НА ОХРАНЕ ЖИВЫХ РЕСУРСОВ ОКЕАНА

Камчатский промысловый бассейн и по сей день сохраняет богатейшие в мире запасы живых ресурсов, хотя долгое время этим запасам не придавалось особого значения. В шестидесятых-семидесятых годах рыбная отрасль страны взяла направление на освоение Мирового океана, богатства которого считались неисчерпаемыми. Маршруты тех рыбацких экспедиций были — за бристольским окунем и камбалой, канадским хеком, гавайской пристипомой, антарк-тическим крилем...

Революция — иначе и не назовешь —  в рыбном хозяйстве произошла не так давно, когда с введением экономических зон для советских рыбаков были закрыты некогда богатые рыбные районы у побережий чужих государств.

Вот тогда-то весь рыболовецкий флот Дальнего Востока — малый, средний и крупный — ринулся в Охотское и Берингово моря. Такого количества добывающих и перерабатывающих судов здесь прежде не было. Всего лишь за несколько лет объединенный дальневосточный промысловый флот уничтожил крупнейшее в северной части Тихого океана стадо олюторской сельди, которое только спустя тридцать лет стало понемногу восстанавливаться. Новым объектом промысла стал минтай — тот самый «митька», или «голубоглазый», которым брезговали в шестидесятые годы, считая техническим, непищевым продуктом, и не подозревали, какой спрос на него будет в девяностые, причем на самых дорогих рынках Японии, Америки и европейских государств. И причина — в глубокой переработке этой рыбы, производстве фарша, сурими, деликатесной минтаевой икры. Безусловно — будущее рыбной отрасли — в глубокой переработке морепродуктов.

Конечно, при таком накале промысловых страстей на морских просторах и на шельфе Камчатки штатным работникам Камчатрыбвода очень трудно, а порой и невозможно проконтролировать весь промысловый флот: рыбоперерабатывающих судов гораздо больше, чем этих работников. Поэтому надежда была на то, что переход на нормальные рыночные отношения освободит рыбака от домоклова меча отрасли — вала, и он начнет думать по-хозяйски, удовлетворяя потребности рынка в филе, фарше, сурими, рыбной муке.

Однако ненормальности рынка породили масштабное браконьерство. Так, в погоне за баснословной прибылью самоцелью стал промысел икры охотоморского минтая. Экипажи производили десятки тонн неучтенной икры для контрабандного сбыта в Южной Корее, а излишек добытой рыбы, как правило, шел за борт. Не потому ли в последнее время состояние запасов охотоморского минтая вызывает тревогу у рыбоохраны и рыбохозяйственной науки?

Кроме того, суда в поиске рыбы не чураются «попастись» на запретном для промысла мелководье, на нерестилищах, и инспекторы Камчатрыбвода ежегодно составляют десятки протоколов на нарушителей, лишают капитанов рыболовных билетов, налагают миллиардные штрафные санкции.

При этом на вооружении у Камчатрыбвода два устаревших судна: «Даллия» и «Мерланг», а два новых — «Пагелла» и «Барс» — обычные промысловые СТ с обычными же для этих судов характеристиками и возможностями.

Увеличение инспекторского состава Камчатрыбвода, приобретение современного скоростного рыбоохранного флота — самые важные задачи в деле сохранения ресурсов камчатского прибрежья, которое сейчас дает около двух миллионов тонн рыбы ежегодно.

Одно из центральных направлений деятельности Камчатрыбвода — лососеводство. Камчатка — колыбель крупнейшего на Дальнем Востоке стада тихоокеанских лососей: чавычи, кижуча, нерки, кеты. Но за последние годы мощного, трудно контролируемого и подогреваемого «свободным рынком» браконьерства и бесхозяйствования опустели некогда крупнейшие лососевые реки: Камчатка, Большая, Авача, Паратунка, расположенные в самой густонаселенной части полуострова. Наконец мы поняли, что без искусственного воспроизводства нам не сохранить промысловые запасы названных рек, и начали развивать лососевые заводы. Сейчас их в структуре Камчатрыбвода три  — Паратунский, Малкинский и Вилюйский. Тем более, показателен пример Сахалинрыбвода, который добился возврата от лососевых заводов Сахалина и Курильских островов 30 тысяч тонн горбуши (кстати, в структуре Сахалинрыбвода таких, как на Камчатке, и более мощных заводов — четыре десятка).

Нельзя сохранить в природе какой-то отдельно взятый вид. Поэтому Камчатрыбвод уделяет большое внимание сохранению морских зверей, которые являются вершинами экологических пирамид. Состояние их запасов удивительно точно отражает общую картину экологического равновесия в природе, хотя не все еще это понимают: в Японии, например, сивучей, как вредителей, свободно отстреливают, считая, что они съедают слишком много рыбы. Но в природе все гораздо сложнее, и постигая связи и зависимости живых организмов, можно прогнозировать истинное состояние морских экосистем и возможности их использования без опасности подрыва и уничтожения. Морские звери — это живые сигналы. Сигналы, которые мы хотим расшифровать, понять и использовать в своей практической работе. Эту работу мы ведем совместно со специалистами США и Японии.

Но, конечно же, основа основ работы Камчатрыбвода — беспощадная война с браконьерами, готовыми для личной выгоды пойти на все...

А ежегодные нападения на нерестилища лососей наносят многомиллиардный ущерб рыбному хозяйству полуострова. Особенно в отдаленных, труднодоступных, непроходимых местах. К сожалению, эти места недоступны пока и для работников Камчатрыбвода, которым для контроля нужны небольшие самолеты, вертолеты, вездеходная техника, наконец, оружие. И сегодня Камчатрыбвод создает специальные оперативные отряды.

В 5О-летней истории Камчатрыбвода, безусловно, неоднократно менялись формы и методы работы в зависимости от времени, состояния экономики страны, в конце концов, от предписания властных структур, но постоянной величиной всегда было сохранение живых ресурсов северной части Тихого океана — национального богатства России.