Назад

СНОВА в БЕРИНГОВОМ МОРЕ

Юбилей ТИНРО и связанные с ним мероприятия на короткое время приглушили некоторые противоречия в институте. Я, например, принял большое участие в организации помощи Н.С. Фадееву при защите им докторской диссертации. Перед этим я через А. В. Жирмунского помог ему опубликовать справочник по промысловым рыбам северной части Тихого океана и даже написал к нему предисловие. а докторскую диссертацию Н.С.Фадеев посвятил камбалам северной части Тихого океана, которыми занимался многие годы. Обобщение у него получилось полезное, но весьма заземленное и без серьезных теоретических идей. По этой причине несколько ведущих ихтиологов страны, к кому он обращался с просьбой, быть оппонентом на защите, вежливо отказались. Это был удар, и растерявшийся Николай Сергеевич, на время забыв свое сверхсамомнение, попросил ему помочь. и я поступил по заповеди Христа, т. е. согласился быть оппонентом сам и уговорил также согласиться Н.В. Парина и Н.П. Новикова. Николай Петрович уступил с трудом, так как Н.С.Фадеев много раз по отношению к нему вел себя, мягко говоря, не по-джентельменски. Некоторые мои коллеги смеялись надо мной и предрекали, что мне за это воздается с обратным знаком, ибо Николай Сергеевич никому не прощает не только плохое, но и сделанное ему добро. Все так впоследствии и стало, но я исходил из того, что Н.С.Фадеев в общем упорно всю жизнь работал на нужды рыбной промышленности, имел представления о сырьевой базе рыбной отрасли, один из первых на Дальнем Востоке начал рассчитывать запасы рыб в конкретных цифрах.
Во второй половине 80-х годов все мы вступили в динамичную и непредсказуемую жизнь. Временами давали о себе знать и старые противоречия. Помню, как погорел на каких-то махинациях заведующий лабораторией прикладной токсикологии парторг института П. А.Кандинский. Под Владивостоком на о.Рейнеке он развернул станцию и при поддержке коноваловской администрации превратил ее в удобную базу для отдыха. Когда его снимали с должности и начиналось уголовное дело, многие в ТИНРО злорадствовали, так как это косвенно задевало оставшихся при В. М. Паутове коноваловских заместителей. Отторженость к руководству, возникшая в последний год директорства С. М. Коновалова, зарубцовывалась медленно.
Одной из болевых точек в это время вновь стала лаборатория краткосрочного прогнозирования, вернее, ее заведующий Е. П. Каредин. Почувствовав, что В. М. Паутов начал разочаровываться в доставшихся ему в наследство от С. М.Коновалова заместителях, Евгений Петрович решил избавиться от опеки Л. Н.Бочарова. в довольно ультимативной форме он потребовал вывести его лабораторию из направления Л. Н.Бочарова. Директор не поддался ультиматуму, и Евгений Петрович бросил ему на стол заявление о снятии с него обязанностей завлаба. Любопытно, что при этом он ждал момента, когда из института уйдет возможный его конкурент. а конкурентом он считал А. И. Благодерова, который собирался перейти на работу в Дальрыбвтуз. Когда Александр Иванович прошел в вуз по конкурсу, тогда-то и выступил Е. П. Каредин. В. М. Паутов вызвал меня и попросил убедить А. И.Благодерова забрать из Дальрыбвтуза документы и принять у Е. П. Каредина лабораторию краткосрочного прогнозирования. Все так и получилось, а обескураженный Е. П. Каредин, считавший себя незаменимым, ушел в лабораторию Ю. К. Ермакова, за которой было закреплено изучение биоресурсов открытого океана. Там он пытался развернуть альтернативные своей бывшей лаборатории работы по сайре, но у него ничего из этого не получилось.
В лаборатории Ю. К. Ермакова было много сотрудников, поэтому не оказалось места для того, чтобы поставить рабочий стол Евгения Петровича. Демонстративно он поставил его в коридоре, где стол простоял... года два. Сам Е. П. Каредин в это время болтался без дела, слонялся по институту и занимался интригами. Зарплату при этом он получал исправно. Попутно замечу, что через несколько лет уже новый директор, желая направить нереализованный потенциал Евгения Петровича на дело, дал ему возможность организовать при институте малое коммерческое предприятие и рыбный базар. Так бесславно закончилась научная деятельность этого несомненно способного человека. Впрочем, я допускаю, что перед пенсией он попытается хотя бы частично наверстать упущенное.
Как я уже подчеркивал, мои работы при В. М. Паутове шли вполне успешно. Но на Ученом Совете, точнее на его биологической секции, я со своим мнением все чаще оставался в одиночестве или в меньшинстве. Я, например, был не согласен, когда с помощью Ученого Совета лаборатория паразитологии буквально расправилась с двумя способными специалистами братьями Авдеевыми. а разлад в этой лаборатории начался после того, как создавший ее Ю. В. Курочкин покинул ТИНРО, а заправлять делами стала его ученица В. Д. Коротаева.
Особенно много у меня несогласий с биологами-сырьевиками было относительно политики экспедиционных исследований. Отечественный рыбный промысел окончательно сосредоточился в нашей экономической зоне. в результате работ моей лаборатории, а также исследований минтайщиков вылов дальневосточных рыбаков в собственной зоне увеличился на I млн. тонн. Совсем недавно подобные масштабы никому не могли прийти в голову даже во сне. и вот в такой ситуации временами получалось так, что в нашей зоне не оказывалось ни одного научного судна и в то же время в открытый океан или к чужим берегам уходило по нескольку хорошо оснащенных экспедиций. Большая часть таких рейсов возвращалась пустыми или с робкими надеждами. Раз за разом эти походы напоминали экспедиции по поиску снежного человека. Любопытно также, что планы по добыче рыбы такие экспедиции обычно выполняли на минтае у наших берегов при возвращении домой. Ученый Совет принимал все эти путешествия«на ура» и рекомендовал повышенные премиальные за работу в новых районах.
Однажды я не выдержал и предложил лишить премиальных очередную едва ли не двадцатую экспедицию на банку Кобб у американских берегов, проведенную, кстати, очень слабо. Но председатель секции Совета В. Е. Родин и особенно М. А. Степаненко, да и другие ихтиологи поднялись на защиту этого путешествия. Особенно меня возмутило то, что обсуждаемые работы преподносились как имеющие основополагающее значение для развития дальневосточной рыбной отрасли. Я объявил, что не могу состоять членом балагана, именуемого Ученым Советом, и вышел из него.
В.М. Паутов убеждал меня не горячиться, но я настоял на своем. Конечно, этот шаг ничего не изменил, и дальше все шло своим чередом. с переменным успехом развивались и отношения с Дальрыбой. с несомненным постоянством чередовались периоды, когда нас поддерживали или, напротив, подвергали жесткой критике. ТИНРО с его прогнозами был, конечно, критикуем, но становилось обидно, когда дело доходило до обычных унижений. Как-то по Дальнему Востоку совершал поездку министр В. М. Каменцев. в Дальрыбе назначили расширенное совещание, где разговор должен был пойти о перспективах отрасли и промысла. В. М. Паутов сформировал свиту из нескольких тинровских авторитетов, чтобы можно было при необходимости ответить на любой вопрос высокого гостя. к назначенному времени мы пришли в зал заседаний и раньше рыбных начальников заняли места. Вдруг появился какой-то чиновник из аппарата Дальрыбы и, узнав, кто мы, сказал, что мест мало, поэтому нужно остаться только одному из заместителей директора. Обескураженные, мы пошли в ТИНРО, многоэтажными матами награждая главную рыбную контору и давая зарок обходить ее в дальнейшем стороной. Как стало ясно потом, тот чиновник... действовал по своей инициативе.
В моем сознании давно отложилось представление о всесильности бюрократической братии. Сытые, самодовольные и уверенные, они считали и считают себя хозяевами жизни. Секретарь в приемной почти любого» даже весьма жесткого и крупного руководителя, как правило, держит себя с посетителями на порядок надменнее своего начальника. Не скрою, что я всегда терялся и даже робел в таких коридорах власти и никогда не умел сразу найти правильный, а точнее, нужный тон в разговорах с чиновниками. в этом заключалась еще одна причина того, почему я никогда не любил ездить в командировки, во время которых попадаешь во власть чиновников, начиная с аэропортов и гостиниц. Тем более что не умел и не умею давать взятки.
