Ильина А. А. Начало советской колонизации Камчатки в годы первой пятилетки

СССР — страна традиционно высокой мобильности населения. Однако в ее основе лежит не простой и свободный выбор гражданами своего местожительства, обусловленный их индивидуальными предпочтениями и особенностями факторов рынков труда и жилья, но совершенно иной тип мобильности, носящей плановый, массовый и приказной порядок. Одной из кульминационных точек такого рода мобильности являлось перемещение сотен тысяч советских граждан из континентальной России на Дальний Восток в годы первых пятилеток. Не случайно самый высокий процент прироста населения в СССР с 1926 по 1937 гг. — 194,8 % — дал Дальневосточный край (ДВК) при общем для СССР в 110,2, а по РСФСР — 111,7 %.

Принудительные миграции или плановые переселения — это перемещение значительных масс людей, предпринятые государством по отношению к своим или чужим гражданам путем принуждения. В нашем случае мы имеем дело с добровольно-вынужденной миграцией, когда государство «влияет» на обстоятельства и факторы индивидуального принятия решения о переселении, именно таким образом, каким оно хотело бы его видеть.

В середине 1920-х гг. был сформулирован и существовал до конца 1930-х гг. особый термин — советская колонизация как планово-добровольное переселение и закрепление избыточного аграрного населения центра в районах Сибири и Дальнего Востока, имеющих политическое и экономическое значение для СССР.

Формируемая система советской колонизации жестко противопоставлялась переселенческой практике дореволюционного времени, «проходившей в интересах помещиков…», «…в которой властвовала стихия, а успех переселения большей частью обеспечивался инстинктом самосохранения и выносливостью переселенческих масс». Понятие советская колонизация дополнялось синонимичными — организованное переселение или сельскохозяйственная колонизация. Таким образом, понятие «советская колонизация» и «принудительная трудовая миграция» совпадают в своем ядре, что позволяет их считать тождественными для характеристики переселенческих процессов 1920—1930-х гг.

Подключение в 1927 г. Камчатки к программам форсированной модернизации упиралось в наиболее сложную проблему — малонаселенность региона. Поэтому промысловая, промышленная и сельскохозяйственная колонизации выступали главными условиями выполнения программ АКО по превращению полуострова в «валютный цех страны». Именно благодаря организованным, массовым плановым переселениям в годы первых пятилеток удалось создать мощную промышленную базу на Камчатке. Однако процесс формирования собственных трудовых ресурсов на Камчатке, шел со значительными деформациями и противоречиями.

До настоящего времени проблема переселения на Камчатку, закрепления и формирования собственных трудовых ресурсов в 1920—1930-е гг. остается малоизученной. Данная статья не претендует на окончательность и завершенность выводов, пожалуй, это обозначение проблемы, ожидающей своих исследователей.

— создание в дальнейшем банка данных по истории и географии советской колонизации Камчатки в годы первых пятилеток (по типу: «период» — «юридическое основание» — «контингент» — «количество» — «административный статус» — «районы выбытия» — «районы прибытия» — «занятость на территории» — «обратничество»), организованного хронологически и имеющего пространственную привязку.

Для решения поставленных задач были использованы неопубликованные и еще недостаточно изученные архивные материалы из фондов государственных архивов Камчатской области и Хабаровского края, экономические и статистические публикации центральных, дальневосточных и местных хозяйственных ведомств за 1925—1933 гг., материалы центральной, краевой, областной и районной печати за 1927—1932 гг., журналы «Северная Азия», «Советский Север», «Экономическая жизнь Дальнего Востока», «Новый Восток», отраслевые журналы, камчатские газеты: «Полярная звезда» (1923—1930 гг.) и «Камчатская правда» (1931—1933 гг.).

Колонизация ДВК преследовала важные государственные интересы: «расширение использования богатых природных ресурсов и хозяйственное укрепление отдаленных и слаборазвитых территорий, снятие социальной напряженности в районах европейской части СССР, где аграрное перенаселение, безработица и крестьянская миграция стали угрозой нарушения “смычки” между городом и деревней, укрепление собственной продовольственной базы дальневосточного региона».

Необходимость заселения дальневосточных территорий диктовалась не только экономическими причинами, исходящими из центра. В конце 1920-х гг. резко осложняются международные отношения в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Соперничество СССР, Японии, Китая на дальневосточных рубежах складывалось пока в пользу двух последних держав. Их положение усиливалось, что подтверждают результаты колонизации. Если Россия переселяла на свой Дальний Восток только 30—40 тыс. чел. в год, то Япония на Южном Сахалине закрепляла по 20 тыс. своих граждан, а Китаю удавалось перемещать на северные границы около одного миллиона человек каждый год.

