Начавшееся с середины 1920-х гг. форсированное промышленное освоение территории Охотско-Камчатского края потребовало скорейшей разведки природных ресурсов, определения условий их промышленной эксплуатации, выявления специфики традиционных отраслей северного хозяйства. Поэтому развернувшиеся в регионе во второй половине 1920-х гг. исследования можно рассматривать как одно из направлений государственной политики развития края.

В изучении Камчатского округа в 1928—1939 гг. можно выделить два этапа. Первый — собственно «акковский» 1928—1933 гг., когда Акционерное Камчатское общество (АКО) непосредственно координировало научно исследовательскую работу и организовывало экспедиции. Второй — период 1934—1939 гг., когда научное изучение края было поручено Академии наук СССР и ряду исследовательских учреждений и хозяйственных организаций.

Научно-исследовательская работа АКО в 1928—1933 гг. была направлена на предварительное изучение ресурсных богатств края и условий их промышленной эксплуатации. До 1930 г. руководство исследованиями было разделено между разными отделами главной конторы АКО, находившейся во Владивостоке. Отсутствовал общий план работы. Каждый отдел самостоятельно планировал и проводил исследования. В 1930 г. координирующим центром стал образованный Научно-исследовательский сектор (НИС), впоследствии превратившийся в одно из управлений АКО.

К исследованиям в Охотско-Камчатском крае АКО привлекло значительные научные силы: Дальневосточное районное геологоразведочное управление (ДВРГРУ), Тихоокеанский институт рыбного хозяйства (ТИРХ), Дальневосточную геофизическую обсерваторию, Дальневосточное бюро гидрометрической службы, Дальневосточное геодезическое управление, Управление портовых изысканий (УПИТО), Дальневосточный краевой научно исследовательский институт (ДВКНИИ), Государственный Дальневосточный университет (ГДУ), Геологоразведочный нефтяной институт Союзнефти, Институт торфа ВАСХНИЛ, Союззолото и другие.

Начальный этап научно-исследовательской деятельности АКО в Охотско-Камчатском крае отмечен работами Анадырской, Чукотской, Охотской экспедициями и их партиями в Корфском, Тигильском и Усть-Камчатском районах. Основной целью этих экспедиций, организованных в 1928 г. и длившихся около двух лет, была разведка полезных ископаемых: золота, свинцовых руд, угля, нефти, слюды, графита, соли и прочих.

Геолого-поисковые изыскания в данных районах позволили установить наличие рудного и рассыпного золота, но имеющиеся запасы были недостаточны для промышленного использования. 73 % всех финансовых средств, выделенных на научные исследования в 1928—1930 гг., были затрачены на проведение золоторазведок.

Незначительные запасы россыпного и рудного золота, найденного в крае, заставили скорректировать планы. После 1930 г. поиск золота продолжается, но появляются новые направления исследований. Корфская партия под руководством инженера И. А. Преображенского, проведя в заливе Корфа топографическую и геологическую съемки, определила площадь угленосных отложений в 170 кв. км. В 1932—1933 гг. вторая корфская геологоразведочная экспедиция Дальгеолтреста, руководимая М. Е. Магазовым, провела бурение и определила условия промышленной эксплуатации месторождения. Началась промышленная добыча корфского угля. Были найдены значительные запасы бурого угля в Анадыре.

Колымская экспедиция института цветных металлов (Дальгеолтрест) под руководством геолога Цареградского в 1930 г. провела разведку угольных месторождений в бухте Нагаево. По предварительным выводам экспедиции, обнаруженное Нюпканджинское месторождение содержало полуантрацит, что имело исключительное экономическое значение для края, так как находилось рядом с организуемым портом.

В 1930 г. Союзнефть организует большую экспедицию по поиску нефти на Камчатке. Экспедиция исследовала обширный район по восточному побережью полуострова, площадью около 6 000 кв. км от Кроноцкого полуострова на юге до мыса Столбового на севере. Богачевско-Чажминской геолого-поисковой разведочной партией этой экспедиции была подтверждена нефтеносность территории у реки Богачевки.

