ПРИМОРСКОЕ «ЗАКУЛИСЬЕ»,

Мы привыкли слышать о том, что рыбная промышленность Приморского края является основой основ рыбной промышленности Дальнего Востока, так как имеет мощнейший добывающий и обрабатывающий флот, прекрасные кадры, мощные структуры рыбопромышленных компаний, отлаженные рыночные связи и прочая, прочая, прочая, что составляла, составляет и долго еще будет составлять рыбацкую славу Приморья.

Не будем возражать против славы. Не будем возражать против того, что было.

Мы хотим возразить по существу. По существу тех слов, злых и несправедливых, что обрушил с высокой трибуны приморский губернатор Наздратенко на маленькую Корякию, рыбная промышленность которой, по сравнению с приморской, всегда была в зачаточном состоянии.

Но давайте проанализируем с вами самую ближайшую, то есть новейшую историю рыбной промышленности Дальнего Востока, которая происходила и происходит на наших с вами глазах в последние годы.

Начнем с 1996 года.

Почему с 1996? Потому что в 1995 году губернатором Приморского края избран Евгений Иванович Наздратенко.

А в 1996 году губернатором Корякского автономного округа избрана Валентина Тадеевна Броневич. Таким образом, у Евгения Ивановича была даже фора перед дамой, чтобы тряхнуть славой приморской рыбной промышленности.

А что же на деле?

О корякских делах мы уже рассказывали.

Давайте теперь заглянем в приморские газеты и узнаем о том, как там обстоят дела.

Итак, год 1996. В Приморском крае основу основ рыбной промышленности составляют крупнейшие предприятия — Владивостокская база тралового и рефрижераторного флота (в этом году добыча промысловых судов ВБТРФ была высшей в России, только квота на вылов минтая — того самого, что давал самую высокую, после краба, прибыль, составляла 242 тысячи тонн), Находкинская база активного морского рыболовства (БАМР, квота — 202 тысячи), «Дальморепродукт» (ДМП, квота — 168 тысяч), Приморский краевой рыбакколхозсоюз (ПКРКС, квота — 167 тысяч), Преображенская база тралового флота (ПБТФ, квота — 103 тысячи), «Южморрыбфлот» (квота — 26 тысяч), Дальневосточная база флота (ДВБФ, квота — 13 тысяч), «Приморрыбпром» (ПРП, квота — 6 тысяч).

И что же мы имеем на год 1998, когда, в соответствии с программой рыбопромышленного развития Корякского автономного округа, согласованной с Государственным комитетом по рыболовству, были воссозданы из руин или заново созданы 24 рыбодобывающих предприятия Корякии, и когда корякские БАТМы компании «Поллукс» впервые вышли в Охотоморскую минтаевую экспедицию и добыли для округа 35 тысяч тонн?

«Приморрыбпром» банкрот. «Южморрыбфлот» — банкрот. Дальневосточная база флота — банкрот. Среди колхозов развалены — имени Чапаева, «Рыбак» и «Огни».

У Преображенской БТФ около ста миллиардов рублей только одних долгов.

ВБТРФ за копейки (точнее, центы) распродала весь свой промысловый и обрабатывающий флот.

А как обстояли дела с лимитами у этих компаний? Помним при этом, что уже началось повсеместное сокращение лимитов в связи с ухудшением промысловых запасов.

«Приморрыбпром» имеет 4 тысячи тонн минтая.

«Южморрыбфлот» — 7880 тонн.

ДВБФ — 6390.

Преображенская БТФ — 98 100.

Колхоз имени Чапаева — 14 150.

«Огни» — 14 200.

«Рыбак» — 3900.

Только у ВБТРФ не было квот. Но о ВБТРФ у нас особый разговор.

Прошло еще два года. В Корякии поднялись и встали уже основательно на ноги компании «Поллукс» и «Иянин Кутх», колхоз имени Бекерева и «Корякрыба», хотя общий вылов фактически увеличился только на 5833 тонны по сравнению с 1996 годом (общий лимит, в том числе и на разнорыбицу, с 86525 в 1996 году поднялся до 110220 в 2000 году). «Минтаевый» флот за эти годы увеличился в 12 раз.

А что же происходит в Приморье с теми компаниями, которые изначально имели самые крупные в крае лимиты на вылов одного только минтая (в том числе и икряного)?

