В преф. Ниигата в районе о. Садо в Японском море в октябре начался траловый промысел краба-стригуна (который здесь обычно закрыт с мая по сентябрь), и уже 2 октября было поставлено 23 ящика стригуна, а 11 октября поставки составили 400 ящиков. Стартовая оптовая цена на стригун навеской 2 шт./2-кг ящ. 2 октября составляла 4000-6000 иен/ящ., 3 шт./2,5-кг ящ. — 2500–6800 иен/ящ. С увеличением поставок цена понизилась, и 11 октября на стригун навеской 2 и 3 шт. она составляла 3000–3500 иен/ящ. Ежедневные поставки краба-стригуна на рынок Ниигата составляли 60 ящиков. Во второй половине ноября наполнение мясом улучшится, спрос увеличится, что может привести к повышению цены.

 

По предварительной оценке, производство культивированного кижуча в преф. Мияги (северо-восток о.Хонсю) в промысловом сезоне 2002 г. (март-август) значительно сократится. С третьей декады октября по первую декаду ноября осуществляется основное зарыбление садков мальками кижуча, которое на сезон 2002 г., вероятно, составит 800 т, на 300 т меньше, чем в 2001 г. Производство товарной продукции (из расчета десятикратного увеличения массы выращиваемого кижуча) составит 8 тыс. т, более чем на 30 % меньше, чем в 2001 г.

В прошлом году почти все производители культивированного кижуча понесли убытки из-за низкой цены на сырец, не покрывшей себестоимость производства. Снижение объема зарыбления на сезон 2002 г. приведет к сокращению производителей культивированного кижуча (в 2001 г. было 106 таких предприятий). Часть производителей уже приняла решение об отказе культивирования кижуча. Сокращение предприятий может составить, по крайней мере, 10–15 ед.

По предварительной оценке, сдача культивированного кижуча в 2001 г. составила 12 тыс. т. Средняя цена была рекордно низкой — 320 иен/кг, ниже даже самого низкого уровня, отмечавшегося в 1995 г. (330 иен/кг).

На оптовом рынке Цукидзи 22 октября была продана первая партия чилийского кижуча нового сезона в объеме 20 т. Цена на кижуч преобладавшей навеской 4–6 фунтов составила 400 иен/кг, на 20 % ниже, чем в тот же период 2000 г. Последующие поставки чилийского кижуча, вероятно, будут с конца октября по ноябрь. При оптовой цене на складскую продукцию 320–330 иен/кг продажи последующих партий кижуча нового сезона по цене 400 иен/кг, вероятно, будут трудными. В то же время возможно, что цена на кижуч может повыситься из-за страховых сборов и увеличения платы за транспортировку в связи с терактами в США. Оптовая цена на чилийский кижуч последующих поставок при первых продажах, вероятно, не опустится ниже базового уровня 300 иен/кг. Годовые поставки чилийского кижуча в 2001 г., очевидно, будут больше, чем в 2000 г.

 

В отличие от 2000 г., слабая рыночная конъюнктура и высокие производственные затраты американских переработчиков в 2001 г. оказали большое влияние на экспорт пробойной и ястычной икры в Японию из США. На производстве пробойной икры в 2001 г. на Аляске сказались высокий подход горбуши и низкая добыча кеты. Пробойной икры горбуши было произведено около 1,5 тыс. т, кеты — 1,5–1,7 тыс. т.

Устойчивое состояние рынка ястычной и пробойной икры в Японии в 2000 г. позволило американским переработчикам занять жесткую позицию в отношении ценообразования при продажах в Японию. Однако при низком подходе кеты на американском промысле и ослаблении рынка в Японии в 2001 г. наблюдался большой разрыв между производственными затратами переработчиков и ценой японских импортеров. Переработчики запрашивали $15,00/фунт за пробойную икру кеты, что оказало влияние на законтрактованный объем японских закупок. Вместо того, чтобы ослабить свою позицию, переработчики перешли на продажи в США и на прочие рынки. До августа Япония импортировала около 1,1 тыс. т пробойной икры из США против 2,2 тыс. т за этот же период 2000 г.