В 1931 г. на средства АКО и Союзнефти была организована новая экспедиция в составе трех партий, одна из которых завершила обследование района Богачевского месторождения нефти и наметила здесь место для глубокой буровой скважины. Другая партия пересекла полуостров с востока на запад от села Усть-Камчатск до села Тигиль и должна была проверить сведения о выходе нефти в районе р. Еловки. И, наконец, третья партия положила начало изучению западного побережья полуострова. Во всех районах, исключая территорию р. Богачевки, выходов нефти обнаружить не удалось. Было решено продолжить исследование нефтеносности западного побережья по другим районам.

В 1929 г. разведочная партия молодого геолога Г. А. Дягилева, а в 1930 г. Западно-Камчатская торфяная экспедиция под руководством профессора М. И. Нейштадта открыли значительные массивы торфа на западном побережье Камчатки общей площадью в 300 000 га. В ходе исследований было пройдено расстояние свыше 700 км. Открытые торфяники решали не только топливную проблему Камчатки, но и могли дать строительный материал. Успешные торфоразведки были проведены и на восточном побережье полуострова.

Отдаленность центральных научных учреждений от Камчатки существенно осложняла проведение маршрутных геологических исследований. На Камчатку экспедиции из центра добирались за 3,5—4 месяца. Большую часть времени они проводили в пути, в ожиданиях транспорта. Отсутствовала надежная транспортная связь внутри самой Камчатки. Период полевых работ был сокращен до 1—1,5 месяца, что не могло не отразиться на конечных результатах исследований.

Например, Тигильская партия Камчатской нефтяной экспедиции уехала из Ленинграда в конце апреля 1931 г. Из Владивостока на Камчатку она убыла 9 июня, добралась до Петропавловска 17 июня, вышла на западное побережье 1 июля, прибыла в Хайрюзово 10 августа, затем 12 августа отправилась в Тигиль. Так как последний пароход из Тигиля на материк уходил в конце сентября, то весь полевой период ограничился полутора месяцами работы при трех с половиной месяцах пути из Ленинграда до места и полуторамесячном возвращении обратно. Богачевская партия нефтяной экспедиции из Ленинграда выехала в начале мая 1931 г. В Петропавловск прибыла 26 июня, но в бухту Ольга (Кроноцкий район) смогла выехать только 6 августа, после полуторамесячного ожидания в Петропавловске.

На местах работы две-три недели уходили на поиск лошадей и проводников. Как сообщали начальники экспедиций, «…цены на конский обоз, существующие на Камчатке за последние три года, далеко превышают всякие сметные предположения». Необходимо отметить, что все снаряженные экспедиции доставляли разнообразный материал большой научной ценности: составлялись карты совершенно неизученных пространств, проводились многочисленные геоморфологические наблюдения, попутно собирались сведения по зоологии и ботанике. Все это представляло значительный вклад в процесс изучения ресурсного потенциала полуострова.

В этот период были начаты вулканологические исследования. Так, в 1931 г. под руководством А. Н. Заварицкого организована специальная экспедиция для изучения вулкана Авача.

Геологические исследования на территории Северо-Востока на рубеже 1920—1930-х гг. явились частью общего геологического изучения территории СССР, вызванного, прежде всего, проводимой политикой форсированной индустриализации. Бурно развивающейся отечественной тяжелой промышленности в значительных масштабах требовалось сырье. Одновременно разработка месторождений драгоценных металлов могла дать необходимые средства для покупки за рубежом технологий и промышленного оборудования.

В ходе геологических разведок на Камчатке в 1926—1932 гг. месторождений россыпного золота подобно колымским обнаружено не было. Выявленные на западном и восточном побережьях угольные и нефтяные зоны имели местное промышленное значение. К тому же разведанные месторождения были удалены как от морского берега, так и от населенных пунктов. Поэтому в этих условиях основной упор был сделан на эксплуатацию значительных рыбных и пушных богатств края, которые определили экономическую специализацию Камчатки, став к тому же источниками прямого пополнения валютного запаса страны.

