Юнга (нем. junge — мальчик, юноша, подросток) — подросток, обучающийся морскому делу и готовящийся стать матросом. Школы юнг советского Военно-Морского флота появились в годы Великой Отечественной войны (в 1941—1943 гг.) на оз. Валаам, в Кронштадте и на Соловецких островах. Упразднены в связи с созданием нахимовских военно-морских училищ.

Подготовка юнг на судах рыбопромыслового флота началась в соответствии с постановлением Государственного Комитета Обороны от 18 января 1944 г. и приказом Наркомрыбпрома СССР № 146 от 26 февраля 1944 г. На основании этих документов 1 июня 1944 г. начальник АКО издал свой приказ № 224, гласивший: «В целях воспитания и подготовки кадров квалифицированных моряков-рыбаков для системы АКО путем практического обучения непосредственно на судах, ввести на судах АКОфлота и Морлова АКО институт юнг (юных рыбаков)». Основные принципы построения института юнг регламентировались ведомственным «Положением о юнгах — юных рыбаках на судах флота Наркомрыбпрома СССР».

Эти решения были направлены на подготовку будущих моряков, которых можно было бы со временем использовать на вакантных должностях плавсостава и этим частично покрыть постоянный кадровый голод. Они не являлись чем-то принципиально новым, устанавливая и расширяя рамки уже давно сложившейся практики, заключавшейся в том, что на большинстве судов в качестве членов экипажей работали несовершеннолетние ученики.

Так, в 1943 г. численность моряков АКОфлота составляла 565 чел. «Специальных курсов и школ по подготовке кадров в АКОфлоте нет. Курсы по подготовке штурманов имеются только во Владивостоке при Мортехникуме и Рыбтехникуме. На пароходах введены штатные единицы штурманских и механических учеников, которые практикуются после окончания техникума. Имеется 13 подростков юнг, которые обучаются на машинистов и матросов».

Введение «института юнг» в определенной степени облегчало и положение многих семей, особенно имевших кормильцев, сражавшихся с врагом на фронте или уже сложивших головы в боях за Отечество: их дети поступали по полное государственное обеспечение, заключавшееся в предоставлении питания, обмундирования, небольшой оплаты труда, надзора и воспитания. К тому же, юноши приобретали специальность, которая могла прокормить их и в дальнейшем.

Первоначально контингент юнг на судах АКО устанавливался равным 78 чел.: для АКОфлота — 60 (30 палубных и 30 машинных), для Морлова — 18 (12 палубных и 6 машинных). Заместителям начальника АКО по снабжению и кадрам Недведецкому и Данилину приказывалось обеспечить их обмундированием по нормам Наркомрыбпрома и «в течение июня-июля месяцев с. г. организовать пошивку обмундирования из материалов, имеющихся в наличии», а также «приступить к организации помещений и оборудования для учебных занятий и общежитий юнг при проведении учебных сборов на берегу». Проекты штата и сметы школы юнг следовало разработать и подать на утверждение начальнику АКО до 15 июня 1944 г. «для последующего представления в УУЗ Наркомрыбпрома СССР».

Руководителям АКОфлота и Морлова с 10 июня 1944 г. следовало начать отбор и прием юнг, обратив особое внимание на назначение тех лиц командного состава, которым «на судах и учебных сборах будет доверено воспитание и обучение юнг» [3, л. 50—51]. Первоначальное воспитание юных моряков должно было проходить непосредственно на судах.

Первый набор «в институт юнг при АКО» состоялся 4 июля 1944 г. Пацанов отбирала комиссия в составе председателя — начальника отдела АКОфлота В. М. Слободенюк — и трех членов: заместителя начальника АКОфлота А. З. Матусевича, главного инженера АКОфлота Н. А. Цимбала и руководителя группы подготовки кадров АКО Демидова. Всего в «институт юнг» в этот день зачислили 25 чел.

Принятые юнги направлялись на транспортные пароходы с испытательным двухмесячным сроком. Первым из них стал «Орочон», на который назначили восемь юных моряков. Остальным пока нашли «временную работу на берегу с последующим распределением их по пароходам по мере прибытия таковых». Данилину и начальнику АКОфлота Каменецкому предписывалось «подобрать на пароходе “Орочон” наставников-воспитателей из числа комсостава парохода, оформив их работу по обучению юнг приказом по АКОфлоту».

24 июля 1944 г. приемная комиссия заседала во второй раз. Теперь она зачислила еще 24 чел., а одному просителю отказала «вследствие несоответствия возраста (1928 г. р.) по условиям приема, а также вследствие нежелания работать на тральщике (то есть на рыболовном траулере — С. Г.)». Отныне заседания комиссии проходили достаточно регулярно — примерно два раза в месяц. Так, 7 августа 1944 г. в число юнг приняли восемь юношей, а 19 сентября — еще пятерых. Все они направились на суда АКОфлота и Морлова. В АКОфлот палубными юнгами поступили: сыновья военнослужащих Иван Парунов и Иван Нероев, 1930 и 1931 г. р., сын колхозника Иван Кириенко, 1928 г. р. и сын рабочего Володя Мухин, 1931 г. р. Машинным юнгой на одном из траулеров Морлова стал Коля Якшин, родившийся в 1928 г.

В мае 1944 г. газета «Камчатская правда» поместила заметку И. Калинова «Юнга», рассказывавшую об одном из мальчишек, волею судьбы ставшего моряком. «Год назад Ленька Серый жил во Владивостоке на попечении бабушки Василисы Игнатьевны. Ходил в школу, учился в седьмом классе. Школа привила Леньке любовь к книгам. Подружился, полюбил их Ленька. Мужественный Павел Корчагин из книги Николая Островского “Как закалялась сталь” — его любимый герой. Еще будучи на школьной скамье, Леня предрешал свою будущность, выбор специальности. Когда его спрашивали: “Кем ты будешь?” — мальчик с гордостью отвечал: “Летчиком!”. Леонид долго вынашивал эту мечту. Другого выбора в жизни, казалось, он и не представлял себе…

Война грубо вторглась в жизнь наших детей, нарушила стройный ход действий на пути к осуществлению их увлекательных планов дерзких замыслов. Война стала ощутимым фактом и для этого неповторимого возраста.

В марте 1943 года на судно, где капитаном тов. Жуковский, пришел пятнадцатилетний юноша. На руках у него было направление на работу. Так Ленька стал юнгой. Из Владивостока пароход взял курс на Петропавловск. Длительный рейс явился для начинающего моряка суровой школой выучки, проверкой его личных качеств переносить радости и горести морской жизни. Ленька это испытание с честью выдержал.

Много раз после этого пароход, на котором работает учеником-машинистом Серый, совершал длительные рейсы по западному и восточному побережьям Камчатки. Не раз их судно заставал в пути шторм, не раз пароход, как щепку бросало по гребням бурных волн неспокойных Охотского и Берингова морей. Но ко всему этому юнга уже привык и спокойно переносил. Наравне с другими членами экипажа он разделял тяжесть труда походной морской жизни.

