Бюллетень «Нефть и Море»

№ 13 от 12 ноября 2001 г.


 

В ЭТОМ ВЫПУСКЕ:

 
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ НЕФТЯНЫХ ПРОЕКТОВ — ЕСТЬ ЛИ ПРИБЫЛЬ ДЛЯ САХАЛИНА И РОССИИ?
 
Уважаемые рыбаки!
 
До последнего времени мы информировали вас об экологических аспектах и угрозах шельфовых проектов по добыче нефти и газа. Между тем, и экономическая составляющая этих проектов очень интересна и важна для понимания их выгодности России и Сахалину и целесообразности освоения земных недр на условиях СРП.
Многие считают, что проекты, реализующиеся на основе Соглашения о разделе продукции — Сахалин-1 и Сахалин-2, приносят значительные поступления в областной и федеральный бюджеты, дают многотысячные рабочие места, улучшают экономическую ситуацию в регионе. Многие надеятся, что нефтяные проекты в будущем дадут еще большую прибыль, экономика области поднимется, газифицируют юг Сахалина и мы будет жить тепло и светло.
Но ознакомившись с Соглашением о разделе продукции по проектам, прочитав отчет Счетной палаты РФ по результатам проверки проектов Сахалин-1 и Сахалин-2, к сожалению, вывод возникает только один — проекты действительно выгодны, но... только для самих нефтяных компаний. Для России, Сахалина шельфовые проекты не принесут никакой прибыли и даже будут опасны для нашей экономики.
В этом номере бюллетеня мы предлагаем вам выдержки из интервью с бывшим заместителем председателя счетной палаты — Юрием Болдыревым. Просим прощения за то, что материал прошлого года, но он очень ярко и доходчиво объясняет причины невыгодности шельфовых проектов для экономики нашей страны.
В последущих номерах бюллетеня «Нефть и Море» мы представим вашему вниманию еще одну статью на эту тему, выдержки из отчета Счетной палаты РФ, из Соглашения о разделе продукции по проекту Сахалин-2 и законы Сахалинской области об освобождении от областных налогов иностранных нефтяных компаний, их подрядчиков и субподрядчиков по проектам Сахалин-1 и Сахалин-2.
Если вы хотите получить любую дополнительную информацию по экономическим аспектам шельфовых проектов или полные варианты статьи, отчета Счетной палаты и СРП  — обращайтесь к нам, в Экологическую вахту Сахалина по тел. 3-21-53.
 
С уважением,
Наталия Баранникова,
Дмитрий Лисицын.
 
******************************************

РОССИЙСКИЕ ВЕСТИ

18–24 октября 2000 г.
 

Коррупциометр Болдырева зашкаливает

 
На этой неделе Госдума приступит к обсуждению внесенного Сергеем Степашиным законопроекта, главная суть которого — выведение Счетной палаты из подчинения парламенту и переподчинение ее президенту. Оправдано ли такое предложение, насколько оно логично? Корреспондент «РВ» беседует с заместителем председателя палаты Юрием БОЛДЫРЕВЫМ.
 
.....................
 
— Накануне очередных выборов на Сахалине соперники много обсуждают хорошо знакомую вам тему соглашений о разделе продукции. Но вот парадокс: документа, вызвавшего столько споров, практически никто не видел. Его нет в открытой печати, в библиотеках, даже в архивах Думы и правительства. С чем это связано?
 
— Есть что скрывать. Я никогда не поверю, что в Советском Союзе, а затем в России настолько не хватало специалистов, чтобы правительство сумело заключить позорные соглашения «Сахалин-1» и «Сахалин-2». Это невозможно по ошибке.
Во всем мире недропользование осуществляется либо по лицензиям, как в развитых странах (например, в США), либо на основе концессий и соглашений о разделе продукции, как в странах развивающихся (типичный пример — Китай). Но соглашения по освоению сахалинских месторождений имеют с китайскими или норвежскими образцами лишь чисто внешнее сходство. В действительности же они — наихудший вариант колониальной эксплуатации наших природных ресурсов.
 
— Самый главный вопрос. А что Россия должна получить с этих соглашений?
 
