ПРИРОДА ОШИБОК НЕ ПРОЩАЕТ

За разъяснениями обратился к генеральному директору СП «Пеленга Годо» Валентину Михайловичу БУРКОВУ и к президенту Ассоциации рыбопромышлеиииков Сахалина Владимиру Петровичу ГОРШЕЧНИКОВУ. И вот что услышал от них.

В. Бурков: «Мы за нефть, но против свалки.

Действительно, свое мнение рыбохозяйственный совет во всеуслышание не оглашал, но оно у него, конечно же, имеется. Мнение такое: не должно быть ничего, что бы нанесло ущерб рыболовству.

Откровенно говоря, мне, рыбаку-профессионалу, все эти шельфовые дела неприятны. Интересы нашей отрасли для меня, естественно, превыше всего. Это вовсе не означает, что мы, рыбаки, против освоения углеводородных месторождений моря. Наоборот, мы «за».

Морскую нефть добывают во многих регионах мира — и в тропической зоне, и в северных широтах. Не одно десятилетие занимаются этим на Каспии, который, как известно, является замкнутой акваторией, изолированной от Мирового океана. Думаю, что там не самая чистая экология, не без греха. И ничего, живут, рыба-то не перевелась.

Спрашивается, почему бы не заняться нефтепромыслом и в наших водах, коль скоро область сможет на этом разбогатеть, ее население получит соответствующую отдачу? Весь вопрос упирается в то, как обезопасить данное производство, обеспечить необходимую степень экологической защиты, свести риск до минимума. Стало быть, надо все сделать по-умному, на уровне современных технологий, мировых достижений. Так что никакой трагедии в освоении шельфа я не вижу.

И все-таки тревога должна быть. Ведь что такое Охотское море в его нынешнем состоянии? Это сфера деятельности не только сахалицев и курильчан — всех дальневосточников. Здесь же «пасутся» японцы, китайцы, корейцы и даже далекие от здешних мест поляки. Море дает более половины общероссийской добычи рыбы и иных объектов промысла. В общей сложности набирается 3 млн. тонн сырья, что эквивалентно полутора-двум миллиардам долларов США в год. А сколько получим от нефти? Я лично пока не знаю.

Самая дорогая плата — это плата за разгильдяйство. К чему говорю? Не секрет, что сегодня нашу страну принимают за некую всепланетную свалку разного рода отходов — радиоактивных и иных. Опасаюсь, не случится ли подобное и с Охотским морем? Вполне возможно, что авторы нефтяных проектов в целях их удешевления попытаются на чем-то сэкономить, что-то урезать. Произойдет загрязнение, допустим, аварийный разлив нефти. Не беда. Произойдет-то не у берегов Калифорнии и не на Гавайях. А ведь экология морей наших широт наиболее уязвима. Это не то, что в тропиках, где процессы самовосстановления н самоочищения идут в несколько раз быстрее.

Повторяю, мы за нефть, но против свалки. Считаю, что администрация области должна задействовать всех, кто так или иначе причастен к шельфовым делам. Выслушать и учесть мнение каждого, чтобы было выработано взаимоприемлемое решение».

В. Горшечников: «Шельф должен работать на рыбаков.

Мы вовсе не молчим. Когда компания «Экксон» изучала мнение рыбаков относительно своего намерения проложить нефтепровод по дну Татарского пролива, я заявил о нашем категорическом несогласии. Считал и считаю: нельзя рисковать богатейшим промысловым районом. Почему бы не проложить нефтепровод по суше? Да, вариант, предложенный «Экксоном», вероятно, дешевле, зато опаснее — в случае возможных аварий.

Я сделал депутатский запрос, направив его во все заинтересованные организации, выступил в газете «Век». Все это вызвало определенный резонанс. Мне, например, известно, что администрация области, экологические органы тоже против подводного варианта. К сожалению, компания пока не отказалась от него.

Теперь об отношении к шельфовым проектам — нужны они или нет? Отвечаю: они необходимы. Для области это реальный шанс выбраться из кризиса, в котором она сейчас находится. Не лучшие времена переживает и наша отрасль. Прибыли — никакой. Даже налоги как следует не платим: не из чего. Почему?

Рыбный промысел убыточен во всех странах. Дело это дорогостоящее, очень затратное. Затраты же полностью не окупаются. Дефицит, по официальным данным, равен 54 млрд. долларов в год. Поэтому все государства, заботясь о здоровье населения, о том, чтобы оно полноценно питалось, поощряют занятие рыболовством дотациями. В Японии, например, рыбопромышленникам ежегодно выплачивают 300 млрд. иен.

