ЮНГИ АКОФЛОТА

Подготовка юнг на судах рыбопромыслового флота началась в соответствии с постановлением Государственного Комитета Обороны СССР от 18 января 1944 г. и приказом Наркомрыбпрома СССР от 26 февраля 1944 г. Ее порядок определяло ведомственное "Положение о юнгах — юных рыбаках на судах флота Наркомрыбпрома СССР".

1 июня 1944 г. начальник АКО К. Н. Кулаженко издал свой приказ, гласивший: "В целях воспитания и подготовки кадров квалифицированных моряков-рыбаков для системы АКО путем практического обучения непосредственно на судах ввести на судах АКОфлота и Морлова АКО институт юнг (юных рыбаков)".

Эти решения были направлены на подготовку будущих моряков, которых можно было бы со временем использовать на вакантных должностях плавсостава и этим частично покрыть постоянный кадровый голод. Они не являлись чем-то принципиально новым, устанавливая и расширяя рамки уже давно сложившейся практики, заключавшейся в том, что на большинстве судов в качестве членов экипажей работали несовершеннолетние ученики. Так, в 1943 г. численность моряков АКОфлота составляла пятьсот шестьдесят пять человек, а в их числе имелись тринадцать подростков, обучавшихся специальностям машинистов и матросов.

Введение "института юнг" облегчало и положение многих семей, главы которых сражались с врагом на фронте или уже сложили головы в боях за Родину: их дети поступали на полное государственное обеспечение, заключавшееся в предоставлении питания, обмундирования, оплаты труда, надзора и воспитания. К тому же, юноши приобретали специальность, которая могла прокормить их и в дальнейшем.

Первоначально количество юнг на судах АКО устанавливалось равным семидесяти восьми человекам: шестидесяти для АКОфлота, восемнадцати — для Морлова. Заместителям начальника АКО по снабжению и кадрам приказывалось обеспечить их обмундированием по нормам Наркомрыбпрома и "в течение июня-июля месяцев сего года организовать пошивку обмундирования из материалов, имеющихся в наличии", а также "приступить к организации помещений и оборудования для учебных занятий и общежитий юнг при проведении учебных сборов на берегу".

Руководителям АКОфлота и Морлова с 10 июня 1944 г. следовало начать отбор мальчишек, обратив особое внимание на назначение тех лиц командного состава, которым "на судах и учебных сборах будет доверено воспитание и обучение юнг". Первоначальная подготовка юных моряков должна была проходить непосредственно на судах.

Первый набор "в институт юнг при АКО" состоялся 4 июля 1944 г. Всего в этот день зачислили двадцать пять ребят. Принятых с испытательным двухмесячным сроком направили на транспортные пароходы. Первым из них стал "Орочон", на который назначили восьмерых юношей. Остальным пока нашли "временную работу на берегу с последующим распределением их по пароходам по мере прибытия таковых".

24 июля 1944 г. приемная комиссия заседала во второй раз. Теперь она зачислила еще двадцать четыре подростка, а одному просителю отказала "вследствие несоответствия возраста (1928 года рождения) по условиям приема, а также вследствие нежелания работать на тральщике (то есть на траулере. — С. Г.)". Отныне комиссия заседала достаточно регулярно — примерно дважды в месяц. Так, 7 августа 1944 г. в число юнг зачислили восьмерых, а 19 сентября — еще пятерых ребят. В АКОфлот палубными юнгами поступили: сыновья военнослужащих Иван Парунов и Иван Нероев, сын колхозника Иван Кириенко и сын рабочего Володя Мухин.

В мае 1944 г. местная газета рассказывала об одном из мальчишек, волею судьбы ставшего моряком: "Год назад Ленька Серый жил во Владивостоке на попечении бабушки Василисы Игнатьевны. Ходил в школу, учился в седьмом классе… Война грубо вторглась в жизнь наших детей, нарушила стройный ход действий на пути к осуществлению их увлекательных планов, дерзких замыслов…

22 сентября 1944 г. в отделе кадров АКО появился специальный сектор подготовки кадров в составе четырех человек. В его обязанности входили "организация и методическое руководство всеми формами подготовки, переподготовки и повышения квалификации всех специальностей в системе АКО, школами фабрично-заводского обучения и институтом юнг". В октябре и ноябре 1944 г. работники сектора проверяли состояние работы с юнгами в АКОфлоте. Выяснилось, что на ряде судов занятия еще не начались, хотя юнги находились на них уже более двух месяцев. Здесь не были назначены штурманы и механики, ответственные за их обучение и воспитание. "На некоторых судах… у руководящего состава имеется понятие о юнгах только как о рабочей силе, в результате чего юнгам предоставляется работа отвлеченная и не сочетаемая с программой".

