ОДИН ГОД ИЗ ЖИЗНИ КАПИТАНА ЩЕТИНИНОЙ

Приказом начальника АКО И. А. Адамовича № 552 от 25 сентября 1935 г. «за хороший переход парохода "Чавыча" из-за границы в Петропавловск и за экономию времени в переходе» Анне Ивановне была объявлена благодарность и вручена премия.

Осенью 1935 г. капитан ушла в отпуск, а пароход возглавил ее старший помощник М. Н. Остапюк. В конце октября 1935 г. «Чавыча» готовилась к выходу в свой первый рейс по Камчатке. Во время стоянки бригада слесарей механического цеха строившейся в Петропавловске судоверфи произвела на судне небольшой ремонт, позволивший приспособить его к зимнему плаванию: была заменена система парового отопления. Кроме этого, верфь выполнила ряд сварочных работ. Этот ремонт стал первым опытом деятельности нового предприятия.

В середине декабря 1935 г. «Чавыча» находилась в Митоге. Здесь сильнейшим штормом, пронесшимся над комбинатом 11 декабря, были разрушены многие здания и сооружения: главная контора, магазин, жилой барак, пекарня. К счастью, обошлось без жертв. 14 декабря судно передало на берег продовольствие и теплую одежду для пострадавших от стихии.

В начале января 1936 г. «Чавыча» отправилась из Владивостока на западное побережье Камчатки. За январь и февраль пароход доставил сюда 4 028 т снабженческих грузов и 178 пассажиров, выполнив рейсовое задание на 109 %. Следующее плавание судно совершило на восточное побережье в Корф и Олюторку. Всего за апрель и май пароход перевез 6 069 т груза и 1 270 пассажиров, также полностью справившись с планом.

Летом 1936 г. «Чавыча» вновь ходила на западный берег Камчатки. За июль и август она перевезла уже 6 437 т и 1 338 пассажиров. Осенью пароход перебросил из Владивостока в Петропавловск еще 4 517 т различных грузов и привез десяток пассажиров. В итоге годовой план 1936 г. был выполнен на 103,3 % уже к 7 ноября 1936 г.

По приходу «Чавычи» в рыбокомбинаты администрация судна заключала с ними договор, по которому ее экипаж брал на себя обязанности по обслуживанию лебедок и нес ответственность за сохранность грузов, а комбинат должен был обеспечивать погрузочные работы. Их ход нередко осложнялся непогодой. Так, в феврале 1936 г. во время стоянки на западном побережье при шестибалльном ветре и сильном волнении стал тонуть кунгас с рыбопродукцией, стоявший у борта парохода. Матросы Чудинов и Лысев быстро спустились на него и спасли от гибели 150 ящиков консервов.

Во время стоянки в Олюторском рыбокомбинате из-за нехватки грузчиков погрузка рыбопродукции производилась медленно. Для ускорения работ из желающих помочь морякам пассажиров была организована бригада в составе 15 чел. Здесь пароход в течение одиннадцати суток был затерт льдами. За время вынужденного дрейфа подошло к концу продовольствие. Моряки сели на жесткий паек: команде выдавали по 600 граммов хлеба в день, комсоставу — по 400. Пресная вода для котлов и питья также оказалась на исходе. Весь экипаж и пассажиры были мобилизованы на заготовку снега. Его собирали с льдин, насыпали в форпик, а затем плавили паром. Так добыли около 100 т воды. Это позволило пароходу снять в Олюторке почти все рыботовары.

В течение всех суток ледового плена А. И. Щетинина не сходила с капитанского мостика, собственноручно управляя судном, ища удобный момент, чтобы вывести «Чавычу» изо льдов. Команда парохода работала слаженно и без суеты. Старший помощник Винер, матросы Кужель и Федоров для освобождения судна пытались распилить льдину пилой, но из этого ничего не получилось. Для разворота парохода за льдины заводили легкий якорь. В результате титанических усилий «Чавыча» покинула тяжелые льды без повреждений корпуса. Для того чтобы избежать поломки гребного винта, капитан приняла решение притопить ее корму, для чего команда и пассажиры в течение нескольких дней перегружали содержимое носовых трюмов в кормовой. Тем не менее, хотя осадка судна кормой и достигла 6,7 м, три лопасти гребного винта были погнуты.