Ежедневно с восьми часов утра юнга заступает на трудовую вахту. Машинное отделение — его рабочее место. Любознательность, дополняющаяся аккуратностью и исполнительностью, дают право Леониду на успех в работе. Всякое распоряжение он всегда внимательно выслушает, а потом скупо обмолвится:

— Есть! Так сделать, — и принимается за работу.

Вот он обнаружил в механизмах, что масло выступает с грязью. Температура ненормальная, и сразу же докладывает о случившемся машинисту тов. Матюшину.

— Ну, что это значит?

— Подшипники начинают греться.

— И что, по-твоему, нужно сделать в таком случае, чтобы предотвратить плавку подшипника?

— Для этого нужно пропустить воду, а затем смазать механизмы машинным маслом, — отвечает Ленька.

Все это он делает аккуратно, быстро.

У сложных механизмов машинного отделения судна несет ежедневно вахту 16-летний юноша в рабочем комбинезон. Он ревностно наблюдает за работой механизмов, приводящих в движение пароход. Необходимо следить, чтобы механизмы были смазаны, находились в чистоте. Через каждые 20—30 минут нужно тщательно прощупывать мотылевые, головные, рамовые, упорные, туннельные подшипники, неослабно следить за питательными донками…

Так непрерывно в рабочие часы находится у механизмов Леня Серый. А когда проводятся погрузо-разгрузочные операции, юноша дополнительно четыре часа стоит у лебедок или выполняет другие неотложные работы.

Год плавания — серьезная школа совершенствования специальности для начинающего моряка. Шаг за шагом юнга осваивает новую для него профессию. Сегодня он ученик машиниста, юнга. Но пройдут годы, и Ленька Серый станет взрослым, зрелым специалистом. К тому времени он познает в совершенстве все тайны и капризы сложных механизмов и самостоятельно научится управлять ими. Но никогда Серый не забудет того сурового времени, когда он взошел на судно юнгой… Уже бывалый моряк на вопрос любознательного собеседника о прошлой своей жизни скупо скажет:

— Это было в дни войны…».

22 сентября 1944 г. приказом начальника АКО № 397 на основании распоряжения НКРП и в соответствии с решением Государственной штатной комиссией при СНК СССР в отделе кадров общества организовался сектор подготовки кадров в количестве четырех человек. В его обязанности входили «организация и методическое руководство всеми формами подготовки, переподготовки и повышения квалификации всех специальностей в системе АКО, школами фабрично-заводского обучения и институтом юнг».

24 и 28 октября 1944 г. АКОфлот принял 42 юнги, но исключил из их числа шестерых, зачисленных ранее, как «не выдержавших испытательного стажа и не явившихся для назначения на суда».

В октябре и ноябре 1944 г. сектор подготовки кадров проверял состояние работы с юнгами в АКОфлоте. Выяснилось, что на ряде судов (капитаны Соколов, Кадет, Войтенко, Козлов) занятия с ними по утвержденной программе еще не начались, хотя ребята находились на борту уже более двух месяцев. На этих судах не были назначены штурманы и механики, ответственные за обучение и воспитание ребят. «На некоторых судах… у руководящего состава имеется понятие о юнгах только как о рабочей силе, в результате чего юнгам предоставляется работа, отвлеченная и не сочетаемая с программой». Принятых не на всех судах обеспечили полным обмундированием, особенно зимним.

Для исправления этого положения начальник АКО приказал начать систематическую учебу юнг и улучшить их быт не позднее 10 ноября. Для «лучшей постановки учебно-воспитательной работы» сектору подготовки кадров ставилась задача «ввести в практику создания на пароходах учебных групп школы юнг в количествах от 15 чел. и выше с освобожденным инструктором-руководителем этих групп, назначаемым из числа специалистов командного состава этих судов».

Аналогичная проверка в декабре 1944 г. прошла и в Морлове. Ситуация на траулерах была аналогичной: занятия еще толком не начались, на некоторых судах потеряли учебные программы, а юнги использовались в качестве рабсилы и были плохо размещены. «На многих тральщиках… юнгам не выдается мыло, полотенца, в результате чего они ходят грязными и неопрятно одетыми. Все юнги Морлова не обеспечены полным, и особенно, зимним обмундированием…».

Несмотря на то что перечисленные недостатки ранее были отмечены по АКОфлоту, руководители Морлова не сделали никаких выводов. Начальник АКО предписал капитанам и их первым помощникам начать занятия не позднее 1 января 1945 г., а к 5 января назначить лиц, ответственных за подготовку. Начальнику Морлова Ермошкину следовало «лично заняться обеспечением тральщиков всем необходимым обмундированием для юнг, и до 10 января 1945 г. выделить обувь, костюмы, фуфайки, белье, постельные принадлежности, специально подобранные по возрастам юнг, а также обеспечить тральщики мылом в количестве, необходимом для поддержания чистоты и опрятности юнг ежедневно».

Число юнг постепенно росло. К 1 декабря 1944 г. на тринадцати судах АКОфлота их находились 79 чел. Они распределились так: на танкере «Максим Горький» — один, на пароходах «Ительмен» и «Якут» — по десять, на пароходе «Кура» — четверо, на лесовозе «Коккинаки» — двое, на пароходе «Орочон» — девять, на пароходе «Анатолий Серов» — 21, на пароходе «Сима» — шестеро, на пароходах «Терек» и «Щорс» — по пять и на пароходах «Чапаев», «Чавыча» и «Эскимос» — по двое [8, л. 70]. 1 января 1945 г. в АКОфлоте трудились 833 моряков, из них — 90 юнг.

Трансфинплан АКОфлота на 1945 г. был утвержден приказом по АКО № 160 от 4 апреля 1945 г. «Считать на 1945 г. участвующими в грузоперевозках транспортный флот в количестве 13 судов общей грузоподъемностью 38 770 т и один буксир “Кашалот”». Штатное расписание «Кашалота» на 1945 г. при численности экипажа в 32 чел. предусматривало должности двух юнг [9, л. 114]. Требующийся личный состав флота определялся в 828 чел., из которых на судах должны были работать 729. В число последних входили уже 120 юнг. На их содержание выделялись 230,4 тыс. руб. На промысловых судах Морлова в 1945 г. находились 18 юнг.

Флот испытывал значительную нехватку кадров. Ему недоставало: 15 помощников капитана, 17 механиков, 18 радистов и радиотехников, 15 матросов и токарей, 31 машиниста и кочегара. «Вышепоименованные замещены работниками низших квалификаций. Совершенно отсутствует резерв для замены во время отпуска».

Юнги готовились не только в Петропавловске, но и в рыбокомбинатах побережья, располагавших моторным флотом в виде катеров и кавасаки. 1 сентября 1944 г. приказом по АКО № 366 их общая численность определялась в 280 чел. Больше всего юнг (20 чел.) насчитывалось на рыбокомбинате им. А. И. Микояна, по 16 юнг находились в Жупановском рыбокомбинате и Ключевском лесокомбинате.