Такая же проверка в декабре 1944 г. прошла и в Морлове. Ситуация на траулерах была аналогичной: к занятиям еще толком не приступили, на некоторых судах потеряли учебные программы, а юнг использовали в качестве рабсилы. "На многих тральщиках… юнгам не выдается мыло, полотенца, в результате чего они ходят грязными и неопрятно одетыми. Все юнги Морлова не обеспечены полным, и особенно, зимним обмундированием…".

Несмотря на то что перечисленные недостатки ранее были отмечены по АКОфлоту, руководители Морлова не сделали никаких выводов. Капитанам и их первым помощникам предписывалось начать занятия не позднее 1 января 1945 г., а к 5 января назначить лиц, ответственных за подготовку. Руководителям Морлова следовало "лично заняться обеспечением тральщиков всем необходимым обмундированием для юнг, и до 10 января 1945 г. выделить обувь, костюмы, фуфайки, белье, постельные принадлежности, специально подобранные по возрастам юнг, а также обеспечить тральщики мылом в количестве, необходимом для поддержания чистоты и опрятности юнг ежедневно".

Начальник АКО приказал начать систематическую учебу юнг и улучшить их быт не позднее 10 ноября 1944 г. Для "лучшей постановки учебно-воспитательной работы" сектору подготовки кадров ставилась задача "ввести в практику создания на пароходах учебных групп школы юнг в количествах от пятнадцати человек и выше с освобожденным инструктором-руководителем этих групп, назначаемым из числа специалистов командного состава этих судов".

Число юнг постепенно росло. К 1 декабря 1944 г. на тринадцати судах АКОфлота их находилось семьдесят девять человек. 1 января 1945 г. в АКОфлоте трудились восемьсот тридцать три моряка, из них — девяносто юнг. На промысловых судах Морлова в 1945 г. имелось еще восемнадцать юных моряков. Юнг готовили не только в Петропавловске, но и в рыбокомбинатах побережья. 1 сентября 1944 г. приказом по АКО их общая численность определялась в двести восемьдесят человек. Больше всего юнг — двадцать — насчитывалось на рыбокомбинате имени А. И. Микояна, по шестнадцать человек воспитывались в Жупановском рыбокомбинате и Ключевском лесопромышленном комбинате.

28 ноября 1944 г. в адрес начальника АКО пришла правительственная телеграмма, гласившая, что Государственная штатная комиссия "утвердила по школам юнг штаты воспитателей из расчета одного на восемьдесят учащихся". Теперь АКО предстояло начать организацию школы юнг на берегу, для чего следовало выделить или построить помещения, подобрать воспитателей.

Приказ Наркомрыбпрома СССР об ее открытии был подписан 12 апреля 1945 г. Спустя неделю, 19 апреля 1945 г., К. Н. Кулаженко издал распоряжение "Об открытии Петропавловской рыбопромышленной мореходной школы юнг". Оно гласило: "…в целях воспитания и подготовки квалифицированных кадров-моряков для АКО путем теоретического и практического обучения их, открыть в городе Петропавловске рыбопромысловую мореходную школу юнг с трехгодичным сроком обучения… Назначить с 19 апреля 1945 г. начальником школы юнг Гонсиоровского Анатолия Александровича, освободив его от занимаемой должности флаг-штурмана отдела боевой подготовки АКО с последующим утверждением в должности Союзнаркомрыбпромом… Начальнику отдела капитального строительства… с первым поступлением леса немедленно приступить к постройке временных общежитий на сто двадцать пять человек, предусмотрев в них все подсобные помещения… закончить к 1 августа 1945 г.".

