».

И. Черный дает описание японского торгового судна со слов курильцев: «Суда против российских промышленных, кои они видали (видимо, судно «Петр» А. Толстых в 1765 г. — В. А.), не весьма велики; а на судне у них людей бывает человек по шестнадцати работных, да кроме их, первой, главный над всеми, хозяин судна, или командир, называемый тоно, по нем другой — тонтойно, третий — шендо (штурман. — В. А.), четвертой — толмач — тунчи и того двадцать человек, а на иных судах бывает людей и более».

Таким образом, И. Черный был первым, кто начал приведение в российское подданство жителей Южных Курильских островов, будучи официально послан с этой целью камчатскими властями. Ему удалось собрать ясак не только с жителей Итурупа, но и с нескольких жителей Кунашира, прибывших в это время на Итуруп. Поэтому 1768 г. можно считать началом первоосвоения русскими Южных Курил. Японцы к этому времени лишь торговали с айнами на Хоккайдо и на Кунашире и не делали попыток распространить на них свою власть.

Указ Сената 1761 г. не привел к активному российскому промыслу на Южных Курилах. Промышленники обычно дальше восемнадцатого острова (Урупа) не плавали. Причина в том, что, как свидетельствует И. Черный, «по прочим островам уже бобров (каланов. — В. А.), кроме восемнадцатого острова, нигде не имеется».

Поэтому 28 ноября 1772 г. иркутский губернатор А. И. Бриль предписал главному камчатскому командиру М. К. Бему организовать экспедицию на дальние Курильские острова для их изучения, приведения жителей в русское подданство и установления торговых отношений с Японией. Бему предлагалось найти купцов, желающих организовать плавание на южные острова.

Организовать такую экспедицию за свой счет взялись предприимчивые купцы П. С. Лебедев-Ласточкин и г. И. Шелихов (позднее он вышел из дела). 3 марта 1775 г. последовал указ Большерецкой канцелярии об организации экспедиции.

Руководителем экспедиции был назначен выпускник Иркутской школы японского языка, сибирский дворянин И. М. Антипин, а его помощником — ученик той же школы И. Очередин. Перед отходом судна «Св. Николай» из Петропавловской гавани в июне 1775 г. туда прибыл М. К. Бем и лично вручил И. М. Антипину подробную инструкцию, которой предписывалось «следовать под видом для звериных промыслов в предписанные Курильские острова, даже и до последнего двадцать второго, называемого Аткиса, а смотря по обстоятельству, и до японского Матмая… Старатца показанных дальних мохнатых курильцов… живущих доныне в своей воле, приводить в подданство е. и. в.».

24 июня 1775 г. Антипин и мореход Ф. Путинцов вышли из Петропавловской гавани прямо к восемнадцатому острову Уруп. Здесь Антипин рассчитывал перезимовать, а следующим летом продолжить плавание. Но вскоре после прибытия на Уруп судно разбилось о скалы во время шторма. Только два года спустя из Охотска пришло новое судно — бригантина «Св. Наталья» под командой штурмана М. Петушкова. Руководителем экспедиции вместо Антипина был назначен Дмитрий Шабалин. 31 мая 1778 г. Шабалин на трех байдарах отправился на Итуруп, Кунашир, Шикотан и в Аткис. Жителей этих островов он привел в подданство, а их «атаманов» (родовых старейшин) одарил подарочными вещами.

Шабалин подробно расспрашивал жителей этих островов, с кем они торгуют, какие есть еще земли, какое у них оружие, чем питаются, откуда получают необходимые товары. На Кунашире «атаманы» рассказывали Шабалину, что к северу от них есть «земля, которую они называют Короска (речь идет о Сахалине. — В. А.), и людей на ней множество, и язык имеют один». «И оная земля в проезде и нам видна была», — пишет Шабалин, что маловероятно.

На Аткисе Шабалин пробыл шесть дней, с 19 по 24 июня 1778 г. В рапорте в канцелярию Охотского порта Шабалин называет Аткис двадцать вторым островом, но в описании к составленной им карте он правильно указал, что Аткис — место на острове Матмай.

Первые семнадцать островов описал И. М. Антипин. Участник плавания на Аткис в 1778 г. в качестве переводчика с японского языка унтер-офицер И. Очередин составил в том же году описание пяти дальних Курильских островов: с восемнадцатого по двадцать второй. Вот какую характеристику дает Очередин южным островам.