В этом отступлении я ничего, конечно, не сказал нового. Такова жизнь. Но возвращаясь к отношениям с Дальрыбой, еще раз подчеркну, что когда во главе ее стал Ю. И. Москальцов, многое изменилось в лучшую сторону.
Итак, с начала лета 1986 г. я стал готовиться в экспедицию в Берингово море. Для съемки Берингова моря мне был выделен БАТМ«Бабаевск», судно еще более мощное, чем супертраулер. в ТУРНИФ было три таких судна, и их чаще всего посылали в южное полушарие на ставриду.«Бабаевску» с самого начала не везло. Он все время ломался или случалось еще что-нибудь. Поэтому я сначала просил более совершенное судно этой серий — «Пионер Николаева», но его перехватили наши добытчики во главе с А. Н. Бойцовым, которые обещали и В. М. Паутову, и Дальрыбе освоить траловый промысел сначала лососей, а потом и тунцов.«Пионер Николаева» им для этого вполне подходил. Мне пришлось согласиться на«Бабаевск», и вскоре он подтвердил свою репутацию. Сначала его послали сделать сардиновую съемку северной части Японского моря. Когда он ее заканчивал, отвалилась лопасть винта. Понадобилось докование. В. М. Паутов подключил все влияние Дальрыбы, и в Советской Гавани«Бабаевск» вне очереди отремонтировали..
Тем не менее времени было упущено много, поэтому решили, что я с научной группой сяду на судно на рейде, куда«Бабаевск» подойдет из ремонта. в управление разведки капитан судна прислал большой список дополнительного снабжения и его вместе с научной группой буксир должен был доставить на дальний рейд. Когда мы погрузили на буксир свое научное оборудование, на пирсе лежала гора с судовым снабжением и им никто не собирался заниматься. Был уже вечер, ждать было некого, поэтому пришлось забыть про свои белые рубашки с галстуками и чистые костюмы и начать катать бочки с машинным маслом, таскать ящики и тюки. Пробегавший мимо один из капитанов-наставников управления обещал на другой день обо всем доложить своему начальству. Он, конечно, шутил, так как в этом небольшом эпизоде вполне отражался уже сложившийся стиль отношений между нашими организациями. к тинровским проблемам в ТУРНИФ относились все более наплевательски. По-настоящему в управлении этой организации голова болела лишь о собственных планах по добыче рыбы.
Когда буксир выходил на рейд, на морс был штиль и накрапывал дождь. Мелькнула мысль, навеянная известной приметой: если дорога начинается в дождь — будет удача. Наконец,«Бабаевск» выбирает якорь и, набирая ход, мы уходим в ночь, оставляя в сырой и хмурой мгле слабые огни Владивостока. Мы уже знаем, что через несколько часов нас достанет подходящий с юга тайфун«Вера». Так оно и случилось. Тайфун, вылив на Приморье значительную часть принесенной с собой влаги, сначала прошел через нас своим«глазом», обогнал и, постепенно заполняясь, ушел в Охотское .море. Здесь он, став обычным циклоном, однако, не задержался и сместился в Берингово море, где остановился на несколько суток и снова усилился. Поэтому, когда«Бабаевск» прошел Камчатский пролив, Берингово море встретило его крупной волной и сильным ветром. Не частый на море случай — иметь дело с одним тайфуном дважды.
И вот Берингов пролив. с одной стороны гористые берега нашей Чукотки, с другой — также наш о.Ратманова, а дальше на востоке слабо выступают из моря американские острова Диомида и Аляска. Уже 12 сентября, в разгаре северная осень. На солнечной стороне при тихой погоде еще чувствуется тепло, но на ветру и в тени неуютно и холодно. На северных склонах мыса Дежнева снег, по-осеннему белесо-голубое небо, синяя холодная, кажущаяся тяжелой вода. Так и должно быть, ведь Берингов пролив- ворота в Арктику.
Первые станции и контрольные траления. Особых сюрпризов они не принесли. Уловы небольшие, при этом преобладают мелкие виды, такие как мойва и песчанка и их молодь. Но в каждом трале по нескольку крупных экземпляров кеты. к середине сентября, как известно, лососевая путина уже в основном заканчивается. Половозрелые лососи в это время находятся или на нерестилищах, или недалеко от устьев рек. Здесь же они еще гуляют вне связи с прибрежьем, и некоторым из них, судя по очень мелкой икре, предстоит нагуливаться в море еще не менее двух месяцев. Впрочем, из литературы известно, что в некоторые северные реки, например на Аляске, ход кеты продолжается ив декабре. и надо сказать, что северная часть Берингова моря для до нагула кеты осенью является весьма подходящим местом. Здесь много крупного планктона.«Заплывшие жиром» калянусы напоминают янтарные зерна. Без труда кета может расширить свой рацион и мелкой рыбой.
Но больше всего признаки наступившей осени видны в птичьем населении. Берингов пролив расположен на оживленном перекрестке пролетных путей птиц. Из Северного Ледовитого океана осенью через него мигрируют в Тихий океан морские птицы. Некоторые сухопутные птицы с Аляски летят к азиатским, а с Чукотки к американским берегам. Мы застали довольно интенсивный пролет на юг стаек плавунчиков. Эти небольшие и изящные кулички гнездятся на внутренних водоемах. Остальное время они, как типичные морские птицы, проводят на море, а на зимовки улетают в прибрежные тропические воды Азии и Америки. с расположенных в Беринговом проливе островов Диомида и Ратманова начали отлет многочисленные здесь стайки конюг- мелких родственников кайр и топорков. Но больше других заметны стаи черных буревестников — тонкоклювого и серого. в конце лета тысячи буревестников через Берингов пролив проникают для откорма на богатые планктонные поля Чукотского моря. Но находятся они там недолго, и сейчас часть из них уже летела назад.
Вид летящих на юг стаек и стай буревестников, плавунчиков и конюг создавал ощущение беспокойной торопливости. Но первое ощущение поспешного бегства от зимы было обманчивым. До настоящей зимы еще далеко. и при более внимательном взгляде видно, что на юг стремятся явно не все птицы. На море регулярно встречаются кайры с крупными птенцами, да и часть буревестников спокойно кормится на воде или перемещается в разных направлениях. в ландшафт холодных вод органически вписываются неторопливые силуэты белых глупышей. Многие из глупышей отступят на юг только со льдами, но все это произойдет гораздо позднее.
На подходе к Берингову проливу встретили несколько небольших групп серых китов. у всех одно направление движения — на юг. Судя по всему, они закончили нагул и взяли курс на зимовки, которые находятся в теплых водах Калифорнии. Но несомненно, .что это только первые гонцы. Вскоре, после того как судно вышло на малые глубины, киты стали встречаться часто. а в районе залива Лаврентия одновременно можно было видеть десятки голов. Фонтаны до горизонта! и так несколько часов. в общей сложности несколько сот китов. Что и говорить — очень радостное зрелище, особенно если иметь в виду недавние драматические страницы в жизни этих животных. Киты здесь никуда не спешили и деловито кормились и, кажется, совсем не боялись идущего полным ходом судна. Вот совсем рядом, выпустив фонтан, медленно всплывает кит. Показав спину, он снова ныряет и показывает напоследок могучую лопасть хвоста. Серый кит в отличие от других китов питается в основном бентосом — ракообразными, моллюсками, червями и другими донными животным. Поэтому они тяготеют к мелководным районам с мягкими грунтами. Роющийся в грунте серый кит нередко оставляет на поверхности моря взмученную полосу — настолько сильным бывает турбулентный след за могучими животными. Часть донных беспозвоночных с вертикальными потоками воды выбрасывается к поверхности, часть вымывается из пасти уже наверху при отцеживании воды. Это и, по-видимому, помет китов привлекают к ним чаек. По мути или движению воды чайки легко контролируют передвижение кита у дна и, судя по всему, такой способ питания отбросами для них оказывается вполне добычливым.