Указанный срок выдержать не удалось. Прошедшая 20 ноября 1945 г. проверка состояния дел показала, что "существующее в настоящее время обучение юнг на пароходах ни в коем случае не соответствует требованиям, при которых юнги должны получать определенную специальность на флоте. Поэтому необходимо построить в Петропавловске городок для мореходной рыбопромысловой школы юнг, обеспечить школу нужными кадрами, инвентарем и оборудованием, а для прохождения морской практики выделить специальное судно".

Заключение проверяющих о недостаточном внимании к подготовке молодых моряков подтверждается вот таким документом. "Акт. 16 октября 1945 г. Пароход "Ительмен"… Числится шестнадцать юнг, из них двое отсутствовали… Проверили четырнадцать юнг, из них семь палубных и семь машинных… Теоретические занятия с палубными юнгами не проводятся, было только два занятия со старшим помощником. Боцман не занимался совершенно. С машинными юнгами раньше занятия проводились часто, теперь реже, так как во время занятий двое слушают, двое — нет, а остальные совсем сбегают с занятий. Обмундирования не получали, работают в своем. Юнги совершенно раздеты. Грязные, мыла нет, иногда боцман даст кусочек мыла, и все. Постельного белья нет совершенно, также нет одеял. На койках совершенно нет простынь и наволочек на подушках. Помещение для юнг хорошее — отдельные каюты. В свободное время играют в шахматы, домино. Есть библиотека…".

А вот еще одно свидетельство, ярко обрисовывающее условия, в которых находились юные моряки. "Мише Антропову четырнадцать лет. Он рано лишился матери. Еще совсем недавно его называли "маленьким спекулянтом". Миша непристойно вел себя на улице и заслужил звание несносного баловника.

4 октября 1945 г. в связи с реорганизацией АКО в Камчатский государственный рыбопромышленный трест (КГРТ) АКОфлот переименовали в "Управление транспортного флота КГРТ (Камчатрыбфлот)".

К концу 1945 г. педагогический коллектив школы находился в стадии формирования: 15 и 19 декабря 1945 г. дежурными комендантами-воспитателями приняли демобилизованного штурмана малого плавания Алексея Константиновича Смирнова и Андрея Никифоровича Муравьева. 2 февраля 1946 г. к ним добавился Дмитрий Петрович Павлов. 1 марта 1946 г. инструктором производственного обучения стал работник Камчатрыбфлота Иван Никифорович Трякин.

Тем временем шло строительство учебного здания школы. Местом для него выбрали склон сопки Мишенной. 16 марта 1946 г. начальник школы А. А. Гонсиоровский приказал всем юнгам, находившимся в резерве, прибыть на стройку для участия в отделочных работах. Они завершились к началу лета 1946 г. С вечера 4 июня 1946 г. началось круглосуточное дежурство по охране зданий и имущества школы. Его возложили на комендантов А. Н. Муравьева, Ф. М. Мукина и И. С. Сычева.

Летом 1946 г. КГРТ преобразовали в Главкамчатрыбпром (ГКРП). Теперь учебное заведение стало называться "Рыбопромысловой мореходной школой юнг Главкамчатрыбпрома". Она размещалась в здании на улице Микояновской, 1а (ныне улица Ленинградская).

Официально школа открылась 17 июня 1946 г., а регулярные занятия в ней начались 19 июня 1946 г. Теперь коменданты приступили к внутренней охране здания школы по ночам. Снаружи этим занимались сторожа, заступавшие на дежурство по очереди с вечера и несшие службу до утра. Дополнительно вводилось и круглосуточное "ответственное дежурство", возлагавшееся на воспитателей, инструктора Трякина и военрука Колчанова.

Школа имела два отделения, на которых готовили машинистов и матросов. Машинистов насчитывалось девяносто человек, разделенных на три учебных группы, матросов на первых порах было всего двадцать один. Все школьное хозяйство размещалось в трех зданиях: учебном, общежитии и столовой. Кроме них имелись мастерская, гараж, свиноферма, склад, котельная, водоразборная будка, уборная и некий "чан противопожарный".

