СКВОЗЬ РИФЫ К ЧИСТОЙ ВОДЕ

— Вы родились на Курилах, на Дальнем Востоке служили; Приморье, которое морем только и живо. Вас поставило на ноги как губернатора. Должны по опыту всех Ваших исторических предшественников держать ориентиры и радеть больше о тружениках моря — особенно рыбаках.

— Рыбаки во многом определяют лицо нашего края. Почти каждый третий работоспособный приморец так или иначе связан с этой отраслью, крупнейшей в экономике края. А все мы — имеем к ней отношение как потребители морепродуктов и рыбы.

Без рыбаков невозможно представить жизнь Владивостока, Находки, нашего берега. Все рыбозаводы и рыбоколхозы являются градообразующими (поселки Светлая, Валентин, Веселый Яр, Моряк-Рыболов, Преображения, Мысовой, Подъяпольск, Девятый Вал, Нерпа, Зарубино, Попова, Путятин, Ливадия).

В Приморье насчитывается 66 предприятий с собственным рыбопромысловым флотом. Около 70 предприятий занимаются рыбохозяйственной деятельностью на рыбопромысловых участках, промыслом рыбы на озере Ханка и реках Приморья.

Поэтому проблемы рыбаков не на последнем месте в работе администрации края. В наследство от перестроечных лет нам досталось совершенно неуправляемое, раздробленное хозяйство. За последние четыре года было сделано немало, чтобы вновь превратить его в систематизированный комплекс, наладить конструктивный диалог с руководителями рыбацких предприятий. У нас складывается нормальная дружная работа. В итоге уже к 1995 году нам удалось ценой больших усилий и упорства переломить депрессию прошлых лет и начать наращивать объемы производства. Приведу сравнительные показатели работы рыбной промышленности за 1992 и 1997 годы.

Улов рыбы и добыча морепродуктов в 1992 году составила 1345 тысяч тонн, в прошлом она достигла 1568.

Выпуск пищевой рыбной продукции, консервов составил в 1992 году 875 тысяч тонн, эти данные стали снижаться и в 1994 году составили чуть более 600 тысяч тонн. Но уже к 1997 году выросли до 802 тысяч тонн.

Рыбаки остаются нашей гордостью. Вспомните, в прошлом году на празднование 850-летия Москвы мы привезли продукцию наших предприятий на выставку в Манеж. От посетителей не было отбоя. Подходили и президент Борис Ельцин, и Виктор Черномырдин. Последний, кстати, уделил нашим рыбакам заметно большее внимание, нежели остальным, настолько экзотичны были наши морепродукты и рыба. Продукция «Дальрыбы», «Дальморепродукта», «ТИНРО-центра», находкинской БАМР, колхоза «Восток-1» удостоилась дипломов, предприятия получили немало деловых предложений.

Принимая во внимание огромное значение рыбной отрасли для Приморья, можно сказать, что достижения наших рыбаков — это показатель упорства всех наших приморских людей, их стремления выжить, несмотря ни на какие трудности.

— Приморье — стык берега России и Тихого океана, где выходные порты — Владивосток, Находка, Восточный, Хасанский. Отсюда тянется великий Транссибирский железнодорожный мост жизни через всю страну, международный узел деловых связей со странами АТР. Как край, Евгений Иванович, увязывает общие рыбацкие проблемы Сахалина, Камчатки, Магадана, Хабаровска и есть ли прок от этого?

— Когда-то Владивосток был своеобразным «горлышком бутылки» — через его порты проходили все рыбные грузы. Сейчас, конечно, былое единство ушло в прошлое. Однако, рыбаков всего Дальнего Востока объединяют общие проблемы и, решая их, мы всегда находим общий язык. Например, против закона о платности ресурсов единым фронтом выступили и Сахалин, и Камчатка, и Приморье.

Сейчас около 60 процентов рыбы и морепродуктов не проходит через наши порты — они идут прямо за границу. Возродить их былую значимость позволит развитие Владивостока как узлового транспортного центра, его портовой инфраструктуры, снижение железнодорожных тарифов. В этом направлении многое делается, особенно после того, как наши. предложения получили правительственную поддержку.

