«ПАРДОНУ» ВРАГУ НЕ ДАЛИ…

Как писала в своих воспоминаниях супруга камчатского губернатора Ю. Г. Завойко, «в свое время подробности событий были напечатаны, и не знаю, не будет ли излишним излагать то, что уже было изложено лучше и точнее моего. Но для полноты рассказа я решаюсь изложить вкратце, как было дело».

Активное участие в отражении неприятеля приняли чиновники гражданского и морского ведомства. В своем обращении к населению и гарнизону города камчатский военный губернатор и руководитель обороны генерал-майор В. С. Завойко полагал, что они «не будут оставаться праздными зрителями боя и готовы с бодростию, не щадя жизни, противостать неприятелю и наносить ему всевозможный вред…».

По свидетельству капитана 1-го ранга А. П. Арбузова, помощника губернатора и командира Петропавловского порта, в схватках принимали участие три десятка вооруженных чиновников, причем многие из них отличились. Так, правитель канцелярии губернатора коллеж-ский асессор А. Д. Лохвицкий командовал орудием батареи на Кошке, а действиями единственной трехфунтовой полевой пушки руководил титулярный советник А. Н. Зарудный.

Вскоре после того как 27 августа 1854 г. англо-французская эскадра покинула Авачинскую губу, жизнь в городе наладилась, а участники событий приступили к составлению бумаг с описаниями пережитого. По словам Ю. Г. Завойко, «заскрипели перья, стали писать донесения».

6 сентября 1854 г. к «его сиятельству господину министру юстиции» с рапортом, в котором сжато излагались основные обстоятельства недавних боев, обратился камчатский окружной стряпчий. К сожалению, из этого документа не ясна степень участия в боевых действиях его автора.

«По случаю возстания против России англичан и французов господин камчатский военный губернатор сделал распоряжение об укреплении и защите Петропавловского порта и об удалении из оного женского пола и малолетних детей на случай неприятельского нападения.

17 числа минувшего августа показалась в Восточном океане эскадра из шести судов. Из них одно — трехмачтовый пароход — того же числа, войдя в Авачинский залив под американским, вместо своего, флагом, ходил в заливе несколько времени далеко от наших выстрелов и вышел опять в море.

18 августа вся эскадра вошла в залив, она состояла из трех английских и трех французских судов. Английские: 54-пушечный фрегат “Президент” под контр-адмиральским флагом, 44-пушечный фрегат “Пик” и трехмачтовый пароход “Вираго” уже не под американским флагом. Французские: 60-пушечный фрегат под контр-адмиральским флагом, 32-пушечный фрегат “Эвридика” и 18-пушечный бриг “Облигадо”.

Вся эскадра пошла прямо к порту, и началась с обоих сторон сильная канонада, но наши батареи меткими выстрелами заставили всю эскадру отойти в западную часть залива. Через два дни, 20 числа августа, неприятели напали на порт еще с большим ожесточением, некоторые наши батареи уже были сбиты и умолкли, неприятель громил порт и город, защищенные от залива Никольскою горою, как крепостью. А между тем вдали от города, за кладбищем, подальше сбитой батареи, высажен был неприятельский десант, который стаскивал с батареи наши пушки, ломал прицелы, рубил лафеты; однако же недолго неприятели торжествовали на сухом берегу, явились к ним наши стрелковые партии и с берега их прогнали, оставив только одних убитых.

Во весь день с утра до вечера всякими попытками ни чем себя не вознаградили, кроме потери своих людей, огнестрельных снарядов и повреждения своих судов. Батареи наши в ночное время опять приводились в надлежащее и действительное положение.

24 августа неприятель опять громил порт еще больше, нежели в первые два раза, сбил наши две батареи, два орудия разшиб совсем, что были в тех местах, где враги вслед за тем высадились с 29 гребных судов прямо на Никольскую гору, на которую они, взобравшись, начали спускаться в город, осыпав пулями строения и людей, а вместе с тем бомбы, ядра, гранаты и проч. не переставали лететь с эскадры в город и в малую губу, где стоял перед входом в оную наш военный 42-пушечный фрегат “Аврора” с орудиями по одному борту и другие суда.

Неприятели предположили в этот день овладеть портом и военными судами непременно. Они овладели высотою горы, так что можно сказать, наш город был у них под ногами, в который они спускались в числе 900 человек против наших, бывших тут около только семидесяти. Дошло до минуты решительной — русские из под горы многих застрелили, а иные падали сами от пуль неприятельских. Но вдруг, по приказанию господина военного губернатора, стоявшего тут же в опасности под горою, команда фрегата “Авроры”, живо взбежав на гору в другом месте, неожиданно явилась по кустам в пороховом дыме у неприятеля и ударила ему штыками в крыло так, что торжество врагов переменилось в отчаяние, и видя, что и прочия наши партии со всех сторон, с криком “Ура!”, пардону им не дают, начали бросаться назад к гребным судам, но не по прежней дороге, а с такой высоты утеса, что другие без русских штыков разбивались о камни. По отрадному слову Всероссийского Монарха в Высочайшем манифесте 9-го февраля сего года: “И расточатся враги Его!”

После такового разбития, неприятели опять всею эскадрою отошли к западному берегу залива и занимались там преданием погребению своих убитых с пушечною пальбою и починкою судов, а 27 августа совсем вышли в море и захватили в виду нашего маяка два наших судна: одну двухмачтовую шкуну, шедшую из Нижне-Камчатска в порт с строевым лесом, и большое трехмачтовое судно Российско-Американской компании “Ситху”, шедшее из Аянского порта в Петропавловский с провизиею, товарами, пассажирами и 150-ю пудами пороху.