«18. Уруп, на котором бывают мохнатыя курилцы с других островов, с девятнадцатого и двадцатого в апреле месяце для промыслу бобров, нерп, китов, а иногда и зимуют. Лес березняк, ольховник, камышник (бамбук. — В. А.), кедровник, сланец и прочей мелкой лес на оном бывает. Горящая горы и два озера. Остров длиной до ста пятидесяти верст, шириной до двадцати пяти верст.

19. Итуруп. На оном острове живут мохнатыя курилцы. Лес такой же, как на восемнадцатом острову, а изредка есть и лиственицы. Морского зверя всякого довольно. В длину остров до трехсот верст, в ширину до двадцати пяти верст.

20. Кунашири. На оном острову живут мохнатыя курилцы. Лес такой же, кроме лиственицы. Морского зверя всякого довольно, по берегам устрицы более фута. Кругом есть озера рыбны. В длину до ста тридцати верст в ширину до тридцати верст. На оной остров со временем приезжают в морских судах именуемых буса, японцы для торговли с курилцами и меняют всякаго зверя на японския мелочи.

21. Чикота (Шикотан. — В. А.), положен со скасок (то есть по рассказам, отсюда неверные сведения о размерах острова. — В. А.), длиной сто тридцать верст, шириной пятьдесят верст, на котором есть живущие мохнатыя курильцы.

22. Назван островом Аткисом, а точно ж находится, что остров Матмай, а Аткис сим то место именующее, где был ундер офицер и японский ученик Иван Очередин тогда, где видел японцев на бусах у мохнатых курилцов для торгу японских мелочей напитошное нерпичье и вялкое сало».

Кстати, в «Месяцеслове историческом и географическом на 1785 г.» опубликовано «Описание курильских островов», составленное секунд-майором М. Татариновым, где говорится, что, по словам японцев, потерпевших крушение у Камчатки в 1744 г. и живущих в Иркутске, «острова Аткис нет, а есть на Матмае-острове место, именуемое Аткис, куда проезжают японцы для заготовления лесов на строение морских судов». Здесь же происходила меновая торговля между японцами и «мохнатыми курильцами».

На Аткисе Шабалин застал японское судно «Танги-мару». Вместе с переводчиком Очерединым он дважды посетил японцев. Японцы, в свою очередь, навещали русских. Японцы рассказывали, что прибыли они из города Нагасаки, шли сюда пятнадцать дней. На встрече 21 июня Шабалин завел разговор о возможности установления торговых отношений между Россией и Японией. Но японцы отказались вести переговоры о торговле с русскими без разрешения своих властей. Они предложили Шабалину встретиться на следующий год в японской фактории на острове Кунашир.

2 августа 1778 г. Д. Шабалин прибыл в Охотск на бригантине «Св. Наталья», где получил разрешение от командира Охотского порта на продолжение переговоров с японцами. В начале октября 1778 г. «Св. Наталья» вновь прибыла на Уруп. Вновь прибыл и И. М. Антипин в качестве переводчика и представителя камчатской администрации «для привода мохнатых курильцев в подданство».

Перезимовав на Урупе, Шабалин, Антипин и штурман Путинцев 30 мая отправились на семи байдарах с сорока пятью работными людьми на Кунашир, куда прибыли 19 июня, но японцев там не оказалось. Здесь же собрались с разных островов курильцы для торга с японцами. Прождав здесь японцев некоторое время, русские отправились в бухту Аткис на Хоккайдо. Но и сюда японское судно пришло лишь 26 августа. На судне прибыл японский чиновник — даикван. Он привез повеление матмайского начальника, чтобы русские впредь не ходили до Аткиса, так как здесь живут курильцы, с которыми японцы ведут торговлю. А 9 сентября состоялась встреча с вновь прибывшими тремя чиновниками из Матмая. Они отвергли предложение русских о торговле, заявив: «…наш Бог запрещает с русскими знакомиться и торговаться; а есть ли допустит матмайский начальник, то ему худо будет… В будущем же, если что понадобится, то посылайте с острова Уруп мохнатых курильцев, и мы с ними передадим вам потребное, а сами не ходите, ежели станите вперед ходить, то худо будет: мешать нам станите торговаться (имеется в виду торговля с курильцами. — В. А.)».

Так закончилась вторая попытка завязать торговые отношения России с Японией (первая — это плавание М. П. Шпанберга в Японию в 1739 г.). Японцы к тому же дали понять, что они не желают распространения влияния русских южнее острова Уруп. Отказ в торговле с русскими японские чиновники объяснили довольно примитивно: «…у нас товарного нет, кроме пшены и вина, и то употребляем в пути для продовольствия себя».