С интеграцией в Азиатско-Тихоокеанский регион, который будет в ХХI-м веке определять динамику экономического развития всего мира, связано и развитие приморских рыбных портов, и развитие рыбной отрасли в целом. Но еще надо решить немало внутренних, государственных проблем, должно измениться отношение государства к отрасли.

— Единая цепь рыбного комплекса нынче по звеньям разобрана приватизацией, и он лежит, как разделанный по кускам морской исполин. Дайте оценку нынешнего состояния отрасли.

— Нельзя полностью согласиться с таким категоричным утверждением. На протяжении четырех последних лет в рыбном хозяйстве края наметилась динамика роста объемов производства. В год — когда 4, когда 8-10 процентов, но прибавляли. Конечно, это несравнимо с показателями советских времен. Но, учитывая те сильные удары, которые получила рыбная отрасль от государства (полное лишение господдержки) — это яркий показатель.

За последние три года добыча приморских рыбаков возросла на 145%, выпуск пищевой продукции на 121%, выпуск рыбной муки на 138%.

Пожалуй, ни одна крупная отрасль материального производства не только в нашем крае, но и в стране за этот период не имела подобных показателей. Причем, рост у рыбаков был постоянный (в натуральных показателях), а не липовый (в деньгах). Мы сейчас знаем массу примеров, когда отрасли — монополисты, снижая выпуск продукции в натуре, многократно взвинчивают цены. В результате, производя в несколько раз меньше, получают в несколько раз больше.

Однако ситуация в рыбной отрасли очень тревожная. За 1997 год убытки рыбаков Приморья составили свыше 424 миллиардов рублей. Доля убыточных предприятий в крае достигает 67 процентов, то есть две трети. Сумма задолженности рыбаков в бюджеты всех уровней и внебюджетные фонды превышает 800 миллиардов. По заработной плате рыбакам задолжали четверть триллиона — 250 миллиардов рублей. Идет массированное старение материально-технической базы, промыслового флота.

Еще более удручающая ситуация складывается на береговом рыбообрабатывающем производстве, в судоремонте, на тарных, сетеоснастных и машиностроительных предприятиях, в проектно-конструкторских организациях.

Первопричиной нынешнего состояния, безусловно, является бездумно и скоропалительно проведенная приватизация.

Смена хозяев у предприятий привела в руководство случайных людей. Пришли непрофессионалы, неспециалисты рыбацкого дела, которые во главу угла ставили не производство и управление, а перераспределение государственной собственности, личную наживу.

Усугубили ситуацию меры, которые принимает, казалось бы, государственный орган — ТАФУ по Приморскому краю. До введения внешнего управления сравнительно прочно чувствовали себя такие предприятия как АО «Приморрыбпром», АО «Дальневосточная база флота», другие предприятия. Сейчас на них, по-видимому, можно ставить крест. Чтобы поднять их хотя бы до уровня, на котором они находились до того, как ими заинтересовалось ТАФУ, необходимы огромные финансовые ресурсы и очень напряженная работа.

Нужна ли была такая приватизация, как в «Приморрыбпроме», где самые крупные пакеты акций оказались у таких личностей, как Брехов и другие, а сами жители рыбацких поселков со своими предприятиями остались ни с чем? О каком выживании поселков можно говорить сейчас, когда практически все хозяева прибрежных предприятий находятся во Владивостоке? Какое им дело до жителей поселка, до их детских садов, до их больниц? Им главное — урвать побольше. А как еще можно урвать с разваливающегося предприятия? Уж, конечно, не восстанавливая производство и не вкладывая в него капиталы. Только за счет продажи всего, что только можно продать. И продают. Продают по ценам в несколько раз ниже реальной стоимости. По-видимому, это кому-то очень выгодно.

Лишь благодаря собственной грамотной политике, идущей заметно вразрез с общими тенденциями, руководителям таких предприятий, как «Дальморепродукт», БАМР и некоторых других удалось сохранить предприятие в собственности трудовых коллективов, а управлять этими предприятиями продолжали профессионалы высочайшей квалификации. По-видимому, именно в силу этого в последнее время ощущается особенно массированный накат на такие предприятия, как ДМП и БАМР.

