КАК «ОРОЧОН» СПАСАЛ «СИМУ»

В следующем 1936 г. работа «Симы» началась 12 февраля рейсом из Петропавловска на западное побережье и затем до Владивостока. 13 февраля на общесудовом собрании экипаж «проработал» рейсовое задание. Для палубной команды был составлен ежесуточный план обработки каждого трюма. Машинная команда «расписала» между собой отдельные механизмы. Во время рейса отличились матросы Беликов, Деев, Суконов, Краснов, третий помощник капитана Крикун, кочегары Постак и Панин, машинисты Шнек и Сафронов, получившие по окончании плавания денежные премии. Вместо положенной «люкосуточной» нормы выгрузки на трюм в 90 т фактически обрабатывалось до 190. В итоге план был выполнен на 195 %. Второй рейс по маршруту Владивосток — западное побережье Камчатки — Владивосток длился с 4 мая по 7 июня и, в целом, также прошел успешно.

Следующее плавание со снабженческим грузом и рабочими для рыбокомбинатов из Владивостока на восточное побережье Камчатки «Сима» начала 23 июня 1936 г. Пароход под командованием капитана Якимова отправился в Находку за бункеровочным углем, погрузка которого заняла четверо суток. Затем ранним утром 28 июня он снялся в Петропавловск.

В море на специально организованных занятиях пассажиры и команда знакомились с проектом «Сталинской Конституции». Проект одобрили, слушатели в процессе обсуждения задали докладчикам 153 вопроса, 17 человек высказали свое мнение при обсуждении докладов. 30 июня пассажирам, подавляющее число которых ехало на Камчатку впервые, была прочитана лекция о ее природных условиях. Ее провел один из сотрудников находившейся на пароходе научной экспедиции. Лекция собрала около трехсот человек и вызвала большой интерес. На 3 июля наметили провести с пассажирами беседу о рыбной промышленности Камчатки, но последовавшие вскоре события заставили ее отложить.

Вечером 2 июля, следуя в плотном тумане, «Сима» приблизилась к берегу и выскочила на камни. Берег с борта судна был замечен в 19:30, когда до него оставалась всего несколько десятков метров. Машине тут же был дан полный задний ход, но остановить пароход не удалось. Днище «Симы» оказалось пробито. В районе расположения угольных бункеров корпус судна пронизала гряда острых скал.

Туман для судов того периода, не имевших радиолокаторов и эхолотов, являлся серьезной опасностью. Во время движения «Сима» подавала гудки, но эхо, отражавшееся от прибрежных скал, было принято на ней за сигналы встречного судна. Из-за тумана никак не удавалось определить точное место положения «Симы». Судя по показаниям лага, она находилась в районе Четвертого Курильского пролива, однако, как выяснилось позже, пароход оказался южнее — возле острова Онекотан.

Отдельные пассажиры, особенно впервые находившиеся в море, растерялись, считая, что они попадут в плен к японцам или погибнут от шторма. Помполит «Симы» Евфграфов и коммунисты, ехавшие на Камчатку, беседовали с людьми, разъясняя им обстановку и подбадривая упавших духом. Часть партийцев закрепили за трюмами, в которых размещались пассажиры. Так удалось избежать возникновения среди них паники.

«Сима» стала готовиться к встрече японских властей. На ней среди прочих пассажиров находились около шестидесяти военнослужащих. Совещание администрации парохода, коммунистов и командиров решило переодеть их в штатское, а форму, воинские и партийные документы спрятать. Начальник строительства спиртового завода, следовавший с семьей на судне, снабдил их новыми документами. Его жена выписывала необходимые удостоверения, тут же для них придумывали должности и квалификации, а также сочиняли различные адреса. Затем были составлены новые списки пассажиров.

Старания оказались ненапрасными. Вскоре к «Симе» подошла шлюпка с пятью японцами, двое из них поднялись на пароход. Несколько рабочих на палубе «стрельнули» у них по сигаретке. Прибывшие пробыли на капитанском мостике около часа. Они интересовались пароходом, судовыми документами и грузами.

После первого посещения парохода японцами, его командование провело «широкую разъяснительную работу с массами», запретив им вступать в контакт с иностранцами. В следующий раз с двух эсминцев на катере и шлюпке прибыли еще восемь японцев. Среди них был переводчик. Визитеры вновь поднялись на мостик, снова расспрашивали о месте назначения, характере груза. Особо они интересовались количеством пассажиров, а также смотрели их списки. На сей раз люди находились в трюмах. Японцы опять пробыли на судне около часа, опечатали судовую радиостанцию, но позже разрешили ею пользоваться.