Серые киты имеют излюбленные места питания, которые посещают ежегодно. При больших скоплениях кормящихся животных они изрядно перерывают грунты и оказывается, что в результате этой биологической мелиорации на морском дне лучше развивается бентос. Это обстоятельство, кстати, заставляет несколько по-иному взглянуть на воздействие тралящих орудий лова на грунты и донные сообщества. Разрушительное действие донных тралов имеет место, по-видимому, только на твердых грунтах, где траловые подборы сметают подводные заросли как растений, так и животных.
Серый кит-не очень крупное животное, его длина не превышает 15 метров. Не близко всплывший кит даже меньших размеров производит впечатление. Мощная спина, плавные, но сильные движения хвоста. Если хорошо рассмотреть серого кита с близкого расстояния, становится понятно, почему его так называют. На буром фоне ясно выделяется мраморный рисунок, создаваемый следами от прикреплявшихся к киту морских желудей или балянусов.
Я подробно остановился на серых китах не только от того. что в памяти остались запоминающиеся с ними встречи. Этот кит является символом торжества действенности международных природоохранных усилий. Точнее говоря, сказанное относится только к конкретной популяции серого кита — чукотско-калифорнийской. Было время, когда ее. как и других, почти выбили. с 1947 г. промысел серого кита запрещен.
Еще несколько лет назад чукотско-калифорнийская популяция полностью восстановилась, достигнув более двух десятков тысяч голов. Сейчас этим китам ничего не угрожает. Летом в наших водах они в большом количестве бывают не только в Беринговом проливе, но также в Чукотском море и в южной части Анадырского залива. Работая на юге залива во второй половине сентября, мы наблюдали несколько их групп, идущих на юго-восток. Передвигаясь по североберинговоморскому шельфу, они выйдут к восточноалеутским проливам, откуда направятся в теплые воды Калифорнии на зимовку.
После Берингова пролива предстояло покрыть сеткой разрезов, станций и тралений Анадырский залив. При исследованиях в этом районе, помимо получения данных по общей экологической обстановке, ставились и прямые прикладные задачи. Анадырский залив известен как место, где временами большие скопления образует нагульная мойва и полярная тресочка — сайка. Сайку в последние двадцать лет на Дальнем Востоке начинали ловить дважды. в 1969 и 1979 гг; именно в Анадырском заливе вылавливали по нескольку десятков тысяч тонн этой небольшой по размерам рыбки. Но каждый раз после хороших уловов сайка становилась редкой. Почти не было ее и в уловах«Бабаевска». Сайка — не только мелкая рыбка, она имеет и очень короткую жизнь. Поэтому после успешного нереста, а он в высоких широтах успешным бывает не часто, эта рыба дает очень кратковременную вспышку численности.
Мойву на Дальнем Востоке также почти не ловят, вернее, иногда немного ловят во время ее нерестовых подходов к берегу. Очень большие масштабы добычи мойвы в наших морях вряд ли возможны. Но научиться ловить хотя бы в умеренном количестве упитанную нагульную мойву желательно. Мойва — близкий родственник корюшкам. Свежая мойва, как и корюшка, издает огуречный аромат. Приятный запах свежих огурцов заливает всю палубу, даже если в улове оказывается две-три сотни этих небольших рыбок. к сожалению, мойва, как и сайка, резко меняет свою численность даже в смежные годы. Условия на ее нерестилищах очень изменчивы. Икру мойва откладывает в песок у уреза воды, т. е. на границе двух разных сред. к тому же после нереста многие рыбки погибают. в период нашей съемки Анадырского залива мойва встречалась часто, но промысловых скоплений не было. Видимо, следующую волну ее численности, как и у сайки, надо ждать где-то в начале 90-х годов. Напрашивается вывод о том, что серьезный промысел нагульных сайки и мойвы на севере Берингова моря реален только в отдельные годы или периоды. Следовательно, необходим регулярный контроль, и при наступлении благоприятных условий нужно научиться оперативно переключать на их добычу промысловый флот. Столь же резкие перепады численности свойственны в Анадырском заливе и креветке. Не очень давно креветка в заливе образовывала огромные поля. Сейчас же наблюдаются лишь следы былого обилия.
Так неудачное практической или, точнее, с рыбацкой точки зрения начали мы съемку Анадырского залива. Эти«отрицательные» результаты лишь несколько сглаживала регулярно попадавшая в тралы веста же кета. Кончался сентябрь, а вдали от берегов еще много ее крупных особей продолжало нагул. Появляются мысли, почему бы нашим рыбакам не организовать здесь локальный дрифтерный промысел, ведь рыбалки у рек в это время уже свернуты.
Когда«Бабаевск», опускаясь на юг и делая разрез за разрезом, оказался в наваринском районе, начались рыбные места. Однако неожиданностью это не было, так как воды к востоку и юго-востоку от мыса Наварин являются традиционным районом промысла. Уже давно здесь известны мощные скопления минтая, рыбаки в совершенстве знают каждый квадрат, малейший изгиб изобаты, а при рыбалке учитывают тонкие особенности в поведении рыбы. Тем не менее положенную серию станций и тралений нам здесь делать необходимо, для того чтобы подсчитать биомассу рыбы, собрать информацию о возрастном составе. биологическом состоянии и поведении рыб. у меня же в наваринском районе были и другие интересы. Выше я писал, что с Берингова моря в 1959 г. начиналась моя морская работа на Дальнем Востоке, а с водами у мыса Наварин связаны памятные наблюдения. После 1964 г. в Беринговом море мне плавать не пришлось. Конечно, интересно теперь сравнить все свежим глазом, а не только по литературе и отчетам других экспедиций.
И вот он мыс Наварин: внешне кажется, что все. как прежде. На воде извилистыми лентами, повторяя очертания границ сталкивающихся течений, сидят буревестники. Многие из них роятся над волнами, напоминая крупных черных стрижей. а дальше не меньше нескольких тысяч этих стремительных птиц дружной россыпью потянулись на юг. Китов-горбачей не видно. После того как они попали в «Красную Книгу». встреча с их большим стадом сейчас не только маловероятна, но и невозможна. Есть изменения и в рыбном населении. в течение нескольких дней все наваринские разрезы выполнены. Рыбы много, уловы хорошие, но у работающих здесь рыбаков настроение неважное, нервными бывают промысловые советы. Рыбакам нужен крупный минтай, но в наваринском районе всегда преобладала мелкая рыба. Здесь концентрируется значительная часть молоди американских группировок минтая. в конце нагульного периода обычно увеличивается и количество половозрелых рыб. в этом году, как никогда, крупный минтай перемешался с мелким и последний явно преобладает в уловах. в разгаре осень, уже давно ожидается отход крупных рыб в районы поглубже. Однако естественная«отсортировка» крупной рыбы почему-то задерживается. в подобных ситуациях свое слово должны сказать суда рыбных разведок и, конечно, научно-исследовательские суда.
После того как«Бабаевск» завершил съемку наваринского района, картина немного прояснилась. Прошедший летний, как и настоящий осенний сезоны, в Беринговом море оказались аномально теплыми. Положительные аномалии температуры и стали причиной задержки осенних явлений в море, в том числе отхода крупного минтая. Он продолжал нагул, поэтому большей частью держался в районах концентраций мелкой рыбы, где лучшими были и кормовые условия. Заметили мы также, что местами было мало планктона — главной пищи минтая.
Разобраться в каком-то явлении, конечно, хорошо, но в данном случае одного этого мало. Рыбакам, а это десятки добывающих судов, нужен крупный минтай. Когда«Бабаевск», продолжая съемку, сместился южнее в направлении Олюторского мыса, встретились, наконец, и хорошие скопления крупной рыбы. Обширные поля минтая«паслись» на границе шельфа и материкового склона. Мы с ходу получили высокие уловы, но рыбакам в этот район доступ был пока закрыт. Квота вылова на текущий год здесь была взята ими еще в зимне-весенний период, и теперь надо ждать нового года. Чтобы помочь рыбакам в сложившейся ситуации, оставался только один путь — найти в доступных для них районах новые скопления крупной рыбы. Теоретически это, наверное, можно хотя бы попытаться обосновать. Сложнее реализовать практически — ведь мы в Беринговом море, которое вдоль и поперек исходили и научно-поисковые суда, и рыболовные флотилии. Честно признаюсь, я не питал никаких иллюзий, но сенсация через некоторое время все же состоялась. Об этом разговор пойдет немного позднее, а пока разрезами мы мерили западную часть Берингова моря, с каждым галсом отступая на юг.