При высоком подходе горбуши в 2001 г. переработчики произвели около 1,0 тыс. т пробойной икры горбуши хорошего и стандартного сорта для японского рынка и 500 т продукции более низких сортов. При относительно невысокой стоимости производства цена на соленую пробойную икру горбуши сорта №1 в середине октября на Токийском рынке составляла около 2700 иен/кг, продажи шли гладко.

Совсем по-другому обстояло дело с пробойной икрой кеты. При низком подходе кеты в 2001 г. и с учетом стоимости производства американских переработчиков оптовая цена на японском рынке должна составлять 4500–5000 иен/кг. Поскольку рынок пробойной икры кеты находился в депрессивном состоянии, в начале года оптовая цена на импортную пробойную икру кеты в какой-то период снизилась до 3300 иен/кг, в сентябре она повысилась до 3600 иен/кг и оставалась пока на этом уровне.

Хотя производство пробойной икры кеты в 2001 г. снизилось, доля продукции высшего сорта для продаж на японский рынок была достаточно высока. При большом разрыве между производственными затратами американских переработчиков и относительно низкой оптовой ценой в Японии, предполагалось, что переработчики отправят по крайней мере часть пробойной икры кеты на альтернативные рынки — США и Россию. Однако высокая цена и качество этой продукции могут ограничить объем ее продаж на любом из этих рынков.

 

 

 

 

Во всем мире рыбное хозяйство (а его главная цель — обеспечить народ рыбными продуктами на уровне физиологических норм потребления) не является самодостаточным, оно убыточно. Суммарные расходы на единицу его конечной продукции не перекрываются суммарными доходами от ее реализации. Это (в отсутствии господдержки) объясняет массовое превышение розничных цен 1 кг «благородной рыбопродукции» над ценой 1 кг «говядины I категории». Такое экономически не преодолимое явление теоретически объяснено зарубежной и отечественной наукой, на практике же у них оно учитывается по принципу объективно необходимой государственной поддержки, а у нас о такой поддержке не хотят и слышать.

Являясь естественным монополистом, рыбное хозяйство, в отличие от других естественных монополий России, в роли продавца своих товаров не справляется с низким платежеспособным спросом на внутренних рынках, но неплохо пристроилось на состоятельных платежеспособных зарубежных рынках. На рынках, где оно выступает в роли покупателя необходимых ему товаров и услуг, картина та же самая: на отечественных рынках для него все дороже и хуже, чем на иностранных. И все закономерно: как древнейшая отрасль, рыбное хозяйство, конечно же, не исчезнет, но сейчас российские рыбаки выживают за счет внешних рынков, реализуя там свою продукцию зачастую на унизительных условиях демпинга и тем самым сохраняют старые и создают новые рабочие места, но в значительно меньшей степени в родном отечестве и в большей — в иностранных государствах.

В современных рыночных условиях стоимостный итог предпринимательства российских рыбаков не может превышать их общих затрат, если хозяйствовать по закону. Российский «правильный рыбохозяйственный бизнес» сталкивается с ежедневным повышенным риском, недопустимым перенапряжением и выталкиванием за пределы закона.

Приведем самый свежий пример о биржевой аукционной продаже квот на вылов.

Не умея взять справедливую часть ренты после улова, Минэкономразвития стремится взять всю ренту до улова и при этом не забывает про законные налоги после реализации улова. Это стратегическая ошибка: формула «вся рента + все налоги в бюджет» потрясет рыбное хозяйство. Вылов уменьшится, производство пищевой продукции снизится, финансовое положение ухудшится, потребление рыбных товаров упадет — вот еще один наш вывод.