С 1926 г. начинает свою деятельность по стационарному изучению биологии и промысловости лососевых и нелососевых рыб, крабов, морских млекопитающих и водорослей в водах Охотско-Камчатского края Тихоокеанский институт рыбного хозяйства (ТИРХ). Экспедиция под руководством С. Ю. Фреймана, работавшая в 1929 г. на побережье Охотского моря, изучила видовой состав морских млекопитающих, заложила наблюдательные пункты на побережье для определения более точных данных по биологии ластоногих. С 1929 г. начались рыбоводческие исследования на нерестилищах крупнейших рек: Озерной, Большой, Камчатке. Несмотря на молодость ТИРХа, незначительность собранного материала в 1926—1929 гг. сотрудники института смогли своевременно предсказать недолов красной рыбы в долине р. Камчатки, и определить размеры улова на ближайшее пятилетие.

К 1932 г. на Камчатке было создано Камчатское отделение ТИРХа. Директором отделения стал Заостровский, его заместителем — М. А. Фортунатов. Росла сеть наблюдательных пунктов. Ихтиолог-ботаник В. И. Скобунов, в одиночку работая в заливе Корфа на восточном побережье Камчатки в 1929 г., не получая поддержки от начальника промыслов, даже встречая открытое противодействие, выявил возможность организации на побережье не только добычи и переработки лососевых и крабов, но и достаточно перспективный для Олюторского и Карагинского районов промысел наваги и сельди.

«…Управляющий Потапов не считал нужной мою работу: научные работники, по мнению Потапова, «бездельщина», и всех профессоров, раньше 1928 года командируемых научно-промысловой станцией на краболов, где был управляющим Потапов… всех ругал матом, пуская их по восходящей и нисходящей лестнице матерщины… Искусственно затягивал изготовление необходимого оборудования, запрещал выходить в море, не давал катера, горючего, срывал систематически измерения. Было много других диких, непросвещенных выпадов, насмешек и издевательств по отношению к моей работе. Вот такая неожиданная обстановка вышибала весь план работы с моего двадцатилетнего стажа и упорного любимого труда. Я впервые в своей жизни встретился с таким грубым, некультурным отношением не только к моей работе, но и ко всему производству».

Несмотря на то, что в те годы признаков уменьшения запасов лососевых было мало, исследователи настойчиво высказывали опасения о том, что хищнический лов рыбы, рубка и сплав леса по реке Камчатке и ее притокам могут привести к истощению запасов лососевых. Для предотвращения этой опасности они считали необходимым наладить на Камчатке искусственное рыборазведение. Для сохранения запасов лососевых еще в 1924 г. на реках Большая и Камчатка были созданы рыбоводные заводы. В 1928 г. рыбоводный завод возник в Усть-Камчатске.

Камчатская лесоизыскательская экспедиция под руководством профессора Дальневосточного государственного университета В. Ф. Овсянникова в 1928 г. начала исследования в долине реки Камчатки и ее притоках у р. Еловки, Козыревской, Толбачика и др. В ходе четырехмесячных работ была определена общая площадь лесов долины реки Камчатки, а в ней выявлены значительные массивы строительной древесины в объеме 385 000 га. В ходе лесоразведочной поездки профессора Овсянникова по долине реки Анадырь удалось вычислить площади лиственничного леса, пригодного для промышленного использования. Исследования выявили возможность организации на Камчатке и Анадыре предприятий лесной промышленности, которые должны были удовлетворить внутренний спрос на древесину, прекратить завоз строительного материала из Владивостока и Японии, а в перспективе выйти со своей продукцией на внешний рынок.

В 1920-х гг. продолжалась обработка ботанических коллекций, собранных еще экспедицией Ф. П. Рябушинского. В результате была опубликована фундаментальная работа В. Л. Комарова в трех томах «Флора полуострова Камчатки», в которой обобщены все накопившиеся к тому времени обширные флористические материалы.