Экспедиция И. М. Антипина — Д. Я. Шабалина 1775—1780 гг., несмотря на неудачу в установлении торговли с Японией, имела важное политическое значение. Было выяснено, что в конце 70-х гг. XVIII в. княжество Мацумаэ еще не распространяло своего правления на север острова Хоккайдо, что подтверждает и японский историк Окамото Рюносукэ. А из Японской исторической энциклопедии 1964 г. и учебников по истории Японии того времени следует, что «до конца 60-х гг. XIX в. национальной территорией страны к северу от о-ва Хонсю являлась лишь узкая прибрежная полоса о-ва Хоккайдо, ограниченная с северо-запада, севера и северо-востока тремя оборонительными линиями айнских городищ — «тяси».

На остальной территории японцы лишь вели торговлю с айнами. Такая же ситуация была и с Южными Курильскими островами. Уже упоминалось, что с 1754 г. появилась на этих островах лишь одна японская торговая фактория — на южном берегу Кунашира, — да и ту японцы посещали, видимо, не каждое лето (на зиму японцы не оставались в этих местах, о чем свидетельствует зимовавший в 1792—1793 гг. в Немуро на Хоккайдо руководитель третьей русской экспедиции для установления торговых отношений с Японией А. К. Лакеман.

Знания японцев об островах были весьма скудными. И. М. Антипин приводит свой разговор 30 августа 1779 г. со старым японцем — переводчиком с языка айнов: «…я спрашивал наперво о островах: много ли у вас островов. На то сказал: что де мы знаем только четыре острова именами — Кунашир, Шигодан, Иторпу, да ваш восемнадцатый остров, называемый Уруп».

Экспедиция И. М. Антипина — Д. Я. Шабалина завершила обращение в российское подданство жителей всех Южных Курильских островов и части северо-восточного побережья Хоккайдо. В общей сложности было объясачено 1 500 «мохнатых курильцев» (взрослых мужчин).

Антипин и Шабалин сумели восстановить с местными жителями добрые отношения, осложнившиеся после жестоко обращения с ними предшествующих сборщиков ясака, в том числе И. Черного. Многие курильцы были обращены в христианскую веру.

Можно сделать вывод, что первооткрытие русскими Южных Курильских островов состоялось в 1739 г. во время «отыскания морского пути в Японию» отрядом М. П. Шпанберга, а первоосвоение начато в 1768 г. экспедицией И. Черного, и завершилось в 1778—1779 гг. экспедицией И. М. Антипина — Д. Я. Шабалина. Все эти экспедиции отправлялись с Камчатки.

К сожалению, русские не смогли закрепить свое влияние и присутствие на южных островах в последующие годы. Посещение этих островов казаками и промышленниками прекратилось. Промышленников больше привлекали Алеутские острова и Аляска, богатые морским зверем. В 1790-е гг. г. И. Шелихов предпринял неудачную попытку «завести Русь» на Курилах, но выбрал для этого опять же остров Уруп. Кроме того, промышленников напугало известие о страшном землетрясении 7 января 1780 г. на Урупе и цунами 18 июня 1780 г., когда погибли многие члены экспедиции Антипина — Шабалина и бригантина «Св. Наталья» (первое судно — «Св. Николай» — разбилось о скалы в 1775 г.), а все жилища и постройки на Урупе были разрушены.

У камчатских казаков отпала необходимость посещать Южные Курилы после указа Екатерины II от 30 апреля 1779 г. Наградив организатора экспедиции 1775—1780 гг. П. С. Лебедева-Ласточкина медалью «За полезные обществу труды», императрица издала указ: «Приведенных в подданство на дальних Курильских островах мохнатых курильцов оставить свободными и никакого сбору с них не требовать, да и впредь обитающих тамо народов к тому не принуждать…».

Именно в эти годы, в середине 1780-х гг., когда русские перестали посещать Южные Курилы, началась японская экспансия на север Хоккайдо, а затем японцы обратили внимание на соседние острова. На мысе Носяппу, самой северо-восточной точке Хоккайдо, есть памятник японцам, погибшим в сражении с айнами в 1785 г. На северном побережье появились японские гарнизоны, айнов стали привлекать к принудительным работам. Это отметил А. К. Лаксман, посетивший северный Хоккайдо в первые годы японской колонизации. Он сообщает, что в каждом селении «мохнатых курильцев» на побережье находились японские чиновники со служителями для сбора податей и торговцы. Но японцы жили здесь только летом. Японский чиновник сообщил Лаксману: «…всегда уезжаем нынешним временем (дело было в октябре. — В. А.) в Матмай, а сюда приходим с первыми судами в майе месяце».