Район между мысами Наварин и Олюторским оказался по-своему также интересным. Ближе к берегу в уловах преобладала молодь минтая, а по краю шельфа — крупный минтай длиной 30-40 см. в открытом море над большими глубинами минтай встречался также в каждом трале. Здесь он был еще более крупный-40-60 см. Нов глубоководных районах моря, куда вторгаются океанические воды из северной части Тихого океана, абсолютного преобладания минтая над другими рыбами уже не было. По ночам в верхние слои моря с глубины поднимались стаи светящихся анчоусов и других глубоководных пелагических рыб. Из-за мелких размеров — всего несколько сантиметров длиной — эти рыбки плохо облавливаются обычными тралами, но в объячейке их бывает масса. Создавалось впечатление, что общая биомасса этих рыб в глубоководных районах Берингова моря весьма значительна и счет, по-видимому, должен идти здесь в миллионах тонн. Таким образом, в Беринговом море, как и в Охотском, появились предпосылки обнаружения«дополнительной биомассы» рыбы, что следовало из наших теоретических расчетов потенциальной рыбопродуктивности этих водоемов.
При работе в глубоководной котловине моря более интересными были ночные траления, при этом не только из-за появления глубоководных рыб. Вместе с рыбами с темнотой в верхние этажи моря поднимаются разные виды кальмаров, и в наших уловах нередко оказывалось даже по нескольку гигантских кальмаров, правда, не очень больших — до центнера весом. На первых порах работы в глубоководной части моря, пожалуй, наиболее важным с практической точки зрения оказалось обилие здесь молоди кеты и норки. в начале это была только крупная молодь, т. е. рыбы старше года, но вскоре в море появились недавно скатившиеся из рек и сеголетки лососей, среди которых самой массовой была горбуша. Неожиданно наш рейс почти наполовину превратился в «лососевый». Подтвердился вывод, сделанный при съемках Охотского моря: молодь лососей в открытом море можно без особых сложностей учитывать по траловым уловам. в октябре пойманные в открытом море сеголетки кеты и горбуши имели длину уже около 15-25 см. Конечно, часть из них не доживет до взрослого состояния, погибнув к зубах различных хищников. Но масштабы гибели здесь в общем не столь значительные, как в прибрежье, лососи таких размеров уже легко могут убегать от врагов, да и прибавляют в росте они буквально на глазах. Помогает им избегать встреч с хищниками и рассеивание на огромных морских пространствах. Получив хорошие результаты по количественному распределению молоди лососей в Командорской котловине Берингова моря, в дальнейшем подсчету лососевой молоди мы уделяли особое внимание до последних дней работы экспедиции.
Не могу не сказать, что хорошо работалось не только в связи с многими интересными наблюдениями. На редкость слаженно работал экипаж, а с капитаном А. Л. Кижеватовым мне вообще повезло.«Бабаевск» не думал ломаться, и мы, курсируя по разрезам, попутно уже давно выполнили план по добыче рыбы. Турнифовским управленцам это понравилось, и они стали регулярно посылать капитану зашифрованные депеши, требуя все новой рыбы. Расстроенный, он приходил ко мне и просил так строить сетку разрезов, чтобы время от времени выходить на рыбу. Так бывает редко, но на этот раз у меня получалось буквально все. Уже дважды на зорях я видел зеленый луч, и это еще больше придавало уверенности. Через некоторое время был сделан и второй план по добыче, при этом не нарушилась планомерность съемки.
Не переставал я делать наблюдения за морскими птицами. в осенние месяцы различные виды птиц могут встречаться в общем-то в совершенно несвойственных им местах. Вне видимости берега на наше судно, например, садились белая полярная сова, сокол-сапсан и белый кречет. Это могли быть перелетные птицы, следующие с материка на материк или на материк с одного из островов Берингова моря. Другое дело настоящие морские птицы. Многие из них держатся только в районах с определенными водными массами. и этому правилу птицы стараются не изменять даже в тех случаях, когда они собираются в больших количествах у судна, питаясь обильными отходами от тралового лова.
Вот со станциями и тралениями мы идем над шельфом корякского побережья. Берег рядом, глубина всего около 50 м. Хмурые туманные берега. у поверхности воды в стене тумана видны большие разрывы. Темные подножья прибрежных скал заходят в море, о них разбивается« грозный прибой. Вдоль берега тянутся на юг стайки уток-каменушек и гаг-гребенушек. в одиночку летят гагары, снуют местные бакланы. Пролетают или кормятся на воде стайки конюг, наверное, тех самых, которые месяц назад были в Беринговом проливе. Вокруг судна столпотворение- не менее тысячи чаек. За кормой судна их мельтешащий рой напоминает белую метель. Одни подхватывают выходящую из трала рыбную мелочь, другие выдергивают прямо из сетного полотна объячеившихся минтаев, третьи вдруг, как по команде построившись в круг, устраивают стремительную карусель вокруг судна. в скопище собравшихся птиц можно узнать несколько видов. Белой меловой окраской выделяется очень крупная полярная чайка-бургомистр. Почти такая же крупная серебристая чайка. Спина и верх крыльев у нее имеют серебристо-серый оттенок, на его фоне хорошо видны черные концы крыльев. Примерно в полтора раза меньше ее точная копия — сизая чайка. Но абсолютно преобладает над всеми видами крупная тихоокеанская морская чайка. От других она отличается очень темным верхом, который резко контрастирует с белоснежным оперением тела. Среди крупных чаек, кажущихся какими-то грубыми, аристократически выглядят моевки. Одна из них — обыкновенная, или черноногая, как и тихоокеанская чайка, — очень массовая птица. Совсем другая красноногая моевка — миниатюрная аккуратная чаечка. Эта птица из«Красной Книги», и здесь у судна среди кричащей мечущейся стаи голодных и дерзких чаек других видов ее одиночки держатся несмело и даже робко.
Обильная пища в виде отходов от тралового лова бывает около судна и при работах в открытом море. Но как только на очередном разрезе«Бабаевск» начинает удаляться от шельфа, крупные чайки отстают. Им трудно самостоятельно добывать пищу в осеннем море, ведь они не могут нырять, и им доступна только добыча на поверхности воды. Тем не менее отстают; глубоководные районы с океаническими водными массами не их среда, как и для других прибрежных и шельфовых птиц. Зато в открытом море больше становится глупышей, которые также любят сопровождать ведущие лов рыбы суда. Кто-то из орнитологов уже давно назвал глупыша хозяином Северной Атлантики. То же самое можно сказать о глупыше Берингова и Охотского морей с сопредельными водами Тихого океана. Глупыш относится к буревестникам. в отличие от южных собратьев, он в большом количестве встречается в Беринговом море весь год, уверенно ведет себя в любую погоду, не боится холодов и штормов. в более холодных северных водах преобладают глупыши в светлом«чаечьем» оперении, а в южных океанических — в темном.
Особенно четким индикатором океанических водных масс в западной части Берингова моря оказался темноспинный альбатрос. Еще в 60-е годы я установил, что этот альбатрос в Беринговом море встречается круглогодично, даже зимой. Но высокая его численность в течение всего октября здесь стала неожиданной. Временами у судна собирались по нескольку десятков и даже сот альбатросов. в это время на Гавайских островах у темноспинного альбатроса начинается гнездовый сезон, и половозрелые птицы держатся, конечно, южнее. Но, как и другие альбатросы, темноспинный созревает в возрасте около десяти лет, поэтому поголовье неполовозрелых птиц достигает солидной величины. Не достигшие половозрелости особи также бывают на гнездовых островах, но торопиться, как взрослым птицам, к конкретному календарному сезону им не нужно, и они продолжали кочевать в Беринговом море. Излюбленная пища альбатросов — кальмары. Как я уже отмечал, в глубоководной части моря кальмары встречались регулярно. Добывают их альбатросы в основном в темное время суток, когда те поднимаются к поверхности моря. Но, судя по всему, они не всегда могут наловить своей привычной пищи в необходимом количестве. Поэтому и собирались днем у судна в надежде добавить к рациону что-нибудь из отбросов. Но вообще в обычных условиях темноспинный альбатрос реже других альбатросов сопровождает суда.