Выполнение промышленных программ упиралось в наиболее сложную проблему — малонаселенности региона. Поэтому промысловая, сельскохозяйственная и промышленная колонизация выступали главными условиями по превращению края в форпост социализма на Дальнем Востоке. За 1930—1933 гг. в Охотско-Камчатский край предполагалось вселить 35 000 чел. Для успешной организации планового переселения в край и закрепления приехавших было необходимо провести соответствующие исследования. В 1928 гг. Дальневосточным Районным Переселенческим Управлением была организована экспедиция в составе пяти человек и двух отрядов почвенно-агрономического и экономического под общим руководством профессора А. А. Красюка. Целью экспедиции являлось «выявление современного экономического состояния Камчатки, определение условий, средств, необходимых для ее промышленного подъема, вычисление колонизационной емкости трех южных камчатских районов: Усть-Камчатского, Усть-Большерецкого, Петропавловского»

Экспедиция обосновывает не только необходимость, но и возможность организации плановых массовых переселений в указанных районах, определяет наиболее оптимальные виды хозяйственной деятельности будущих колонистов и уже сформировавшегося старожильческого населения, исходя из исторических, природных, экономических особенностей территории и новых промышленных перспектив. Несомненной заслугой участников экспедиции являлось составление почвенно-ботанических карт трех камчатских районов с выделением в них зон возможного земледелия, а также составление плана работ по подготовке земельного фонда на Камчатке для переселенцев.

В 1930 г. Дальневосточный краевой научно исследовательский институт совместно с АКО организует экспедицию по экономическому обследованию Большерецкого района как наиболее перспективного района Камчатки. Экспедиция определяет количество необходимых переселенцев, сроки переселения, предпочтительные профессиональные навыки приезжающих просчитывает амортизационные расходы на обустройство.

Большой след в изучении Камчатки оставил уроженец Петропавловска, преподаватель местного училища, председатель Общества изучения Камчатки Прокопий Трифонович Новограбленов. Список его научных работ насчитывает около пятидесяти статей и почти столько же сообщений, касающихся ботаники, геологии, зоологии, археологии. Проводя самостоятельные наблюдения и исследования, принимал участие в ряде экспедиций, работавших на Камчатке, и как проводник, и как научный консультант. Прокопий Трифонович сопровождал Шведскую научную экспедицию в 1921—1922 гг., В. К. Арсеньева в его научных путешествиях по Камчатке, помогал экспедиции Переселенческого управления под руководством А. А. Красюка в 1928 г. Итогом непрерывной четырнадцатилетней научной работы П. Т. Новограбленова является «Каталог вулканов Камчатки», изданный в 1933 г. Русским Географическим обществом. Его выход отметили академики В. А. Обручев и А. Н. Заварицкий.

Одновременно и в тесной связи с изучением вулканических явлений П. Т. Новограбленов занимается горячими источниками полуострова. Начиная с 1920 г., Новограбленов систематически публикует материалы о горячих ключах Камчатки. Каждому описанию предшествовали полевые работы и возможные в условиях Петропавловска исследования их минералогического состава. Он следит за режимом Паратунских источников, расположенных в шестидесяти километрах от города, прочит им большую будущность. В 1931 г. П. Т. Новограбленов публикует сводную работу «Горячие ключи Камчатки». Это первый специальный труд по минеральным источникам полуострова. Своей научной и педагогической деятельностью П. Т. Новограбленов снискал большое уважение. Его имя стало известным в научных кругах страны и за рубежом — в Швеции, Германии, США.

Первые советские десятилетия были ознаменованы значительным интересом к истории и культуре малочисленных народов Севера. Необходимость ликвидации их культурной отсталости, приобщения к процессу преобразований экономики и социальных отношений требовала глубокого изучения их хозяйства, быта и языка. В 1926—1927 гг. много новых сведений о коряках и эвенах было получено работниками Статистического управления, проводившими на Камчатке Приполярную перепись. Так, К. И. Бауэрман описал современные занятия и традиционную культуру коряков Пенжинской губы, К. Б. Шавров — культуру паланцев, карагинцев, чавчувенов и олюторцев, Е. П. Орлова — оленных коряков Тигильского района.