28 ноября 1944 г. в адрес начальника АКО К. Н. Кулаженко пришла правительственная телеграмма, гласившая, что Государственная штатная комиссия «утвердила по школам юнг штаты воспитателей из расчета одного на восемьдесят учащихся» [3, л. 30]. Теперь АКО предстояло организовать школу юнг на берегу, для чего следовало выделить или построить необходимые помещения, подобрать преподавателей и воспитателей.

Приказ Наркомрыбпрома СССР № 127 об ее открытии был подписан 12 апреля 1945 г. Спустя неделю, 19 апреля 1945 г., К. Н. Кулаженко издал свое распоряжение «Об открытии Петропавловской рыбопромышленной мореходной школы юнг». Оно гласило: «…в целях воспитания и подготовки квалифицированных кадров-моряков для АКО путем теоретического и практического обучения их, открыть в г. Петропавловске рыбопромысловую мореходную школу юнг с трехгодичным сроком обучения. 2) …назначить с 19 апреля 1945 г. начальником школы юнг Гонсиоровского Анатолия Александровича, освободив его от занимаемой должности флаг-шурмана отдела боевой подготовки АКО с последующим утверждением в должности Союзнаркомрыбпромом… 7) начальнику отдела капитального строительства тов. Клочко с первым поступлением леса немедленно приступить к постройке временных общежитий на 125 человек, предусмотрев в них все подсобные помещения… закончить к 1 августа 1945 г.». На самостоятельный баланс школа переведена 1 августа 1945 г. Расчетного счета она не имела и финансировалась АКО.

4 октября 1945 г. в связи с реорганизацией АКО в Камчатский государственный рыбопромышленный трест (КГРТ) АКОфлот был переименован в «Управление транспортного флота КГРТ (Камчатрыбфлот)».

Судя по всему, мероприятия, проводимые с целью открытия школы к 1 августа 1945 г., в названный срок завершить не удалось. Во всяком случае, еще 20 ноября 1945 г. заведующий сектором кадров промышленности, транспорта и связи обкома ВКП(б). Плоткин и инструктор отдела рыбной промышленности Беспрозванных информировали секретаря обкома И. Ф. Петрова о состоянии, использовании и мероприятиях по подготовке кадров для рыбной промышленности и флота. По их мнению, обучение плавсостава оставалось наиболее слабым звеном в цепи этих мероприятий.

«Существующее в настоящее время обучение юнг на пароходах ни в коем случае не соответствует требованиям, при которых юнги должны получать определенную специальность на флоте. Поэтому необходимо построить в Петропавловске городок для мореходной рыбопромысловой школы юнг, обеспечить школу нужными кадрами, инвентарем и оборудованием, а для прохождения морской практики выделить специальное судно».

Заключение партработников о недостаточном внимании к подготовке молодых моряков подтверждается вот таким документом. «Акт. 16 октября 1945 г. Пароход “Ительмен”… Числится 16 юнг, из них двое отсутствовали… Проверили 14 юнг, из них семь палубных и семь машинных… Теоретические занятия с палубными юнгами не проводятся, было только два занятия со старпомом. Боцман не занимался совершенно. С машинными юнгами раньше занятия проводились часто, теперь реже, так как во время занятий двое слушают, двое — нет, а остальные совсем сбегают с занятий. Обмундирования не получали, работают в своем. Юнги совершенно раздеты. Грязные, мыла нет, иногда боцман даст кусочек мыла, и все. Постельного белья нет совершенно, также нет одеял. На койках совершенно нет простыней и наволочек на подушках. Помещение для юнг хорошее — отдельные каюты. В свободное время играют в шахматы, домино. Есть библиотека. Раньше было воровство (например, у Антропова пропали новые ботинки, у Подкорытина — резиновые сапоги и трусы и пр.), но подозревают П… студента второго курса Моррыбтехникума, бывшего на пароходе “Ительмен” на практике…». Аналогичные акты осенью 1945 г. были составлены и на других судах.

А вот еще одно свидетельство, ярко обрисовывающее условия, в которых находились юные моряки в первые годы подготовки юнг. «Мише Антропову четырнадцать лет. Он рано лишился матери. Еще совсем недавно его называли “маленьким спекулянтом”. Миша непристойно вел себя на улице и заслужил звание несносного баловника.

Не то теперь. Как только Миша попал на один из пароходов Камчатского рыбного треста, его жизнь изменилась. Юнга стал настойчиво овладевать знаниями, решил стать опытным машинистом. Старшие товарищи отзываются о нем как о дисциплинированном, любознательном молодом моряке. Юнга отлично знает все процессы работы, все делает быстро и ловко. Он может самостоятельно нести вахту. Из 170 юнг, находящихся на судах рыбного треста, много таких, как Миша Антропов. Часть из них, которые постарше, уже работают матросами и хорошо справляются с делом.

Некоторые капитаны судов уделяют большое внимание воспитанию юнг. Вот капитан т. Ухов. На его судне находятся 21 юнга и три ученика. С ними проводится систематическая учеба. В каютах юнг чисто и уютно. Тов. Ухов приходит к своим воспитанникам не только как капитан, но и как хороший педагог. Он знает характер каждого юнги, зорко следит за их поведением, требует от каждого четкой дисциплины. Хорошим педагогом проявил себя воспитатель одного из пароходов т. Сорокин. Он правильно обучает и организует коллектив юных моряков. Для многих из юнг судно стало родным домом.

Таких примеров можно привести немало. Вместе с тем следует отметить и ряд недочетов в деле подготовки кадров опытных молодых моряков. Как известно, еще в январе этого года правительство приняло постановление о создании мореходных рыбопромысловых школ юнг. С того дня прошло много времени. Но не видно, чтоб руководители Камчатского рыбного треста приняли все мер для выполнения этого постановления. Теоретическая учеба юнг не проводится. Они уже второй год плавают на судах, в то время, как в течение шести месяцев должны обучаться теории. До сих пор нет учебных и жилых помещений, а также производственных мастерских для юных моряков.

Крайне бездушно относятся к нуждам юнг работники треста тт. Кулиш и Слободенюк. По их милости начальник школы юнг переведен на другую работу, зимнее обмундирование для юнг не шьется. А ведь на словах эти товарищи весьма уважают молодых моряков. Школа юнг в г. Петропавловске должна быть создана. Надо укомплектовать ее молодежью, умело воспитать ребят, привить им любовь к делу, вооружить знаниями кадровых рыбаков-моряков. Этого можно достигнуть после того, как будут созданы нормальные материальные и жилищные условия для юнг, как будет поставлена учебно-воспитательная работа».

К концу 1945 г. педагогический коллектив школы не был полностью сформирован. Лишь 15 и 19 декабря 1945 г. дежурными комендантами-воспитателями юнг были приняты демобилизованный штурман малого плавания Алексей Константинович Смирнов и Андрей Никифорович Муравьев. 2 февраля 1946 г. к ним добавился Дмитрий Петрович Павлов. 1 марта 1946 г. на должность инструктора производственного обучения был зачислен работник Камчатрыбфлота Иван Никифорович Трякин.