Перед экспедицией я ознакомился с расчетами коллег-ихтиологов из Камчатского отделения ТИНРО по известной корфо-карагинской популяции сельди. Получалось, что численность ее после депресивного периода начала возрастать, поэтому-то в последние годы и был открыт небольшой промысел в осенний период. Олюторско-наваринский район как раз является местом нагула этой сельди, сюда она ходит откармливаться после нереста в корфо-карагинском районе. На мелководье между мысами Наварин и Олюторским она регулярно встречалась в уловах«Бабаевска», но только в качестве небольшого прилова к минтаю. и только не доходя с севера миль тридцать до Олюторского мыса в районе бухты Экспедиции мы встретили скопление сельдевых косяков. Траления по ним дали высокие уловы крупной отборной сельди, но было видно, что общее ее количество здесь не очень значительно. Окончательный вывод я, однако, пока не делал, так как впереди еще были работы в таких сельдевых заливах, как Олюторский и Карагинский. а пока более внимательно оконтуриваем участок моря перед бухтой Экспедиции. Сельдь уже в основном закончила нагул и почти не питается, хотя жира накопила не очень много. Тем не менее она совершает заметные суточные перемещения. Ночью косяки выходят ближе к берегу, а днем собираются над кромкой шельфа. Скопление очень стабильное, и раньше нас это установили дельфины, косатки и киты-горбачи. Да, те самые горбачи, на встречу с которыми я рассчитывал у мыса Наварин.
Стояла на редкость хорошая для беринговоморской осени погода, уютными казались даже пустынные скалистые берега. Синее море, маловетрие, на воде солнечные блики, совсем нет волны. Плещутся одиночные лососи, а самые энергичные как будто от избытка сил выскакивают из воды, темными извилистыми лентами застыли на воде буревестники, не спеша режут высокими спинными плавниками гладкую поверхность моря косатки, деловито, но с какой-то веселой резвостью маневрируют стайки дельфинов. и в этом обилии жизни две или три пары крупных китов-горбачей. Они гораздо крупнее серых китов, более мощные фонтаны, характерный изгиб спины при заныривании, а при вертикальном уходе под воду обязательный показ могучей«бабочки-хвоста». у одного из горбачей лопасть хвоста была почти полностью белого цвета. Этого кита я без труда узнал, когда в район бухты Экспедиции«Бабаевск» зашел еще раз через несколько дней. Со своим»! родичами он продолжал ловить сельдь на старом месте. в годы большого китобойного промысла горбачи сильно пострадали и специалисты очень беспокоились за их судьбу. Но, кажется, и эти киты в условиях промыслового запрета понемногу начинают уходить от опасной критической черты.
Через пару недель были подробно обследованы все сельдевые места и в южной части Берингова моря. Сомнений не осталось- численность сельди низкая, при этом особенно мало пополнения, т. е. молодой сельди. Вывод из этого однозначный — поторопились с открытием даже локального промысла. Возникало ощущение, что косяки и скопления сельди в карагинско-олюторских водах — это небольшие острова в море минтая. Минтая много было на севере моря, не меньше его оказалось и в Олюторском и Карагинском заливах. Здесь мы сначала оконтурили большие скопления сеголеток минтая. Их поля тянулись на десятки миль, что говорило о появлении в настоящем году урожайного поколения. Вообще-то это не удивило. Год был аномально теплым, что является одним из условий успешного нереста минтая в северных морях. в Карагинском и Олюторском заливах многочисленными были все размерно-возрастные группы этой рыбы, но только до 40 см длиной. Для подсчета их сделали большую серию тралений, и во многих местах уловы были солидными. Когда же я рассчитал окончательное соотношение размерных групп в стаде минтая, в балансе обнаружился явный дефицит рыб более 40 см длиной. Где-то они должны быть обязательно. Выше я уже говорил о том, что минтай длиной 40-60 см регулярно встречался в глубоководной части моря между мысами Наварин и Олюторским. Правда, количество его здесь было не очень значительным. Но еще не покрытым разрезами оставался аналогичный очень обширный глубоководный район между Олюторским заливом и Командорскими островами. Здесь-то все и стало на свои места. На одном из последних разрезов над большими глубинами севернее Командорских островов неожиданно пошла запись минтая на эхолоте. Первые траления — и все они за десять тонн, а в уловах крупный минтай — и весь более 40 см. Я давно заметил, что слабый или больной минтай имеет бледный рисунок на теле. Здесь же он весь крепкий, пятна и узоры на теле ярко контрастные. Видно, неплохо живется ему в открытом море. Оказалось, что он здесь уже успел нагуляться и сейчас образовывал малоподвижные скопления. Такого количества рыбы я еще не видел никогда. Промысловые поля минтая простирались сто на сто миль, а биомасса составляла несколько миллионов тонн. Это намного больше обнаруженного ранее дефицита крупных рыб.
Все оказалось очень неожиданным. Во-первых, окончательно перечеркивались представления минтайщиков о том, что минтай — придонный вид, обитающий в основном в водах шельфа и материкового склона. Во-вторых, его намного больше по сравнению со всеми предыдущими оценками запасов, сделанными специалистами по минтаю, работавшими в Камчатском отделении ТИНРО и в центральном институте под руководством Н.С.Фадеева. В-третьих, сверхбольшой запас крупных особей никак не вязался с количеством молоди в западной части моря. Значит, сюда, пересекая всю глубоководную котловину Берингова моря, приходит минтай из американской зоны, где его всегда было больше.
Рыбаки Беринговоморского промрайона,«уставшие» от добычи молоди в наваринском участке, когда я сообщил наши результаты, стали смещаться в Командорскую котловину. Сюда же потянулись суда из других районов. и здесь случилось невероятное: из Дальрыбы пришло распоряжение всем покинуть район. Я связался по радиотелефону с В. М. Паутовым и тот, ссылаясь на заключение Н.С.Фадеева, сказал, что так можно подорвать запасы карагинского минтая, а для опытного лова в данном районе можно держать максимум несколько судов. Таким образом, запретное распоряжение Дальрыбы готовилось в ТИНРО, ведь Н.С.Фадеев был руководителем минтайной тематики в институте. Начальник промрайона, будучи опытным промысловиком, сразу понял абсурдность распоряжения с берега. Он обратился ко мне с просьбой дать радиограмму в Минрыбхоз, чтобы«пробить идиотизм доморощенных запретителей с научными степенями». Реакции из Москвы не последовало, и флот вынужден был возвращаться в старые районы. Но несколько судов под маркой поисковых начальник промрайона в Командорской котловине все же оставил.
Через пару недель, когда«Бабаевск» работал в Тихом океане, я, слушая переговоры рыбаков, заметил, что скопление минтая основной массой начало смещаться на восток к границе американской зоны и нейтрального треугольника вод в центре моря. Я дал повторную радиограмму в Минрыбхоз, снова связался с В. М. Паутовым и резко потребовал его не брать грех на душу и не идти на поводу провалившегося минтайного авторитета. в итоге запрет был снят и рыбаки успели выхватить около 100 тыс. тонн отборного минтая. Но на границе нашей зоны флот вновь был остановлен и ему не позволили зайти в нейтральные воды в центре моря. На этот раз запрет провели московские чиновники. Зато сюда собрался флот Японии и других стран, и пока минтай на пути к нерестилищам на востоке моря проходил по нейтральным водам, его взяли несколько сот тысяч тонн.
Поиск рыбы и наводка флота на ее скопления придавали экспедиции динамичный характер, но это все же попутная работа. Главные цели экспедиции на«Бабаевске» были иными — изучение структуры и состояния сообществ, находящихся под прессом хозяйственной деятельности. Ведь для сбора информации именно по этим вопросам и выполнялись все наши многочисленные станции и траления.