Сразу же после аварии «Сима» пыталась сняться с камней самостоятельно. Для этого с кормы были заведены два якоря, машина на полную мощность работала на задний ход. Усилия оказались тщетными. Следующая попытка, предпринятая с наступлением прилива, тоже оказалась неудачной.

«Сима» дала радиограммы в АКО и находящимся в море судам с просьбой о помощи. Вскоре к месту аварии подошел пароход АКОфлота «Орочон». Руководителями спасательной операции АКО назначило капитана «Орочона» Г. И. Александрова и помполита В. Г. Лопырева. Начальник АКО Адамович приказал капитану «Симы» Якимову выполнять все распоряжения Александрова, которого уполномочил «поступать по спасению "Симы" так, как это будет требовать дело». Александрову следовало ежечасно информировать руководство общества о ходе работ.

Несколько раз «Орочон» пытался стянуть «Симу» с камней. На него были заведены буксиры, которые в силу ветхости быстро рвались. Стало ясно, что без облегчения «Симы» снять ее не удастся. Для этого было решено перевезти с аварийного судна на «Орочон» пассажиров и наиболее ценные грузы. Перевозку производили пятнадцать кунгасов, которые «Сима» везла с собой на палубе. Лопырев доложил руководству АКО о том, что с ее борта спущены все кунгасы, на которые силами 19 бригад, организованных из пассажиров, началась погрузка содержимого трюмов. Лучшей бригаде была обещана премия в размере 1 000 руб. Некоторые из пассажиров «Симы» работали очень хорошо, за что получили благодарность от командования судна. Каждому из них позже выдали на руки копию приказа по судну о поощрении.

Кунгасы перемещались от судна к судну по заведенным между ними леерам. Таким способом на «Орочон» выгрузили 80 т смолы, 71 т угля и других грузов, а также 600 ящиков с консервными банками. Некоторое количество малоценного груза выбросили за борт.

При пересадке пассажиров среди них возникло недовольство: двенадцать семей оказались разъединенными. Причиной этого стал приказ японцев «Орочону» немедленно выйти в нейтральную зону (за пределы трехмильной полосы от берега). 5 июля из Петропавловска пришло разрешение «Орочону» работать в японских водах, и на следующий день семейства воссоединились.

Растерянности среди экипажа не было, на заводке якорей, буксиров и лееров он сплоченно работал почти круглосуточно. Особенно отличились боцман Беликов, матросы Харичков, Турпак, Суконов, Деев, Ильченко, старший механик Башков, второй помощник капитана Кадет. Но не все трудились не за страх, а за совесть. Во время пребывания «Симы» на камнях два члена ее экипажа были уволены с судна. Один из матросов отказался выйти на работу по заводке леера на «Орочон», кочегар, назначенный на лебедку для выгрузки угля, явился к ней пьяным. Водка продавалась кем-то из пассажиров, которого, несмотря на ряд проведенных обысков, найти не удалось.

7 июля руководство АКО рассматривало возможность доставки на «Симу» водолазов со спасательного судна «Кит». Очередная сводка о ходе аварийных работ гласила: «Переброска водолазов Бондаренко и Шубникова со спасательного судна "Кит" самолетом к месту аварии "Симы" (полсуток хода от Озерной). Пароход "Орочон" вчера пытался стянуть — не удалось. Необходима быстрая разгрузка. Поперек бункеров проходит гряда камней. Выгрузка самого ценного на "Орочон" (капитан Александров). Вечером в 22 часа пытаемся в третий раз стягивать облегченную от груза "Симу". Положение с принятыми уже пассажирами серьезное из-за отсутствия на "Орочоне" специальной организованной кухни. Организовали выдачу сухого пайка, берем его из груза. Денег на оплату у большинства вербованных пассажиров нет».

Стягивать «Симу» больше не пришлось — к вечеру 7 июля облегченный пароход самостоятельно вспыл, сойдя с камней. Капитан Якимов направил в АКО следующую радиограмму: «20 часов 15 минут… судно всплыло, на становых якорях стянулся на глубину… креплю кунгасы по-походному, прибыва воды нет, успеваем откачивать».

Капитан Александров предложил «Симе» стать рядом с «Орочоном» для выяснения ее способностей самостоятельно продолжать плавание. «В случае благоприятного исхода готов был ее конвоировать без перегрузки и снятия пассажиров в Петропавловск. Погода туманная, собираемся поднимать на борт кунгасы. "Сима" надеется дойти своим ходом».

На следующий день Александров информировал руководство АКО следующим сообщением: «Восьмого в пять утра вышел в Петропавловск. "Сима" идет впереди нас». Утром 9 июля он связался с «Симой» и получил от нее следующий ответ: «Погода ясная, подхожу к берегу, помощи не нужно, следую в Петропавловск. Привет. Якимов».