Так было и в нашей стране до 1991 года, когда мы были второй державой мира и рыбы вылавливали больше всех. Было, да быльем поросло. Дотаций теперь нет. Государство, так сказать, обрекло нас на самовыживание. Хоть худо, но пока живем. Держимся на плаву. За счет чего? Если честно, за счет браконьерства. И толкает нас на этот противоправный путь само государство. Пример тому — вводимая плата за ресурсы. Мало того, что производство убыточное — от нас требуют, чтобы мы заранее заплатили за объекты промысла. Таким образом еще больше толкают в браконьерство. Парадоксально, но факт.

Яснее ясного: без государственной поддержки отрасль нормально функционировать не может. В конце концов она потерпит крах. Увы, поддержки нет. Говорят, нет на это средств. Но у нас, сахалинцев, есть шельф. Почему бы не заставить нефтяные деньги, если они будут, работать на рыбную промышленность? Ведь нефть-то будут брать у моря, там, где мы промышляем. По-моему, это логично.

Рыбаков беспокоит в шельфовых проектах некоторая непроработан-ность экологических вопросов и ряда других важных аспектов. Их, конечно же, надо решать.

К примеру, создать какой-то экологический фонд. Чтобы деньги, полученные от нефти, использовать на природоохранные цели. В частности, на осуществление комплекса мер по предотвращению возможных аварий, разливов нефти.

Какую-то часть средств было бы целесообразно направить на воспроизводство рыбных ресурсов. И не тогда, когда произойдет что-то экстремальное, а заранее. В том числе на устранение вреда, причиняемого нынешними работами на шельфе.

Словом, взятое у моря должно быть ему возвращено, направлено на поддержку рыболовства. Чтобы море кормило сахалинцев и впредь.

В Шотландии, в Северном море, накоплен немалый опыт взаимодействия добытчиков морской нефти с рыбопромышленниками и рыбоводами. Намерен побывать там, поизучать. С тем, чтобы перенять полезное, по возможности, применить у нас.

Я коренной, потомственный сахалинец. Здесь родился, вырос, здесь состоялось мое становление. Потому искренне хочется, чтобы моя родина стала процветающим краем, чтобы все мои земляки зажили лучше. Освоение шельфа дает такую возможность. Только не надо излишне суетиться, проявлять ненужную поспешность, чтобы не наделать глупостей, непоправимых ошибок. Море, как и вся природа, их не прощает.

Я за то, чтобы нефтедоллары полной мерой поработали на всех сахалинцев. И прежде всего на рыбную отрасль, которая является, и, надеюсь, останется одной из основ всей нашей островной экономики».

ОТ КОРРЕСПОНДЕНТА. Итак, мнение моих собеседников однозначно. Они за освоение шельфовых месторождений. Но не за бездумное освоение любой ценой, а за взвешенность, осмотрительность. 3а то, чтобы не навредить. Опасения, как мне думается, небезосновательны. История полна примеров, когда безоглядное, бесцеремонное вмешательство человека в природу оборачивалось самыми нежелательными последствиями.

В 50-х годах в Каракумах, являющихся самой большой в мире песчаной пустыней, был построен гигантский канал. Он идет от реки Аму-Дарья, отбирая у нее значительную часть ее вод, до Каспийского моря (без стока в него). Цель преследовалась самая что ни на есть благородная: обводнить огромнейшую территорию, превратить безжизненные пески в плодоносящие земли, главным образом в плантации хлопка. А что получилось? Возникли воистину глобальные экологические проблемы. Обмелела Аму-Дарья. Донельзя осложнилось обеспечение водой старопахотных орошаемых земель. Обострились процессы их засоления и гипсования. Погиб Арал — единственное среднеазиатское море, оказывавшее благотворное влияние на внешний климат. Теперь моря не стало. Оно превратилось в несколько колоссальных горько-соленых луж.

Хотелось бы надеяться, что Охотскому морю участь Арала не грозит. Президент «Сахалин Энерджи» — Фрэнк Даффилд заверяет, что так и будет. Дескать, сделано и будет делаться все возможное, чтобы было все о'кей. Что ж, дай Бог, чтобы так и сталось. Глядишь, нас и в самом деле минует страшная катастрофа, приключившаяся девять лет назад на Аляске с печально знаменитым танкером «Экксон Валдез», последствия которой не ликвидированы полностью до сих пор.