В три сражения с соединенными неприятелями убито наших нижних чинов 36, в том числе несколько волонтеров; ранено офицеров три и нижних чинов семьдесят пять, взято в плен семь безоружных нижних чинов, пробиравшихся с кирпичного завода в порт по Авачинскому заливу с кирпичом, который неприятель взял себе, а плашкоут обезобразил, сняв с него в верхней части обшивку и изрубив несколько шпангоутов, в каком положении и оставил его в заливе. Из бывших на нем нижних чинов одного унтер-офицера с женою и дитем отпустил в порт, потому что он камчатский уроженец, дав ему для представления нашему начальству учтивую записку на французском языке от имени командующего соединенною эскадрою.

Хотя неприятели, кроме наших батарей, бросали в малую губу в город и за город множество бомб, ядер, картечей, малых рукометных ядер, гранат, конгревовых ракет (Уильям Конгрев — создатель пороховых ракет — С.Г.), но всем этим вреда строению сделали мало, некоторые частные строения пробиты ядрами, пролетали сквозь две капитальные стены бомбы, но не разрывались и от пожара Бог избавил. Прострелены пулями с горы в окнах казенных зданий стекла и железныя крыши, у фрегата “Аврора” ядром пробило грот-мачту, да повредило несколько тут же в малой губе два иностранных судна: одно торгующего здесь американца, а другое гамбургца, пришедшего кругом света с казенным провиантом.

Не менее того досталось и неприятелям. Суда их достаточно повреждены. По показаниям пленных, английский контр-адмирал Прайс убит, а так же несколько офицеров, в том числе предводитель десанта на Никольскую гору, из знатной английской фамилии. У него найден план Петропавловскому порту и список бывшему с ним десантному войску. Те неприятельские офицеры, которых свои не успели утащить с поля сражения, похоронены нашими вместе с ихними нижними чинами, и, сверх того, найдено несколько офицерских сабель, владельцев коих, вероятно, с поля сражения унесли, всех убитых офицеров насчитывается от семи до десяти, да нижних чинов не менее трехсот пятидесяти. Отбито у них знамя десантного войска и несколько оружия, утоплено ихних две шлюбки с людьми, четыре человека тяжело раненых взяты в плен из сожаления, которым и оказывается в госпитале попечение и медицинское пособие.

Страшен показался для местных жителей неприятель, которого никогда не воображали видеть, но милостив Бог. У каждого из их десантных были при себе: кубышка водки из кокосового ореха, кусок мяса, три сухаря, веревка для пленников и стружки для поджогу.

О каковом происшествии Вашему Сиятельству имею честь донести».

Торжество русского оружия вызвало самую разную реакцию: от восторга доблестью защитников отечества в России до полного уныния с неуклюжими попытками оправдать поражение различными «обстоятельствами» у неприятеля и злорадства американских газетчиков.

Еще один архивный фонд содержит сведения о первых откликах российского общества на известие о победе. Официальный рапорт о ней 7 сентября 1854 г. составил камчатский губернатор В. С. Завойко. 6 ноября 1854 г. лейтенант 47-го флотского экипажа Д. П. Максутов, выехавший из Петропавловска на американском бриге «Ноубл», вручил в Иркутске этот документ генерал-губернатору Восточной Сибири Н. Н. Муравьеву. 26 ноября 1854 г. известие об итогах Петропавлов-ской обороны достигло российской столицы: Максутов прибыл в Санкт-Петербург, где предстал перед императором Николаем I. Ниже приводится полный текст послания Н. Н. Муравьева В. С. Завойко, написанного 19 ноября 1854 г.

«Господину Камчатскому военному губернатору. С известием о храброй защите и мужественном отражении на Петропавловский порт англо-французской эскадры и десанта, многие лица, проживающие в городе Иркутске, не исключая и бедных людей, а также служащие Александровского винокуренного завода и находящиеся там для работ каторжные, движимые чувствами благотворительности и особенной любви к Престолу и Отечеству, с самого дня приезда сюда лейтенанта князя Максутова, начали представлять денежные пожертвования в пользу вообще нижних чинов, участвовавших в сем блистательном деле, и преимущественно семейств убитых и раненых, и ныне собрано уже для этой цели, как Ваше Превосходительство усмотрите из прилагаемого при сем списка, 7 252 руб. 19 коп. серебром, которые деньги внесены в здешнее Окружное казначейство, а в замене того предписано Иркутской Казенной Палате с сею же почтою сделать распоряжение об отпуске по требованию Вашему из Камчатского областного казначейства означенной суммы.

О чем уведомляя Ваше Превосходительство и покорнейше прося вытребовать сказанные 7 252 руб. 19 коп. серебром, я предоставляю Вам раздать оные храбрым защитникам Петропавловского порта по Вашему усмотрению, имея впрочем в виду сперва обеспечение сообразно убогости и численности семейств убитых и умерших от ран нижних чинов, потом пособие раненым, принимая во внимание степень их увечия, и наконец, — остальные деньги раздать поровну всем без исключения нижним чинам и волонтерам простого звания, удостоившимся принять участие в отражении неприятеля.

За этим я остаюсь вполне уверенным, что Ваше Превосходительство по свойственной Вам строгой справедливости, имея в своем распоряжении средства к оказанию пособия, не упустите из вида ни одного обстоятельства, которое могло бы иметь влияние на участь семейств падших героев и увечных.

Генерал-лейтенант Муравьев».