Ко времени окончания исследований в Беринговом море была завершена часть расчетов и по основной теме экспедиции. Полученные оценки дали представление о структуре рыбного населения верхней пелагиали западной части Берингова моря. Оказалось, что на долю минтая здесь приходится около 85 % общей биомассы рыб. Интересно, что ранее такое же соотношение я с коллегами установил и для Охотского моря. Водоемы эти во многом разные, но и общие закономерности были налицо. в некоторых шельфовых районах в обоих морях доля минтая увеличивается до 95-98 %. Вообще в 80-х годах в наших северных водах минтая было много, как никогда. с точки зрения организации минтаевых путин это, конечно, хорошо. Чистые, без прилова, уловы облегчают их обработку, а обширные и мощные концентрации этой рыбы позволяют вести эффективный промысел большими рыболовными флотилиями. Но совсем по-другому современные соотношения в рыбном населении должны были рассматриваться с точки зрения ассортимента сырьевой базы рыбной промышленности, а также с позиции общеэкологической ситуации. Последнее особенно существенно, ведь известно, что обедненные в видовом отношении экосистемы менее устойчивы.
Конечно, пелагиаль, тем более ее верхняя зона, — еще не вся экосистема моря. Есть глубины с разнообразным населением и, главное, есть шельф с богатой донной фауной. Все эти зоны и этажи моря связаны и объединяются в единую систему моря. и все же верхняя пелагиаль, или эпипелагиаль, занимает совершенно особое место в жизни моря. Здесь путем фотосинтеза продуцируется органическое вещество, да и общая биомасса пелагических гидробионтов гораздо выше донных.
Среди пелагических рыб абсолютно преобладают планктоноядные. Но есть в пелагиали Берингова моря и полноценные хищники. в уловах«Бабаевска» самыми солидными из них были сельдевые акулы, достигавшие двух и более метров длины. Мелкая рыба встречается в питании лососей, и в первую очередь у чавычи. Много молоди, включая свою собственную, съедает и крупный минтай. Но главные пищевые связи в пелагиали замыкаются на планктон. Поэтому важно было установить, в каком соотношении находятся ресурсы планктона с запасами потребляющих его рыб. Задача эта в наших условиях была вполне выполнима. Принимавшие участие в экспедиции А. Ф. Волков и А. Я. Ефимкин благодаря экспресс-методикам по ходу работ успевали обрабатывать все пробы планктона и одновременно просмотреть тысячи желудков рыб. в прошлом достоверные оценки на эту тему не удавались по ряду причин. Исследователи, как я уже писал выше, останавливались на констатации таких казавшихся хрестоматийными зависимостей, как«много планктона — много рыбы» или«подъем богатых питательными солями глубинных вод — вспышка планктона — много рыбы». Все, что не вписывалось в эти правила, считалось случайным. к тому же обычно разговор велся о планктоне и его биомассах вообще, а не о том планктоне, которым питаются массовые рыбы.
По нашим оценкам получалось, что в пелагиали западной части Берингова моря биомасса планктона в 15 раз больше биомассы всех рыб. в сутки рыбы съедали только одну тысячную часть суммарной биомассы планктона. Это для осени, летом же планктона бывает в два-три раза больше. Кажется ясно: с кормовой базой все в порядке и рыбы будет больше там, где выше биомасса планктона. Но когда из планктона была вычленена часть, которой интересуются рыбы, а это в основном крупные ракообразные, и, кроме того, был проведен анализ по отдельным районам, получились совсем иные выводы.
Основные ресурсы планктона оказались сосредоточенными в обширных глубоководных районах моря, где в целом биомасса рыбы на единицу площади была более низкой, чем в водах шельфа и материкового склона. в некоторых шельфовых районах, где постоянно держались скопления рыб, планктон ими выедался в большом количестве, правда, регулярно пополнялся течениями из смежных глубоководных районов. Особого избытка его здесь, однако, не было. На севере Анадырского залива, где биомасса планктона самая высокая, рыбы было совсем мало. Наоборот, в Карагинском заливе наблюдался самый настоящий дефицит на кормовой планктон. Данный район по этой причине, по-видимому, является своего рода болевой точкой в жизни главного сельдевого стада западной части Берингова моря. Карагинский залив — один из основных районов обитания сеголеток минтая и единственное место массового обитания сеголеток сельди в западной части Берингова моря. Съемка«Бабаевска» показала, что на одну маленькую селедочку приходится пятьдесят сеголеток минтая. То, что планктона не хватает, было видно не только по пробам и расчетам его выедания. Молодь минтая здесь хуже растет, ее размеры гораздо меньше, чем в смежных водах. Самое существенное, конечно, то, что планктона не хватает для молоди рыб, которая не совершает больших миграций и вынуждена довольствоваться в своем районе тем, что есть. Проще крупной рыбе. Например, взрослая сельдь после нереста из Карагинского залива уходит в открытое море и, нагуливаясь, может проникать до мыса Наварин. Как оказалось, в открытом море решает проблему нагула и значительная часть крупного минтая. Становилось понятным поведение молоди лососей, которые, как только привыкнут к соленой воде, торопятся из шельфовых вод на морские и океанические пастбища.
Во второй половине экспедиции такую же съемку, как в Беринговом море, предстояло сделать в тихоокеанских водах Камчатки и Курильских островов. Конец осени и начало зимы в этом районе — время трудных погод. Мощный«Бабаевск» может работать почти при любой погоде, но при условии, если держаться в локальном районе. Нам же необходимо с хорошей скоростью ходить по разрезам, удаляясь в океан на 300 миль.
Первого ноября через пролив Ближний, разделяющий Командорские и Алеутские острова, выходим в Тихий океан. Снова торопимся. Работая в конце октября на юге Берингова моря, я заметил, что в связи с быстрым отходом в океан часть молоди лососей, возможно, учитывается нами повторно. Чтобы избежать получения завышенных данных по численности молоди, надо как можно быстрее сделать первые разрезы южнее Командорских островов и «оторваться» от уже учтенных лососей.
Погода нас пощадила, а точнее говоря, в недельный интервал между двумя циклонами мы успели сделать пару разрезов в океане и оказались миль на сто южнее Командор. Судя по уловам, основная масса беринговоморских лососят осталась севернее, но время все равно торопит. Впереди прикурильские воды, через которые проходит скат в океан молоди охотоморских стад лососей. Важно учесть их здесь, пока они не рассеялись на тысячемильных просторах северной части Тихогоокеана.
Но приступить к этим работам мы смогли только через пару недель, которые ушли на обследование обширной акватории, включающей восточнокамчатский шельф и прилегающие к нему с востока глубоководные океанические районы.
Ноябрь в северных водах — переходный месяц в череде сменяющихся сезонов. Большая толща воды медленно отдает накопленное за лето тепло. Поэтому в открытом океане при тихой погоде еще не холодно. Мало сюда пока откочевало из Берингова моря морских птиц. Только начали свой путь на южные зимовки командорские котики. Они еще не торопятся и в солнечные дни любят лениво понежиться на спокойной поверхности океана. Но такие дни становятся все более редкими, а наступивший штиль в это время года, как правило, является свидетельством приближающегося шторма. Пока на море рабочая погода, в хорошем темпе идем по разрезам, делаем станцию за станцией, траление за тралением. Но вот ветер достигает силы, при которой осенний океан преображается, вал за валом начинают катить гороподобные волны. в этой величественной и грозной стихии сразу маленьким и слабым начинает казаться даже мощный«Бабаевск», траулер водоизмещением около 7 тыс.тонн. Приходит ощущение собственной незначительности в бескрайнем океаническом просторе. Однако работу благодаря мастерству и опыту моряков судовых служб стараемся не прекращать, хотя темп ее резко падает; медленно пробираемся по разрезам, много времени занимают траления и станции. Но вообще-то нам везло, так как самые сильные циклоны накрывали нас в то время, когда«Бабаевск» оказывался на шельфе камчатских заливов, где простора для крупного волнения меньше.