С 1930 г. начинается этнографическое изучение аборигенных народов Камчатки сотрудниками Пенжинской культбазы А. Г. Апполовым, Н. Н. Билибиным, В. М. Крыловым, Е. П. Орловой. Особо следует выделить Н. Н. Билибина, сделавшего первую попытку проанализировать социально-экономические отношения у коряков, детально рассмотреть структуру стойбищ, имущественное и социальное неравенство, правовые нормы и другие вопросы социальной организации аборигенов.

Огромен вклад в этнографию и лингвистику коряков Сергея Николаевича Стебницкого. Работая над составлением корякского букваря, С. Н. Стебницкий отправляется на Камчатку. Его поездка, начавшаяся как экспедиция в районы проживания коряков, оказалась многолетней. Он работал на Корякской культбазе как заместитель председателя Комитета нового алфавита (КНА), одновременно учительствовал в далеком заброшенном селении Кичига. Его интересовали сложные вопросы происхождения диалектов корякского языка, проблема генезиса отдельных локальных групп коряков. Особого внимания заслуживает чрезвычайно ценная в научном отношении неопубликованная монография «Очерк этнографии коряков».

В этой работе С. Н. Стебницкий рассмотрел этногенез и этническую историю народа, его хозяйство, взаимоотношения оленеводов и приморских жителей, культуру, верования, фольклор. Прожив всего 35 лет (ушел на фронт в июне 1941, погиб в декабре 1941 г.), северовед С. Н. Стебницкий внес значительный вклад в изучение языков и фольклора северных народностей.

В 1934—1936 гг. были опубликованы общие экономико-географические описания Камчатки, что также способствовало ее более глубокому изучению.

Значимость стоящих перед АКО задач по исследованию природных ресурсов огромного края, незначительность имеющихся научных кадров на Камчатке, удаленность центральных научных учреждений привели к идее создания Института исследований Охотско-Камчатского края, автономного в своей работе, но организационно связанного с руководящим центром — Дальневосточным краевым научно-исследовательским институтом (ДВКНИИ) во Владивостоке.

Для окончательного решения этого вопроса в мае 1930 г. в Москву и Ленинград был командирован член коллегии ДВКНИИ, научный консультант НИС АКО профессор В. И. Огородников. В течение двух месяцев — с мая по август — Владимир Иванович Огородников добросовестно выполнял поручение. Идею института исследований Охотско-Камчатского края В .И. Огородников горячо отстаивал в Госплане СССР, Академии наук, Комитете по делам Камчатки и Сахалина, находя поддержку и взаимопонимание. В итоге было принято решение о создании Института исследований Охотско-Камчатского края, который подчинялся Наркомторгу, Далькрайисполкому и АКО. Большой личной заслугой В. И. Огородникова стало комплектование и отправка на Камчатку для будущего института научной библиотеки в 35 000 единиц хранения.

Однако ИИОКК родиться было не суждено. Правительство, принципиально признавшее необходимость создания института в 1930 г., не отпустило средств на его организацию ни в 1931, ни в 1932 гг. А с 1931 г. оно вообще прекратило выделять средства на проведение научных работ в крае.

Поэтому предложение от Всесоюзного Арктического института (ВАИ) о создании на Камчатке своего отделения, которое в начале не встретило поддержки, в создавшихся условиях оказалось более реальным. Камчатское отделение Всесоюзного Арктического института (КОВАИ) было открыто в 1932 г.

Директор ВАИ П. Ю. Шмидт, прибывший в Петропавловск в октябре 1932 г. после успешного исторического рейса ледокола «Сибиряков» и парохода «Совет» по морям Северного Ледовитого океана, провел несколько заседаний Камчатского отделения Арктического института.

На состоявшихся заседаниях вновь утвердили положение о КОВАИ как центре научно-исследовательских работ в Чукотском, Корякском и Эвенском округах, подготовили план и смету работ на 1933 г. Было принято решение об объединении всех существующих на Камчатке научно-исследовательских учреждений в КОВАИ: станций гидрометеорологической и гидрометрической сети, базы Далгеолтреста, отделения ТИРХа, морской станции, научно-исследовательского сектора АКО.

Экспедиция Арктического института оставила на Камчатке научное оборудование для гидрохимической лаборатории, биологических и полевых геологических исследований. Заместителем директора КОВАИ был назначен В. И. Огородников. Но и это отделение не стало первым полноценным стационарным научным центром на Камчатке.