— Известно: добываемая нефть делится на компенсационную и прибыльную. Прибыльная нефть делится между инвестором и Российским государством, а компенсационная идет на компенсацию затрат инвестора. У нас сверхсложные горно-геологические и ледовые условия, и компенсационная часть может быть очень велика — до 70% общего объема.
Так что для нас главное: получим ли мы свою маленькую долю прибыли или на что пойдет компенсационная нефть? Другими словами, на развитие экономики какой страны она пойдет — США, Канады, Японии, Кореи и т.д. или все-таки России? Все оборудование, что будет закупаться, будет произведено на наших заводах или за рубежом? Транспортные услуги, танкерный флот будут наши или чьи? И в этой главной части в соглашениях ничего конкретного не предусмотрено. Нормы типа «инвестор будет стремиться обеспечить до 70 % заказа российским подрядчикам-поставщикам» никого ни к чему не обязывают.
Соглашения практически бессрочные. И не предусматривается никаких санкций недропользователю за нарушения. Интересно, а будет ли при таких условиях у России вообще какая-то прибыль?
Если вы недропользователь, и у вас есть друзья — поставщики оборудования, есть друзья, у которых вы можете взять кредит, связанный обязательствами закупить оборудование других ваших друзей, допустите ли вы, чтобы появилась прибыль? Или вы постараетесь всю нефть списать в затраты? Если предпринимателю разрешили списать все без ограничения, он должен быть полным идиотом, чтобы оставить хоть какую-то прибыль. Так вот, эти соглашения не предусматривают реальных механизмов ограничения списания затрат. Более того, если предположить, что в последний день реализации соглашения у инвестора окажется лишний десяток миллиардов долларов, юридически ничто не помешает ему списать их... на премию директору.
Если вы помните, одна из главных претензий к советской экономике состояла в том, что она была высокозатратной. Так вот, такие СРП — это наихудший вариант затратной экономики, когда инвестору, а вернее посреднику, поскольку он берет кредиты и уже на них осваивает месторождения, выгодно максимально завысить расходы. Россия с этих соглашений может не получить ничего. Примерно из 80 миллиардов долларов можем получить в виде «благотворительного взноса» пару больниц и школ.
Благодушный простак может рассчитывать на то, что мы имеем дело с серьезными фирмами, а не с «рогами и копытами». Но государство, 150-миллионный народ никак не могут строить расчет международных экономических взаимоотношений на том, что добрый инвестор не воспользуется нашей продажностью и бардаком...
Здесь сразу надо оговорить, что на Сахалине и вообще в России именитые фирмы напрямую не работают. Работают оффшорные компании, в названиях которых присутствуют имена знаменитых фирм. В случае какой-то экологической катастрофы никакой ответственности материнские компании за действия дочерних не несут.
Причем на случай, если нужно сделать неприличную в глазах мирового общественного мнения вещь, можно (опять-таки в полном соответствии с соглашением) взять и переуступить свои права какому-нибудь ТОО, зарегистрированному еще в какой-нибудь оффшорной зоне. Кто за этим ТОО стоит, вы будете допытываться лет 25... И, разумеется, то, что делается у нас, не имеет никакого отношения к современной западной рыночной экономике.
Вроде бы оперируем одними и теми же терминами, а смысл скрывается совершенно другой. Скажем, у них в США конкурс и у нас. Только у них — по одному переменному параметру — размеру разового платежа (бонуса). У нас это 5 или 10 переменных параметров. И мудрая комиссия на столь добротной почве для коррупции сравнивает, что называется, теплое с зеленым...
Практически какую статью нашего законодательства на сей счет ни возьми, российская коррупционная емкость несопоставима с тем, что имеется в других странах. Я не говорю о том, что в США, скажем, прежде чем предоставить кому-то право недропользования, сначала внимательно изучают предысторию: не было ли случая нарушения природоохранных норм, аварий каких-то. И разумеется, никогда лицензию не получит оффшорная компания.
Если в США, например, на случай разлива нефти или экологической аварии те же «Мицуи» или «Шелл» должны до начала работ заплатить очень солидные суммы на страхование ответственности, то у нас никакого страхования вообще не предусмотрено.
А в случае причинения ущерба недропользователем спорные вопросы — в компетенции Стокгольмского суда. Причем уже по трем соглашениям — по законодательству разных стран...
В целом же важно подчеркнуть, что претензий ни к «Шеллу», ни к кому бы то ни было за рубежом здесь быть не должно. Все претензии — к родной власти. К тем госорганам, людям и к тем политическим партиям, которые такие соглашения заключали и такой проект Закона об СРП лоббировали.
 
— Именно несогласие с проектом Закона об СРП и было причиной вашего ухода из «Яблока»?
 
