Драконы моря

С чешуйчатой кожей, колючими гребешками, длинными и гибкими хвостами, крючковидными когтями морские игуаны Галапагосс кажутся существами вне времени — сохранившимися с далекого прошлого, или сказочными драконами. Поведение этих ящериц, достигающих 1,5 м длины, так же неправдоподобно, как и их внешний вид. Чтобы питаться, они ныряют в прибой и пасутся на «морских пастбищах», поедая водоросли. Их предки приводят также в замешательство, поскольку не прослеживается определенного доисторического существа, от которого они могли бы происходить. Откуда они появились? Как оказались здесь? Как смогли так хорошо приспособиться к трудным условиям обитания, и почему только на Галапагоссах? Ответить на все эти вопросы пока можно только предположительно.

Нигде больше ящерицы не являются настолько зависимыми от моря в своем существовании, как на острове Фернандина, одном из Галапагосских островов, расположенном в 600 милях от побережья Южной Америки. На его бесплодных вулканических берегах нет ни тени, чтобы укрыться от палящего солнца, ни пресной воды, чтобы напиться. Однако прибрежные воды острова изобилуют жизнью. Благодаря богатым концентрациям рыб, здесь обитают бакланы, пингвины, морские львы и котики. Но самыми поразительными и многочисленными животными являются морские игуаны. Для того чтобы выжить здесь, эти загадочные пресмыкающиеся должны были крайне отклониться от образа жизни своих собратьев.

Любой из дней в жизни морской игуаны редко отличается от другого. Частые подъемы холодных океанических вод вдоль обрывистых берегов острова Фернандина вызывают прохладные туманы по утрам. Когда солнце нагревает атмосферу, игуаны сразу же начинают греться. Они распластываются на прибрежных скалах, и их тела совершенно сливаются с грубой лавовой поверхностью. Так как игуаны являются холоднокровными животными, температура их тела возрастает с увеличением температуры окружающей среды. Когда она достигает величины, примерно равной температуре человеческого тела, игуаны становятся полностью активными.

После достижения нужной температуры тела эти ящерицы должны избегать находиться под палящим солнцем. Большинство животных в подобных случаях ищет спасительную тень, но игуаны просто изменяют свое положение, ориентируясь мордой к солнцу. Благодаря этому маневру, незащищенными остаются только их головы, тогда как остальные части тела затенены головой и плечами. Столь простой трюк позволяет этим удивительным существам выжить на раскаленных солнцем берегах Галапагосс.

В полдень, когда жара достигает максимума, начинается массовое перемещение игуан на кормовые угодья. Сначала ящерицы входят в воду постепенно, так как их нагретое тело должно привыкнуть к холодному океану. Затем они погружаются на глубину до 25–30 м. Здесь температура их тела постепенно снижается почти до нуля градусов. Этого было бы вполне достаточно, чтобы привести в оцепенение любых других пресмыкающихся, однако игуаны ухитряются сохранять подвижность. Отдельные погружения обычно продолжаются 5–10 мин., но игуаны могут находиться под водой и дольше.

     На дне, уцепившись острыми когтями за скалистые выступы, ящерицы просто вгрызаются в густо покрывающие их пушистые заросли зеленых водорослей. Время от времени каждая из игуан поднимается к поверхности океана за несколькими большими порциями воздуха или для того, чтобы чихнуть. (Крупные железы в носовых проходах выделяют соль из кровеносных сосудов, позволяя игуанам жить за счет морской воды. Образующаяся соленая жидкость накапливается в носовых проходах до тех пор, пока пресмыкающееся не удалит ее путем чихания).

После 1–2 часов пребывания в океане игуаны возвращаются на берег. Огромные валы океанской зыби безжалостно бросают этих существ на обрывистый берег, они цепляются за него своими крючковидными ногтями и некоторое время висят в ливне морских брызг.

Чтобы переварить пищу, остывшие игуаны должны снова нагреться. Поэтому они тащатся лишь несколько метров от линии прибоя и сразу же начинаются греться на солнце. С наступлением ночи ящерицы собираются вместе в огромные кучи для тепла, оставаясь на участках у кромки воды.

В январе-феврале, когда океанские течения меняют направление и море становится теплее, начинается сезон размножения. Теперь вместо миролюбивого объединения в плотные массы самцы становятся агрессивными. Они принимают угрожающие позы и дерутся, бодаясь своими жесткими, чешуйчатыми головами и иногда злобно кусаясь. Некоторые самцы даже путешествуют на другие, ближайшие островки, чтобы основать новые залежки. В течение недель они старательно охраняют свои гаремы, не покидая их даже чтобы кормиться. Но ко времени, когда самки готовы отложить яйца, самцы успокаиваются, и их агрессивность исчезает.

Самки игуан, готовые к откладыванию яиц, долго ищут участки песка у высшей приливной отметки, чтобы вырыть гнездовые норы — ямки длиной до 50 см и глубиной до 30 см. Они непрерывно перемещаются замысловатыми зигзагами, пробуя языком песок и царапая его поверхность, определяя именно так подходящие по влажности и химическому составу условия. Откладывание яиц протекает в течение недели, в дальнейшем они инкубируются солнцем.

Примерно тремя месяцами позже из яиц вылупляются молодые игуаны. Они быстры и пугливы, так как в массе истребляются хищными птицами. Все, что может сделать маленькая игуана, — это убежать под укрытие скальной плиты. Единственным хищником, нападающим на взрослую игуану на суше является галапагосский ястреб; в воде эти пресмыкающиеся лишь изредка становятся жертвой акул.

Низкий уровень хищников на Галапагоссах помогает ответить на некоторые из запутанных вопросов о происхождении этих игуан. Миллионы лет тому назад, вероятно, сразу же после того, как молодые галапагосские вулканы поднялись из моря, несколько наземных ящериц с отдаленного континента каким-то образом попали на эти негостеприимные берега. Здесь они нашли способ укорениться и размножиться. Но пища была скудна, и по мере их возрастающей численности, эти игуаны погружались в воду, чтобы воспользоваться морскими водорослями как дополнительной пищей. Постепенно ни приспособились более полно использовать богатые «морские пастбища» и окончательно преодолели свою зависимость от суши. Но почему это произошло только на Галапагоссах? Ответ, очевидно, может быть один — в этой простой, изолированной экосистеме почти не существовало наземных хищников. Поэтому такие, фактически беззащитные пресмыкающиеся смогли выжить в окружающей среде, которая в других местах сделала бы их слишком уязвимыми.