Рентные отношения — это отношения по поводу использования собственности (между собственниками и теми, у кого ее нет, но кто умеет и желает ее использовать). Рента, рентные платежи — это изъятие части дохода хозяйствующего субъекта в пользу владельца, предоставившего ему в пользование свою собственность.

Важный элемент ренты — так называемый разностный излишек, получающийся сверх средненормальной прибыли. Если он есть, значит, есть рентные платежи, если его нет — нет рентных доходов у собственников и, следовательно, рентных расходов у пользователя.

Собственник всегда находит способ взять в свою пользу положительный разностный излишек. При нулевом разностном излишке одному нечем платить, а другому нечего получать. При отрицательном разностном излишке платежи изменяют свое направление: не пользователь собственнику, с собственник пользователю платил ренту, когда он был заинтересован в том, чтобы последний вел хозяйство (в основном это «казенная» горнорудная рента еще со времен Петра I). Именно таким и является современное рыбное хозяйство: не рыбаки государству, а государство рыбакам должно платить ренту. При непременном условии: государство ставит цель — повышение потребления рыбной продукции, и рыбаки везут продавать ее не в Норвегию, Японию, США, Корею, а домой к родным берегам, через отечественные порты. У российских рыбаков разностный рентный излишек имеет отрицательное значение, он со знаком «минус», а это значит, что государство обязано оплатить своим рыбакам отрицательную ренту (что делалось недавно у нас и делается сейчас в ряде зарубежных стран).

Обоснуем этот наш вывод.

Рентные отношения возникли много веков назад. Они изучены, поняты и по-прежнему являются предметом особого государственного регулирования. Совсем недавно появились «воздушная рента», международная рыбохозяйственная рента за использование 200-мильных зон, в скором времени возникнет «космическая рента». Внутри каждого из отраслевых видов ренты существуют (в разных пропорциях): абсолютная рента — рента с худших участков: взял в пользование — плати независимо от результатов хозяйствования; дифференциальная рента 1 — рента выгодности по местоположению: чем меньше расстояния на доставку купленных средств к местам продажи своей продукции, тем больше рентные платежи; дифференциальная рента 2 —рента по плодородию: чем оно выше и чем более эффективны добавочные вложения капитала, тем она больше.

Мы предлагаем следующий методологический подход.

Для внутреннего рынка аналоги этих трех классических видов рентных платежей имеют обратное направление, их не надо изымать, наоборот, их надо отдавать рыбному хозяйству: изъятие абсолютной (морской) рыбохозяйственной ренты для отечественных рыбаков недопустимо, оно по рыночной цепочке «рыбак — посредники — продавцы» увеличит розничную цену до «непокупаемого уровня», рынок рыбопродукции немедленно «утопит» значительное число малых и средних предприятий и разукрупнит большие предприятия с потерей рабочих мест. Платежеспособный спрос на многие рыбные товары возрастет, а предпринимательство активизируется, если эту ренту компенсировать рыбакам; изъятие дифференциальной ренты 1 по местоположению из-за ее больших размеров тем более недопустимо. Таких «длинных дорог» от порта выгрузки до «большого магазина» нет ни в одной рыбопромышленной державе мира. За рубежом (Япония, Норвегия, Корея, страны ЕС) вообще не понимают российских проблем многодневного транспортирования в дорогих рефрижераторах рыбных изделий к местам недорогого, но массового спроса. Почти все отечественные рыбохозяйственные бассейны проигрывают соревнование «на близость расстояний». Более 73 % рыбы и морепродуктов дает наш Дальний Восток с населением не более 6 млн человек, а более 126 млн отечественных покупателей находятся от него за 9–10 тыс. км. Невыгодные расстояния и у мурманских рыбаков. Таким образом, низкий платежеспособный спрос и отрицательная дифференциальная рента 1 по местоположению — вот экономические причины, вынуждающие дальневосточных и мурманских рыбаков продавать свои уловы за границу; изъятие дифференциальной ренты 2 по плодородию также недопустимо по продукции, направляемой на отечественный рынок. Сейчас «сказочное» морское плодородие истощается, а его ценные гидробионты для российского покупателя «сказочно» дороги; их просто не будут покупать, а затем и ловить.