На этих предприятиях по-прежнему хозяйничают внешние управляющие, а лимиты остаются, как это было и прежде, на достаточно высоком уровне. Лимиты у «Приморрыбпрома» — 2400 тонн. «Южморрыбфлот» — 5500. ДВБФ — 1200. «Огни» — 9900. «Рыбак» — 2350 Колхоз имени Чапаева — 5850.

Теперь коснемся других исходных величин, от которых зависит благосостояние и Приморского края и Корякского автономного округа.

Количество предприятий и организаций рыбопромышленного комплекса Приморья увеличилось почти в 30 раз, а количество работающих сократилось чуть ли не вполовину (40,4 %). Добыча рыбы и морепродуктов сократилась на 442 тысячи тонн, выпуск пищевой продукции — на 372,3 тыс. тонн, рыбных консервов на 659,1 муб, кормовой рыбной муки — на 81,5 тыс. тонн, или в 1,3, 1,48, 16,2 и в 2 раза соответственно.

Объемы производства товарной пищевой рыбной продукции в 1998 году сократились на 524 тысячи тонн или на 29,5 %, рыбных консервов в 16,7 раза.

Прибыль предприятий, из которой складываются налоги в территориальный и федеральный бюджеты.

В 1996 году рыбная промышленность Приморского края впервые получила убыток в размере 257,1 млн. рублей, в 1997 году убытки достигли 363,6 миллионов рублей, «и в результате все убытки народного хозяйства края сформировались за счет рыбной отрасли».

И вот что мы имеем по данным Счетной Палаты Российской Федерации. Даже холдинговая компания «Дальморепродукт» по результатам производственной деятельности в 1997 году получила убытки на сумму 75 613 миллионов рублей, за девять месяцев 1998 года — еще 187 миллионов.

Максимальные убытки «Приморрыбпрома» приходятся на 1996 год — в объеме 35 308 тысяч рублей (к 92 630,5 тысячам рублей убытков за период с 1993 по 1994 год). В 1997 году убытки «Приморрыбпрома» выросли на 49 800 тысяч рублей.

Отсюда и налоги. Счетная Палата РФ отмечала в Приморском крае «крайне низкий уровень налоговых платежей, поступающих от всей отрасли, по отношению к общему объему налоговых сборов в крае, который колеблется от 3,1 % в 1996 году до 4 % за 8 месяцев 1998 года. По итогам 1997 года ни одно из предприятий рыбной промышленности не вошло в число 15 крупнейших налогоплательщиков края».

И это ведь совершенно не случайно.

Впрочем, судите сами. Мы приведем, как пример, историю Владивостокской базы тралового и рефрижераторного флота, написанную на основе публикаций приморских СМИ...

Владивостокская база тралового и рефрижераторного флота в 1998 году должна была отметить свое семидесятилетие. Но этот юбилей был встречен по-особому — 1 июля 1998 года Арбитражным судом Приморского края компания была объявлена банкротом.

Странные дела творились и творятся с этой базой, которая в 1996 году еще занимала первое место в России по вылову рыбы и преуспевала. Она же единственная в стране получила сверхсовременный флот — 12 единиц тех самых супертраулеров испанской постройки, о которых мы так много говорим и пишем в последнее время — государство под строительство этих судов дало собственные гарантии и с завидной регулярностью снабжало этих «прожор» сотнями тысяч гарантированных и дополнительных квот на промысел самой валютоемкой по нынешним временам рыбы — минтая.

ВБТРФ была акционирована в 1992 году. И в ее акционировании принимал участие человек, впоследствии ставший правой рукой губернатора Приморья Е. И. Наздратенко, — это был печально известный Игорь Петрович Лебединец. Один из руководителей ВБТРФ, затем вице-губернатор, спикер краевой Думы, затем изгой:

Но это все будет позже. А сначала был ПАКТ — «Приморская акционерная компания товаропроизводителей», учредителем которой (50 % акций) был президент горнорудной компании Е. И. Наздратенко, будущий (с 1993 года) губернатор Приморского края.