В 1946 г. плана приема учащихся выполнить не удалось. Задание, "спущенное" Министерством рыбной промышленности СССР, предусматривало их численность в сто семьдесят пять человек, организованных в два потока: одна половина учащихся должна была заниматься в течение шести месяцев на берегу, вторая — находится в плавании. По завершении теоретического курса обучения первый поток должен был отправиться в море на практику, а вернувшиеся с нее — сесть за парты.

15 июля 1946 г. закончилось формирование классов машинистов и матросов. В первый были зачислены тридцать, во второй — двадцать семь человек. Еще шестьдесят ребят частью находились в плаваниях и частью ждали начала своей очереди теоретического обучения на берегу.

Впрочем, сразу же после открытия школы начались изменения в списочном составе ее воспитанников. Уже 18 июня 1946 г. отчислялись трое из них: один "как несоответствующий", передававшийся в распоряжение транспортного флота, второй, "отказавшийся стричься и подчиняться правилам устава", и третий — за побег.

30 июля 1946 г. "за систематическое нарушение дисциплины как неподдающегося исправлению, не выдержавшего испытательный срок", исключили еще одного юнгу. Существовали и другие виды наказаний. Так, 25 июня 1946 г. начальник школы за самовольную отлучку наложил дисциплинарное взыскание в виде "одних суток карцера" на юнг С. Автаева, М. Кобычева и Б. Лобырева.

Число учащихся сокращалось и по другим причинам: "Машинного юнгу Шумских Анатолия Кузьмича отчислить из школы юнг с 10 июля по случаю отъезда родителей".

28 августа 1946 г. юнга Дегула "без разрешения самовольно бросил школу, не сдав обмундирования и всех учебников", уехал к родным в Жупаново. 3 сентября 1946 г. на пароходе "Хабаровск" самовольно отбыли во Владивосток, тоже не сдав обмундирования и библиотечных книг, юнги Скибенко и Ананьев. Начальник школы распорядился "подготовить материалы и передать прокурору об удержании с родителей юнг Дегула, Скибенко, Ананьева в пользу школы стоимость не сданного обмундирования, учебного пособия и художественной литературы".

21 октября 1946 г. педсовет школы постановил "за систематическое нарушение школьной дисциплины, правил внутреннего распорядка и систематическую неуспеваемость" исключить ряд юнг, имевших неудовлетворительные оценки по общеобразовательным предметам и "двойки" или "тройки" по дисциплине. Нескольких ребят предупредили о том, "что если они не исправят, то будут исключены".

Практиковалась и такая мера воздействия на провинившихся: публичное отчисление перед строем школы с изданием соответствующего приказа. Затем, спустя некоторое, время виновник восстанавливался "с последним предупреждением". Таким способом ему предоставлялся шанс изменить свое отношение к жизни. 23 октября 1946 г. вышло распоряжение: "товарища Ананьева Б. Е., уволенного со школы юнг за самовольный уезд в город Владивосток 3-его сентября с. г… принять в число учащихся школы юнг в машинный класс с 19 октября со следующим условием: отличной дисциплины и успеваемости". Спустя неделю еще два недавних нарушителя восстанавливались в число учащихся с предупреждением, что "при первом нарушении дисциплины будут окончательно отчислены без права поступления в любую школу юнг".

Но после восстановления юнга Ананьев проучился недолго. 5 ноября 1946 г. машинный класс получал на складе школы парадное обмундирование. Во время выдачи пропали одни брюки. Виновником кражи вновь оказался наш герой. "Юнга Ананьев подбирал себе брюки и фланельку, и в этот момент, считая, что за ним никто не смотрит, передал одни брюки юнге Мухину, а последний — юнге Хабарову, для того, чтобы он положил их в кубрик под койку". Это заметил комендант, который и доложил начальнику школы о произошедшем. "Вызвав юнгу Ананьева, ему предложили, чтобы брюки были возвращены начальнику школы через десять минут. Юнга Ананьев брюки принес, заявив, что их взял для себя". Это происшествие переполнило чашу терпения руководства школы, особенно с учетом того, что юнга, "после того, как был условно принят в школу, имел систематические самовольные отлучки, был недисциплинирован и плохо учился". Результатом стало окончательное отчисление Ананьева, а соучастники описанного происшествия "схлопотали" по выговору. "Окончательно отчисленный" передавался "в распоряжение отдела кадров флота ГКРП со сроком отработки два года".