С 10 по 20 мая на «Чавыче» проводилась стахановская декада по покраске. Матросы Пленник, Кужель, Беда, Колобов, Лысов, Сухоруков и Старшов перевыполняли нормы на 200—300 %.

В августе на западном побережье, когда пароход находился на рейде у Воровского рыбокомбината, одна из пассажирок упала за борт. Матрос Федоров, стоявший на вахте, спасая ее, бросился за борт. Ему на помощь поспешил матрос Янукович, и совместными усилиями женщину быстро извлекли из воды.

К середине 1936 г. из состава экипажа, перегонявшего «Чавычу» на Камчатку, осталось всего три человека — капитан, матрос и боцман. Высокая текучесть кадров объяснялась, в первую очередь, тяжелыми условиями труда, особенно у кочегаров, которым сильнее всего доставалось во время штормов. Не всегда качественным оказывалось питание. Пароход не имел холодильной камеры, поэтому мясо, особенно летом, хранить было негде. Зачастую недоставало овощей, но случаев цинги не отмечалось.

Нелегко приходилось и ехавшим на пароходе пассажирам, особенно тогда, когда судно не могло подойти к берегу из-за непогоды или сложной ледовой обстановки. Об одном таком случае помощник капитана по политической части И. А. Поздняков информировал политсектор АКО. «Ставлю Вас в известность, что на борту парохода имеем 139 человек пассажиров… Запас питания на пароходе имеем на шесть суток, неприкосновенный запас — на пять суток. На пассажиров выделили два мешка муки, 75 кг крупы, сливочное масло и рыбных консервов по две банки на человека в день. Хлеба 100 граммов, чего недостаточно. Одиннадцать человек не имеют денег для питания. В трюмах холодно и сыро. Положение неважное. Каждый день приходит делегация, предъявляет требования нормального питания и доставки их в порт…».

«Чавыча» стала хорошей школой для многих моряков. За ее счет на учебу был послан радист, которому в декабре 1936 г. присвоили звание радиотехника. Машинист Евдомаха за отличную работу дважды получил премию и был переведен в четвертые механики. Матрос Кужель стал четвертым помощником капитана. Учеником радиста был принят бывший беспризорник, который после четырехмесячного обучения успешно выдержал испытание на квалификацию младшего радиста. В начале ноября 1936 г. петропавловский городской отдел народного образования обратился в АКО с просьбой устроить на судно шестнадцатилетнего «трудновоспитуемого».

Конечно, в жизни экипажа была не только работа. Повышение культурного уровня команды проводилось на занятиях общеобразовательного кружка, на судне действовал кружок политической грамоты и истории ВКП(б). Из-за отсутствия «красного уголка» их занятия проходили в кочегарном кубрике.

Досуг моряков скрашивался участием в судовом драмкружке, которым руководила сама Анна Ивановна. В нем занимались восемь человек. Кружок дал несколько вечеров самодеятельности, один из них — в Воровском рыбокомбинате. Здесь рабочим показали пьесу «Пустяковое дело». Судовая редколлегия выпустила за год четыре фотобюллетеня и три стенных газеты с карикатурами. Работал на пароходе и фотокружок, правда, у него нередко случались перебои с материалами.

Во время стоянок во Владивостоке команда коллективно посещала городские парки и театр. На западном побережье Камчатки она сделала «вылазку» за ягодами. В Крутогорово проводились учебная гребля на шлюпках и соревнования по плаванию. На судне имелась прекрасная пловчиха — буфетчица А. Г. Демина. Военный кружок изучал устройство и порядок применения оружия и противогаза, по приходу в Петропавловск он провел стрельбу из малокалиберной винтовки на популярный в те годы значок «Ворошиловский стрелок».