«Создание этой организации было связано со стремлением краевой администрации поставить процесс приватизации под свой контроль и наладить такой механизм преобразования государственной собственности, который был бы основан на соединении капиталов крупных производственных предприятий с целью скупки на открытом рынке собственных акций и отстаивания директорами ключевых позиций в экономике и политике региона. Схема, по которой работал ПАКТ, не предоставляла реальных возможностей инвесторам, поскольку директора предприятий — члены ПАКТа — искусственно ограничивали поступление акций этих предприятий на открытый рынок».

А вот теперь посмотрим, что происходило с ВБТРФ.

«В июле 1992 года руководство ВБТРФ создало АОЗТ «Шельф». В том же году «Шельф» за счет ВБТРФ получил доход свыше 534 млн. рублей. Этот доход от государственных средств подлежал распределению уже по решению частных лиц. За сокрытие прибыли ему были начислены штрафные санкции около 200 млн. рублей. В дальнейшем, в результате двух судебных процессов, «Шельфу» было предписано внести в бюджет не 200, а уже 600 млн. рублей. Вокруг этого общества было создано 12 коммерческих структур.

И. Лебединец имел личный интерес в «Шельфе». «ПАКТ» в лице И. Лебединца и А. Павлова осуществлял операции по захвату государственной собственности — ВБТРФ. Для этой цели «ПАКТ» не поскупился выделить должностным лицам ВБТРФ средства в сумме 320 млн. рублей для приобретения акций по закрытой подписке».

В 1994 году Лебединец получает от ПАКТа солидную безвозмездную ссуду, и теперь уже сам лично приобретает 25 515 акций ВБТРФ.

Придя во власть, Наздратенко сделал Лебединца и Павлова своими заместителями.

Но пришлось выбирать между властью и коммерцией, так как 14 декабря 1993 года министр МВД Виктор Ерин направил руководителю администрации президента Сергею Филатову письмо о том, что Наздратенко, Лебединец и Павлов совмещают одно с другим — Лебединец, например, является учредителем ТОО «Супер» — того самого товарищества, в состав которого вошли все супертраулеры испанской постройки. А, кроме того, сам он владел акциями ВБТРФ, рыночная стоимость которых по биржевому курсу 1993 года оценивалась на сумму более ста тысяч американских долларов.

Наздратенко и Лебединцу тогда пришлось выйти из учредителей своих коммерческих структур. Павлов же предпочел оставить власть.

Разговоры о недееспособности ВБТРФ начались уже с конца 1993 года (еще бы — ведь с июля 1992 года уже началась перекачка доходов ВБТРФ сначала в «Шельф», а затем и в другие «дочерние» предприятия Лебединца).

1996 год база закончила с убытками в 105 миллиардов неденоминированных рублей. И вот, что самое удивительное (в той же степени и странное), на годовом собрании акционеров президент ВБТРФ Николай Никитенко не только избирается на новый срок, но и в Устав акционерного общества вносятся изменения, согласно которым полномочия его становятся: неограниченными. «Фактически,— как писала газета «Золотой Рог», — после этого собрания активная хозяйственная деятельность компании осуществлялась уже без учета мнения акционеров, ибо г-н Никитенко в соответствии с Уставом получил право распоряжаться почти 25 % основных фондов компании».

И кто убедит нас сегодня, что эти изменения в Устав не были внесены специально и с согласия самых главных акционеров ВБТРФ.

И, следовательно, в полном соответствии с рекомендациями главных акционеров Н. И. Никитенко начал распродажу флота ВБТРФ.

«Если на 1 января 1997 года в составе флота ВБТРФ насчитывалось 76 судов (из них большая часть — добывающие), то в течение 1997 г. его численность была сокращена на 60 (!) единиц, а стоимость чистых активов общества уменьшилась более чем на 90 %».

«К середине 1997 года ВБТРФ находилась в тяжелом финансовом положении. Николай Никитенко, якобы в поисках выхода из этого положения, не заручившись согласием совета директоров и не представив какого-либо экономического обоснования, 2 июня 1997 года заключил заведомо невыгодный для предприятия договор с FIL («Фолкленд Инвестментс Лимитед») на получение кредита в размере $ 12 миллионов. Глупо даже думать, что Никитенко не представлял себе, в какую кабалу он загоняет ВБТРФ: по условиям договора, кредит брался на 35 суток (!) под 16 процентов годовых.