Аресты в среде научной интеллигенции Дальнего Востока начались как отголоски крупных политических процессов, проходивших в центре страны над работниками Госплана, Главрыбы, Геолкома. Они проходили в 1930—1931 гг. с небольшим отставанием, но в той же последовательности, что и в центре. В Дальплане были арестованы сотрудники, связанные с Госпланом, во главе с Л. В. Крыловым, руководившим Бюро по изучению производительных сил Дальневосточного края. В Дальгеолкоме, вслед за ленинградскими коллегами, в прошлом работавшими на Дальнем Востоке и имевшими отношение к Геолкому, П. В. Витенбургом, А. Н. Криштофовичем и П. И. Полевым были арестованы В. В. Бух, А. И. Ланцевич, М. А. Павлов, Т. С. Трухин. По делу Главрыбы проходили ведущие ученые Тихоокеанского института рыбного хозяйства А. Н. Державин, И. Г. Закс, М. Л. Пятаков, М. П. Сомов, М. А. Фортунатов.

В 1931 г. был арестован директор ДВКНИИ биолог В. М. Савич. Владимира Ивановича Огородников арестовали в мае 1933 г. А 29 апреля 1934 г. тройка Полномочного представительства ОГПУ ДВК осудила его по статье 58 сроком на десять лет вместе с В. М. Савичем. В. И. Огородников умер в лагере в сентябре 1938 г.

На рубеже 1932—1933 гг. происходят значительные изменения в планах и научных программах самого ВАИ. Продуманный научно-обоснованный план ВАИ по изучению природных ресурсов региона на местах, в условиях начавшегося форсированного транспортного освоения Севера стал трактоваться как нежелание решать реальные задачи «социалистического строительства». Научные планы стали переводиться в сторону решения задач прикладного характера. Основная роль в научном изучении Севера стала отводиться экспедиционной форме работы. Повсеместно сокращались расходы на фундаментальные исследования, реорганизовывалась сеть подведомственных ВАИ учреждений. В результате необходимость существования Якутского и Камчатского Отделений ВАИ отпала.

С организацией в 1932 г. Дальневосточного филиала Академии наук СССР (ДВФАН) и закрытием ДВКНИИ начинается второй важный этап в изучении Камчатки в форме комплексных научных экспедиций. Исследования этого периода (1934—1939 гг.) охватили огромную территорию Западной, Северной и Восточной Камчатки, но главное внимание было уделено центральным малоисследованным районам.

Отряды комплексной экспедиции АН СССР в 1934—1937 гг. осуществили серию маршрутных пересечений полуострова, изучили его геологическое строение, продолжив работы предшествующих лет. Сотрудники экспедиции А. В. Щербаков, Д. С. Харкевич, Н. Д. Соболев, В. Д. Троицкий, Б. И. Пийп и другие составили карты, определили перспективы в отношении полезных ископаемых. «С учетом имеющихся данных удалось закрыть “белые пятна” в геологии камчатского полуострова».

Одновременно с работами Академии наук на Камчатке проводили геологические исследования и другие организации, а именно НГРИ, Всесоюзный экспедиционный комитет, Дальстрой. Так, партии НГРИ, возглавляемые геологами Л. А. Гречишкиным, Двали, Маркиным, занимались детальными работами на западном побережье с целью уточнения месторождений нефти для бурения первых буровых скважин. Экспедиция Всесоюзного экспедиционного комитета в составе двух групп — гидрологической и угольной — распространила свои работы на исследование минеральных источников: Паратунских, Начикинских, Банных, Малкинских. Геологическая партия Дальстроя производила изучение угленосных отложений на западном побережье полуострова к северу от р. Лесной.

В условиях интенсивного освоения, складывающейся специализации основных районов Камчатки (рыбная промышленность, сельское хозяйство, добыча полезных ископаемых) начинает определяться новая схема внутренних транспортных линий. В 1935 г. был составлен проект автомобильной дороги Петропавловск — Большерецк, которая должна была связать восточное и западное побережье Камчатки, превратившись в осевую линию хозяйственного развития южной части полуострова.