А. И. Щетинина пользовалась большим уважением в коллективе АКО. 13 октября 1936 г. его руководитель И. А. Адамович, с которым, кстати, у нее складывались непростые взаимоотношения, подписал ее официальную характеристику. «Капитан парохода "Чавыча" Щетинина Анна Ивановна — капитан дальнего плавания, работает в системе АКО с 1927 г. с должности штурманского ученика, прошла всю стажировку до капитана включительно на судах АКО. В марте месяце 1935 г. приняла за границей в Гамбурге пароход "Чавыча", который успешно перегнала на Камчатку в кратчайший срок по сравнению с другими судами, причем создала некоторую экономию валюты. Обладает административными способностями, пользуется авторитетом у экипажа. Ведет на судне общественную работу, занимается поднятием квалификации экипажа. Английским языком владеет слабо. Судно содержит в образцовом порядке. За отличную работу награждена орденом Трудового Красного Знамени».

А вот оценка морских и личных качеств капитана «Чавычи» простыми моряками, правда, данная ей немного позже — в 1938 г. «Анна Ивановна Щетинина по диплому капитан дальнего плавания. Нелегко этого достигнуть мужчине, но Анна Ивановна достигла этого благодаря своей настойчивости, умению и хорошим способностям. Говоря об Анне Ивановне, нужно сказать, что это человек строгих правил, у нее есть чему учиться, она может руководить работой. Большая, трудная и ответственная работа — быть капитаном океанского судна. Анна Ивановна с этой работой до сих пор справляется с честью, за что имеет орден Трудового Красного Знамени. Во всем мире нет таких трудных условий плавания, как плавание в наших северных водах. Места почти неисследованные или малоисследованные, средств ограждения нет. Туманы и неисследованные морские течения были причиной многих аварий судов. Но Анна Ивановна, благодаря своему умению и настойчивости, всегда была победительницей. Товарищ Щетинина не только хороший капитан, но и хороший товарищ-общественник. Мы все любим нашу Анну Ивановну и гордимся ею».

Деятельность капитана и возглавляемого ею экипажа находилась под пристальным вниманием официальных органов. 31 декабря 1936 г. политуправление Наркомпищепрома СССР предупреждало И. А. Позднякова: «…Вы должны иметь ввиду, что к Вашему пароходу предъявляются исключительно высокие требования в деле постановки политико-массовой работы. Тот факт, что капитаном парохода является единственная в мире капитан-женщина товарищ Щетинина, предъявляет к Вам исключительно большие требования в деле создания образцовой, сознательной дисциплины среди рабочих и повышения их культурно-политического уровня». Интерес к Анне Ивановне проявили и карательные «органы». В страшном 1937 г. на нее явно собирали компромат, но беды не случилось.

Добавим к сказанному выше еще несколько документальных штрихов, иллюстрирующих жизнь экипажа «Чавычи» в 1936 г.

Февраль. Радиограмма в АКО: «Семнадцатого на рейде Ичинского комбината при подъеме кунгаса сломалась тяжеловесная стрела, упала на борт. Больших повреждений, ущерба, и жертв нет, поломалась лебедка…».

Апрель. Радиограмма в АКО: «Во Владивостоке сменили команду на 60 %, военизировали. По столкновению красных пограничников с японцами в Посьетском районе проводили общее собрание, митинг. Вся команда добровольно отчислила 1 000 руб. на подарки раненым бойцам. В морской госпиталь преподнесли лично комиссией парохода. При буксировке катера имелась авария руля, исправили своими силами… 26 апреля полагаем выйти в Корф».

20 июня. Радиограмма в АКО: «…Сообщаю, что проработан новый закон о запрещении абортов. Команда, пассажиры желанно одобрили, вынесли добавления: 1) просить правительство, если мать бросает детей, применения к ней и отцу равной доли наказания, 2) плату за развод должен платить тот, кто первый пожелает развода, 3) нужно установить предел развода, 4) при разводе детей нужно оставлять не обязательно при матери, а тому, кто может дать лучшее воспитание, 5) запрещение абортов всем будет неверно. Если отец, мать больны, необходимо делать аборты, поэтому нужно установить комиссию, которая будет проводить аборты».

5 июля. Радиограмма в АКО: «Экипаж "Чавычи", обсудив постановление ЦИК и СНК СССР о государственном внутреннем займе четвертого года второй пятилетки… полностью постановление одобрил, добровольно все подписались на месячный оклад. Даем социалистическому государству средства для строительства культурной и радостной жизни всех трудящихся! Увеличим мощь нашей любимой социалистической родины! Призываем все пароходы АКО подписаться на месячный оклад».