Правда, в связи с прибытием русского судна с посольством, японцам пришлось остаться на зиму в Немуро и соседних селениях. Лаксман отмечает также, что курильцы были в полной зависимости от японцев и настолько ими запуганы, что не смели сами взять от русских мелкие подарки за услуги. При них всегда был японский надсмотрщик, который распределял эти подарки (обычно, табак) среди айнов. «Японцы с ними весьма поступали свирепо и все, что только курильцы промыслить могли, у них отбирали, даже… их к промыслу и ко всяким тяжким работам принуждали… Сверх того, рассказывали японцы, что мохнатые курильцы по северному берегу сего острова… верны, а далее против двадцатого острова (Кунашира. — В. А.), равно как и на западной стороне живущие, весьма непостоянны и сумнительны».

Но этой покорности айнов северного побережья японцы добились лишь в последние годы перед приходом русских: «788 года в майе месяце пришло японское судно с разными… товарами… Здешние и двадцатого острова курильцы, сговорясь между собою, сделали нападение и побили семьдесят пять человек японцев, а товары по себе разделили». Когда известие об этом дошло до княжества Мацумаэ, «был прислан из оного чиновник во ста пятидесяти человеках для разбирательства и усмирения по делу сего бунта и, собравши тех курильцев… казнил начинщиков оного бунта и из их тойнов и старшин тридцать пять человек, коих головы… осоливши, увез в Матмай, а тела приказал разбросать…». Но и после этого, по словам японских служителей, «…курильцы в разных около здешних мест в пристанях и их стойбищах живущих по пяти и по семи, смотря по селению, оное число японских служителей побили».

В эти же годы японские власти начинают проявлять интерес и к ближним к Хоккайдо Курильским островам. В 1786—1787 гг. на Кунашире, Итурупе и даже Урупе побывала первая японская научная экспедиция во главе с Могами Токунаи. Были собраны подробные сведения об этих островах и составлена их карта. Кстати, на Итурупе М. Токунаи обнаружил поселение, где жили трое русских. По их словам, они жили здесь уже семь лет, то есть с 1779 г. Видимо, это были участники экспедиции Антипина — Шабалина. Старший из русских, Идзюё (возможно, Зуев) рассказал Токунаи, что они, примерно шестьдесят русских, прибыли на остров Уруп, чтобы заняться охотой и рыболовством, но в группе произошла ссора, и они перебрались на Итуруп.

М. Токунаи встречал на Итурупе православные кресты, многие айны молились на них, то есть были крещеными. Перед домом русских стояло трехметровое распятие, перед которым молились и курильцы. Подробно встречу Токунаи с русскими описывает японский историк С. Накамура в книге «Японцы и русские». Во время встречи (кстати, переводчиком между японцами и русскими был тойон из бухты Аккеси на Хоккайдо Икотои, служивший проводником у Токунаи) произошла любопытная дискуссия между Токунаи и Идзюё о принадлежности Южных Курильских островов. Приведем выдержки из этой дискуссии. По ним видно, с каким достоинством и аргументированно отвергает простой русский промышленник заявления японcкого офицера о принадлежности Южных Курил Японии.

Токунаи: «Знаете ли вы, что японским правительством запрещен въезд иностранцев в страну?».

Идзюё: «Знаем. Однако здесь не Япония. Ни на Итурупе, ни на Урупе, кажется, нет никаких японских правительственных органов».

Токунаи: «Нельзя утверждать, что это не японская территория, исходя лишь из того, что здесь нет правительственных органов. В Японии есть почитаемое божество, и это божество управляет государством. Посмотрите на небеса. Именно золотой диск солнца, светящийся на небесах, является японским божеством. Одновременно с японской территорией оно создало северные острова (речь идет о богине солнца Аматэрасу в синтоистской религии, потомками которой считаются императоры Японии. — В. А.)».

Идзюё: «Солнце — это не что иное, как светящийся круг, существующий во вселенной. Бог — это что-то особое, отличное от солнца, гор, рек, а путь божественный нам указал Сын Божий Иисус Христос. Именно этот Бог проявляет к человечеству безграничную любовь. Даже жители этого острова в настоящее время верят в учение Иисуса…»

На следующий день, 6 мая 1786 г., дискуссия продолжилась.