Продолжалось и строительство сооружений школы: 16 марта 1946 г. А. А. Гонсиоровский издал приказ, предписывавший всем юнгам, находившимся в резерве Камчатрыбфлота, прибыть на стройку здания школы для участия в отделочных работах: грунтовке и окраске помещений. Отделочные работы были завершены к лету 1946 г. С вечера 4 июня 1946 г. началось круглосуточное дежурство по охране зданий школы. Дежурство возлагалось на комендантов А. Н. Муравьева, Ф. М. Мукина, И. С. Сычева.

Летом 1946 г. КГРТ был преобразован в Главкамчатрыбпром (ГКРП). 10 июня 1946 г. на основании его приказа № 205 Камчатрыбфлот перешел в подчинение ГКРП. Теперь учебное заведение стало официально называться «Рыбопромысловой мореходной школой юнг ГКРП». Она размещалась в здании на ул. Микояновской, 1а.

Школа официально открылась 17 июня 1946 г. Регулярные занятия начались 19 июня 1946 г. Теперь коменданты приступили к внутренней охране здания школы по ночам. Снаружи этим занимались сторожа Сычев и Дмитриенко, заступавшие по очереди с 18 часов и несшие службу до утра. Дополнительно вводилось и круглосуточное «ответственное дежурство», возлагавшееся на воспитателей, инструктора Трякина и военрука Колчанова.

Школа имела два отделения, на которых готовились машинисты и матросы 2-го класса. Машинистов насчитывалось 90 чел., разделенных на три учебных группы, матросов на первых порах было всего 21 чел. Все школьное хозяйство размещалось в трех зданиях: учебном, общежитии и столовой. Кроме них имелись мастерская, гараж, свиноферма, склад, котельная, водоразборная будка, уборная и «чан противопожарный».

В 1946 г. плана приема учащихся выполнен не был. Задание, «спущенное» МРП СССР, предусматривало их численность в 175 чел., организованных в два потока: 87 учащихся должны были заниматься в течение шести месяцев на берегу, а 88 — находиться в плавании. По завершении теоретического курса обучения первый поток должен был отправиться в море на практику, а вернувшиеся с нее — сесть за парты.

15 июля 1946 г. закончилось формирование классов машинистов и матросов. В первый зачислили 30, в второй — 27 чел. Таким образом, фактически в 1946 г. учились около 60 чел. и еще 60 частично находились в плаваниях, а некоторые из них ждали начала своей очереди теоретического обучения. Половина юнг не имела верхнего обмундирования.

Сразу же после открытия школы начались изменения в ее списочном составе. Уже 18 июня 1946 г. отчислялись трое воспитанников: один «как несоответствующий», передававшийся в распоряжение транспортного флота ГКРП, второй, «отказавшийся стричься и подчиняться правилам устава» и третий — за побег из школы.

30 июля 1946 г. «за систематическое нарушение дисциплины как неподдающегося исправлению юнгу, не выдержавшего испытательный срок» исключили А. Конова. Существовали и другие виды наказаний. Так, 25 июня 1946 г. начальник школы А. А. Гонсиоровский за «самоволку» наложил дисциплинарное взыскание «одни сутки карцера на юнг Автаева С. Я., Кобычева М. И., Лобырева Б. И.».

Число учащихся сокращалось и из-за их переезда на новое место жительства: «Машинного юнгу Шумских Анатолия Кузьмича отчислить из школы юнг с 10 июля по случаю отъезда родителей».

28 августа 1946 г. юнга Дегула «без разрешения самовольно бросил школу, не сдав обмундирования и всех учебников, уехал к родным в Жупаново». 3 сентября 1946 г. на пароходе «Хабаровск» самовольно уехали во Владивосток, не сдав обмундирования и библиотечных книг, юнги Скибенко и Ананьев. Начальник школы распорядился «подготовить материалы и передать прокурору об удержании с родных юнг Дегула, Скибенко, Ананьева в пользу школы стоимость не сданного обмундирования, учебных пособий и художественной литературы».

Произошла и смена руководства школы: 14 августа 1946 г. в соответствии с приказом ГКРП № 171 Анатолий Александрович Гонсиоровский сложил с себя обязанности начальника школы юнг. 28 августа в эту должность вступил Анатолий Михайлович Гузеев.

21 октября 1946 г. педсовет школы постановил «за систематическое нарушение школьной дисциплины, правил внутреннего распорядка и систематическую неуспеваемость» исключить ряд юнг, имевших неудовлетворительные оценки по общеобразовательным предметам и «двойки» или «тройки» по дисциплине. Нескольких ребят предупредили о том, «что если они не исправят, то будут исключены».

Практиковалась и такая мера воздействия на провинившихся: публичное отчисление перед строем школы с изданием соответствующего приказа. Затем, спустя некоторое время, виновный восстанавливался «с последним предупреждением». Таким способом ему предоставлялся шанс изменить свое отношение к жизни. 23 октября 1946 г. «тов. Ананьева Б. Е., уволенного со школы юнг за самовольный уезд в город Владивосток 3-его сентября с. г., принять в число учащихся школы юнг в машинный класс с 19 октября со следующим условием: отличной дисциплины и успеваемости». Спустя неделю еще два недавних нарушителя восстанавливались в число учащихся с предупреждением, что «при первом нарушении дисциплины будут окончательно отчислены без права поступления в любую школу юнг».

Но после восстановления этот юнга проучился недолго. 5 ноября 1946 г. машинный класс получал на складе школы парадное обмундирование: фланельки и брюки. Во время выдачи пропали одни брюки. Виновником кражи вновь оказался наш герой. «Юнга Ананьев подбирал себе брюки и фланельку и в этот момент, считая, что за ним никто не смотрит, передал одни брюки юнге Мухину, а последний — юнге Хабарову для того, чтобы он положил их в кубрик под койку». Это заметил комендант, который и доложил начальнику школы о произошедшем. «Вызвав юнгу Ананьева, ему предложили, чтобы брюки были возвращены начальнику школы через десять минут. Юнга Ананьев брюки принес, заявив, что их взял для себя». Это происшествие переполнило чашу терпения руководства школы, особенно с учетом того, что юнга, «после того, как был условно принят в школу, имел систематические самовольные отлучки, был недисциплинирован и плохо учился». Результатом стало окончательное отчисление Ананьева, а соучастники происшествия «схлопотали» по выговору [19, л. 20]. «Окончательно отчисленные» передавались «в распоряжение отдела кадров флота ГКРП со сроком отработки два года».