21 августа. Радиограмма в АКО: «Узнали из сообщения Верховной прокуратуры, что вскрыты козни троцкистско-зиновьевского контрреволюционного блока, который вел подготовку совершения террористических актов, к убийству лучших руководителей партии и совет-ской власти. На собрании рабочие требуют от Верховной прокуратуры применить к врагам народа высшей меры наказания…».

3 декабря. Радиограмма в АКОфлот: «"Чавыча" прибыла в Большерецк в ночь с 29 на 30 ноября при сильном восточном ветре. Встала на расстоянии пяти километров от берега. Утром подошли кавасаки… Начали работы, поднялся прибой, один из кунгасов затонул у борта с 200 ящиков консервов. Следующая попытка не удалась, пароход ушел в Микояновск… Обратники (люди, собиравшиеся выехать с Камчатки — С. Г.) в Большерецке живут в палатках и в бане…».

В начале ноября 1936 г. А. И. Щетинина и И. А. Поздняков обратились к начальнику АКО И. А. Адамовичу и руководителю политсектора общества А. Р. Орлинскому с рапортом о выполнении судном годового задания. «Разрешите донести Вам, что пароход "Чавыча", участвуя первый год в перевозках пассажиров и грузов флотом АКО, досрочно выполнил свой план годовых перевозок, а завершив свой рейс № 4 к 9-му ноября сего года, будет иметь перевыполнение на 3,3 %.

В августе 1936 г. на Камчатку пришло известие о награждении группы рыбаков орденами. Среди заслуживших высокое отличие были и капитаны пароходов АКОфлота «Сима» и «Чавыча» Е. Д. Бессмертный и А. И. Щетинина. 10 января 1937 г. заместитель начальника АКО П. М. Никитиных распорядился откомандировать ее «в Москву за получением ордена». Соответствующее распоряжение в этот день пришло на Камчатку от начальника Главрыбы Андрианова. На время отъезда полномочия капитана передавались старшему помощнику Зенькову.

23 января 1937 г. в адрес Щетининой пришла телеграмма от наркома пищевой промышленности СССР А. И. Микояна с еще одним поощрением. «Поздравляю Вас и всю команду с досрочным выполнением плана грузоперевозок 1936 г. Особенно отмечаю умелую, энергичную борьбу со стихией. За спасение советского парохода премирую капитана Щетинину двухмесячным окладом, комсостав парохода — полуторамесячным окладом, всю команду — месячным окладом».

В это же время, 23—24 января 1937 г., в Петропавловске проходила производственная конференция предприятий АКО. Ее стенограмма содержит немало примечательных эпизодов, характеризующих состояние дел общества в этот период. Основные проблемы, препятствовавшие нормальной работе АКОфлота в истекшем 1936 г., озвучила Анна Ивановна, уже приобретшая всесоюзную известность. Выдающиеся личные качества, а также большой авторитет среди моряков придавали ее словам значительный вес, заставляя прислушиваться к ним хозяйственных и партийных руководителей различных рангов.

Вот что она говорила об одном из осенних рейсов «Чавычи» в 1936 г. «Мы встали под погрузку, нам сказали, что мы получим груз во Владивостоке. Через некоторое время нас оттянули на ремонт в бухту Диомид и мы должны были на буксире следовать в порт на АКОбазу. Потом внезапно получили распоряжение о том, что поскольку угля во Владивостоке нет (а для того чтобы сняться за углем, обычно даются сутки), мы должны своим ходом идти в бухту Находка за углем. В это время один котел у нас находился в чистке, так как происходила его подготовка к сдаче для получения Регистра.

Я и помполит явились к управляющему Морской конторой для того, чтобы доказать, что нас не предупредили, и мы не можем сами идти в Находку. Управляющий с нами согласился и сказал: "Мы вам дадим буксир". Только мы пришли к себе, как получаем бумажку, в которой говорится, что вследствие задолженности порта буксир нам не дадут, и содержится категорическое распоряжение сниматься в Находку. Пришлось срочно готовиться. Таким образом мы получили три разных распоряжения в один день».