Все это беспокоило центральную и краевую власть, и не зря Наркомзем РСФСР в конце 1929 г. как бы подвел итог: «…с этой экономикой и людскими ресурсами, какие имеются в Дальневосточном крае, мы не можем сейчас чувствовать на востоке достаточно прочно».

Обостряла ситуацию так называемая «третья волна корейской иммиграции», начавшаяся в годы гражданской войны и усилившаяся с восстановлением на Дальнем Востоке советской власти. При всей разноголосице статистических данных к 1927 г. в крае насчитывалось около 170 тыс. корейцев.

К 1937 г. за счет иммиграции и естественного прироста численность корейского населения должна была возрасти до 389 тыс. чел. Начавшееся в 1925 г. встречное движение крестьян-переселенцев из центральных районов России, обусловило постановку «корейского вопроса» перед дальневосточными органами власти, и была сделана попытка его урегулировать. Так как в значительной части Приморья остро ощущался дефицит свободного земельного фонда, выходом из ситуации стала организация внутрикраевого расселения корейских иммигрантов в Хабаровский, Благовещенский и даже Камчатский округ.

С 1927 по 1933 гг. предполагалось переселить на Камчатку около 4 тыс. корейских крестьян. Было принято решение «не воздвигать вторую китайскую стену для воспрепятствования проникновения в край китайцев, а планово урегулировать это движение». Китайские рабочие, или как их называли в 1930-е гг. годы, — «нацменрабочие» — выступали дополнительным отрядом советского пролетариата на Дальнем Востоке. Но если значительная часть корейских иммигрантов стремилась осесть и обрести советское гражданство, то китайские рабочие почти не подвергались ассимилирующему воздействию среды, и, заработав необходимые деньги, стремились вернуться на родину.

Следует учитывать и сложившееся уникальное положение на самой Камчатке: в рамках действующей рыболовной конвенции 1928 г. сотни километров ее западного побережья на несколько месяцев с мая по август становились территорией, на которой размещалась производственная база другого государства — Японии. Стремление избавиться от привозной японской рабочей силы на отечественных промыслах и краболовах, обеспечить доминирование советской рыбной промышленности в регионе было определено важнейшей политической задачей дня...

Можно со значительной долей уверенности утверждать то, что начавшаяся колонизация выступала не только условием промышленного освоения, но и фактором советизации Камчатки ввиду того, что старожильческое местное население, составлявшее около 8 тыс. чел., не говоря об аборигенном, как в силу своей малочисленности, так и по «идейным», «классовым» соображениям, достаточно нейтрально восприняло приход советской власти на Камчатку. Автор полагает впоследствии подкрепить это положение документальными материалами.

Важность и необходимость переселенческой кампании на Дальний Восток, Камчатку были подтверждены целым рядом государственных постановлений. С 1926 по 1931 гг. было принято более десяти постановлений Центрального Исполнительного Комитета и Совнаркома РСФСР по вопросам переселения, закрепления на новых территориях, предоставления льгот колонистам. Переселенцам возвращалась стоимость проезда всех членов их семей, багажа, проданного сельхозинвентаря. Они освобождались от единого и промыслового налогов сроком от десяти до пятнадцати лет, а также от военной службы, дети переселенцев имели право льготного поступления в высшие учебные заведения страны.

В 1929 г. был составлен «Пятилетний план АКО по колонизации Охотско-Камчатского края в 1929—1934 гг.», который предусматривал «на предстоящий отрезок пятилетки в 1930—1933 гг. вселить в Охотско-Камчатский край 35 000 переселенцев». Определялись виды колонизации, сроки, методы, темпы, районы заселения, места предполагаемой вербовки рабочей силы для Камчатки, мероприятия по дальнейшему изучению края.

Стоит отметить, что при составлении плана переселения рабочей силы на Камчатку был учтен негативный опыт колонизации в Приморье и на Сахалине в 1925—1926 гг. К 1927 г. было решено отказаться от радикального плана Наркомзема 1925 г. по направлению основных колонизационных потоков в необжитые и малообжитые районы ДВК. По мысли авторов ранних проектов, «обжитые и полуобжитые территории уже “испорчены”, и здесь нельзя проводить мероприятия наново, тогда как в новых районах имеется возможность осуществлять любой план разбивки земельных площадей, сооружения сети дорог, устройства культурно-административных центров». Восемьдесят процентов из миллиона переселенцев предполагалось разместить в необжитых и полуобжитых районах.