Вскоре произошла и смена руководства школы: в середине августа Анатолий Александрович Гонсиоровский сдал должность Анатолию Михайловичу Гузееву.

22 октября 1946 г. для "наведения должного порядка в строевом отношении служб наряда, во внешнем виде, опрятности и дисциплине учащихся школы" старшиной палубной группы назначался юнга Петр Гущин, а машинной группы — Альфред Константинов. Командирами отделений стали юнги Лебедев, Малинин, Ивандеев, Ольшевский и Бирюков. Отныне "за личную недисциплинированность и невыполнение уставных требований буду строго наказывать, вплоть до исключения", — предупреждал А. М. Гузеев. Назначенные старшины групп и командиры отделений под руководством военного руководителя Колчанова и воспитателей принялись за изучение своих прав и обязанностей.

Вот небольшой сюжет, рисующий жизнь будущих моряков в 1946 г. ""Поднимайся!" — раздалась команда дежурного по школе. Ребята быстро соскакивают, надевают брюки и выбегают на физзарядку. Затем туалет, заправка постелей, завтрак, плановые занятия. Точно по расписанию начались занятия в Петропавловской школе юнг. Здесь с первых же дней введена военная дисциплина: будущих моряков приучают к порядку, организованности и аккуратности. В школе учатся морскому делу пятьдесят восемь ребят. Срок обучения три года. Школа готовит матросов и машинистов первого класса. Кроме специальностей в программу обучения введены общеобразовательные предметы. По окончанию занятий будущие моряки получат образование за семь классов средней школы".

В ноябре 1946 г. заметно ухудшилось качество пищи, готовившейся в столовой школы. Причиной этого стала отмена "спецталонов" на второе горячее блюдо, по которым выдавались мука, сахар и жиры, а также ограничения в отпуске продуктов по производственным карточкам. Это вызвало справедливое недовольство юнг. Кроме того, они полагали, что в варочный котел при приготовлении пищи закладывались не все продукты, получаемые со склада. Возникшую проблему пытались решить регулярной проверкой закладки, которую теперь производили в присутствии дежурного по школе.

Бытовые сложности усиливались и отсутствием необходимого числа истопников, обслуживавших печи: их имелось всего два вместо трех по штату. А между тем наступала зима…

3 декабря 1946 г. началась подготовка к экзаменам. Отныне до 15 декабря два часа самоподготовки включались в расписание и считались обязательными занятиями. 27 декабря завершилось осеннее полугодие первого учебного года. "Весь коллектив школы прилагал большие усилия к тому, чтобы закончить учебу и сдать экзамены с хорошими и отличными показателями…". За достигнутые успехи в учебе юнги Токарчук, Антропов, Слабодчуков, Бирюков, Мухин, Ивандеев и Немчинов премировались "индивидуальными посылками", то есть продуктовыми наборами. Кроме того, Токарчук и Антропов, как имевшие только отличные оценки, получили денежные премии по сто рублей. А вот юнга Давыденко, не успевавший по аж восьми предметам, подлежал отчислению.

31 декабря 1946 г. личный состав школы отправился на практику. На пароход "Эскимос" попали четырнадцать, на "Анатолий Серов" — девять, на "Ительмен" — двадцать два человека. На "Эскимосе" группой юнг руководил воспитатель Михаил Матвеевич Барлосов. На другие суда направить старших групп от школы возможным не представилось. Это отрицательно сказалось на качестве практического обучения, о чем свидетельствует приказ начальника школы, подписанный 22 марта 1947 г.: "Условия производственной практики на пароходе "Эскимос" показали, что руководитель практики должен быть направлен от школы. Администрация судна очень плохо относится к выполнению юнгами производственной практики. Для организации проведения образцовой плавательной практики на пароходе "Анатолий Серов" приказываю: товарища Трякина И. Н., инструктора производственного обучения, командировать на пароход для руководства практикой на период одного рейса…".