Недостатки при погрузке судов проявлялись не только в их простоях, но и в нерациональном размещении грузов. «Ни одно судно не обходится без беды по части спецификаций. Ведь по спецификации составляется план. А у нас спецификации часто меняются. Я помню, когда выяснилось, что мы идем в Корф и Олюторку, то Владивосток и Петропавловск об этом прекрасно знали, а потом оказалось, что идем только в Корф. И уже после этого нам дали другую спецификацию. Мы получили совершенно другой груз, и нам с ревизором срочно пришлось составлять другой план, иначе планировать погрузку.

В плане погрузок АКО и Морфлота совершенно ясно оговорено, что спецификация должна сдаваться за определенное количество суток до погрузки. Это систематически не выполняется… Получается так, что дают определенную спецификацию, потом этого груза не хватает, заменяют его другим… при такой нагрузке никаких правил не может быть соблюдено. Ведь должно быть заранее рассчитано, какой должен быть дифферент, какой должен быть центр тяжести и т. д. А у нас дают самые разнообразные грузы… лампочки погружали под тяжелый груз… У нас, как правило, план-наряд получается за день до ухода судна в рейс, а спецификация все время меняется».

Неразбериха продолжалась и в самом плавании. «Приходим в Пымту, стоим двое суток. С берега приходит кавасаки и спрашивает, зачем пришла "Чавыча". Мы простояли двое суток, а берег даже не знал, зачем пришел пароход».

План плаваний судов АКО, разрабатываемый на позднюю осень и зиму, не всегда учитывал навигационные условия на камчатских побережьях. «Нужно осваивать Камчатку, но нужно считаться с природными условиями, — говорила Анна Ивановна. — Уже пора убедиться, что в осеннее время на западном берегу работать невозможно, и держать там десять судов невозможно. В некоторых районах плавания лед мешает работать: это в Олюторском заливе и проливе Литке. Поэтому АКОфлот должен учитывать это и посылать суда туда раньше или позже, нужно избегать делать туда навигации в это время. "Чавыча" в этом году имела поломки и согнула винт, и все это в Олюторском районе».

Капитан назвала ряд организационных и технических мероприятий, проведение которых могло улучшить работу флота, таких как:

— получение судном план-наряда и спецификации на следующий рейс сразу после прибытия в порт, без задержек;

— личные посещения пароходов начальником АКОфлота для знакомства с их состоянием;

— закрепление каждого судна за определенным комбинатом: «тогда будут взаимно стараться и судно, и берег наладит работу»;

— четкое планирование работы флота в ненавигационное время. Зачастую суда одновременно становились в ремонт и также в одно время выходили из него, скучиваясь в порту Петропавловска, не приспособленном для их массовой обработки;

— организация ремонта на основе заранее сообщенных техническим службам дефектовочных ведомостей. Это позволяло бы к прибытию пароходов на завод подготовить необходимые материалы и приспособления, «тогда у нас суда не будут запускать»;

— создание в Петропавловске особого «морского склада» и его отделения во Владивостоке. «Склад необходим, чтобы нам не бегать и не кланяться АКОснабторгу и АКОрыбснабу… так как у нас суда не заходят в Петропавловск по полгода, а потребность в материалах для ремонта у судов имеется»;

— организация резерва моряков для замены специалистов, накапливавших за время плавания много выходных дней;

— своевременная передача на суда извещений об изменении условий плавания, дабы избежать ситуаций вроде: «Нам не сказали, что в Петропавловске выставлены огни, и мы не знаем, где они выставлены»;

— регулярное направление пароходам метеосводок и сведений о ледовой обстановке;

— установка маяков или отличительных знаков на всех рыбокомбинатах, оборудование судов современными навигационными приборами, «а то наш лаг так работает: мы проходим десять миль, а лаг показывает пять».

В своих моряках капитан была уверена. «Мы, команда, план выполним. Выполним и перевыполним, но если организация окажет нам большое внимание и обеспечит нас материалами». На реплику А. Р. Орлинского: «А если внимание не сосредоточат, то план не выполните?», Анна Ивановна ответила: «План будет выполнен. Но, мы Вас заставим уделить нам достаточно внимания!».