22 октября 1946 г. для «наведения должного порядка в строевом отношении служб наряда, во внешнем виде, опрятности и дисциплине учащихся школы юнг» старшиной палубной группы назначался юнга Петр Гущин, машинной — Альфред Константинов. Командирами отделений стали юнги Лебедев, Малинин, Ивандеев, Ольшевский и Бирюков. Отныне «за личную недисциплинированность и невыполнение уставных требований буду строго наказывать вплоть до исключения», — предупреждал А. М. Гузеев. Старшины групп и командиры отделений под руководством военного руководителя школы Колчанова и воспитателей принялись за изучение своих прав и обязанностей.

Вот небольшой сюжет, опубликованный в местной газете, рисующий жизнь будущих моряков в 1946 г. «“Поднимайся!” — раздалась команда дежурного по школе. Ребята быстро соскакивают, надевают брюки и выбегают на физзарядку. Затем туалет, заправка постелей, завтрак, плановые занятия. Точно по расписанию начались занятия в Петропавловской школе юнг. Здесь с первых же дней введена военная дисциплина: будущих моряков приучают к порядку, организованности и аккуратности. В школе учатся морскому делу 58 ребят. Срок обучения три года. Школа готовит матросов и машинистов 1-го класса. Кроме специальностей в программу обучения введены общеобразовательные предметы. По окончании занятий будущие моряки получат образование за семь классов средней школы».

В ноябре 1946 г. заметно ухудшилось качество пищи, готовившейся в столовой школы. Причиной этого стала отмена «спецталонов» на второе горячее блюдо, по которым выдавались мука, сахар, и жиры, а также ограничения в отпуске продуктов по производственным карточкам. Это вызвало справедливое недовольство юнг. Кроме того, они полагали, что в варочный котел при приготовлении пищи закладывались не все продукты, получаемые со склада. Возникшую проблему пытались решить регулярной проверкой закладки, которую теперь производили в присутствии дежурного по школе.

Бытовые сложности усиливались и отсутствием необходимого числа истопников, обслуживавших печи: их имелось всего два вместо трех по штату. А между тем наступала зима.

3 декабря 1946 г. началась подготовка к экзаменам. Отныне до 15 декабря два часа самоподготовки включались в расписание и считались обязательными занятиями. 27 декабря завершилось осеннее полугодие первого учебного года. Его итоги подводил приказ по школе № 79. «Весь коллектив школы прилагал большие усилия к тому, чтобы закончить учебу и сдать экзамены с хорошими и отличными показателями…». За достигнутые успехи Юнги Токарчук, Антропов, Слабодчуков, Бирюков, Мухин, Ивандеев и Немчинов премировались «индивидуальными посылками». Кроме того, Токарчук и Антропов, как имевшие только отличные оценки, получили денежные премии по 100 руб. А вот юнга Давыденко, не успевавший аж по восьми предметам, подлежал отчислению.

31 декабря 1946 г. личный состав школы отправился на суда ГКРП для прохождения производственной практики сроком до 1 июня 1947 г. На пароход «Эскимос» попали восемь машинистов и шесть матросов, на «Анатолии Серов» — по девять человек, на «Ительмен» — двенадцать и десять соответственно.

На «Эскимосе» группой юнг руководил воспитатель Михаил Матвеевич Барлосов. На другие суда направить старших групп от школы возможным не представилось. Это отрицательно сказалось на качестве практического обучения, о чем свидетельствует приказ начальника школы № 40, подписанный 22 марта 1947 г. «Условия производственной практики на пароходе “Эскимос” показали, что руководитель практики должен быть направлен от школы. Администрация судна очень плохо относится к выполнению производственной практики юнгами. Для организации проведения образцовой плавательной практики на пароходе “Анатолий Серов” приказываю: тов. Трякина И. А., инструктора производственного обучения, командировать на пароход для руководства практикой на период одного рейса…».

В августе 1947 г. из Владивостока в адрес Морлова через два моря и океан пришел караван из пяти сейнеров под руководством флагманского капитана И. Р. Бондаренко. Плавание оказалось сложным: большей частью оно проходило в плотном тумане, а в Охотском море караван попал в жестокий шторм. Крен достигал 55 градусов. На флагманском судне в числе прочих моряков отважно нес вахту воспитанник школы матрос Миша Малинин.

Взамен убывших в плавания, в школу пришел новый набор. 6 января 1947 г. в машинную группу зачислялись: М. Ф. Машков, Ю. И. Логунов, Голембо-Кассик, В. Ф. Редько, Г. И. Воронин, Л. С. Дегтев и другие. Начало учебы показало, что подготовка части юнг второго набора не соответствовала требуемой, поэтому часть их отчислили, а на их место приняли других.

Жизнь в школе бурлила во всех ее проявлениях. Нередко мальчишки хулиганили, как, впрочем, и все подростки. Приведем характерный приказ начальника школы: «17 января во время самоподготовки в первой группе машинного класса выбили стекло в классе. При первичной проверке виновника не оказалось, который в то время присутствовал в классе, но не сознался. Дополнительным расследованием установлено: стекло разбито юнгой Ненашевым А. И., в чем он сознался позже… Приказываю: 1. С юнги Ненашева А. И. за разбитое стекло размером 52 на 27 см бухгалтерии удержать его стоимость в пятикратном размере из расчета за один кв. м 5,2 руб. 2. За поломку ножек металлической табуретки с юнги Гаврилова первого машинного класса удержать стоимость ремонта в пятикратном размере. Всего на сумму 16 руб. 50 коп.» [19, л. 33]. Такими мерами ребятам прививали чувство ответственности за сохранность государственного имущества.

Нередко оно пропадало и по другим причинам. Один из документов гласит: «Юнга Слепов вечером взял школьную гитару и вышел с ней на улицу играть. В это время шли пьяные матросы и гитару эту у него отобрали, что и подтверждает сам Слепов. Приказываю: удержать стоимость гитары с юнги Слепова».

5 июля 1947 г. военным руководителем школы стал Иван Иванович Ульянов. 10 октября 1947 г. сменилось ее руководство. «На основании приказа ГКРП № 220-л начальник школы юнг Гузеев А. И. сдал дела… Я, Бурлуцкий Алексей Никифорович, вступил в обязанности начальника школы с 10 октября 1947 г.». Заместителем начальника школы по учебной части в тот период работал Яков Порфирьевич Порфирьев. С ребятами занимались учителя русского языка В. М. Соколова, истории и географии А. Г. Кондаурова, математики Е. П. Суворова. Судовые машины и механизмы преподавал В. П. Сикерко, инструктором производственного обучения работал Д. А. Ходорев. Воспитателями трудились Н. А. Морозов, Г. М. Шамионов, А. А. Боркина.

По уже сложившейся традиции, в конце декабря 1947 г. юнги отправились в дальние плавания.

Школа принимала посильное участие в жизни города. Вот лишь один факт. 18 июня 1948 г. Петропавловский горсовет вручил «коллективу… общественный наряд-задание по благоустройству города… В нерабочее время каждый из нашего коллектива, подхватив призыв рыбного порта, до 1 августа должен отработать на благоустройстве города двадцать часов…».