В августе 1947 г. из Владивостока в адрес Морлова через два моря и океан пришел караван из пяти сейнеров. Плавание оказалось сложным: оно большей частью проходило в плотном тумане, а в Охотском море караван попал в жестокий шторм. Крен достигал пятидесяти пяти градусов. На флагманском судне в числе прочих моряков отважно нес вахту воспитанник школы матрос Миша Малинин.

Взамен убывших в плавания в школу пришел новый набор. 6 января 1947 г. в машинную группу зачислялись: М. Машков, Ю. Логунов, Г. Воронин, Л. Дегтев и другие. Начало учебы показало, что подготовка части юнг второго набора не соответствовала требуемой, поэтому часть их отчислили, а на их место приняли других.

Жизнь в школе продолжалась во всех ее проявлениях. Нередко мальчишки хулиганили, как, впрочем, и все подростки. Приведем характерный приказ начальника школы: "17 января во время самоподготовки в первой группе машинного класса выбили стекло в классе. При первичной проверке виновника не оказалось, который в то время присутствовал в классе, но не сознался. Дополнительным расследованием установлено: стекло разбито юнгой Ненашевым А. И., в чем он сознался позже… Приказываю: 1. С юнги Ненашева А. И. за разбитое стекло… удержать его стоимость в пятикратном размере… 2. За поломку ножек металлической табуретки с юнги Гаврилова первого машинного класса удержать стоимость ремонта в пятикратном размере. Всего на сумму шестнадцать рублей пятьдесят копеек". Такими мерами ребятам прививали чувство ответственности за сохранность государственного имущества.

Нередко оно пропадало и по другим причинам. Один из документов гласил: "юнга Слепов вечером взял школьную гитару и вышел с ней на улицу играть. В это время шли пьяные матросы и гитару эту у него отобрали, что и подтверждает сам Слепов. Приказываю: удержать стоимость гитары с юнги Слепова".

10 октября 1947 г. сменился руководитель школы: теперь им стал Алексей Никифорович Бурлуцкий. Заместителем начальника школы по учебной части работал Яков Порфирьевич Порфирьев, военным руководителем — Иван Иванович Ульянов. С ребятами занимались учителя русского языка В. М. Соколова, истории и географии А. Г. Кондаурова, математики Е. П. Суворова. Судовые машины и механизмы преподавал В. П. Сикерко, инструктором производственного обучения работал Д. А. Ходорев. Воспитателями трудились Н. А. Морозов, Г. М. Шамионов и А. А. Боркина.

Учебный год для первого набора 1948 г. начался 5 июля. В этот же день А. Н. Бурлуцкий обратился к личному составу с разъяснением основных правил пребывания в школе: "1. На занятиях и в школе находиться в полной форме, быть опрятными, вежливыми и подтянутыми. 2. Не опаздывать на занятия. 3. Ввести два звонка на занятия для учащихся за две минуты раньше до начала урока, то есть предварительные звонки с тем, чтобы к началу урока приготовили все необходимое для урока. 4. Аккуратно вести ученическую документацию (записи в тетрадях, схемы, зарисовки и т. д.). В абсолютной чистоте содержать все ученические принадлежности и рабочее место. 5. Строго всем посещать самоподготовку. 6. Согласно указаний министерства, все ученические принадлежности юнги приобретают за наличный расчет. 7. Запретить курение в школе и на ее территории. 8. Выполнять точно распорядок дня".

В 1948 г. при плане приема в шестьдесят фактически зачислили лишь сорок пять слушателей. "Недовыполнение плана объясняется отсутствием площади в общежитии, необходимой для размещения учащихся". По этой же причине выпустили сорок пять человек, не предусмотренных планом. Для решения жилищной проблемы ГКРП 1 сентября 1948 г. утвердил смету на постройку общежития, а 20 декабря — смету на сооружение учебного здания.

В начале января 1949 г. проводились очередные выпускные экзамены. К ним допустили двадцать пять учащихся машинного класса. Все они благополучно преодолели испытание, став машинистами второго класса. Наилучшие познания в специальности показали юнги Антропов и Немчинов, сдавшие все экзамены на "отлично". Одновременно экзамен держали пятнадцать слушателей палубного класса, двенадцать их них получили звание матроса первого класса и трое — второго. Исключительное знание пройденного курса показал юнга Токарчук. Государственная квалификационная комиссия обратилась к директору моррыбтехникума с предложением зачислить его без вступительных экзаменов.