В 1936 г. четыре отряда Камчатской комплексной экспедиции НКПП производили дорожно-изыскательские работы по определению транспортной линии, соединяющей рыбозаводы западного побережья с основной шоссейной магистралью Петропавловск — Большерецк. В ходе изысканий был составлен проект дороги через все основные комбинаты западного побережья.

Большие работы в 1935—1937 гг. были проведены на Камчатке двумя почвенно-ботаническими отрядами комплексной экспедиции СОПС АН СССР по руководством В. Л. Комарова. Результаты работ участников экспедиции геоботаника Л. Н. Тюлиной, топографа В. Д. Троицкого, лесовода В. И. Кореева, геоботаника Е. Л. Любимовой, почвоведа К. П. Богатырева и других исследователей позволили достаточно полно охарактеризовать почвы и растительность западного побережья Камчатки. Исследовав район с севера на юг от р. Облуковиной до р. Большой протяженностью в 1 860 км, были определены «…лучшие земельные участки, тяготеющие к рыбокомбинатам, для организации совхозов, обслуживающих рыбокомбинаты».

На основании собранных сведений в колхозах, совхозах, сельскохозяйственных фермах при комбинатах определены оптимальные овощные культуры, выращивание которых возможно в климатических условиях западного побережья. Результаты рассматриваемого периода ботанического изучения Камчатки были значительны. К началу Великой Отечественной войны в флористическом отношении полуостров являлся одной из наиболее изученных частей Дальнего Востока. Малоисследованной продолжала оставаться северная часть области.

Создание на Камчатке предприятий рыбной и лесной промышленности, увеличение численности населения обострили продовольственную проблему и обусловили необходимость создания собственной сельскохозяйственной базы. С целью этапного решения этой задачи в апреле 1933 г. А. В. Маминым была организована Камчатская областная сельскохозяйственная опытная станция (КОС). Для научных работ станции был определен Мильковский район (долина р. Камчатки в среднем ее течении), естественно-исторические и климатические условия которого являлись более благоприятными для развития сельского хозяйства. В задачи станции входило: «…1. Объединение всей сельскохозяйственной научно-исследовательской работы на полуострове. 2. Разрешение вопросов агротехнического порядка. 3. Введение в ассортимент сельскохозяйственных культур новых для Камчатки видов и сортов сельскохозяйственных растений. 5. Определение наиболее рентабельных приемов агротехники. 6. Изучение местных климатических и почвенных условий в разрезе введения в ассортимент зерновых хлебов и фуражных культур. 7. Продвижение земледелия на север Камчатки».

В 1934 г. создан Петропавловский сортоиспытательный участок овощных культур Всесоюзного института растениеводства. Просуществовав год, он закрылся, не оставив следов о своей деятельности. В 1936 г. при селе Хутор на базе колхоза «Имени XVI Партсъезда» был вновь организован участок сортоиспытания овощных культур НКЗ РСФСР, который продолжает свою деятельность до настоящего времени.

КОС была организована на необжитом участке. Шаг за шагом у тайги отвоевали пахотоспособную площадь. Трудности усугублялись тем, что ни у станции, ни в районе до 1935 г. не было тракторов, и все работы по раскорчевке и подъему целины производились вручную и на конной тяге. До 1936 г. штат станции состоял лишь из одного научного сотрудника-агронома, который охватывал все отрасли сельского хозяйства, выполняя одновременно административные функции. Научно-исследовательская работа начинает налаживаться только с 1936 г., когда улучшились общие условия работы на станции, а штат был укомплектован тремя научными сотрудниками.

Однако, несмотря на все трудности, КОС сумела поставить исследования и разрешить ряд задач большой практической важности для камчатского земледелия. Проводились исследования, позволившие составить агрометеорологическую характеристику сельскохозяйственных районов, которая наиболее объективно выявила комплекс причин слабого развития зерновых на Камчатке. Были определены оптимальные агротехнические приемы, позволявшие выращивать значительные урожаи картофеля, капусты и других овощей в условиях камчатского климата. В 1940 г. коллективом КОС были составлены агроуказания для колхозов и совхозов, изданные ОблЗО к весне этого же года. Это были первые агроуказания, выпущенные в Камчатской области.