Учебный год для первого набора 1948 г. начался 5 июля. В этот же день А. Н. Бурлуцкий разъяснил личному составу основные правила пребывания в школе. «1. На занятиях и в школе находиться в полной форме, быть опрятными, вежливыми и подтянутыми. 2. Не опаздывать на занятия. 3. Ввести два звонка на занятия для учащихся за две минуты раньше до начала урока, т. е. предварительные звонки с тем, чтобы к началу урока приготовили все необходимое для урока. 4. Аккуратно вести ученическую документацию (записи в тетрадях, схемы, зарисовки и т. д.). В абсолютной чистоте содержать все ученические принадлежности и рабочее место. 5. Строго всем посещать самоподготовку. 6. Согласно указаний министерства, все ученические принадлежности юнги приобретают за наличный расчет. 7. Запретить курение в школе и на ее территории. 8. Выполнять точно распорядок дня».

В 1948 г. школа вновь не выполнила «план по контингенту учащихся». При плане приема в 60 чел. фактически было принято лишь 45. «Недовыполнение плана объясняется отсутствием площади в общежитии, необходимой для размещения учащихся». По этой же причине был произведен выпуск 45 чел., не предусмотренный планом министерства.

Для решения жилищной проблемы ГКРП 1 сентября 1948 г. утвердил смету на постройку общежития на сумму 233 556 руб., а 20 декабря — смету на сооружение учебного здания стоимостью 175 126 руб.

В начале января 1949 г. проводились очередные выпускные экзамены. К ним допустили 25 учащихся машинного класса. Все они благополучно преодолели испытание, став машинистами 2-го класса. Наилучшие познания в специальности показали юнги Антропов и Немчинов, сдавшие все экзамены на «пять». Одновременно экзамен держали 15 слушателей палубного класса, 12 их них получили звание матроса 1-го класса и трое — 2-го. Исключительное знание пройденного курса показал юнга Токарчук. Государственная квалификационная комиссия обратилась в дирекцию моррыбтехникума с предложением зачислить его в техникум без вступительных экзаменов.

Выпускникам «с окончанием трехлетнего обучения», учитывая их весьма нелегкое материальное положение, оставили обмундирование и обувь, «бесплатно, находившиеся в личном пользовании к моменту выпуска»ю.

За первое полугодие нового 1949 г. отличниками учебы стали юнги Андрианов, Петухов, Тупилкин, Литвиненко, Осохин.

25 августа 1949 г. в Петропавловск на пароходе в школу прибыла первая группа учащихся из Саратовской области.

20 декабря 1949 г. страна отмечала 70-летний юбилей «вождя и учителя» И. В. Сталина. На всех предприятиях и во всех учреждениях прошли праздничные мероприятия. Исключением не стала и школа юнг. «По праздничному одетые, стройные, подтянутые, собрались курсанты школы юнг на торжественный вечер… С докладом о жизни и революционной деятельности Иосифа Виссарионовича Сталина выступил секретарь обкома ВЛКСМ тов. Калягин. После доклада курсанты посмотрели кинокартину “Суворов”»

В конце 1949 г. в школе вместо плановых 145 чел. занимались 122. За год на их подготовку затратили 1 114 тыс. руб. Выпуск составил 42 курсанта.

3 января 1950 г. приказом начальника ГКРП № 2–л начальник школы А. Н. Бурлуцкий, «как не обеспечивающий участок работы», освобождался от занимаемой должности и направлялся в распоряжение Камчатрыбфлота «для использования на работе по специальности». Вместо него новым начальником школы стал работник Управления тралового флота Семен Данилович Буланый.

1 сентября 1950 г. в связи с тем, что учащиеся школы юнг, проходившие практику на парусно-моторных шхунах, занимали штатные должности мотористов и матросов, их практика продлевалась до 15 октября. Это было вызвано тем, что их возвращение в школу могло повлечь за собой вывод ряда судов из эксплуатации в связи с нехваткой плавсостава.

30 сентября 1950 г. газета «Камчатская правда» давала очередное объявление о приеме в Петропавловскую рыбопромысловую школу ГКРП на специальности судоводителей до 200 рег. т и судомотористов 1-го класса. «Принимаются юноши 17—25 лет с семилетним образованием. Полное государственное обеспечение. Подвергаются приемным испытаниям: русский язык, математика, конституция СССР. Приемные испытания начинаются с 15 сентября, начало занятий с 1 октября».

В конце 1950 г. школа получила распоряжение МРП СССР о переходе на новую, расширенную программу подготовки судомехаников 3-го разряда и штурманов малого плавания. В результате, если к началу 1950 г. она была почти полностью укомплектована преподавателями, то теперь картина резко изменилась: преподавателей, главным образом, по морским дисциплинам (мореходная астрономия, лоция и навигация, морское право), стало остро недоставать. Не хватало и воспитателей. «В условиях Петропавловска не удавалось подыскать нужного работника, который полностью соответствовал бы всем требованиям, предъявляемым задачами воспитания молодежи в духе коммунизма, задачами воспитания у нашей советской молодежи сильных волевых качеств, присущих морякам советского флота».

Штатными сотрудниками школы в 1950 г. являлись: начальник С. Д. Буланый, завуч Е. Е. Удовицкий, замполит Л. П. Шутов, преподаватели П. Т. Глущенко (математика), М. П. Громова (физика), А. П. Фомина (химия и промысловая ихтиология), В. Д. Ивахина (английский язык), Ф. В. Спирин (такелажное дело), воспитатель В. П. Мамаев, физрук А. Е. Щербаков. Школа не имела штатных учителей английского языка и истории. Основной причиной этого являлось отсутствие у школы квартир. К преподаванию пришлось привлекать сотрудников моррыбтехникума.

К началу 1951 г. школа располагала двумя собственными деревянными зданиями 1946 и 1949 гг. постройки общей площадью 621 кв. м. В одном из них, снабженным центральным отоплением, размещались кабинет начальника и его заместителя по политчасти, бухгалтерия и канцелярия, библиотека и читальня, кубрик, столовая и камбуз, кладовая штурманского оборудования. Здесь же располагалась квартира начальника школы. Во втором здании, отапливавшемся печами, имелись три классных комнаты, преподавательская, красный уголок, сапожная мастерская и кинобудка.

На 1 января 1951 г. в школе обучались 105 чел. наборов 1948 и 1949 гг. и еще четверо «вольнослушателей». К квалификационным испытаниям были допущены 105 чел. Выпуск проходил в четыре очереди. Первыми 1 июня 1951  г. экзамены сдавали 21 механик-дизелист 3-го разряда, за ними 5 августа последовали 26 штурманов малого плавания, затем 20 сентября — еще 14 механиков и 5 октября — 14 штурманов. Все выпускники благополучно сдали Государственные экзамены, но некоторые из них продемонстрировали весьма посредственные знания, из-за чего один курсант получил лишь квалификацию моториста судна с мощностью двигателя до 150 л. с., а шестеро — судоводителей до 200 рег. т.