Выпускникам "с окончанием трехлетнего обучения", учитывая их весьма нелегкое материальное положение, оставили обмундирование и обувь, "бесплатно, находившиеся в личном пользовании к моменту выпуска".

За первое полугодие нового 1949 г. отличниками учебы стали юнги Андрианов, Петухов, Тупилкин, Литвиненко, Осохин.

25 августа 1949 г. в Петропавловск на пароходе в школу прибыла первая группа учащихся из Саратовской области.

20 декабря 1949 г. страна отмечала семидесятилетний юбилей "вождя и учителя" И. В. Сталина. Во всех коллективах по этому поводу прошли праздничные мероприятия. Не стала исключением и школа юнг. "По праздничному одетые, стройные, подтянутые, собрались курсанты школы юнг на торжественный вечер… С докладом о жизни и революционной деятельности Иосифа Виссарионовича Сталина выступил секретарь обкома ВЛКСМ товарищ Калягин. После доклада курсанты посмотрели кинокартину "Суворов"".

В конце 1949 г. в школе занимались сто двадцать два человека. За год на их подготовку затратили свыше миллиона рублей. Выпущены были сорок два курсанта.

3 января 1950 г. А. Н. Бурлуцкий сдал дела новому начальнику школы Семену Даниловичу Буланому.

30 сентября 1950 г. в газетах появилось очередное объявление о наборе в школу желающих учиться специальностям водителей судов регистровой вместимости до двухсот тонн и мотористов первого класса: "Принимаются юноши 17—25 лет с семилетним образованием. Полное государственное обеспечение. Подвергаются приемным испытаниям: русский язык, математика, Конституция СССР. Приемные испытания начинаются с 15 сентября, начало занятий с 1 октября".

Штатными сотрудниками в 1950 г. являлись: начальник школы С. Д. Буланый, завуч Е. Е. Удовицкий, замполит Л. П. Шутов, преподаватели П. Т. Глущенко (математика), М. П. Громова (физика), А. П. Фомина (химия и промысловая ихтиология), В. Д. Ивахина (английский язык), Ф. В. Спирин (такелажное дело), воспитатель В. П. Мамаев, физрук А. Е. Щербаков. Школа не имела учителей английского языка и истории. Основной причиной этого являлось отсутствие у нее жилья. К преподаванию пришлось привлекать сотрудников моррыбтехникума.

В конце 1950 г. школа получила распоряжение Министерства рыбной промышленности СССР о переходе на новую, расширенную программу подготовки слушателей. Теперь ей предстояло обучать судовых механиков третьего разряда и штурманов малого плавания. Если к началу 1950 г. школа была почти полностью укомплектована преподавателями, то теперь картина резко изменилась: специалистов, главным образом, по морским дисциплинам, стало остро недоставать. Не хватало и воспитателей. "В условиях Петропавловска не удавалось подыскать нужного работника, который полностью соответствовал бы всем требованиям, предъявляемым задачами воспитания молодежи в духе коммунизма, задачами воспитания у нашей советской молодежи сильных волевых качеств, присущих морякам советского флота".

В конце 1950 г. школа располагала двумя собственными деревянными зданиями общей площадью 621 квадратный метр, построенными в 1946 и 1949 гг. В одном из них размещались кабинеты начальника и его заместителя по политчасти, бухгалтерия и канцелярия, библиотека и читальня, кубрик, столовая и камбуз, кладовая штурманского оборудования. Здесь же располагалась квартира начальника школы. Во втором здании имелись три классных комнаты, преподавательская, красный уголок, сапожная мастерская и кинобудка.

На 1 января 1951 г. в школе юнг обучались сто пять курсантов наборов 1948 и 1949 гг. и четверо "вольнослушателей". Ее питомцы выросли и возмужали, и вскоре учебное заведение переименовали в "Петропавловскую мореходную рыбопромысловую школу".