На восточнокамчатском шельфе обитает самостоятельное крупное стадо минтая. Как и в Беринговом море, надо подсчитать поголовье его разных размерно-возрастных групп, включая молодь. Часто встречаются поля сеголеток, особенно много их к северу от широты мыса Лопатка. По-видимому, здесь также народилось высокоурожайное поколение. Но судя по уловам, очень мало двух- и трехлеток. Значит, в два предыдущих года была плохая выживаемость на нерестилищах. Через 2-3 года по этой причине произойдет временное понижение запасов минтая. Зато сейчас много крупного минтая. Когда мы сопоставили биомассу минтая и потребности его в пище, оказалось, что налицо такая же ситуация, как в карагинском районе, т. е. наблюдается дефицит планктона. Не случайно минтай в данном районе поедает много собственной молоди. Других рыб в уловах почти нет, преобладание минтая здесь в пелагиали еще более значительное, чем в Беринговом море. Вот и еще один район предположительное не совсем благоприятной экологической ситуацией. Интересно было узнать, уходит ли восточнокамчатский минтай крупнее 40 см в открытый океан. Оказалось — уходит, но не так далеко, как в Беринговом море. Несмотря на большую экологическую пластичность, минтай все же не океаническая рыба.
В водах Камчатки признаки приближающейся зимы видны более зримо. Шельфовые воды остывают быстрее. Берега уже в снегу, холодом веет от белых конусов вулканов. Когда при подходе из океана к камчатскому шельфу еще не видно берегов, вулканы и горные цепи, как айсберги, выступают из моря на горизонте, усиливая впечатление суровости. Хорошо видно южное движение птиц. Вдоль шельфа над водой летят стайки конюг, кайр и бакланов. Среди крупных чаек преобладают птицы в светлом пере. Большая часть пестроперых молодых уже откочевала южнее. Как-то незаметно в ноябре сильно сократилась численность черных буревестников из южного полушария. Взрослые буревестники появляются на своих островах в конце сентября, поэтому из наших вод они улетают рано. Но как и альбатросы, буревестники становятся половозрелыми поздно — в возрасте 5-10 лет. Часть неполовозрелых птиц держится в наших водах до зимы. Прилетев в южное полушарие, они ненадолго заворачивают на родные острова, где со своими сверстниками принимают участие в « молодежных хороводах» в районах гнездовых колоний. Затем они улетают в Антарктику, где на богатых скоплениях криля пополняют энергетические запасы, после чего снова летят к нам в северное полушарие. Первые стаи их проникают в наши воды как раз весной — в конце апреля.
Без буревестников море стало заметно пустыннее. Особенно пустынным был открытый океан. Вообще открытые воды восточнее Камчатки немного разочаровали и по другой причине: здесь было меньше, чем в Бериговом море, даже альбатросов. Вернее, много их было только южнее Командорских островов и пролива Ближнего, куда подходят ветви океанических течений. Вдоль же Камчатки на юг через Камчатский пролив распространяются широкой полосой беринговоморские воды. в этой зоне количество альбатросов резко уменьшалось. Меньше здесь было лососей и несколько по-другому вели себя глубоководные рыбы и кальмары. По ночам они слабо выходили к поверхности океана и основной массой оставались в подповерхностных горизонтах.
На прибрежных частях разрезов мы, как и раньше, подлавливали рыбу, поэтому, когда закончили съемку восточнокамчатского района, был близок к завершению уже третий план по добыче рыбы. Управление ТУРНИФ так вошло во вкус, что стало искать пути, как заполучить«Бабаевск» на чистый промысел. Мне на переговорах они вежливо предлагали конкретное судно, чтобы плыть домой. На капитанских же переговорах намекали А. Л. Кижеватову от меня как-нибудь избавиться, т. е. где-нибудь высадить. Будучи уязвленным нечестностью чиновников из управления разведки, я тем не менее по-прежнему давал возможность капитану делать промысловые траления, поэтому процесс обработки рыбы почти не прекращался.
Пока выполнялись разрезы у Камчатки и Командорских островов, ушло порядочно времени, поэтому к учету молоди лососей у северных и южных Курил мы несколько опоздали. Вдоль Курильской гряды простиралась полоса поднявшихся к поверхности глубинных холодных вод. Лососей было очень мало, но обнадеживало то, что мало их было и на большом отдалении от Курил в океане, где воды были сравнительно теплыми. Появилась надежда на то, что большая часть молоди охотоморских лососей не сразу вышла в океан, а сначала откочевала в более теплую южную часть Охотского моря, которую обогревает ветвь Цусимского течения — течение Соя. Если это так, то у южных Курильских островов сеголеток лососей должно быть много.
В конце ноября«Бабаевск» подошел, наконец, к южнокурильским проливам и сразу стало ясно, что надежды были не напрасными. Здесь было гораздо теплее, и молодь горбуши и кеты начала встречаться с первого траления. Она только что вышла из Охотского моря и рассеялась в океан не далее трехсот миль от островов. Результаты учетов обрадовали нерест лососей был удачным, особенно у горбуши. Судя по ее обилию в Беринговом море и в прикурильских водах, на следующий год нужно ждать хорошие подходы этой рыбы к берегам.
Южнокурильские воды являются своего рода пограничным районом. Летом на откорм сюда приходят косяки иваси, сайры, скумбрии, южных кальмаров. в иные годы подходы рыбы с юга бывают очень обильными, так было, кстати, и в прошедшее лето. Но сейчас декабрь, все южные мигранты уже покинули эти воды. в поверхностных слоях над всеми рыбами преобладала молодь лососей, а поглубже-светящиеся анчоусы. Непосредственно у островов, как и у Камчатки, тон в сообществе рыб задает все тот же минтай.
Прикурильские воды в течение всего года не«отдыхают от рыбы», но планктона здесь сравнительно много, хотя уже подошла зима. Поэтому, несмотря на недавнее«нашествие» иваси, и для минтая, и для лососей пищи много. Вот что значит район мощного океанологического фронта между системами знаменитых течений — теплого Куросио и холодного Ойясио. Кроме того, чувствуется, что к тихоокеанскому побережью южных Курил много планктона выносится из продуктивного Охотского моря.
В одном из последних тралений, когда«Бабаевск» находился в 300 милях к востоку от Шикотана, в улове неожиданно оказалось около двух десятков великолепных экземпляров крупной половозрелой кеты. в декабре кета позднего хода в реках еще бывает, а эти оказались далеко в океане. Часть из них уже была в брачном наряде, а икра и молоки выливались прямо на палубу. Поистине богатый, разнообразный и неожиданный мир океана. Редкая экспедиция без сюрпризов. Но феномен«невероятной кеты», наверное, все же простой. Скорее всего, в генетической памяти этих рыб произошел сбой. Они или заблудились в океане, или«не знали», что нужно идти на нерест в реки. Возможно также, что эти одиночки являются«жертвами» заводского разведения.
Так, поставив очередные вопросы, заканчиваем работы. Теперь можно оглянуться. Несмотря на большой опыт морских исследований, буквально захватывает дух от сделанного. Закрыто три больших района, и везде великолепные результаты. Я до сих пор горжусь этой экспедицией. Хороший настрой был и у остальных членов экспедиции, все чувствовали, что сумели доказать верность меткого изречения капитана А. Л. Кижеватова о том, что моряки — это не железнодорожники.
На Ученом Совете отношение к результатам экспедиции в целом сложилось нормальное, хотя некоторым этот невероятный ее успех был явно неприятен. Но были и лестные оценки. Обнаружение больших скоплений минтая в Командорской котловине Е. П. Каредин сравнил с гипотетической ситуацией, как если бы в настоящее время в заливе Петра Великого под Владивостоком обнаружили неизвестные большие камбальные банки». в этом сравнении прозвучал явный упрек нашим мннтайщикам. Ежегодно для изучения минтая выделялось до десятка СУДОВ, и они просмотрели такое крупное явление. Крепившийся вес заседание Н.С.Фадеев после этого у же не выдержал и, когда следующий выступающий стал хвалить данные лососевых учетов, буквально со стоном закричал о прекращении прений. Как потом стало ясно, этого минтая он мне в дальнейшем не простил. Любопытно, однако, что результаты наш их съемок он после этого постоянно использовал в своих публикациях, не удосужившись ссылаться на авторов этих данных.