А как поступить с миллионами тонн рыбы, экспортируемой на зарубежные рынки? С научных позиций ответ один: при известном рыбакам осторожном подходе здесь все три вида рентных платежей (в сумме или по отдельности) являются экономически целесообразными. Верховному собственнику пора употребить «демократическую власть». Выгода экспорта очевидна, стало быть, часть ее надо отдать государству, т.е. часть части в центр, а остальное — в местные бюджеты (правда, в какой пропорции: 70:30, 30:70 или 50:50 — никто не ведает). Это следствие того, что ни теория, ни практика российского рыбного хозяйства до сих пор не сталкивались с рыночными рентными отношениями. Ясно, что рентные платежи за экспорт уже не могут быть «на нуле», но также ясно, что его экономическая выгодность при изъятии рентных платежей не может быть сведена «к нулю». Другими словами: экономическая выгодность экспорта является верхней границей рентных платежей, а сколько именно должно быть между минимумом и максимумом — ни у теории, ни у практики ответа пока нет. Число рабочих мест и работников возрастают, а безработица снижается, когда в природоэксплуатирующих отраслях рентные платежи установлены разумно в ту и в другую сторону, т.е. в сторону и собственника и пользователя. В рыбном хозяйстве их основное направление — в сторону рыбаков, продающих свои товары на внутренних рынках, и в сторону государства при продаже рыбы и морепродуктов на зарубежных рынках. Объективный ход событий приведет именно к тому, что рентные рыбохозяйственные платежи (плата за использование морских биологических ресурсов) будут направлены преимущественно самим рыбакам.

В текущем году Правительство страны впервые приступило к изъятию из рыбного хозяйства положительной природной ренты, образующейся при экспорте рыбы и морепродуктов. Делалось это посредством аукционной продажи «рыбы в воде». Первые опыты изъятия ренты осуществлены по классическому методу «проб и ошибок».

Ведь по экономической сущности любые аукционные торги (понижательные или повышательные) работают без цены равновесия, а мировая практика аукционов по продаже рыбы и морепродуктов подтверждает, что они проходят почти с нулевой доходностью для государства. Мы считаем, что уверения в том, что у нас пойманы цены равновесия — несостоятельны. Теоретически доказано, что они не могут быть пойманы в принципе, когда на стороне предложения один продавец — монополист, а на стороне спроса — много покупателей.

Цена равновесия возникает (на токийском аукционе Цукидзе она котируется), когда много продавцов и много покупателей, т.е. торги квотами должны быть не аукционными, а просто биржевыми.

Думается, что было бы целесообразно на такие торги привлекать в качестве продавцов субъекты Федерации, в прилегающих водах которых имеются значительные биоресурсы. Кроме того, весьма важно, чтобы биржевые брокеры знали и понимали тенденции мировых цен и промысловую сущность различных рыбных лотов: видовой состав, сроки нереста и нагула рыбы, акватории и гидрометеоусловия промысла, пищевкусовые качества, потребительскую ценность и мировые предпочтения покупателей. Этим брокеры должны владеть профессионально.

И еще один вопрос. Почему средства от реализации квот-лотов поступают целиком в бюджет государства? Природная рента ведь принадлежит «в доле» и субъектам Федерации, в которых живут и работают около 400 тыс. рыбаков. Неполучение ими своей справедливой доли означает федеральное неравенство.

Опыт десяти лет хозяйствования в стране путем «проб и ошибок» показывает, что отнюдь не всегда крупные экономические мероприятия оказывались правильными и полезными для народа.

Мы убеждены, что через какое-то время такую же характеристику получат мероприятия властей по аукционному изъятию морской рыбохозяйственной ренты.