ТРАЛОВЫЕ ВОЙНЫ

В августе 1996 года активисты международной неправитель ственной природоохранной организации Гринпис из Соединенных Штатов Америки объявили войну большим морозильным траулерам. Несколько громких акций сделали свое дело и в парлменте США прошел законопроект об отстранении супертраулеров от промысла сельди и макрели (скумбрии) в Атлантическом океане.

Что же касается Берингова моря — главной вотчины американского крупнотоннажного флота, как впрочем и крупнотоннажного флота России, Польши, Республики Корея и Китая — развернулась настоящая война между морским рыбоперерабатывающим флотом и береговыми рыбоперерабатывающими предприятиями. Война за ресурсы. За право обладания большей доли в распределении лимитов на вылов. Один из наиболее влиятельных среди представителей Республиканской партии сенаторов в Конгрессе — Тед Стивенс с Аляски — представил в Сенат законопроект о постепенном выводе супертраулеров из рыболовства в исключительной экономической зоне США. Если законопроект пройдет, то уже в самом ближайшем будущем треть супертраулеров, ведущих промысел в Беринговом море, должна будет прекратить свою деятельность. Треть от 55 судов.

Каковы же аргументы сенатора и его сторонников из Greenpeace.

Главный из них, которым пользуются достаточно широко, обращен ко всей нации — крупнотоннажный флот уничтожает национальные рыбные запасы. «В 1995 году 60 траулеров выбросили столько рыбы в Берингово море, сколько в целом было сохранено на рыболовстве омаров в Новой Англии, рыболовстве креветки в Мексиканском заливе, рыболовстве тихоокеанской угольной рыбы и рыболовстве палтуса в Северной Пацифике».

Второй по значимости аргумент — необходимость в уменьшении количества иностранных крупнотоннажных судов, работающих в водах США. Имеется в виду, конечно же, Американская компания Морепродуктов (American Seafoods) — владельца самого большого флота супертраулеров в США, являющаяся филиалом норвежского конгломерата.

Согласно законопроекта предлагаетcя увеличить долю американской собственности в крупнотоннажном флоте с 51 до 75 процентов. («Норвежские и японские компании контролируют суда, которые берут больше половины позволяемого вылова... в самых больших в государстве по объему рыбных местах», — заявил Стивенс). Вдобавок, — а это будет уже третий аргумент — законопроект попытается закрыть «лазейку», как сказал Стивенс, для работы в водах США судов, которые были построены за границей, хотя и работают под американским флагом.

— Гринпис снова преувеличивает и даже несправедливо предъявляет претензии для того, чтобы взбудоражить общественность и заручиться поддержкой по этому поводу — Bernt O. Bodal, президент компании American Seafoods Около одного миллиарда людей — пятая часть всего населения Земли — полагаются на рыбу, как на основной источник протеина. «Arica»

Таким образом предлагается сократить крупнотоннажный флот США на 14 единиц. (Кстати говоря, в этой части — касаемой иностранной доли собственности — законопроект Стивенса поддерживает и Компания Морепродуктов Tyson (Tyson Seafoods) — собственник второго по величине после American Seafoods крупнотоннажного флота США. Ее президент Дейв Бенсон так и заявил: «Tyson поддерживает данный законопроект, хотя в нем и есть стороны, которые нам не нравятся. Мы годами поощряли идею лимитирования иностранной собственности»).

Но есть и другие аргументы, о которых говорят меньше, но, вероятно, они-то и являются самыми главными  — диспропорция в распределении лимитов между морскими обрабатывающими судами и береговыми рыбоперерабатывающими предприятиями, которые также имеют свой «москитный» — малый — и среднетоннажный рыболовецкий флот.

До 1991 года приоритет оставался за пионерами промысла в открытом море — супертраулерами. В свое время эти компании открыли для американского рынка и утвердили продукцию из минтая, которая прежде не пользовалась спросом. Но эти времена благополучно миновали, и вслед за успехом на рынке на беринговоморском побережье США появились новые рыбоперерабатывающие предприятия, которые вступили в борьбу сначала за сырец — парную или свежемороженную рыбу, а потом и за лимиты — за право самостоятельно добывать и перерабатывать минтай.

Северо-Тихоокеанский Рыболовный Совет по управлению ресурсами в 1991 году установил следующую квоту — 7,5 процента от объемов допустимого улова выделяется населенным пунктам западной Аляски согласно федеральной программе их развития. Оставшаяся часть делится в пропорции «65 — 35». 65 процентов — супертраулерам, 35 процентов — флоту береговых предприятий. Эти пропорции установлены до конца 1998 года. Потом их можно будет пересмотреть. Вот почему именно в последние годы и разгорелись такие страсти — траловые войны. Победивший получит ресурсы.

Но будет ли победивший, — спрашивают представители морских рыбообработчиков, — выиграет ли нация в целом, если будет уничтожен крупнотоннажный флот.