Решение Ученого Совета было вполне в пользу экспедиции. Рекомендовались, кстати, и повышенные премиальные экипажу и научной группе. в тот период были популярны различные смотры и конкурсы экспедиционных достижений и исследований. Один из них, проводимый Минрыбхозом, был связан со 100-летием со дня рождения основоположника теории промышленного рыболовства Ф. И.Баранова. Наша экспедиция здесь и на других конкурсах отмечалась призовыми местами несколько раз и, как шутили мои коллеги, они«устали ходить получать премии». Ни разу не был премирован только начальник экспедиции, т. е. я. Формальным основанием для этого было только то, что я не входил в штат судна. Аналогичная ситуация, между прочим, произошла и по окончании описанного выше рейса на«Новокотовске», и после моих экспедиций в последующие годы. Руководители института, по-видимому, считали, что для меня вполне достаточно уже того, что экспедиции проходили успешно и что по их результатам я много публиковался.
Большой неожиданностью сначала оказалось обнаружение скоплении минтая а глубоководных котловинах Берингова моря и для внировцев. Когда я после рейса послал в журнал«Рыбное хозяйство» по его итогам статью, ее задробили после рецензии ВНИРО. Мои оппоненты в отзыве делали акцент на... плохое состояние запасов минтая в Беринговом море. Мои разъяснения и протесты ничего не изменили, так как в Москве верили данным Н.С.Фадеева. Сам же Николай Сергеевич окончательно деморализовался и допустил еще одну нелепость. Я советовал увеличить вылов американского минтая и предлагал встречать его в нейтральных водах центральной части Берингова моря, когда он после нереста начинает мигрировать на запад. По просьбе Ю. И. Москальцова я подготовил для очередного промсовета краткую рекомендацию, которую передал В. М. Паутову. Тот, посоветовавшись с Н.С.Фадеевым и своим заместителем В. Е. Родиным, положил ее под сукно. Так легко могли брать верх амбиции и личные отношения над интересами рыбной отрасли, да и страны в целом. Тем временем японские, корейские и польские рыбаки вылов минтая в центре Берингова моря быстро наращивали, что вызвало беспокойство американской стороны. Вскоре к этому вопросу подключился и наш Минрыбхоз. На разных уровнях возникало опасение, что нерегулируемый вылов минтая в центральной части моря может отрицательно сказаться на его запасах. Последовало распоряжение готовить соответствующие материалы и предложения. Как ни в чем не бывало от ТИНРО к этому подключился Н.С.Фадеев со своими помощниками М. А. Степаненко и О. А. Булатовым и внировцы. Вообще в то время резонанс от беринговоморского минтая был большой. Помимо конструктивных симпозиумов и совещаний, после которых издавались солидные сборники, было много проколов и даже нелепостей. Например, японские ихтиологи, пытаясь иметь законное право на лов минтая в центральной части Берингова моря, пропагандировали идею популяционной самостоятельности этого минтая, т. е. что он не имеет отношения к группировкам американской и советской экономических зон. Пытаясь обосновать отдельную единицу запаса, они опускались до уровня обычного подлога, с одной стороны, доказывая миграции минтая сюда из вод Хоккайдо, а с другой, — что в центре моря существует свой район размножения этого минтая. Специалисты США, напротив, стремясь доказать американское происхождение рассматриваемого минтая, увлеклись в такой степени, что связывали крупного минтая в глубоководной котловине моря только с нерестилищами у острова Богослова в восточной части Алеутской гряды. Такой же точки зрения в ТИНРО придерживался О. А.Булатов. Н.С.Фадеев, или из чувства противоречия, или подругам причинам, этот вариант вообще отрицал. Забавный случай произошел, когда Николай Сергеевич с М. А.Степаненко и О. А.Булатовым первый раз ехали обсуждать с американцами проблему миграций и популяционной принадлежности минтая Берингова моря. О. А.Булатов настаивал на реальности размножения минтая в богословском районе, ссылаясь на то, что он там икру минтая ловил еще раньше американцев. Н.С.Фадеев предлагал не соглашаться с американской точкой зрения, он был убежден, что размножение минтая в восточной части моря происходит только в унимакском и прибыловском районах. Когда О. А.Булатов настойчиво повторил, что он ловил над большими глубинами икру, Николай Сергеевич интерпретировал это таким образом, что минтай икру якобы не донес до обычных нерестилищ, и его коллеги, как... мужики, это должны вполне понимать. Слушавший спор ученых мужей переводчик — заведующий международным отделом ТИНРО В. П. Туманов озадаченно уточнил: не самцы ли у минтая мечут икру.
Совсем иную позицию проповедовали москвичи. Заместитель министра В. К. Зиланов с коллегами опубликовали препринт, где пытались обосновать идею о том, что минтай всего Берингова моря представляет собой единое целое. а диктовалось это желанием иметь и наши претензии на минтая центральной части Берингова моря.
Несмотря на ухудшение отношений с Н.С. Фадеевым, я согласился силами наших лабораторий провести синхронную съемку всей акватории Берингова моря в 1987 г. с двух судов. Съемка советской зоны проходила от нашей лаборатории. Эту экспедицию возглавлял Е. И.Соболевский. Сработала эта экспедиция хорошо и вновь подтвердила заход в нашу зону нескольких миллионов тонн американского минтая. Единственная серьезная ошибка была в этой экспедиции только при учете молоди горбуши в Беринговом море. Судя по отчету, в том году не скатилось ни одного экземпляра молоди горбуши. Позднее стало ясно, что экспедиция Е. И.Соболевского спутала молодь горбуши и других лососей. Съемка американской зоны моря проходила под флагом лаборатории Н.С.Фадеева. Эта экспедиция провела также оценку запасов минтая в Охотском море. Возглавлял ее ученик Н.С.Фадеева В. В.Пушников, сотрудник Сахалинского отделения ТИНРО. Результаты этого рейса оказались более чем скромными и даже сомнительными. В. В.Пушников еще раз подтвердил, что сотрудники отделений института море чувствуют плохо и не умеют организовывать в экспедициях качественную работу. Самое главное состояло в том, что В. В.Пушников в обоих морях занизил численность минтая в несколько раз. На отчете на эту тему я резко столкнулся с Н.С.Фадеевым, но он протащил через Ученый Совет решение о повышенном премировании рейса. Наш Ученый Совет окончательно стал предсказуемым, и я уже не удивлялся его постановлениям.
Рассказывая о событиях вокруг беринговоморского минтая, я несколько забежал вперед. Вскоре после рейса«Бабаевска» пружина накопившихся в ТИНРО противоречий резко распрямилась. а началось все с не очень значительного события. Когда я представлялся после экспедиции В. М. Паутову и высказал ему за проволочки с минтаем в Командорской котловине, он сослался на рекомендации Н.С.Фадеева и мирно повернул разговор на другие темы. Он напомнил, что через двадцать дней мне исполняется 50 лет и будет правильно, если я соглашусь на организацию моего чествования, тем более что оповещение по многим адресам уже послано. Я взмолился не делать этого. Было неудобно, а кроме того, мне всегда претили хвалебные слова под случай, как в некрологах. Я признавал и признаю не эпизодические хвалебные оценки, а в целом уважительное отношение, если человек этого достоин. Наверное, плохо, но я помнил много пренебрежительного и унизительного для меня за годы работы в институте. В. М. Паутова я не убедил в пользу своей позиции, но он все же не стал настаивать на юбилейном заседании Ученого Совета.
А далее он сказал, что успешно прошел все инстанции, включая Минрыбхоз и Крайком партии на тему награждения меня к 50-летию орденом. На высоких этажах, по его словам, посчитали, что Орден Ленина для меня великоват, а на Орден Октябрьской Революции согласились. Все документы на этот счет уже находились в Верховном Совете. Через некоторое время мне пришлось держать в руках мое личное дело и я прочитал представление к награде. Меня так хвалили, что в тот момент стало неудобно за обиды по разным случаям и мою, наверное излишнюю, требовательность к людям и их поступкам.
Заканчивая разговор, Владимир Михайлович попросил меня через несколько дней выступить с предложениями на расширенном Ученом Совете, где предполагалось обсудить пути повышения эффективности научных исследований. Уже шла горбачевская перестройка с ее ускорениями и приоритетами в политике, хозяйстве и научно-техническом прогрессе. Я выступил на том Совете. в результате потерял неполученный Орден Октябрьской Революции, но перестройка с ее коллизиями и невероятными поворотами и потрясениями в ТИНРО действительно началась.



Назад