Однако жизнь выявила полную несостоятельность данного варианта колонизации. В интересах хозяйственного освоения края и для успешности его заселения было предложено максимально уплотнить обжитые и полуобжитые районы, как наиболее подготовленные к освоению, а «…все заселение края вести крупными, компактными массивами».

Рабочими материалами для составления плана колонизации Охотско-Камчатского края стали отчеты и выводы Переселенческой экспедиции Дальневосточного рабочего переселенческого управления, работавшей на Камчатке в 1928 г. под руководством профессора А. А. Красюка. Целью экспедиции являлось «выявление современного экономического состояния Камчатки, определение условий, средств, необходимых для ее промышленного подъема, вычисление колонизационной емкости территории трех южных камчатских районов: Усть-Камчатского, Усть-Большерецкого, Петропавловского».

Экспедиция обосновывает не только необходимость, но и возможность колонизации Камчатки в указанных районах, определяет наиболее оптимальные виды хозяйственной деятельности будущих колонистов и уже сформировавшегося старожильческого населения, исходя из исторических, природных, экономических особенностей территории.

Составители первого колонизационного плана более реально представляли сложность, масштабность, новизну стоящих перед ними задач. Экономическая сторона дела была для них пока еще более значимой, чем политическая, поэтому в расчетах по колонизации на первое пятилетие видится стремление начинать колонизацию с незначительного контингента промышленных переселенцев в 1930 г. К сельскохозяйственному этапу колонизации должны приступить только в 1932 г., когда будет подготовлен земельный фонд.

Колонизация	Сельскохоз.	Промысловая	Промышленная	Неплановая	Всего
1930	нет	нет	100	—	100
1931	нет	500	650	50	1200
1932	400	1300	850	50	2600
1933	600	1800	600	100	3100
Всего работающих	1000	3600	2200	200	7000
Всего с членами семей	5000	18000	11000	1000	35000

Преобладание промысловых и сельскохозяйственных переселенцев над числом промышленных рабочих в первые годы колонизации объяснялось двумя причинами. Промышленные рабочие не могли быть в первое пятилетие обеспечены годовой работой, так как большинство рыбозаводов АКО работало только четыре месяца в году. Вторая причина диктовалась «…необходимостью обеспечить промышленных рабочих, а равно и население местными, а не привозными продуктами питания, недостаток которых постоянно ощущается».

В плане были определены семь районов будущей колонизации в Охотско-Камчатском крае, большая часть которых не была охвачена даже общеколонизационными исследованиями. Неизученными являлись Тигильский, Охотский, Ольско-Нечаевский, Пенжинский, Гижигинский, Карагинский, Анадырский районы. Но, несмотря на неизученность значительной части территории, плановое переселение предполагалось вести во всех районах, совмещая с их параллельным изучением.

Для достижения поставленных государством целей в 1930 г. в составе АКО создается Колонизационное управление. Новая структура к концу 1930 г. была представлена центральным аппаратом, возглавляемым В. А. Начаровым, К. Д. Авербахом и районными переселенческими управлениями: Петропавловским, Усть-Камчатским, Большерецким. К началу 1931 г. центральный аппарат был укомплектован кадрами только на 50 %, в Петропавловском, Усть-Камчатском, Большерецком управлениях незаполненными оставались должности заведующего колонизацией района, экономиста, ответственного исполнителя по обслуживанию переселенцев.

Стоит отметить, что к ноябрю 1931 г. острота кадровой проблемы была частично снята, но решение было найдено не через привлечение новых специалистов, а за счет значительного сокращения штата сотрудников в переселенческих управлениях до одного-двух человек. Но даже в этих сложных условиях с лета 1930 г. приступили к строительству в каждом крупном районе переселенческих пунктов. Началось строительство остановочных пунктов во Владивостоке для завербованных на Камчатку рабочих и колхозников. Предполагалось, что строительство должно быть закончено за год до начала водворения плановых переселенцев. В центральном аппарате Колонизационного управления выделяются сектора по вербовке и водворению переселенцев, сектор подготовки земельного фонда.

Однако переселенческая программа выполнялась крайне медленно. Многочисленные мероприятия, связанные с переселением, проводились непоследовательно, поспешно, порождая ведомственную разобщенность и безразличное отношение к переселенцам.

Прибывший осенью 1930 г. в Усть-Камчатский район с проверкой старший инспектор передвижения А. Г. Пальчиков сообщает в своем докладе об отсутствии помощи новому управлению АКО от родственных предприятий общества — строящихся заводов, промкомбинатов, выполнение планов которых напрямую зависело от количества и качества завербованной рабочей силы сотрудниками колонизационного управления.