Токунаи: «Вчера вечером вы сказали, что остров Итуруп и остров Уруп не являются японской территорией. В таком случае — это территория России?».

Идзюё: «Нет, пока еще не территория России. Хотя в ближайшем будущем, думаю, будет таковой».

Токунаи: «Айны, которые живут на этом острове, одного происхождения с айнами, проживающими на северо-востоке исконной японской территории и еще много веков назад платили день императорскому двору и нередко удостаивались родовых титулов. Значит, то, что здесь проживает племя айнов, и означает, что этот остров относится к японской территории».

Идзюё: «Здесь даже спорить не о чем. Айны этого острова не считают себя подданными Японии, и на острове нет ни одного японца, который бы управлял этими айнами. Что касается острова Итуруп, то я никогда не слышал о том, чтобы хотя бы один японец побывал здесь. С тех пор, как тридцать лет назад у Итурупа потерпело крушение японское судно (имеется в виду рыболовное судно из Урага, префектура Канагава, выброшенное на берег Итурупа в 1756 г.), вы, повидимому, впервые прибыли на этот остров. Даже если представить, что айны этого острова являются представителями японской нации, то сегодня это никакого значения уже не имеет. Япония сама отказалась от прав на владение этой территорией, и она стала русской, и этого вы не опротестуете ни перед Богом, ни перед людьми».

Токунаи: «Я являюсь уполномоченным японского правительства. Здесь сейчас же я объявляю, что остров Итуруп является территорией Японии».

Идзюё: «Можно провозглашать сколько угодно. Однако вопрос заключается не в провозглашении, а в реальной силе. Ведь уже Козыревский семьдесят с лишним лет тому назад, отправившись с Камчатки, высадился на острове Шумшу и обследовал затем северную часть Курильских островов. С того времени люди нашего государства каждый год приезжают сюда большими группами, и на островах Итуруп и Уруп уже давно построены русские поселения. Через несколько лет эти острова станут русскими».

У Токунаи аргументы закончились. «Взяв в левую руку большой меч, Токунаи встал и, пристально глядя в голубые глаза Идзюё, решительно сказал: “От имени японского правительства заявляю, что вы трое арестованы”».

Таким образом, экспедиция М. Токунаи совершила открытие Японией Южных Курильских островов в 1786 г., то есть на сорок семь лет позже М. П. Шпанберга. Но и оно было не полным. Токунаи не посещал острова Малой Курильской гряды. Кстати, сам Токунаи признавал, что он был первым японцем, посетившим Итуруп и Уруп.

Но и это открытие могло не состояться. Диктатор Танума Окицугу, правивший Японией в 1767—1786 гг., прочитал трактат врача из княжества Сендай Кудо Хэйскэ, написанный в 1783 г. Трактат назывался «Размышления о красноволосых Эдзо» (так японцы называли русских). Упоминая о посещении русскими Аккеси в 1778—1779 гг., он пишет: «Если мириться с тем, что происходит, то вся земля Эдзо станет русской территорией». Танума встретился с автором и вскоре распорядился огранизовать экспедицию для обследования Эдзо. В 1787 г. после смерти сегуна Иэхару диктатор Танума был отстранен от власти, и работа экспедиции была приостановлена.

Некоторые зарубежные историки (японец С. Накамура, американец Д. Кин и другие) называют еще один повод возросшего в эти годы в Японии интереса к северным территориям — так называемое «предостережение Беньевского». Мориц Август Беньевский, руководитель «Большерецкого бунта» 1771 г., во время побега с Камчатки во Францию на галиоте «Св. Петр» трижды заходил в японские порты. В своих мемуарах он приводит письмо, направленное в голландскую факторию в Нагасаки с просьбой о помощи бедствующим беглецам с Камчатки. Но в голландских архивах хранятся шесть писем Беньевского, в том числе четвертое, получившее название «предостережение Беньевского». В нем говорится, что «…в этом году два русских галиота и один фрегат, выполняя тайный приказ, совершили плавание вокруг берегов Японии и занесли свои наблюдения на карту, готовясь к наступлению на Мацума и прилегающие к нему острова… намеченному на будущий год. С этой целью на одном из Курильских островов, находящихся ближе других к Камчатке, построена крепость и подготовлены снаряды, артиллерия и провиантские склады».