С 1951 г. учебное заведение вместо «Петропавловской рыбопромысловой мореходной школы юнг» стало именоваться «Петропавловской мореходной рыбопромысловой школой». Об этом свидетельствует приказ по ГКРП № 79 от 16 февраля 1951 г. «О преподавании специальных дисциплин по морскому делу в Петропавловской мореходной школе». Документ «в связи с реорганизацией Петропавловской школы юнг в трехгодичную школу и увеличения часов по спецдисциплинам в группах штурманов малого плавания, выпускаемых в этом году», обязывал капитанов учебной парусной баркентины «Штурман» и парохода «Терек» проводить с курсантами специальные занятия.

9 июля 1951 г. ГКРП издал приказ «Об укреплении материально-технической базы и мерах по улучшению работы рыбопромысловой мореходной школы и учебно-курсового комбината ГКРП». В соответствии с ним, стройконтора треста не позднее 15 июля должна была начать строительство пристройки к существовавшему зданию школы, где предполагалось разместить два учебных кабинета и мастерские. Их сооружение предполагалось закончить к 15 октября 1951 г. Для оборудования мастерских школе выделялись фрезерный, строгальный, сверлильный станки и инструменты, а также бывший в употреблении двигатель типа 3Д6. 28 августа 1951 г. начальник мореходной школы Буланый утвердил смету мастерской на сумму 218 тыс. руб.

11 июля 1951 г. начальствующему составу мореходной школы в соответствии с указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 июля 1949 г. «О введении персональных званий и знаков различия для начальствующего состава флота рыбной промышленности» и приказа МРП СССР № 660 от 5 сентября 1949 г. были присвоены персональные звания «Главный старшина технической службы флота рыбной промышленности».

16 августа 1951 г. начальник ГКРП — главный директор административной службы флота рыбной промышленности 3-го ранга В. Котельников — утвердил комиссию «по проведению приемных испытаний для учащихся, поступающих в Петропавловскую мореходную школу ГКРП». Ее председателем стал начальник школы С. Д. Буланый, секретарем — завуч Е. Е. Удовицкий.

С 1 августа по 1 сентября 1951 г. школа приняла на месте 47 желающих учиться, а 22 сентября 1951 г. от управления Востокрыбпромкадры с материка прибыли еще 47 чел. Возраст зачисленных распределялся так: 15 лет — три человека, 16 лет — 17, старше 16 лет — 74. Детей работников рыбной промышленности среди них насчитывалось 32 чел. После зачисления ребят обмундировали во флотскую форму. Матросские рубахи были настолько тонкими, что просвечивали, а вот бушлаты оказались «с начесом»: их можно было стричь, как овец.

В соответствии с учебным планом, этих абитуриентов на месяц направили на «ознакомительную» практику на учебный парусник — баркентину «Штурман» и на пароход «Эскимос». По воспоминаниям Л. В. Копанева, входившего в группу практикантов на «Штурмане», это было суровое испытание для мальчишек, до этого не видевших моря. Баркентина отправилась из Петропавловска в залив Корфа, по пути ее порядком потрепало штормом. Несколько ребят после этого плавания покинули школу, поняв, что море — это не их стихия.

Упомянутая «ознакомительная» практика стала первой за продолжительное время, на которую курсанты были отправлены более или менее организовано во главе с руководителем — воспитателем школы. Главная сложность в проведении практик заключалась в том, что школа не располагала специально выделенными судами. Приказ МРП № 547 от 15 августа 1951 г. в отношении закрепления за ней учебного судна не был выполнен. Руководство школы отмечало, что практика на случайно подвернувшихся пароходах имела и такую негативную сторону: «На этих судах часто бывают случаи пьянок курсантов вместе с командами судов, а это отрицательно сказывается на дисциплине учащихся после прихода с практики в школу…».

В целом, поддерживать дисциплину было сложно, зачастую она находилась не на должном уровне. «Это можно объяснить тем, что есть среди курсантов такие, которые мало поддаются (и даже совсем не поддаются) перевоспитанию. Следует также обратить внимание и на то, что возрастной состав направляемых с материка, слишком разношерстный (от 15 до 20 лет), а это обстоятельство только отрицательно сказывается на дисциплине курсантов. Кроме того, одной из существенных причин, мешающих наведению должного порядка и дисциплины в школе, является слишком убогая обстановка, в которой живут курсанты: (бедная материальная база школы: отсутствуют кабинеты, лаборатории, отсутствуют помещения, жизненно необходимые курсанту — спортзал, сушилка и прочие; отсутствует до сих пор необходимое обмундирование; бушлаты, шинели, валенки и т. д., теснота в кубрике, теснота в учебном корпусе)».

22 ноября 1951 г. заместитель начальника ГКРП Ш. Надибаидзе подписал приказ № 242–л «О распределении молодых специалистов, окончивших Петропавловскую мореходную школу». В соответствии с ним, 36 курсантов, приобретя специальность «штурман малого плавания», направлялись в Тралфлот в качестве матросов 1-го класса «впредь до получения дипломов». Еще 11 чел. распределялись в Камчатрыбфлот.

Планировавшееся строительство пристройки к зданию школы не состоялось, несмотря на готовность документации. Рассчитывая на то, что она будет построена, школа законсервировала имевшиеся в мастерской станки, тем более что ее к этому вынуждали обстоятельства (было крайне необходимо отвести место для кастелянши и плотницкой мастерской). В результате к началу 1952 г. школа не имела ни кабинетов, ни мастерской. К тому же, новые станки и обещанный двигатель 3Д6 так и не были получены.

16 мая 1952 г. в исполнение обязанностей начальника Петропавловской мореходной школы по совместительству вступил начальник ПКМУ И. В. Николин.

В 1952 г. в школе ожидалось начало военно-морской подготовки. Для этого в ней должны были начать служить морские офицеры. Пока же, до их прибытия, в мае 1952 г., «в целях соблюдения надлежащей учебной, трудовой и войсковой дисциплины», из личного состава школы формировались две роты: первая — из курсантов всех курсов СВО, вторая — из курсантов всех курсов СМО. Командиром первой роты временно назначался Спирин, второй — Мамаев. Каждая рота отныне должна была состоять из трех взводов, «исходя из принципа, что взвод представляет из себя учебную группу». Взводы имели по два отделения численностью по 12—15 чел. Старшинами рот стали курсанты Копанев и Агапов.

К 20 сентября 1952 г. в штате школы состояли преподаватели общеобразовательных дисциплин П. Т. Глущенко, М. Г. Дмитриев, М. П. Громова, Н. Н. Житенева, В. Д. Ивахина. В качестве нештатных сотрудников в первую очередь привлекались педагоги-специалисты мореходного училища И. С. Сальников, А. Н. Борисов, Б. Е. Черепанов, В. Ф. Спирин, И. П. Бочков [30, л. 49]. И. П. Бочков перешел в школу с 19 февраля 1954 г., но уже 17 июня 1954 г. он был освобожден от занимаемой должности по состоянию здоровья и покинул Камчатку.