В сфере приватизации и управления государственной собственностью приходится рассчитывать на внутренние силы. Мы организовали в администрации края управление по делам о банкротстве (несостоятельности) предприятий. В отличие от ТАФУ эта структура создана для того, чтобы решения о банкротстве принимались грамотно, с учетом интересов коллектива, рассматривались все возможные пути вывода предприятия из кризиса. В планах — создание наблюдательного совета, в который войдут все кредиторы — бюджеты всех уровней, начиная с краевого, внебюджетные фонды, налоговые, силовые структуры. И именно так, совместно, будем подходить к каждому претенденту на банкротство. Думаю, непродуманные решения о продаже предприятий с молотка просто так через наблюдательный совет проходить не будут.

— В падении отрасли повинна не только приватизация, но и государственная налоговая политика, как самый действенный инструмент для ее удушения. Последний думский Закон «О налоге на пользователей объектами животного мира», как обухом по голове, убивает ее наповал. А что делать, Евгений Иванович, тысячам и тысячам, работающим в море — ведь это огромная рыбацкая страна со своими плавгородами, береговой обеспечивающей базой, СР, флотом?

— Рыбаки давно ждут Закона о рыболовстве. Но вместо четкого правового механизма, который бы дал новое дыхание отрасли, навязывают сумасшедший налог, пытаются узаконить платность ресурсов. Законопроект o плате за право пользования объектами животного мира и водными биологическими ресурсами« вызвал взрыв возмущения в рыбодобывающих предприятиях, администрациях морских регионов. Российские рыбаки будут вынуждены платить за использование собственных сырьевых ресурсов — разве это не абсурд!..

Мы, в Приморье, сахалинцы, Камчатка направили обращение в Государственную Думу с убедительной просьбой — не допустить скоропалительного принятия этого закона. Он не просто накладен для рыбаков, а губителен, так как вдвое увеличивает налоговое бремя!

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, к чему приведет введение платности ресурсов — развал предприятий и безработица. Я уже не говорю, что это противоречит продекларированным государством принципам налоговой реформы, мерам государственной поддержки дальневосточных регионов. В проигрыше будут и центральные регионы России, потому что новый налог — это соответствующее увеличение стоимости рыбопродукции.

К большому нашему изумлению, одним из основных инициаторов появления этого закона и самых упертых его лоббистов в Государственной Думе стала депутат нашего рыбацкого края Светлана Орлова.

Мы допускаем, что образование, полученное Светланой Юрьевной в Уссурийском пединституте, не позволяет ориентироваться в рыбацких проблемах. Наверное, активная политическая борьба не оставляет времени для того, чтобы вникнуть в проблему. Но невозможно понять, как депутат, избранный от рыбацкого края, делает все возможное и невозможное, чтобы оставить без работы десятки тысяч своих избирателей, лишить куска хлеба десятки тысяч детей и рыбацких семей. Ведь даже человеку, имеющему образование на уровне начальной школы и умеющему считать до десяти, должно быть ясно, что при нынешней ситуации, когда все рыбацкие предприятия находятся на грани краха, введение еще одного побора с рыбаков в виде платы за ресурсы автоматически приведет к гибели отрасли.

В начале апреля на заседании согласительной комиссии палат Федерального собрания РФ по закону »О плате за право пользования объектами животного мира и водными биологическими ресурсами« Светлана Орлова даже слова не сказала о том, что приморские рыбаки осудили данный законопроект. Наоборот, получалось, что «по итогам ее встреч в Приморье иной реакции, кроме одобрения этого документа, не было«.

Отношение российского государства к своим производителям, к своим труженикам — просто парадоксально. Если во всем мире государство старается поддержать тех, кто кормит страну, кто обеспечивает продовольственную национальную безопасность, то в России такую важную отрасль, как рыбную, не только лишают поддержки, а обкладывают всевозможными налогами. В итоге у рыбаков не только не остается свободных средств, но они, как правило, бывают еще и должны по результатам своей деятельности. Причем, самое парадоксальное состоит в том, что чем больше наращивается производство, тем больше растут убытки.