В этот же день, ради обеспечения кредита, Никитенко, проявив чудеса расторопности, заложил 7 лучших судов ВБТРФ в пользу FIL на общую сумму $ 17 млн. (в эту сумму вошла и стоимость всего имущества, находившегося на пароходах, но не входившего в судовые комплекты). Причем, передача судов в залог шла по безбожно заниженным ценам: например, «Капитана Волошина», имевшего остаточную стоимость более $ 11 млн., оценили в $ 4 млн., «Владимира Чивилихина» — в $ 3 млн. против реальных $ 9 млн., «Капитана Карташова» и «Капитана Самойленко» — по полмиллиона долларов при стоимости каждого не менее $ 4,7 млн.

Буквально через три дня, 5 июня, «Фолкленд» перечислил ВБТРФ первые семь миллионов, однако дальнейшая деятельность руководства базы по использованию этих средств никак не подразумевала их своевременное возвращение (через 35 суток), так что вскоре последовала естественная (и явно замышлявшаяся) развязка. Кредитор стал требовать возврата денег, которых у ВБТРФ не было, поэтому заложенные суда начали арестовывать и продавать — ему же, кредитору. Никитенко этому не особенно и сопротивлялся: уже в сентябре он подписал отступную на три судна, после чего они тоже перешли во владение FIL».

«Буквально сразу после учредительного собрания 1996 года на базе структурных подразделений ВБТРФ стали возникать новые предприятия. Центр орудий лова превратился в ООО «Востокрыбснасть», краболовы перешли в ООО «Краб-море», появились ООО «Дальморе» и «Дальморе-В».

По состоянию на апрель 1998 года на балансе ВБТРФ оставалось 14 судов, из них только: два добывающих. Еще семь судов находились в залоге у одного из кредиторов ВБТРФ — компании «Фолкленд Инвестментс». При этом общий долг ВБТРФ в бюджеты всех уровней на 1 января 1998 г. составил 173 млрд. неденоминированных рублей.

В январе 1998 года Никитенко подает в отставку и просит Совет директоров ВБТРФ написать заявление в Арбитражный суд о введении процедуры банкротства.

Что он, ненормальный, что ли, этот Николай Иванович Никитенко? Все вокруг, наоборот, за лимиты хватаются, чтобы наловить побольше и вывезти за «бугор», продать там с выгодой для себя и своих детей, — а он взял да и подпилил сук, на котором сам же и сидел:

Чтобы выстроить хоть какую-то версию, больше похожую на правду, чем на что-то другое, давайте посмотрим отчет с акционерного собрания ВБТРФ по итогам 1995 года, опубликованный «Рыбаком Приморья»:

«Удивительно спокойно прошло собрание акционеров ВБТРФ. Оно продемонстрировало редкое в наше время единодушие акционеров, а юристами — хорошее знание законов. Президент АО Н. И.Никитенко подчеркнул в своем выступлении, что курс ВБТРФ на решительное обновление флота, взятый еще три года назад, полностью себя оправдал. Прекрасно сработали на путине супера испан-ской постройки, ярусоловы норвежской постройки и другой новый флот, приобретенный в последние годы.

— Списаны также суда, которым уже по 40–50 лет: «Тулома», «Суппорт», ждет отправки в последний путь «Аскольд», плавкран, — говорил оратор,— нынешняя ситуация показала неэффективность работы в море и плавбаз типа «Спасск». Зато новый флот показал себя на путине отлично».

Вместе с тем Николай Иванович не скрывал от своих акционеров, что проблем у ВБТРФ хватает, их выше головы. Тут и вечная проблема с квотами (АО вынуждено покупать квоты, например, на добычу краба у тех, кто даже не имеет флота!), и с неплатежами российских предприятий, и с налоговыми инспекциями, и с пенсионным фондом. Так, АО имеет 14 млрд. рублей задолженности перед пенсионным фондом, а пеня на этот долг наросла почти вдвое — 25 млрд. рублей. 56 изменений в налоговое законодательство было внесено только за прошлый год — разве можно работать в таких жутких условиях!

Надо заметить, что здесь Никитенко прав абсолютно. Не только ВБТРФ, но и все рыбацкие предприятия придушены налоговым прессом. Особенно возмутили рыбаков последние поборы на питание (они тоже составят многие миллионы рублей) и налог на ритуальные услуги. Ведь только этот налог отнял у АО в 1995 году ни много ни мало, а 1,7 млрд. рублей.