«Переселенческим работникам было отказано в отпуске товаров и продуктов из фактории на том основании, что они никакого отношения к фактории не имеют…» «…Ответработники заводоуправления так нелюбезно принимают по делам службы и так часто отказывают в положительном разрешении затрагиваемых вопросов, что пропадает всякое желание к ним обращаться». «Сплошь и рядом прибывающие в Усть-Камчатск в адрес учреждений колонизационного управления грузы по адресу не попадают и бесследно исчезают…» «Строительство пункта (переселенческого. — В. И.) протекало чрезвычайно медленно, чему причиной было отсутствие должного содействия со стороны районного уполномоченного АКО, не отпускавшего в требуемом количестве стройматериала. Первые переселенцы были приняты в наскоро выстроенном дощатом бараке».

О подобных рассогласованиях между службами АКО и о возможных последствиях этих внутриведомственных противоречий сообщает заведующий секцией подготовки колфонда Никитин, пробывший в командировке в Большерецком районе с 15 августа по 16 сентября 1930 г.: «Трудно при таком приеме со стороны людей, на которых мы собираемся опираться в колонизационной работе, ожидать, что они отнесутся с должным вниманием к переселенцам».

Форсирование процессов промышленного строительства в крае вызвало изменения в переселенческих планах и программах. К концу 1930 г. были составлены «Основные положения к плану колонизации Охотско-Камчатского края на 1930—1931 гг.», в которых ставилась задача «…ликвидировать основное зло камчатского хозяйства — его сезонность и организовать хозяйственную деятельность в течение всего года».

В документе определяются новые увеличенные цифры переселенческих контингентов на оставшиеся годы пятилетки. Ожидалось, что к концу пятилетия Охотско-Камчатский край будет нуждаться в 120 000 рабочих, поэтому в 1931 г. предполагалось переселить 32 000, в 1932 г. — 38 000, а в 1933 г. — 50 000 чел. Только к началу войны население Камчатки достигнет данной цифры. Фактически к концу 1932 г. переселено оказалось 9 627 чел. Итоги планового переселения на Камчатку за 1930—1932 гг. показаны в табл. 2.

Годы	Переселено сельхоз. и промысловых рабочих	Переселено кустарей	Переселено промышл. рабочих	Итого
1930	173 семьи, 491 едок	118 семей, 301 едок	490 семей, 1470 едоков	781 семья, 2262 едока
1931	114 семей, 239 едоков	—	2261 семья, 4633 едока	2375 семья, 4772 едока
1932	—	—	780 семей, 2493 едока	780 семей, 2493 едока
Всего	287 семей, 730 едоков	118 семей, 301 едок	3531 семья, 8596 едоков	3936 семей, 9627 едоков

Промышленный поток переселенцев значительно преобладал над сельскохозяйственным и промысловым. Реальность корректировала «бумажные» планы. Сложности с устройством переселенцев в новых, совершенно непривычных природных и хозяйственных условиях: отсутствие жилья, минимума социальных благ, право АКО перебрасывать рабочих на другие предприятия и производства, что нередко приводило к искусственному разделу семей, недоверчивое отношение к приехавшим колонистам старожильческого населения, уже разоренного начавшейся коллективизацией, затрудняли закрепление переселенцев, вызывали массовое обратничество.

Недостаточные темпы переселения не оказывали существенного влияния на ситуацию. Потребность в сезонном привозе рабочей силы осталась. Для АКО за три года (1930—1932 гг.) потребовалось доставить в общей сложности 38 258 чел. с обратной перевозкой на материк. Потребность в привозе сезонников в последующие годы не уменьшалась, а даже возрастала. В 1931 г. для АКО было привезено 10 291 сезонных рабочих, в 1932 г. — 11 870, в 1933 г. — 11 948.

В этих условиях было решено дополнить переселение закреплением сезонников, так как сезонники, уже ознакомившиеся с условиями Камчатки ранее, являлись наиболее приспособленным контингентом к ее освоению. Появляется новый термин для обозначения этой категории населения Камчатки — «закрепленец», к уже существующему «водворенец» для выделения промысловых и сельскохозяйственных переселенцев. С 1931 по 1932 г. было закреплено 1 225 семей с общим количеством «едоков» в 5 656 чел. С учетом этой части сезонников — закрепленцев и переселенцев — можно сделать предварительные выводы о том, что общее количество новоселов составило 15 283 чел., из которых 7 741 были рабочими.

Подводя итоги работы промышленности за первую пятилетку по Камчатской области, Центральное статистическое управление СССР определило среднее число рабочих в 8 205 чел., что позволяет говорить о частичном выполнении установок первого колонизационного плана по переселению и закреплению рабочей силы на предприятиях АКО.