— «Яблоко» лоббировало его через Думу, а я, находясь в Совете Федерации, с группой коллег противостоял этому закону. Небезуспешно. Наиболее вульгарные нормы нам удалось исключить в согласительной комиссии, которую я возглавлял от Совета Федерации. Это нормы о праве правительства произвольно отступать от российских законов при заключении соглашений с иностранными инвесторами; это нормы о неограниченной бесконкурсности. Этому предшествовала моя борьба внутри своей партии. Пришлось пройти всю цепочку от бюро центрального совета до съезда движения. И в ситуации, когда закон завис между Думой и Советом Федерации, съезд «Яблока» принял решение прекратить дискуссию. Цена вопроса — будущее российских недр на триллионы долларов — такова, что я вынужден был выйти из партии, чтобы продолжать бороться. Эта борьба не закончилась. Она продолжается и по сей день. Ведь ряд дефектов Закона об СРП сохраняется.
Это возможность заключения соглашения без конкурсов, возможность заключения соглашения с оффшорными компаниями. Отсутствует механизм страхования ответственности. Узаконена неограниченная возможность списания расходов. И, наконец, несмотря на то, что в закон нам удалось ввести норму об обязательности квоты на поставки оборудования для российского машиностроения, она была скорректирована в 1998 году. Вроде хорошо сказано: не менее 70 процентов. Но с оговоркой: российское оборудование должно быть конкурентоспособно по качеству и срокам поставки. Если бы было написано «удовлетворять требованиям такого-то стандарта» — понятно. А так недропользователь, предъявив завышенные требования на 5 процентов по малосущественному параметру, будет иметь право отказаться от российских поставок и закупить оборудование у своего поставщика в 10 или в 100 раз дороже. А норма о сроках поставки — это просто неприкрытое издевательство. Я всегда сумею приурочить заказ к моменту, когда у моего поставщика уже оборудование есть, а у других — нет. Причем хорошо известно, как этот вопрос решают и в «восточном» Китае, и в «западной» Норвегии, но именно те известные нормы законов, которые обеспечивают гарантии защиты национальных интересов, у нас категорически отклоняются. Словом, опасность, что мы и другие месторождения можем отдать за просто так, сохраняется.
 
— Но ведь некоторые сторонники СРП говорят: мы вынуждены привлекать иностранцев, поскольку российские нефтяные компании не в состоянии поднять такие крупные проекты...
 
— Ложь! Сначала все самое ценное мы раздариваем частным лавочкам, потом у нас, бедных, не хватает денег... А то, что у государства нет денег на инвестиции в добычу того, что точно принесет прибыль, — это уже, извините, полный бред. Я могу вам привести примеры, когда в одном только «Кредо-банке» в свое время пропало более 300 млн государственных долларов. Масштабы противозаконного изъятия ресурсов из бюджета и госсобственности несопоставимы с теми инвестициями, которые необходимы в энергетический сектор.
 
— А какие были вскрыты нарушения при реализации сахалинских соглашений?
 
— Нарушения, связанные с системой ведения бухгалтерского учета и отчетности в связи с перечислением бонуса. Скажем, за одним и тем же номером в Минфине значилось несколько разных документов, ставших основанием для перевода средств. По соглашению документацию обязаны вести на русском языке, хранить ее соответствующим образом и т.д. Целый ряд этих условий не соблюдался. Выяснилось, что наблюдательные советы и иные органы, которые должны защищать наши интересы, практически не приступали к работе. Фактически мы подтвердили свои старые опасения.
 
— Получи сейчас Счетная палата необходимые полномочия, вы потребовали бы расторжения СРП?
 
— К сожалению, у нас нет оснований считать соглашения незаконными — они «освящены» Законом об СРП, при принятии которого мы вынуждены были пойти на компромисс и записать, что уже заключенные соглашения вступают в силу в том виде, в каком они были подписаны. Но они в таком виде абсолютно не выгодны и опасны для России. Что касается возможности поставить перед Стокгольмским судом вопрос о принуждении к корректировке этих соглашений как кабальных и дискриминационных по отношению к России, то она не исключается. Это уже предмет детальной юридической проработки. Но главное — нужна политическая воля власти защитить наши долгосрочные национальные интересы.
 
Беседу вел Иван ПЕТРОВ.

 
*** Уважаемые читатели! Вся информация, опубликованная в номере, подтверждена документально. Если вас заинтересовали подробности или использованные документы — обращайтесь к нам в «Экологическую вахту Сахалина» по тел. (42422) 3-21-53 или электронной почте: watch@dsc.ru.
Если вы не хотите в дальнейшем получать этот бюллетень, сообщите нам об этом по тому же электронному адресу watch@dsc.ru и мы исключим Ваш адрес из списка получателей.

 

Назад