Совершенно абсурдным является двойной налог на дороги. С одной стороны, рыбаки платят 2,5 процента с наценки, полученной от реализации рыбопродукции, на содержание автомобильных дорог, хотя вся продукция выпущена в море, морем перевезена и реализуется ДО ВЫХОДА ЗА ПРЕДЕЛЫ ПОРТА, ТО ЕСТЬ ДО ВСТРЕЧИ С ЭТИМИ САМЫМИ ДОРОГАМИ. С другой стороны, в стоимость дизельного топлива и мазута, который рыбаки СЖИГАЮТ В МОРЕ, заложено 25% налога опять же НА ТЕ САМЫЕ АВТОМОБИЛЬНЫЕ ДОРОГИ, на которых жгут топливо другие.

Мы часто ссылаемся на заграницу, на их опыт рыночной экономики. Но вот несколько примеров. По данным ООН, годовые затраты на производство рыбопродукции во всем мире составляют около 110 миллиардов долларов США. А выручка от реализации этой продукции — всего 80 миллиардов. То есть более 30 миллиардов долларов составляют государственные дотации.

Еще один пример — наш ближайший сосед Япония. Если у японского рыбака неудачно сложился промысел, ему гарантирован определенный минимальный заработок. Занятие прибрежным рыболовством поддерживается из бюджета префектуры, а океаническим — из государственного бюджета. В результате страна завалена недорогой разнообразной рыбопродукцией.

Наблюдая такое массированное давление на российских рыбаков, постоянно задаешься вопросом: для чего это делается, если результат, в конце концов, должен быть один — гибель отрасли? Кто поставляет информацию о рыбаках и об отрасли в Государственную Думу, Правительству, Президенту? Если такие, как Орлова, тогда все ясно. Она неоднократно вещала о повальном воровстве у рыбаков, о фантастических суммах, которые, якобы, есть у рыбаков и которыми они ни с кем не хотят поделиться. Фактическое же состояние дел рыбакам известно лучше, чем кому бы то ни было. А почему эта правдивая информация не может перевесить ложь Орловой?

— И в центральной прессе, Евгений Иванович, говорят, что на Тихом океане бал правит мафия — голова этого спрута, якобы, в Москве, а щупальца — здесь: именно они отвернули рыбный поток от России за рубеж — в Японию, Корею, Китай, где оставляют львиную долю дохода от промысла на «золотых» заграничных счетах. А страна не имеет и ломанного гроша — таможня, налоговая инспекция стоят далеко от процесса раздела тихоокеанского рыбного «пирога». Так ли это?

— Легко из Москвы называть нас, дальневосточников, мафией... Безусловно, разговоры о рыбной мафии кому-то очень нужны и выгодны. Под это понятие подвели всю рыбную отрасль, руководителей предприятий и органов власти. Да, в определенной степени криминал сюда стремится. Как стремится взять под свой контроль любую сферу, где можно поживиться. Но нигде им не было поставлено такого крепкого заслона, как в рыбной промышленности.

Но, наверное, не случайно говорят, что голова «мафиозного спрута» в Москве. Без нашего ведома состоялась передача Рыбвода в ведение ФПС. Сейчас усиленно муссируются слухи о необходимости забрать у рыбаков рыбные порты. Неужели московским реформаторам не ясно, что рыбохозяйственный комплекс, создававшийся годами и годами же совершенствовавший свою структуру, нельзя рушить? Ведь рыбохозяйственый комплекс почему и называется комплексом, что все мы взаимосвязаны и являемся звеньями одной цепочки.

В центральных средствах массовой информации приводят такие цифры, которые несоизмеримы с нашими даже техническими возможностями. Якобы 2,5 миллиарда долларов потеряно на крабе. У нас вообще в рыбной отрасли не могло быть добыто на такие суммы. Но почему-то в ходе проверки Главного Контрольного управления были взяты эти лживые цифры. Кому-то на руку держать ситуацию в напряжении, говорить о том, что здесь сплошная мафия и воровство, работают люди нечестные и непорядочные.

В этой теме про мафию просматривается единственная цель — развалить единый хозяйственный механизм рыбной отрасли. Пример тому — передача функций рыбоохраны пограничникам. Управления рыбвода уже оторваны от рыбохозяйственного комплекса.

Еще один показательный пример. Почему правительственный комитет по рыболовству был преобразован всего лишь в департамент Министерства сельского хозяйства и продовольствия? И это не формальность — это показатель отношения государства к отрасли. К вопросам статуса серьезно относятся иностранные деловые круги, особенно из стран наших соседей — стран Азии.