Нарушение существующего баланса в распределении лимита, по мнению последних, приведет к тому, что промысел на супертраулерах станет экономически невыгодным, рыболовецкие компании будут разорены и возникнет проблема рабочих мест для тех же жителей Аляски, из числа которых в основном и формируются экипажи этих судов.

Это во-первых.

Во-вторых, произойдет и диспропорция в насыщении американского национального рынка продукцией из минтая. Дело в том, что основная часть рыбоперерабатывающих береговых предприятий Аляски принадлежит японским компаниям, ориентированным на японский национальный рынок, поэтому, как правило, они производят только сурими. Что же касается той части предприятий, производящих сурими, которые принадлежат другим, в том числе и американским компаниям, то их благополучное существование зависит от тех, кто определяет цену на продукцию. Если цену на филе определяет рынок США и Европы, то цену на сурими определяет только рынок Японии, который потребляет этой продукции больше всего в мире. Что же касается продукции для американского потребителя — прежде всего филе минтая, то этим в основном занимаются как раз супертраулеры.

Вообще, в настоящее время сурими ценится выше, нежели филе, но до недавнего времени все было наоборот. То есть изменение в соотношение баланса экономических сил — морских и береговых рыбообрабатывающих мощностей — очень гибко отзывается на рынке, и контроль за рынком и рыночными ценами уходит из рук американского производителя и становится более уязвимым, зависимым от внезапных перемен на рынках Японии.

И кроме того, говоря о сокращении иностранных капиталовложений в крупнотоннажный флот США со стороны норвежских и японских предпринимателей, как заметил Джим Гилмор из Ассоциации Морских Переработчиков (At-sea Processors Association), прежде известной как Американской Ассоциации Заводских Траулеров (American Factory Trawlers Association), почему-то забывается, что основная часть береговых предприятий принадлежит иностранцам — таким,например, крупным японским компаниям, как Nissui и Maruha. Инвестирование — это часть общей экономики. Правильно это или неправильно, но это есть в каждой отдельной отрасли промышленности США, — утверждают другие представители крупнотоннажного флота.

Забывается, — говорит Гилмор, — и тот факт, что флот, промышляющий в открытом море, нанимает в основном аляскинцев и платит им устойчивую заработную плату — приблизительно 30000 долларов за 5 месяцев работы в промысловой экспедиции. Кроме того, крупнотоннажный флот загружает работой верфи на юге Аляски.

Тем не менее, несмотря на эти доводы, Северо-Тихоокеанский Рыболовный Совет по управлению ресурсами в сентябре 1997 года проголосовал за пересмотрение соотношения лимита «65 — 35» с окончательным решением по этому вопросу в июне 1998 года. Можно понять членов Совета, заседавших в одном из конференц-залов гостиницы Doubltree в Сиэтле, почему в течение многих дней тема «траловой» войны не сходила со страниц газет, звучала по радио и телевидению. А вокруг самой гостиницы в период работы Совета были выставлены пикеты «зеленых» с лозунгами о запрещении работы судов длиннее 165 футов и мощностью двигателей более 3000 лошадиных сил. Страсти разгорались до такой степени, что президент компании береговой переработки Trident Чак Бандрент и Питер Ститзел, вице&127;президент American Seafoods, не могли, на радость пикетчикам, поделить место на стоянке автомобилей у гостиницы. Во время работы Совета присутствовала охрана гостиницы, чтобы не допустить нежелательных инцидентов между представителями враждующих сторон.

Мощным контрдоводом береговых рыбообработчиков, который не могли проигнорировать члены Совета, явился прогноз американских ихтиологов, которые утверждают, что запасы минтая, а следовательно и районы его промысла в Беринговом море, будут сокращаться, в результате чего могут пострадать береговые предприятия и рыбопромысловый флот малого радиуса действия. Что же касается большого флота, то у них большая автономность плавания, они мобильны, меньше связаны с конкретными районами промысла, а потому и менее уязвимы, т. к. могут отыскать для промысла рыбу и в других районах Мирового океана, или, по примеру трех судов компании Tyson Seafoods и девяти судов компании American Seafoods, работать на том же минтае в экономической зоне России...

Что же в итоге можно и нужно сказать нам, россиянам, осмысливая ситуацию, сложившуюся в американских водах? Единственное — возникает реальная угроза прихода армады крупнотоннажного американского флота в экономическую зону России. Делается все возможное и невозможное, вплоть до формирования национального общественного мнения и проведения в жизнь различных законодательных актов типа законопроекта Теда Стивенса, чтобы вытеснить крупнотоннажный флот из экономической зоны США.

Двенадцать американских супертраулеров, как пишут американские же рыбацкие журналы, уже работают в экономической зоне России.

Но это еще не все — как сообщили нам представители Greenpeace, на очереди следующий морской гигант — «Американский Монарх».

Не правда ли, символично?