Годы	1928 г.	1929 г.	1930 г.	1931 г.	1932 г.
Русские	1 912	2 898	6 242	11 822	13 275
Японцы	1 899	2 788	2 980	1 005	560

Начинается подготовка квалифицированных кадров рабочих не только во Владивостоке, но и на Камчатке через комбинат рабочего образования при Усть-Камчатском рыбокомбинате, комбинате сельскохозяйственного образования при Петропавловском совхозе, Петропавловском ФЗУ.

Приехавшие на Камчатку специалисты и рабочие способствовали не только экономическому подъему, но и культурному развитию территории. С 1931 г. в районах начинают строиться и открываться школы, избы-читальни, дома культуры, фельдшерские пункты. Летом 1932 г. в поселки побережья пришло радио, начали выходить районные газеты. В Петропавловске в 1933 г. начал работу Камчатский областной рабочий театр.

Однако отказ от более реальных, экономически обоснованных цифр первого пятилетнего плана, привел к значительным противоречиям и деформациям в переселенческой политике. Переселение и оседание происходит непланово, без соответствующей подготовки, без учета самой камчатской ситуации, выражавшейся в неразвитости социальной инфраструктуры, проблемах снабжения населения продуктами и товарами, отсутствии устойчивой связи с материком, дорог внутри полуострова. На два года раньше запланированного срока начинается сельскохозяйственная колонизация, опережая темпы работ по землеустройству, жилищному строительству.

Срывы, «тормозы» в переселенческих программах объяснялись многими причинами: нехваткой стройматериалов, финансовыми трудностями, ведомственной разобщенностью и т. д., но редко звучало главное — безразличное отношение к переселенцам. Анализируя итоги переселения за 1931 г., работники Колонизационного управления указывали на выполнение плана по жилищному строительству только на 16 %. Приехавшие сельскохозяйственные переселенцы, основатели Большерецкого и Козыревского совхозов, не обнаружили ни одного жилого дома, жильем для них служили привезенные палатки.

За три года, с 1929 по 1932 гг., население города Петропавловска увеличилось с 2 000 до 6 000 чел. На заседании президиума Камчатского окрисполкома от 10 октября 1932 г. по вопросу о ходе городского строительства было принято решение: «Считать городское строительство сорванным. Договор, заключенный между Строительно-техническим управлением АКО и Горсоветом, предложить последнему расторгнуть». Жилая площадь на Камчатке только немногим превышала два квадратных метра на человека, люди жили в неутепленных бараках по несколько семей в одном помещении, в палатках, в землянках.

Документы Колонизационного управления позволяют услышать и представить маленькие камчатские человеческие трагедии, связанные с отсутствием печки в комнате в девять квадратных метров, в которой проживали четыре человека, с желанием выбрать доприселенца в комнату по своему усмотрению, а чаще уехать из-за нечеловеческих условий существования. На местном уровне, видимо, устав от постоянных проблем с обустройством колонистов, начали говорить об их «несознательности и враждебности», «рваческих настроениях» и о необходимости самим переселенцам обустраиваться на месте. На заседании окрисполкома от 9 февраля 1932 г. был предложен такой выход из ситуации: «…Поставить вопрос так, чтобы две-три семьи объединились и построили себе маленькую избушку, а то привыкли строить так этак миллиона на полтора-два».

Таким образом, к проблемам природно-географического характера добавились многочисленные трудности, обусловленные политической стороной дела. Особенностями формирующейся модели советской колонизации в годы первых пятилеток являлись: массовый характер плановых переселений, перемещение людей на десятки тысяч километров, жесткая заданность социальных и профессиональных параметров для перемещаемых лиц, и как следствие этих процессов, — обезличивание человека. Начало советской колонизации Камчатки в годы первой пятилетки можно считать одной из многочисленных иллюстраций этого феномена.

В. А. ИЛЬИНА

НАЧАЛО СОВЕТСКОЙ КОЛОНИЗАЦИИ КАМЧАТКИ
В ГОДЫ ПЕРВОЙ ПЯТИЛЕТКИ

В. А. ИЛЬИНА

НАЧАЛО СОВЕТСКОЙ КОЛОНИЗАЦИИ КАМЧАТКИВ ГОДЫ ПЕРВОЙ ПЯТИЛЕТКИ

НАЧАЛО СОВЕТСКОЙ КОЛОНИЗАЦИИ КАМЧАТКИ
В ГОДЫ ПЕРВОЙ ПЯТИЛЕТКИ