Так закончилась операция по спасению «Симы». За нее командование «Орочона» получило благодарность от руководства АКО, а рядовые члены экипажа — премию и оплату сверхурочных работ. Командному составу премию не выплатили, что вызвало его законное недовольство, дошедшее до начальника политотдела АКО. Последний телеграфировал на «Орочон» помполиту Лопыреву: «Награждение за снятие "Симы" выразилось благодарностью начальника АКО командованию парохода и 2 000 руб. премии, также сверхурочные полагаются только лишь рядовому составу. Никто не мешал Вам вместе с капитаном, находясь в Петропавловске, уточнить этот вопрос личным докладом начальнику АКО…».

Впрочем, в конце концов справедливость восторжествовала. 31 октября 1936 г. начальник АКО издал следующий приказ. «Пароход "Орочон" провел успешно работу, в частности, — успешную работу по оказанию помощи пароходу "Сима", успешное выполнение снабженческого рейса в северной части западного побережья Камчатки. Хорошие темпы работы "Орочона" вместе с Микояновским комбинатом обеспечили погрузку рыбопродукции. В связи с этим приказываю премировать капитана парохода "Орочон" товарища Александрова оплатой путевки для лечения за счет АКОфлота, а также увеличить ему отпуск сверх нормального на срок, необходимый для лечения.

Помполита Лопырева, стармеха Ковалева, старпома Дудникова — премировать месячным окладом. Для премирования остальных работников экипажа, командного состава разрешаю израсходовать к ранее выданным двум тысячам еще две тысячи. Директору Микояновского рыбокомбината товарищу Шведову и начальнику полит-отдела… за организацию совместно с пароходом успешной погрузки рыбопродукции объявляю благодарность и разрешаю за счет комбината израсходовать две тысячи рублей на премирование… участвовавших в погрузочных работах».

Виновником аварии был признан капитан «Симы». «Не были соблюдены элементарные правила судовождения — не было впередсмотрящего, шли в тумане полным ходом при повороте в пролив, при виде выступления прямо по носу скал, четвертый помощник проявил растерянность, да к тому же не имел права капитан ставить его одного на вахту».

В Петропавловске начался ремонт «Симы». Док здесь отсутствовал, поэтому решили ограничиться тем, что днище парохода в местах повреждений залили бетоном. Его, в общей сложности, было израсходовано почти 150 т. В очередное плавание пароход вышел уже в августе 1936 г. Его экипаж возглавил капитан Гарнизонов. Рейс протекал по восточному побережью Камчатки. Пароход посетил девять пунктов, сдал снабжение и принял рыбопродукцию. За время рейса отличилась механическая служба. «Кочегары 1-го класса Тараканов и Панин во время своих вахт равномерно держали пар на марке в течение всей вахты, благодаря чему на их вахтах машина увеличивала ход парохода до 9,5 миль, вместо 8 на других. Экономия угля за сутки 6—7 т… Старший механик Башков судовыми силами организовал работы заводского масштаба: отливку подшипников главной машины. Четвертый механик Мельников хорошо заведовал палубными механизмами, без простоев по вине лебедок».

Не обошлось и без происшествий: 1 ноября в Усть-Камчатске при отходе от берега пароход потерял якорь, здесь же во время выгрузки разбили бочку с суриком, утопили винт для моторного катера и два мешка сахара. Стоимость утраченного «вычли с виновных в тройном размере», после чего потерь груза больше не было.

Моряки жаловались на плохое питание: «Отсутствуют свежее мясо, овощи, была солонина и макаронные изделия, остальное заготовить не могли, так как АКОфлотом не были отпущены средства. С половины октября питание удовлетворительное, так как на комбинатах заготовили свежее мясо, картофель. На пароходе нет рефрижераторной установки… были случаи, когда в июне вышли в рейс на восточное побережье с 1 000 кг мяса, заготовили во Владивостоке, дошли до Петропавловска — испортилось».

Несмотря на то что корпус судна после аварии требовал замены около двадцати листов обшивки и части набора, оно работало без серьезного ремонта до конца 1938 г. С января по июль 1939 г. АКОфлот не давал «Симе» никаких заданий, ссылаясь на невозможность ее эксплуатации из-за пробоины (величина которой толком так и не была исследована). В док пароход также не ставили, используя его в качестве своеобразного склада. При этом на нем содержался полный штат команды. В конце июля 1939 г. Регистр СССР разрешил «Симе» выход в море, после чего она направилась в рейс на побережье и за лесом на Сахалин. Только в конце 1939 г. пароход был поставлен в очередь на капитальный ремонт на Петропавловской судоверфи.