В первом семестре 1952—1953 учебного года по указанию УУЗа МРП СССР прием курсантов на первый курс производился за счет абитуриентов ПКМУ. Самостоятельных приемных экзаменов школа не устраивала. Те абитуриенты мореходки, которые не были зачислены в училище по конкурсу, принимались в школу. В результате «зачислялись троечники, весь курс укомплектован посредственностями и слабыми». Мера эта была вынужденная. По докладу И. В. Николина, «в школу надо набрать 90 чел… подано около 20 заявлений, придется пополнять не сдавшими экзамены в мореходное училище».

Проблема, по его словам, заключалась в следующем. «Молодежь предпочитает подавать заявления о поступлении в мореходные училища или техникумы, где имеется возможность получить как специальное образование, так и законченное среднее. Окончание мореходных училищ и техникумов открывает перед ними возможность в будущем поступить в высшее учебное заведение. Окончание же мореходных школ не дает права поступления в высшее учебное заведение, так как они не могут в мореходной школе получить законченного среднего образования. При проведении в семилетних и средних школа города Петропавловска, в ближних районах бесед о новом наборе курсантов в мореходную школу, учащиеся неоднократно задавали вопросы одного и того же содержания: “Дает ли мореходная школа законченное среднее образование и можно ли после окончания мореходной школы поступить в высшее учебное заведение?”. Это обстоятельство является основной причиной того, что молодежь предпочитает поступить в мореходное училище и в техникумы, чтобы после окончания их иметь право поступления в высшие учебные заведения».

Всего к 1 января 1953 г. в школе насчитывалось 155 курсантов: на первом курсе 83, на втором — 72. Учебный процесс в этом учебном году шел в здании ПКМУ: для этого здесь выделили шесть учебных классов. Практику и часть лабораторных занятий также проводили в кабинетах и мастерских училища.

Для того чтобы сделать учебу в мореходной школе более привлекательной, по мнению Николина, следовало удлинить срок пребывания в ней до получения среднего образования и установить стипендию в размере порядка 50 руб. Правда, в этом случае «между мореходными школами и мореходными училищами не будет разницы в деле обеспечения курсантам законченного среднего образования. Разница будет только в специальности». По окончании школы выпускники получали квалификации штурмана малого плавания и механика 3-го разряда, после училища — штурмана дальнего плавания и механика 2-го разряда. «Без проведения таких или аналогичных мероприятий, мореходная школа будет встречаться с огромными трудностями в деле набора курсантского состава».

Необходимость объединения двух учебных заведений одного профиля была очевидна. «В настоящее время работы мореходной школы и мореходного училища тесно переплелись. Мореходное училище испытывает трудности из-за низких ставок в укомплектовании себя административно-руководящими кадрами, ее вели кадры мореходной школы; мореходная школа испытывает трудности с преподавательскими кадрами… В настоящее время назрела неотложная задача объединить учебную часть мореходного училища и мореходной школы с тем, чтобы обеспечить единое руководство учебным процессом. Целесообразно использовать преподавательские кадры обоих учебных заведений».

Вскоре последовали конкретные действия в этом направлении. 26 мая 1952 г. мореходная школа была переведена в помещение мореходного училища «на время переоборудования под жилой блок», а 2 августа 1952 г. в соответствии с распоряжением УУЗ МРП СССР об объединении материально-технической базы, связанной с учебным процессом, библиотека мореходной школы вливалась в книжный фонд училища.

Обязанности начальника школы в 1953 г. во время отсутствия И. В. Николина исполнял Г. Г. Ханов. Заместителем начальника школы по военно-морской подготовке являлся капитан 2-го ранга В. Ф. Кошелев. Командирами рот служили старшие лейтенанты А. Б. Михайлов и И. А. Казанцев. Занятия по военно-морскую подготовке вел старший лейтенант Е. А. Басс. Осенью 1953 г. в распоряжение школы прибыл капитан А. В. Елкин, назначенный командиром роты.

29 августа 1953 г. прошло последнее зачисление абитуриентов на первый курс: в группу судоводителей В-131 были приняты 24, а в группы механиков М-132 и М-133 — 57 чел.

29 сентября 1953 г. начальником школы стал В. Ф. Кошелев: «дела и обязанности начальника Петропавловской-на-Камчатке рыбопромысловой мореходной школы принял и в управление школой вступил. Кошелев». Руководил он школой недолго, так как вскоре был уволен в запас и 19 января 1954 г. сдал дела своему заместителю по учебной части инженер-капитану флота рыбной промышленности 3-го ранга Петру Тимофеевичу Глущенко.

24 июля 1954 г. состоялся выпуск молодых специалистов. П. Т. Глущенко подписал следующий приказ: «По случаю первого выпуска курсантов мореходной школы приказываю 24 июля 1954 г. организовать торжественный ужин со стоимостью рациона ужина не свыше 25 рублей за счет экономии по питанию в первом полугодии 1954 г.».

Свидетельства об окончании школы получили 59 чел. За отличную учебу и примерное поведение Похвальный лист был вручен выпускникам-дизелистам Е. М. Горбунову, В. Н. Зорину и А. Е. Колесову. Благодарности получили и 23 их товарища. «Товарищи молодые специалисты флота рыбной промышленности! Сегодня — знаменательный день как в жизни Мореходной школы, так и в Вашей жизни… Окончились годы напряженной учебы, перед вами открывается широкая дорога к самостоятельной жизни, широкое поле вашей деятельности на пути выполнения почетных и благородных задач, поставленных нашей Коммунистической партией, нашим мудрым правительством».

В числе выпускников находился будущий Герой Социалистического Труда Анатолий Мердов. А курсанты В. Зорин и А. Колесов, «как отлично окончившие школу, решением заместителя министра рыбной промышленности СССР т. Семенова направляются для дальнейшего обучения в Мурманское высшее мореходное училище МРП СССР».

История школы юнг — мореходной школы близилась к завершению. 6 марта 1954 г. Министерство промышленности продовольственных товаров СССР приняло решение с 1 ноября 1954 г. объединить ее с ПКМУ.

26 мая 1954 г. начальником ПКМУ был назначен А. М. Копытин. 11 августа на основании приказа по УУЗ МРП СССР от 30 июня 1954 г. он также приступил и к исполнению обязанностей начальника мореходной школы. 1 ноября 1954 г. мореходная школа ГКРП и ПКМУ слились в ПКМУ. Все имущество школы перешло училищу.

Так была перевернута одна из ныне малоизвестных страниц истории становления морского образования на Камчатке. Десятилетняя деятельность школы юнг — мореходной школы позволила направить на истинный жизненный курс не один десяток молодых людей. Некоторые из ее выпускников, такие как А. Мердов или С. Медведев, достигли выдающихся успехов на нелегкой рыбацкой ниве, другие — Г. Королев и Л. Копанев — сами стали наставниками для таких же, как и некогда они сами, пацанов в морской форме, посвятив свою жизнь воспитанию курсантов Петропавловск-Камчатского мореходного училища.