К безусловным плюсам отнес докладчик то, что за четыре года акционерное общество не раздробилось, не распалось на мелкие фирмы, выстояло в рыночной стихии. Даже выплачивало, правда, с большими задержками, заработную плату. Она, кстати, увеличилась: если в прошлом году в среднем составляла 1,6 млн. рублей в месяц, то нынче поднялась до 2,4 млн. рублей. И это при том, что безудержно росли цены на топливо, тару и другие материалы.

— Ну не нравлюсь я ему. Ладно! Но должен ли из-за этого страдать весь 10-тысячный коллектив АО «ВБТРФ»? Наверное, нет (выделено нами — «СП»)».

Любопытно, что в 1996 году Н. И. Никитенко еще весьма оптимистично смотрел на судьбу своего предприятия. Скажу и от себя — в это самое время Никитенко весьма активно готовился к семидесятилетию ВБТРФ: у базы появился свой гимн, были заказаны фирменные значки: Вот что сообщала газета «Владивосток»: «Предполагается, что в 1997 году объем выпуска минтаевой икры в переработанном и расфасованном виде составит силами ВБТРФ примерно 3,5 тыс. тонны, а в последующем будет доведен до 5 тыс. тонн в год. Тем самым будет еще более упрочено безусловное лидерство ВБТРФ на российском и мировом рынках в выпуске данного вида продукции.

Как заявили в беседе с корреспондентом «В» первые руководители АО ВБТРФ, для предприятия в принципе не существует никаких препятствий для реализации данного проекта. Имеется полная обеспеченность сырьем собственной базы переработки продукции. Достаточно сказать, что за 1996 год судами ВБТРФ было выловлено 471 тыс. тонн рыбы — больше, чем у «Дальморепродукта» и Находкинского БАМРа вместе взятых, а рост объемов добычи по отношению к 95 году составил 38 процентов. Расширяются районы лова, идет постоянное обновление флота — вскоре на обслуживание экспедиций впервые в рейс выходит новый универсальный транспортный рефрижератор, по заказу ВБТРФ на верфях в Клайпеде (Литва) заложено еще одно судно этого типа.

Что касается сбыта продукции, в том числе и на внутреннем рынке, на который ВБТРФ с некоторых пор делает ставку, то у него хорошие перспективы. Согласно расчетам, российский рынок способен принять до 15 тыс. тонн икры минтая в год, а с учетом стран СНГ еще больше. На предприятии уже имеется значительное число заявок на поставку икры из различных городов (Москвы, Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода, Челябинска и т. д.), так что, как полагают в ВБТРФ, проблем со сбытом продукции на российском рынке быть не должно». И это я подтверждаю как свидетель — Дальневосточная рыбацкая студия снимала в тот период свой фильм «Дальневосточный принцип: как накормить страну?». Это был фильм о ВБТРФ, о попытках руководства базы выйти на внутренний рынок России, о выставках продукции из минтая, которые проводились здесь для российских делегаций.

Еще в 1995 году руководство ВБТРФ контролировало 56 % акций предприятия и предпринимало попытки уменьшить число акционеров, не являющихся членами трудового коллектива, но уже в 1996 году было заявлено, что контрольный пакет акций находится в руках иностранных акционеров, при этом становится известно, что двое из иностранных держателей акций — сингапурская и американская компании, владеющие значительными пакетами,— созданы при непосредственном участии ВБТРФ и полностью контролируются его руководством. То есть перелом в сознании президента и генерального директора ВБТРФ Никитенко начал происходить где-то в этот период. В прессе отмечалось, что в это же самое время он начал и серьезно пить.

1 июля 1998 года, в день объявления базы банкротом, выяснилось, что основными акционерами обанкротившейся ВБТРФ были Russian Sea Foods (американская компания со 100 %-м российским капиталом, являющаяся агентом по продаже продукции ВБТРФ) — 34 % акций, «Роко Трейдинг» – 12,3 %, «Инкор» — 9,4 %, «Дальрыба» — 2,5 %.