В 1935 г. по инициативе академика Ф. Ю. Левинсона-Лессинга была организована Камчатская вулканологическая станция АН СССР, сотрудники которой начали изучение потухших и действующих вулканов и явлений, связанных с их деятельностью. Главным объектом изучения на начальном этапе работы Вулканологической станции были вулкан Шевелуч и вулканы Ключевской группы, в том числе действующие Ключевской и Толбачик.

В 1930-е гг. усилились работы по обследованию рыбных богатств. Успешно проводились работы по акклиматизации карасей в озерах Камчатки. В 1935 г. организована экспедиция ВНИРО на Кроноцкое озеро для изучения озерной формы нерки, мест и сроков ее нереста.

Как и в предыдущий период, особое внимание в это время уделялось исследованию камчатских лососей (Е. М. Крохин, Ф. В. Крогиус). Благодаря работам Г. У. Линдберга, П. А. Моисеева, К. И. Панина, И. А. Полутова появилось много данных о других видах рыб, их питании, миграции и прочих.

На темпы, содержание и характер научных работ, осуществляемых в крае в 1934—1939 гг., оказывали влияние самые разнообразные факторы организационного, научного и политического порядка.

Произошли изменения в хозяйственных планах и структуре самого АКО. Еще в 1931 г. отдельные отрасли и предприятия от АКО переходят в ведение других хозяйственных объединений СССР: Охотско-Камчатская золотопромышленность — Цветметзолоту, крабовое производство — Кработресту, морской зверобойный промысел — Морзвертресту, оленеводство — Оленеводтресту, пушнозвероводческое хозяйство — Союзпушнине.

Определившаяся специализация Камчатки, приоритетное развитие рыбной промышленности неизбежно привели к отказу от концепции комплексного освоения и вытеснению на второй план экономических интересов региона. В силу этого научные исследования принимали прикладной характер и были жестко подчинены решению практических задач.

Проведение исследований стало замедляться во второй половине 1930-х гг., когда в среде дальневосточной научной интеллигенции начались новые аресты, усилившиеся в год «большого террора». Главным детищем чекистов ДВК оказалась «Дальневосточная контрреволюционная организация» (ДВКРО). Обоснование причин ее возникновения, характер руководства ею, даже название в течение 1933—1938 гг. в разработанной органами легенде неоднократно варьировались. Так, например, ее организатором и руководителем в 1933 г. назывался уже покойный В. К. Арсеньев, а в 1937 г. — председатель Далькрайкома Г. М. Крутов.

С 1933 г. до середины 1937 г. на Дальнем Востоке было арестовано до сорока научных работников, в то время как численность их составляла около 250 человек в научных учреждениях и 382 в вузах. И лишь небольшой части из них: А. З. Федорову, профессорам В. Ф. Овсянникову, С. Л. Соболеву, И. А. Козлову удалось оправдаться перед судом. С середины 1937 г. по осень 1938 г. на Дальнем Востоке органы НКВД репрессировали около сотни научных сотрудников и преподавателей вузов (точная цифра пока окончательно не установлена). После этой волны арестов научная интеллигенция ДВК так и не смогла восстановить своей численности.

Из-за жестоких репрессий пострадали многие научные направления, почему в 1939 г. Дальневосточный филиал Академии наук СССР был закрыт с фальшивой формулировкой: «…ввиду сложной международной обстановки». Ценные коллекции и научное оборудование были увезены в центральные учреждения Академии Наук. В 1939 г. был закрыт Дальневосточный государственный университет.

Есть основания считать, что это было сделано в связи с отсутствием его кадрового обеспечения. И лишь через четыре года Академия наук вернулась к тому, с чего начиналось создание академических подразделений на Дальнем Востоке в начале 1930-х гг.: принимается решение об организации в Приморье Дальневосточной базы Академии Наук СССР. Однако ДВФАН будет восстановлен только в 1949 г.