По мнению большинства историков, все письма Беньевского, кроме первого, — подделка. Голландия, имевшая монополию на торговлю с Японией, желала вызвать недоверие и подозрительность к России, считая ее своим конкурентом.

После экспедиции М. Токунаи Япония более десяти лет не делала попыток закрепиться на «северных территориях». Россия же пыталась это сделать дважды, но неудачно. Если бы состоялась кругосветная экспедиция Г. И. Муловского, то уже в 1788 г. Россия закрепила бы свои права на все острова к северу от Японии. К сожалению, две начавшиеся на западе войны — со Швецией и с Турцией — не позволили этого сделать. Вторую попытку в том же 1788 г. предприняли купцы-промышленники г. И. Шелихов и братья Голиковы, основавшие в 1781 г. Северо-Восточную компанию. В 1788 г. они написали прошение Екатерине II с предложением построить гавань и крепость «на двадцать первом или двадцать втором острове для заведения торговли с Китаем и Япониею».

За год до своей смерти, 9 августа 1794 г., г. И. Шелихов пишет о своих планах освоения Курильских островов: «…обязан я отправить из данных мне хлебопашцов несколько семей на Курильской восемнадцатый остров, ибо и там было и есть мое намерение завести помаленьку Русь». Судьба поселения, получившего название Курилороссия, сложилась трагически. В 1795 г. судно «Св. Алексей» с промышленниками и поселенцами-хлебопашцами, знающими кузнечное, слесарное и литейное дело, прибыло на остров Уруп, где на восточном берегу в бухте Тавано было основано поселение.

Поселенцы высеяли рожь, пшеницу, овес, горох и лен. Зерновые не вызрели, а горох и лен дали хороший урожай. Кстати, земледелием на Урупе пытались заниматься еще участники экспедиции Антипина — Шабалина. Руководитель поселения, или передовщик, Василий Звездочетов оказался жестоким и властным самодуром. Часть поселенцев он замучил до смерти, часть недовольных отправил на Камчатку. К концу 1790-х гг. в Курилороссии осталось двенадцать мужчин и три женщины. Когда в 1807 г. Уруп посетили лейтенанты Н. А. Хвостов и Г. И. Давыдов на «Юноне» и «Авось», они не застали здесь никого из русских. По некоторым сведениям, после смерти В. Звездочетова поселенцы переселились на остров Итуруп и прожили там около десяти лет, торгуя с японцами. По другим данным, семь человек сразу вернулись на Камчатку.

В 1828 г. на Урупе на том же месте служащий Российско-Американской компании мичман Этолин построил базу компании, где поселили алеутов с дальних Алеутских островов. Вторая Курилороссия просуществовала до 1877 г., когда ее жителей вывезли на Камчатку, так как Уруп и вся северная часть Курильских островов в 1875 г. оказалась под властью Японии.

Попытка г. И. Шелихова «завести помаленьку Русь» на Курильских островах была последним шагом России в стремлении закрепиться на Южных Курилах. Создание Курилороссии ограничило японские аппетиты на севере островом Итуруп. В 1798 г. появились японские военные посты на Кунашире, а в 1800 г. — и на Итурупе. На Уруп распространить свою власть японцы не решились, хотя Токунаи в 1786 г. исследовал и его и считал Уруп, как и более южные острова, японским владением. И только наличие на Урупе возобновленной Этолиным Курилороссии привело к тому, что, подписывая Симодский договор в 1855 г., японцы на Уруп не претендовали.

Таким образом, исторический аргумент Японии в ее требовании возвращения «северных территорий» по праву японского приоритета в их открытии и освоении, несостоятелен. Русское первооткрытие Южных Курильских островов состоялось в 1739 г., на сорок семь лет раньше японского, а первоосвоение русскими этих островов началось на тридцать лет раньше японского. Для нас, жителей Камчатки, важно еще и то, что все русские экспедиции на Курильские острова начинались на Камчатке, и с 1711 по 1875 гг. острова находились в подчинении камчатской администрации. И в возвращении всей Курильской гряды в 1945 г. в состав нашего государства наибольший вклад внесли камчатцы. Камчатский десант освобождал большую часть островов, понес огромные потери. Треть участников десанта не вернулась в Петропавловск, так как полегла на островах. Многие десантники умерли от ран в городских госпиталях.

Южные острова освобождал десант с Сахалина, который не встретил ни одного выстрела с японской стороны — японцы капитулировали, не желая повторить судьбу своих соотечественников на северных островах.