«1 июля 1998 г. решением Арбитражного суда Приморского края ВБТРФ была объявлена банкротом, и на ней было введено конкурсное управление сроком на 1 год. Конкурсным управляющим был назначен «человек Евгения НАЗДРАТЕНКО» — Набиев». Кстати, Карим Уматович в чем-то очень-очень напоминает Игоря Петровича Лебединца: тот — то правая рука Наздратенко, то его личный враг, а Карим Уматович свою «дружбу» с Наздратенко начинал, будучи заместителем мэра Владивостока господина Черепкова.

Но вмешались иностранные кредиторы, и решение приморского арбитражного суда было отменено 16 ноября этого же года. Причина, по мнению «Рыбака Приморья», понятна: имущественные претензии акционеров — не членов трудового коллектива — удовлетворяются лишь в шестую очередь. Затем — 10 февраля 1998 года процедура конкурсного производства была возобновлена. А потом решением уже самого Приморского арбитражного суда Набиева сняли с должности конкурсного управляющего.

И что тут началось: Война да и только.

А может быть, она и не началась, а продолжается, не затихая ни на один день. И Никитенко, может быть, совсем даже нормальный человек, у которого свой — циничный, жесткий — расчет и своя логика в распродаже своего предприятия и вывозе капитала за рубеж? На Фолклендские острова, где компанией «Фолкленд Инвестментс», как намекают некоторые приморские журналисты, владеет Никитенко-сын.

А что же дальше?

Все, как положено. Читайте приморскую прессу.

«В бытность первым вице-губернатором Лебединец командовал операцией по выносу Черепкова из «Серого дома». Став спикером Думы, начал неприкрытую борьбу с Наздратенко, задумав занять место своего бывшего патрона. Проиграв, кинулся в объятия Черепкова и Чубайса, а в оппозиционной краевой администрации прессе стали регулярно появляться его материалы о «тоталитарном режиме Наздратенко». Человек, который не так давно не стеснялся называть журналистов «гнидами», теперь вещает о демократии. В крае политиков, обладающих таким «флюгерным» талантом, пожалуй, немного.

Конек нынешней предвыборной программы Лебединца — обещание возродить практически развалившееся АО ВБТРФ, в котором он некогда занимал пост замначальника. «Виновных в развале привлечь к ответственности, а базе флота дать вторую жизнь»,— публично обязуется Игорь Петрович. Но всего три года назад в газете «Рыбак Приморья» было опубликовано письмо работников базы: «Будучи в силу своей профессии людьми великодушными и незлопамятными, рыбаки АО ВБТРФ все же не могут не припомнить господину Лебединцу его усилий, направленных на создание нестабильности в системе ВБТРФ путем содействия американской компании в скупке акций АО ВБТРФ, его попытку внедрить в руководство АО представителя иностранной компании. И все это направлено против коллектива, в котором не так давно работал И. П. Лебединец». Надо полагать, что сегодня Игорь Петрович своей вины в развале АО ВБТРФ не видит».

И снова не получилось у Игоря Петровича.

Так он не мытьем, а катаньем — теперь они уже со спикером Федерального собрания Егором Строевым через Ассоциацию «Нечерноземье» мечтают возродить Владивостокскую базу тралового и рефрижераторного флота и накормить жителей российской глубинки дальневосточной рыбой.

Нужна Лебединцу эта база как гнилая дыня — ему нужны лимиты, которыми можно торговать направо и налево. Опомнился, наконец, Игорь Петрович. Да поздно уже — все супертраулеры, с помощью которых ковались подпольные миллионы американской «зелени», Наздратенко подкинул новому своему лучшему другу (в свое время подкидывавшему миллионы на разные нужды мэру Черепкову) — президенту холдинговой компании «Дальморепродукт» Юрию Григорьевичу Диденко.

А что же Набиев с Наздратенко? По-прежнему сражаются за ВБТРФ. А что нужно им-то от обанкротившейся базы? По-моему, лучше всех приморских журналистов сформулировал этот вопрос корреспондент «Золотого Рога» Олег Клименко, который он задал новому заместителю Евгения Наздратенко, бывшему председателю комитета рыбной промышленности администрации Приморского края Владимиру Сидорову: «Вы считаете, что Набиев сможет лучше продать ВБТРФ?».

Так пойди же теперь и разберись: кто на самом-то деле развалил старейшую и мощнейшую на Дальнем Востоке Владивостокскую базу тралового и рефрижераторного флота?

Или все просто: несколько жуликов передрались, а один, пользуясь суматохой, успел «общак» увести?